Исповедь одинокой женщины (эроповесть) Часть 2

Часть 2

– Вас баб понять невозможно. То обходительности хотите, то жёсткости желаете. Трудно, знаешь ли, так меняться по первому требованию. Может и завела его для нежностей всяких– Ах ты, сука, – слышу я сквозь кровавую пелену его голос. – Ты что, тварь, спала с ним? Да я тебя сейчас прикончу тут!

На мое счастье, рядом проходят какие – то мужчины в военной форме. В знаках различия не разбираюсь, но кажется, десантники. Ухажера – теперь уже совершенно очевидно, что с приставкой "экс" – скручивают и кладут лицом в асфальт. Кто – то помогает мне подняться.

– Ну что, – мрачно спрашивает кто – то из десантников, – в ментуру поведем или здесь с ним разберемся?

– Оставьте его в покое, – распухшие губы меня не слушаются. – Пусть катится на все четыре стороны.

– Девушка, вас проводить?

– Спасибо, не надо, я недалеко живу.

Прижимая платок к лицу, чтобы скрыть стремительно набухающий синяк, добредаю до дома и потом долго привожу себя в порядок. (Подари ей особенную ночь. Закажи наши дженерики прямо сейчас, по беспрецедентным ценам!)

Рука сама тянется к телефону и набирает твой номер.

– Приезжай. Срочно. – Господи, ну и голосок у меня!

– Что случилось?

– Я сказала: приезжай!

На заднем фоне слышен мужской голос: "Пожалуйста, не отвлекайтесь на телефонный разговор!"

– Да идите вы, Пал Семеныч на... ! – Бросаешь ты невидимому собеседнику. А потом тихо и нежно – нежно отвечаешь мне: – Жди. Через пятнадцать минут.

Когда я открываю дверь, ты сразу все понимаешь.

– Он?

Я киваю.

– Я его пришибу!

– Не надо, – устало отмахиваюсь я. – Его уже помяли. Без твоей помощи.

Я утыкаюсь в твое плечо и реву. Ты гладишь мои волосы и только приговариваешь:

– Ничего, ничего, все будет хорошо... Все будет хорошо...

– У кого хорошо? – Всхлипываю я.

– У нас. – Ты крепко – крепко обнимаешь меня, потом приподнимаешь пальцами мой подбородок и нежно касаешься губами лба. (Красивая и крепкая любовь! – прим. ред. )

– Целоваться не смогу. Губы разбиты...

– Я вижу, – отвечаешь ты и смотришь на меня с такой нежностью и страстью, что я сама не отдавая отчет в том, что делаю, начинаю расстегивать твою рубашку.

Твоя рука – не просто теплая, а безумно горячая – скользит по моей груди.

– Это безумие какое – то, – бормочешь ты, опускаясь передо мной на колени. Мой халат обреченной птицей летит на пол, и я позволяю твоему языку играть со мной, снова и снова сходя с ума...

Только языку...

Только...

Оргазм бьет меня, как электрический ток. Ты поднимаешься на ноги и снова обнимаешь меня.

– Я хочу тебя, – тихо шепчу я.

– А как тебя хочу я! – Улыбаешься ты. – Но не сейчас.

– Не сейчас, – эхом откликаюсь я, понимая, что в этот момент тебе глубоко безразлично и мое разбитое лицо, и вообще весь мир. И желаешь ты меня просто безумно. Прижимаясь к тебе, я чувствую твое возбуждение. Но ты хочешь, чтобы все было красиво. Все.

– Я люблю тебя, милая моя девочка...

– И я тебя.

... От телефонного звонка я вздрагиваю. Поднимаю трубку и слышу испуганный голос экс – ухажера:

– Прости, я сам не знаю, что на меня нашло. Прости меня, пожалуйста, прости!

Коротко послав его по известному адресу, я собираюсь дать отбой, но ты перехватываешь трубку. Столько концентрированной злости в твоих глазах я даже представить не могла. Ты роняешь слова, словно металлические осколки.

– Послушай, урод. Я не знаю, кто ты. Но я тебя найду.

Потом усмехаешься и вешаешь трубку.

– Мужчина не из пугливых. Обматерил меня.

– Ему только материться и остается.

... Потом мы еще долго стоим в коридоре, сжимая друг друга в объятиях. Молча. Но эта тишина говорит больше, чем самые громкие слова.

А проводив тебя, я еще долго буду смотреть в окно, вновь и вновь прокручивая это безумие, захлестнувшее нас обоих, и твои горячие ласки.

На следующий день ты вваливаешься ко мне в квартиру с пакетом и вытаскиваешь из него овощи, сыр и вино.

– Ты с ума сошел! Ну что я, сама не могла выйти?

– Ты себя в зеркало видела, красота неземная? – Улыбаешься ты. – Сиди уже дома! Поработаю твоей домохозяйкой.

– Полы тоже помоешь? – Фыркаю я.

– Вот убирать ненавижу, – разводишь ты руками. – Холостяцкая привычка жить в бардаке.

... Бутылка вина заканчивается быстро. Свернувшись калачиком, я кладу голову к тебе на колени, а ты щелкаешь пультом телевизора, выбирая каналы. Потом мы смотрим фильм – уже не помню какой. Обычная муть, где не важно, что и как делает главный герой. Жвачка для глаз. Но рядом с тобой мне абсолютно все равно, что сейчас крутят по ящику. Я просто наслаждаюсь тем, что ты здесь, совсем близко...

– Слушай, тебя с работы не выгнали за то, что ты вчера какого – то дядьку послал? Я ж слышала!

Ты лениво отмахиваешься.

– Это зам генерального по общим вопросам. Бывший военный с пулей в голове. Ничего, я пришел к нему домой вечером, поставил коньяк, извинился, объяснил ситуацию.

– Быстро ты управился...

Ты наматываешь прядь моих волос на палец.

– А я учусь управлять людьми.

– Мной ты тоже управляешь? – Я резко приподнимаю голову, забыв, что мои волосы у тебя в руке и вскрикиваю.

– Ой, извини, – ты прижимаешь меня к себе крепче. – А что касается вопроса... Я не могу тобой управлять. Мы ж друг друга как облупленных с первого класса знаем!

Я шутливо хлопаю тебя по колену:

– Я подозреваю, что вообще ничего о тебе не знаю!

Ты сладко потягиваешься:

– У моих родителей вчера появились такие же подозрения. После того, как они услышали, как я о тебе отзываюсь. Маман так просто поинтересовалась, что у нас с тобой было.

– Она ко мне, помнится, относилась не особо...

Ты хмыкаешь:

– За это время она успела ознакомиться с другими кандидатками и признала, что ты – не самый плохой вариант.

Я с удивлением чувствую внезапный укол ревности – чувства, мне не свойственного. Другие кандидатки... Понятно, что ты не мальчик, и все – таки, сколько их было у тебя – тех, которые растворились в сутолоке дней? И тут же одергиваю себя: ведь и я не страдаю излишним целомудрием. А ты же не переживаешь по этому поводу...

Или все – таки переживаешь?

– Ладно, – ты бережно гладишь меня по волосам и с горькой ноткой продолжаешь: – Прости, мне пора. Дома еще работы валом.

– А может, останешься?

Ты вздыхаешь и проводишь ладонью по лицу.

– Любимая моя – любимая... И как ты это себе представляешь? Лежать с тобой в одной постели, хотеть тебя до безумия – и более ничего? Уж лучше я подожду немного. Главное, чтобы никто из нас не "перегорел".

– Я тебе перегорю! – Рычу я, ткнув кулаком в бедро. – Обратно зажгу!

– В этом не сомневаюсь, – смеешься ты. – Как в той песне... "Ты ласточка моя, ты зорька ясная, ты в общем самая огнеопасная!"

Ты заходишь ко мне каждый день. Мы сидим, общаем

ся ни о чем, смотрим кино. Заново учимся смотреть друг на друга. Неожиданно для себя я открываю, что ты – довольно симпатичный мужчина, как ни парадоксально это звучит. Это ж надо! Рассмотреть внешность много – много лет спустя.

Хотя... Может, это и не внешность, а внутренний свет, идущий от твоей мятущейся души?

– Ну вот почему так: на одних все заживает, как на собаке, а я до сих пор на себя без содрогания в зеркало смотреть не могу?!

– Не смотри, – пожимаешь ты плечами. – Между прочим, не так уж и виден теперь этот твой синяк.

– Ага, не виден! Переливается всеми цветами радуги!

– Значит, не виден для меня, – ты целуешь меня в ладонь.

Я сладко жмурюсь. Ладонь – моя эрогенная зона. И ты уже явно успел это выучить. Мы ж не просто так телевизор смотрим, а обнимаемся... Более чем активно. Все идет к закономерному продолжению. Но мы оба оттягиваем этот момент.

Слишком уж сладка прелюдия...

Две недели спустя мы снова сидим в ресторане. Том самом, где когда – то во время танца мы целовались перед глазами изумленных посетителей.

Вечер. Народу в зале все больше.

Ты смотришь мимо меня и по твоим губам бродит загадочная улыбка.

– О чем ты задумался?

– Да так... Прокручиваю в голове наш роман. Какой – то он более чем странный. Со стороны может показаться, что два идиота никак не могут прийти к очевидному решению.

– Это как раз и есть взгляд идиота, – улыбаюсь я. – Нам бы свой внутренний мир в порядок привести. А так – это просто редкий раздрай в душе, милый. Ведь все могло быть раньше. Но не случилось. Значит, всему свое время.

– Утешаюсь этой философией, – ты салютуешь мне бокалом. – За мечту!

– Мечта у меня в настоящий момент упирается только в один вопрос, – ехидно отвечаю я. – У тебя или у меня?

– В гостинице, – улыбаешься ты. – Я забронировал номер. Причем не здесь, а в соседнем городе.

– Еще дальше место найти мог?

– Прости мне эту прихоть. Сам не знаю, почему я так поступил. Но такси, – ты бросаешь взгляд на часы, – скоро уже будет подано к подъезду.

– Жду – не дождусь, – тихо говорю я, но ты все слышишь.

– Как ты понимаешь, я тоже.

Гостиничный номер насквозь пропах пороком. Широкая двуспальная кровать не оставляет никаких сомнений в том, что для сна она используется существенно реже, чем для других целей. Я сажусь на нее и несколько раз подпрыгиваю. Пружины недовольно поскрипывают.

– Громкая кроватка, – замечаю я.

– Что ж ты хочешь? – Тихо откликаешься ты. – Не мы первые ее опробуем.

Я смотрю на твои руки. Кажется, они дрожат.

– С тобой все в порядке?

– Ну как тебе сказать, – твой рот кривится в непонятной усмешке. – Не поверишь, но меня мандраж бьет.

– Кто – кто?

– Волнуюсь, – ты произносишь это с явной неохотой.

– Ты еще способен волноваться?

Ты садишься рядом со мной, сцепив руки в замок между коленей. Опустив голову, ты что – то неразборчиво шепчешь.

– Да что с тобой, милый?

Ты поворачиваешь голову в мою сторону... Бог ты мой, какой у тебя сейчас беспомощный взгляд!

– Я так долго ждал этого момента, так долго... – Ты замолкаешь, а потом, словно ныряя в холодную прорубь, добавляешь: – Знаешь, это ведь сбывшаяся мечта. А когда она становится реальностью, то либо перестает быть мечтой, либо становится ступенькой к новой мечте...

Я удивленно смотрю на тебя.

– Послушай, ты же взрослый, нормальный мужик! Что ты комплексуешь?

– Не знаю, – в твоем взгляде мелькает какое – то совсем непонятное мне чувство. – Но такое ощущение, будто я коснулся чего – то совсем потустороннего.

– Дурак ты, – я стараюсь, чтобы в моем голосе не прорезалось смятение, порожденное твоими словами. – Какое там "потустороннее"? Ну ведь мы же любим друг друга и хотим! Иди ко мне! Слышишь? Иди ко мне!

У моего платья фальшивая застежка сбоку. Ты резко ее дергаешь. Кажется, ткань трещит.

– Милый, это не так снимается!

Я стягиваю платье через голову. Ты смотришь на меня взглядом, где смешались такие разные чувства: безумие, страсть, обреченность и любовь. Или мне это только кажется?

Я кладу руки тебе на плечи. Тебя все еще бьет мелкая дрожь.

– Э – э, милый, – я нежно касаюсь губами твоей щеки. – Все в порядке?

Ты ничего не отвечаешь, только впиваешься мне в губы горячим поцелуем.

... Мы в постели. Ты исследуешь мое тело губами сантиметр за сантиметром. С моих губ слетает стон наслаждения.

– Да не тяни ты уже! – Не выдерживаю я. – Я сейчас на тебя наброшусь!

Ты горько вздыхаешь и неожиданно переворачиваешься на спину.

– Что с тобой?

– Как говорила кобра из доброго мультика про Маугли, "убейте меня, мне стыдно". – Ты закрываешь лицо руками.

Я скольжу взглядом вниз. Более чем странно: ты не возбудился.

– Да бывает, ну что ты... – Честное слово, я в растерянности. Никогда не могла предположить, что такое с нами может произойти.

– Бывает, – горько усмехаешься ты. – У стариков – бывает, слышал. Но чтоб у меня... Блин! – Ты зло хлопаешь по одеялу ладонью.

– Вот ты чудик, – я целую тебя в шею. – Взрослый мужчина, а ведешь себя как пацан иногда. Лежи и ничего не делай. Просто лежи...

Нежно – нежно и аккуратно спускаюсь языком по твоей груди, животу, ниже, еще ниже...

Природа берет свое.

Ты только на мгновение задерживаешься и спрашиваешь:

– Предохраняемся?

– Не дури! Я тебе верю.

Ты со звериным рыком переворачиваешь меня на спину и входишь так резко, что я невольно охаю.

– Возьми меня. Ты – мой!

– А ты – моя, – откликаешься ты.

Кровать дребезжит пружинами. Самая сладкая музыка вечера.

И она продолжится ночью.

Снова и снова ты будешь любить меня, снова и снова я буду кричать от восторга.

Все будет...

Все...

Я просыпаюсь от твоих ласк.

– Ей – богу, ты невероятный человек, – недовольно бурчу я. Слишком уж люблю утром подольше поваляться в постели. – То тебя не раскачаешь, то угомониться никак не можешь.

Я осекаюсь. Грубовато немного получилось. Но, видимо, ты пропустил мои слова мимо ушей. Судя по "боевой готовности" твоего организма, в соседнем номере сейчас тоже проснутся от моих стонов.

... И снова музыка.

Мы. Две буквы. Один слог. Полвдоха.

Мы. Непонятные в первую очередь друг другу.

Самые близкие люди, которым потребовалось так много времени для близости.

Люди, роман которых начался много – много лет назад...

Или всего несколько дней назад?

Где найти точку отсчета этого безумного чувства, которое превратило нас в жадных, ненасытных, горячих любовников?

Это вопрос совершенно ненужный.

А еще более ненужный вопрос – что будет дальше? Надолго ли этот роман? На день, месяц, год, вечность? Не знаю. И не хочу об этом задумываться.

Главное, что мы пока есть друг у друга.

Мы.

5 апреля 2007 г.