Исповедь одинокой женщины (эроповесть) кн.. Часть 2 1

Книга 2 Часть 1

Вечером, того же дня, после разговора с Александрой Ивановной, Виктор, возвращаясь с работы, увидел Людмилу. Сестра катила перед собой детскую коляску с дочкой. Валечка, заметив Виктора, радостно потянулась к нему, требуя, чтобы он взял её на руки.

– Витюш, сделай с ней пару кружков возле дома, – попросила Людмила брата, – мне надо в магазин за вермишелью зайти. Потом, соль в доме кончилась и так по мелочи кое-что купить. Валюшке ещё час до кормления.

– Давай, только недолго. Мне с тобой нужно обсудить одну вещь, – забирая девочку, на руки, предупредил Виктор.

Валечка обхватила Виктора за шею и, улыбаясь матери, положила головку ему на плечо.

– Дождалась тебя, ласкунья. Погуляйте немного, я быстренько вернусь, главное, чтобы очереди не было на кассе.

– Обсудим, я скоро, – пообещала Людмила, и вынув из коляски сумку для продуктов, пошла в магазин.

Когда Людмила, вернулась с полной сумкой, из магазина, они сели на парковую скамью во дворе дома. Виктор, усадив девочку в коляску, приступил к выполнению задуманного плана.

– Люсь, помнишь наш разговор о мужчине для тебя, – осторожно напомнил он, – есть неплохой вариант.

– Что-то не припомню, чтобы я просила искать для меня мужика с улицы, – насупилась Людмила.

– Почему с улицы? Нормальный мужик, твой ровесник, работаем вместе на стройке. Правда, у него семья, но жена у него для этих дел – полный ноль.

– У тебя кто-то есть? Решил соскочить, надоели мы тебе с мамкой? Чего было начинать тогда? Дура я, набитая!.. Ведь знала к чему всё придёт, – с навернувшимися на глаза слезами, произнесла Людмила, глядя перед собой и сжимая в руках ручку коляски.

– Что ты придумываешь! Никуда я не соскакиваю. Всё у нас остаётся, как было. Просто хочу слегка разнообразить твою сексуальную жизнь. Может у вас ничего не сладится. Я то от вас никуда не денусь. Тебе решать. Не захочешь, ничего не будет.

– Чем же он плох для своей жены?

– Чересчур активный, в постели. Вроде, член у него больше, чем ей бы хотелось.

– Чего тогда шла за него? Силком, поди, никто не тащил. Тебе, Вить, не обидно будет, если я с чужим мужчиной в нашей кровати трахаться стану. Как ты себе это представляешь? Ты с мамой, мы через стенку, с этим парнем, будем кроватями скрипеть. Или для тебя это не измена?

– Присутствовать на ваших свиданиях я, конечно, не собираюсь. Да и встречаться вы будете в моё отсутствие, и не слишком часто.

– Ты его хоть знаешь, кто он? – немного успокоившись, спросила Людмила.

– Сын моей знакомой. Она сама ему хочет найти женщину, чтобы не ходил по чужим бабам. У его жены после родов какие-то женские проблемы и мать считает, что так для семьи будет лучше.

– А его жену, видать, ты обхаживать навострился? – предположила Людмила.

– Ещё не окончательно, это как вариант, там не всё от меня зависит, – усомнился Витька.

– А пока ты меня решил под этого мужика подложить?

– Почему сразу подложить? Не понравится, ничего в дальнейшем не будет. Мать у него строгая, вольности с его стороны не допустит. С нашей мамкой сама поговори. Кстати, он и с ней мог бы. Мне так сказали.

Людмила покачала головой и сокрушённо произнесла:

– В который раз иду у тебя на поводу, ни к чему хорошему это не приведёт, Витя. Идём домой, Валечку кормить пора.

– Идём, Люсенька, я по тебе с утра скучаю, – признался Витька, забирая со скамейки тяжёлую сумку с покупками.

– С этим, тебе, не ко мне. У меня, со дня на день, новый любовник объявится. В очередь запишись, я теперь могу выбирать, с кем мне спать, – категорично заявила Людмила.

– Не зарекайся, Люсь, когда он ещё объявится?... А я всегда буду рядом, – предупредил брат. И уж сегодня тебе от меня не отвертеться, дорогая.

– И что вам, мужикам, неймётся? Всё чего-то ищите, меняете шило на мыло. Потом спохватываетесь, что, так долго искали, уже пропустили, а поздно. И ноете, жизнь не сложилась, женщина с другим... Может стоит притязания свои снизить, если рядом любящая женщина и терпит ваши и глупости, и подлости. Погоди, Витя, дай мне Валюшку и сумку, а сам поднимай коляску к лифту.

– Держи Валечку, а сумку с коляской я подниму. И в лифте, любимая, я тебя обязательно трахну! – улыбаясь, пошутил парень.

– Ага! Размечтался, дурачок. Я тебе о чём только что говорила? А ты опять за своё. Нашёл себе давалку в тридцать лет. У меня, хочу напомнить, дочка есть, между прочим, от тебя. А тебе лишь бы в трусы к её матери залезть, идиот конченый!

– Люсечка! Я же пошутил. Помечтать нельзя, сразу конченый!

Но закатив коляску в лифт, и усадив в неё Валюшку, Витька не преминул воспользоваться возможностью, полапать её мать, хотя не в полной мере, как ему хотелось. Однако, временная остановка лифтовой кабины, позволила предаться сиюминутному желанию любящей пары.

– Витька! Прекрати сейчас же. Валечка на нас таращится, – отстраняя от себя проворные руки брата, воспротивилась Людмила, – потерпи до вечера, окаянный!

– Как скажете, моя госпожа, – помогая Людмиле привести себя в порядок, неохотно согласился Виктор.

– Боже, какой ты обалдуй, Витя! – возмутилась сестра, нажимая кнопку лифта.

Кабина вновь заскрежетала, устремляясь вверх.

* * *

В обеденный перерыв, в нашем отделе, я осталась в одиночестве. Воспользовавшись возможностью, я набрала номер Ирки, чтобы рассказать о новостях, произошедших за прошедшую ночь. В трубке раздался треск и сумрачный голос Ирки ввёл меня в замешательство. Сдержанное, сухое «Слушаю» меня несколько насторожило.

– Чего неприветливая, плохо спала? – поинтересовалась я, предчувствуя что-то, что меня насторожило.

– У сыночка своего спроси, – предложила она, бросая трубку.

– Кажется, этот придурок, что-то натворил, – подумалось мне, я вновь набрала Иркин номер.

– Чего трубку бросаешь? Ты хоть объясни, что случилось?

– Изнасилование, в извращённой форме, случилось, по твоему наказу, сука! За что, скажи ты это сделала со мной? В чём я перешла тебе дорогу?

– Успокойся, невротичка, что он сделал? – чувствуя справедливость её гнева, мягким голосом остановила я подругу.

– Жопу мне разворотил своим дубьём, скотина. По твоему наказу, гадина! За что? За то, что свою девочку отдала этому мерзавцу? Или за то, что подложила её под тебя? Ну извини, что не тебе первой она досталась.

– Я о таком его не просила и обязательно разберусь с этим идиотом. Я могу вечером заглянуть к тебе, не шарахнешь по мне из мужниной двустволки?

– Хочешь полюбоваться на дело рук своих? Думаю, останешься довольна. Месть удалась. Только мне с вами больше не о чем говорить. Трахайтесь на здоровье без меня. А Ксюшечку, змеюга, ты больше не получишь! – рявкнула Ирка в трубку и разговор прервался.

В гневе на этого урода, я тут же ему позвонила. Долго телефон молчал, но я дождалась, когда Сергей ответил.

– Что стряслось, мамуль?

– Хочешь в тюрьме, по статье об изнасиловании, посидеть, кретин?! Ты чего с Иркой сотворил, паразит? Я ей звоню, а она меня последними словами обзывает. Выходит, что все свои мозги просрал, если пошёл на это? Только не говори, что не понимаешь о чём я, сволочь такая! Теперь ползи на коленях к Ирке и вымаливай у неё прощение. После работы ко мне явишься, вместе пойдём извиняться, ублюдок.

Сергей молчал, не переча мне ни в чём. После моей гневной тирады, лишь подобострастно выразил согласие прийти ко мне на работу, чтобы отправиться на поклон к потерпевшей.

– Моли бога, чтобы она Ксюшке не рассказала о твоём подвиге. За такое жену потерять недолго, любовницы уже лишился, гадёныш.

– Почему сразу гадёныш?

– Потому гадёныш, что мать твоя, по словам нашей Ирки, гадина! Разве я тебя об этом просила, совать бабе в очко свой дрын? Я о искусственных хренах тебе сказала, да и то, без изуверств... Всё, мне работать надо, вечером жду.

Кабы не был сыном, своими руками удавила бы, паршивца! И в кого он такой: грубый и ненасытный? На память стала приходить его чрезмерная несдержанность со мной в постели. Тогда я списывала всё на его молодой темперамент и ненасытность. Бедная Ксюшка, как она переносила его грубую настойчивость. Да что говорить, Ирке тоже доставалось от него. Видать, терпение у неё через край. Да, после такого хамства, какая женщина сможет простить негодяя? Я сидела, как на иголках, не зная чем умаслить мою Ирку. Как я смогу обойтись без неё? Эта, дурища, заменила мне родную сестру. Столько вместе пережили: и радости, и горя. Нет, не могу я отказаться от неё. И я ей не чужой человек, всегда помогу, поддержу в трудную минуту. По сути, мы с ней настоящие сёстры. И любовницы не первый год. В ногах буду валяться, но не отпущу её от себя. Конечно, Ирке есть, что предъявить мне. Мой эгоизм, моя грубость, кого хочешь выведет из себя. Видела я Ксюшкины глаза, когда чихвостила Ирку за её самоуправство с этой затеей свинга, её лесбиянство с племянницей. А собственно, Иркины закидоны даже облегчили нашу ситуацию. Мужики остались в семьях, бабы при своих интересах. Нет, надо признать правоту моей подруги и приложить максимальные усилия, чтобы наша большая семья не распалась. Сергей пусть спускает свою дурь на Витиных родственницах. Ксюшку сведу с Виктором, больше мужиков у женщины – меньше дурных мыслей в голове. А там Володька с Надеждой под рукой... Всё обойдётся, должно обойтись. Большим умом моя Ирка не блещет, но понять свою выгоду должна. Настою, чтобы Ксения показалась своей профессорше, может, что и присоветует девчонке. Ведь у Ирки, с моим балбесом, не возникало серьёзных последствий от вагинального секса. Только бы Юрику не передался отцовский дар. Да и характер у его папеньки не подарок.

По дороге к Ирке я, в резкой форме, изложила Сергею суть моего визита к подруге.

– Ты только молчи, говорить буду я. Ты уже своё сказал. Если она откажет в дальнейших отношениях с тобой, будет права, но рвать связь Ксюши с Кузьмичом не следует. Должна же молодая женщина получать с кем-то удовлетворение от секса. Только бы Ирка не рассказала им о твоей подлости... Сейчас я спроважу Кузьмича из дома, ты задержишься, попросишь у Ирки извинение за свою дурь и уйдёшь из дому. Покурите с Кузьмичом, можете сходить в вашу пивную рыгаловку и выпить по кружке, но не больше. А я останусь на душевный разговор со своей подругой. Меня не жди, но и Кузьмича подольше не отпускай. Скажи, что у нас свои дела, пусть ждёт меня во дворе. Дверь в квартиру нам открыл Василий. По его виду я поняла, что Ирка не посвятила мужа в событие прошедшей ночи.

– Слушай, Вася, мне бы потолковать с Иришей, по нашим женским делам, сходите с моим обормотом покурить. Он тебя пивом угостит. Ты спускайся во двор, а Сергей тебя догонит.

Кузьмич охотно согласился, захватив пачку сигарет, вышел за дверь, кивнув Серёжке, чтобы тот не задерживался долго. Ирка не вышла нас встретить, а сидела с ребёнком у себя в комнате, изображая полное равнодушие к приходу гостей.

Зато Клава проявила должное внимание к пришедшим, внимательным образом осмотрев нас. Кучерявые волосики венчиком обрамляли личико ребёнка, как две капли похожее на свою мать

Мы вошли в их спальню и приказным тоном я грозно процедила сыну:

– На колени говно сраное! Проси у Ириши прощения и вон из дому, мерзавец!

Сергей безропотно опустился на оба колена и, иступлённо стукнувшись лбом об пол, обратился к Ирке:

– Прости подлеца, Ирочка! Виноват, можешь порвать со мной навсегда, заслужил. Затмение нашло, но ты так соблазнительно лежала, что не устоял.

– Зачем этот цирк, Шура. Чего между родными людьми не бывает? Ну надругался над тёткой, которая его на руках мальцом нянчила. Ноги раскорячила под ним, чтобы показать, как его люблю и доверяю. Он ведь мужик, чего с кобеля возьмёшь? А вот то, что с твоего ведома он пакость такую со мной сотворил, тут отмахнуться не могу. Помнишь, ты мне говорила, что мы как сёстры, должны всем делиться и в горе и в радости. Вот у меня горе, не хочешь его разделить со мной?

– Каким образом?... – спросила я, догадываясь, к чему она клонит.

– Пусть сделает с тобой тоже, что и со мной, – категорично заявила эта дрянь.

– Не хрена себе, чего выдумала! Ты так себе представляешь сестринское родство? Тогда я тебе скажу, вот что: я предлагала этому, оболтусу, позабавить себя твоими игрушками и без изуверства. А ты ему жопу свою выставила, как напоказ. Считай, соблазнила парня.

– Я только предложила, а ты уже орёшь. Неужели в здравом уме можно придумать такое. Этот, паразит, даже кремом не воспользовался. Плюнул в очко и вогнал со всей дури. Да не трясись от страха, я не такая дрянь, как ты. Насиловать не стану, но и простить тебя не смогу. Знаю, зачем притащилась. Одна остаться боишься без меня и Ксюшки моей! – позлорадствовала подруга.

– Чёрт с тобой! Только сделай это сама и со смазкой, – сказала я раздеваясь, Сергей пусть уйдёт.

– Боишься соблазнить парня? – с издёвкой поинтересовалась Ирка.

– Вы без свидетелей были и мне они не нужны, – твёрдо настояла я на своём, – доставай свой арсенал, дитё отнеси к себе.

Из представленных мне на выбор реквизитов сексшопа, нашла тот, что закрепляется на бандаж. Мне он был когда-то знаком, я повернулась к Сергею и со злобной гримасой взглянула на него.

– Тебя Кузьмич заждался, хочешь, чтобы он сюда припёрся, на позор твоей матери полюбоваться?! Или тебе, Иркиного мало показалось?

Сын тут же исчез, в прихожке, захлопнув за собой дверь.

Я не спеша смазала выбранный фаллос и протянула его своей подруге.

– Надевай, мстительница, и полотенец принеси почище, чтобы в зубах держать, а то дитё перепугаю.

Ирка повертела в руках резиновый фаллос, с пристёгнутыми лямками бандажа и со злостью вытянула по подставленной мною заднице, оставив на коже багровый след от ремня. Я взвыла, сжав зубами свёрнутое полотенце. Раза три она повторила эту экзекуцию на моём заду и отшвырнула орудие мести прочь.

– Охренела, дура!... – выплёвывая изо рта свёрнутое полотенце, выкрикнула я с прикушенной губой, – мне же на работе на жопе сидеть, идиотка!

– Постоишь, блядь, я же сижу на разорванной сраке, а то и спину распишу, лежать не сможешь.

Я умолкла, вытирая слёзы с лица, почувствовав на своей заднице лёгкое прикосновение пальцев, наносящих на кровавые раны холодную смазку.

– Прощения не прошу, считай квиты... – произнесла Ирка сдавленным голосом, – но чтобы твоего мерзавца близко возле меня не было.

И удовлетворёно вздохнув, будничным голосом предложила:

– Чайку попьём, пока Клавочка не зовёт? Что на работе новенького?

– Что я, лошадь, стоя пить твой чаёк? С меня и рюмки хватит, больше не выдержу на ногах. У Вовки и Надьки беда в один день приключилась.

Ирка замерла, пряча в коробку свой инвентарь и переведя ожидающий взгляд на меня.

– Никак, помер кто?! – спросила она, сменив равнодушное выражение на лице на участливое и плаксивое. Вот за что я всегда любила Ирку, за способность проникаться искренним сочувствием к чужим неприятностям.

– Ну чего ты тянешь, Шурка, я же волнуюсь за Вовика и Надюшу.

– В один день овдовели наши ребята. У Надюхи её муж богу душу отдал, а у Вовки жена при родах умерла, одно утешение – мальчонка остался живенький.

По искаженному сочувствием лицу Ирки, скатились слезинки.

– Дождался Володечка сыночка, бедненький! А Надюша теперь опять одна...

– Теперь не одна. Сговорила их сойтись и жить вместе у Надьки. Она ведь столько сохла по ребёнку.

– И по мужику! – подсказала Ирка, умильно улыбаясь.

Я расстрогалась, глядя на её довольное лицо. Если бы не наши увечья, я бы точно трахнула эту блаженную дуру. И всё же притянув её к себе, я от души поцеловала свою чумурудную подружку... Мало ли что меж своими не бывает... не удержавшись я куснула слегка эту плаксу за губу, с испугом ощутив её руку на своей израненной заднице. И в голос мы залились неудержимым смехом.

– Теперь о главном, – остановила я Ирку, – пока Кузьмич не явился. Звонил Володька и сказал, что к субботе с продажей дома всё решится и он может забрать мальчонку из роддома райцентра. Мы с Надькой и, твоим бывшим трахальщиком, поедем за ними. Завтра будем заняты на похоронах её Николая Степановича.

– Я тоже хотела бы помочь Наденьке, – вновь скуксилась Ирка.

Только вас с Клавой на кладбище не хватает, завоете в голос, все сразу разбегутся.

– Да мы только на вынос гроба подошли бы, – плаксиво предложила Ирка.

–Выносить из морга будут, вас там только с Клавкой не хватает, – отрезала я.

– Жаль Наденьку. Так бы хотелось ей посочувствовать, бедняжке.

– Посочувствуешь своей Наденьке на моих похоронах, – успокоила я подружку.

– Дура! – воскликнула Ирка, хлопнув меня по спине. Ни грамма сочувствия у тебя ко мне! Чёрствая ты женщина, Шурка.

– Ну кому твоя сердобольность там нужна? Вот привезёт Вовка мальчишку, Ксюшка хоть молоком сможет поделиться с ним, а ты чем? Соплями своими?

– Я тоже могу молоком... или посидеть с ним, пока родители на работе, – прикинула Ирка.

– Ты хоть Клаву выкорми, помощница!

– Надька уже отмывает все углы в квартире под переезд своих. Может Кузьмича с собой захватим, когда поедем за ребёнком. От него побольше толку будет. Что я думаю, Ирк, Ксюшку знакомить с Виктором мы не будем, без нас познакомятся. Для них даже удобней без посторонних. Тянуть с этим не будем. Витюшка на следующей неделе в командировку уезжает. Ты дома посиди со своей производственной травмой до нашего возвращения. Только смущать их будешь. Покажи мне, что у тебя там?

Ирка неохотно стянула с себя трусы и нагнулась, уперев руки в колени. Я осторожно раздвинула её ягодицы и поморщилась, оценив Иркину заботу обо мне, заменив праведную месть на порку своей обидчицы. Я взяла заживляющий крем и осторожно смазала колечко воспаленного сфинктера и края промежности.

– Этот урод тебя ещё и спереди отделал? – Ирка молча кивнула и горестно вздохнула.

Я лишь поцеловала её синяк на ягодице, успокоив, как смогла:

– Ничего, заживёт как на болонке от бульдога. Ты у меня живучая. Кузьмичу не демонстрируй. Он не поймёт. Идти пора, мужики там весь пивной ларёк высосут. Не ругай Ваську, я сама им предложила пивка попить. Он у тебя смирный, ляжет и уснёт, целее будешь без его внимания.

– Он на Ксюше свой пыл оставляет, домой приходит тише воды, ниже травы.

– Видишь, какого я тебе мужика спокойного сосватала. А ты тут такой бордель развела без меня.

– Я тебе, Шурик, честно скажу. Лучше Серёжки для меня мужика нет.

– Так чего ты злобствуешь на дурака? Со всяким может случиться.

– Обидно мне, что так со мной обошёлся. Не с пьяну ведь, по трезвой.

– Не хнычь, убогая. Пойду, а Василия сейчас пришлю, – я привлекла к себе Ирку и поиграла её язычком, окончательно закрепив наше примирение.

– Не трожь меня за задницу, – сказала ей на прощание, – ещё неделю, как минимум.

Продолжение следует