Все мои женщины. Часть 51

"ВСЕ МОИ ЖЕНЩИНЫ"

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ. МАРИЯ

Часть 1 – я

К ней я присматривался давно: изучал повадки, ритм смены настроений, уровень общительности и границы дозволения. Комбинатовские баба представляли собой типичный срез советского общества того времени – "каждой твари по паре". Мария выделялась из этой толпы – прежде всего, уровнем интеллекта. Мария была еврейка.

Она никогда не рассказывала про своих родителей, но чувствовалось, что девочку воспитали в лучших традициях еврейской семьи. У нее была старшая сестра Инна, которую я видел всего один раз: та же Машка, только постарше.

Машкин портрет: маленького роста, худенькая (нетипичная комплекция для женщины – еврейки), выразительные карие глаза. Красавицей назвать трудно, но не страшилка. Термин "миленькая" – самый подходящий.

Позволю себе некое отступление, оно необходимо для того, чтобы читатель ясно представлял вкусы и пристрастия автора этих строк – тогда ему будут понятны важные психологические детали.

Перед армией я дружил с одной девочкой. Дружба была... дружбой – до секса у нас не дошло, но все окружающие (в том числе – и мои, и ее родители) считали, что после армии мы поженимся. Она часто бывала у меня дома, я – у нее. Девочку звали Машей. И она была еврейкой.

Год она писала мне письма, причем, иногда по несколько штук в день. Мне принадлежал неофициальный рекорд заставы по количеству полученных в ОДИН ДЕНЬ писем – 7! Причем, четыре из них были от Маши. А через год писем не стало. СОВСЕМ. Как отрезало.

Именно тогда, впервые в жизни, я ощутил на собственной шкуре, что такое женское коварство! Когда письма приходили пачками, мне все завидовали. Когда их не стало вовсе, все многозначительно ухмылялись: "Ну, чё? Теперь въехал, пацан, кто такие эти бабы?!". И взгляды, и речи несли информацию определенного толка: "Ты – лох!". Будто они прожили на сто лет больше меня и уже вдоволь "насладились" всеми прелестями поступков противоположного пола. А ведь это были такие же, как я, неопытные салаги.

Не стану углубляться в подробности – это длинная и неприятная история, вспоминать о которой было больно еще долго. Короче, законтачить со "Марией – 2" мне было не просто чисто психологически – в глубине души жили негативные ассоциации общения с еврейской девушкой. Пусть "вторая" была гораздо старше и опытнее "первой" – все равно, передо мной стоял невидимый, но осязаемый барьер. Вероятно, это можно назвать предубеждением. Только от смены названия суть для меня не менялась. Вторая Мария невольно ассоциировалась с Первой.

Я не ярый антисемит, но вследствии сложившихся жизненных обстоятельств, контакты с девушками этой нации, представляли для меня определенную сложность. Пойти на сближение с Марией – 2 – значит, сильно напрячься. Любое напряжение, малейший диссонанс в общении с женщиной – уже звоночек: или заканчивай, парень, или превозмогай. Последнее очень часто переходит в быстрое охлаждение чувств и разочарование. А оно мне надо?. .

Я не пытался охмурить Машу – печальный опыт включал реле защиты. Никому не охота наступать на грабельки по нескольку раз – лоб посинеет.

У тех, кто читал книгу полностью, не пропуская глав, наверняка сложилось определенное мнение об авторе. Оно не может быть однозначным: одни посчитают меня неразборчивым трахальщиком; другие сочтут удачным покорителем дамских сердец; третья категория уверена, что я – флаг на бане (подуло – повернулся, нет ветра – висит). Это ваше право. Это ваши ощущения, и я не собираюсь их менять на более лестные и благозвучные. ПУСТЬ ВСЁ БУДЕТ, КАК ЕСТЬ.

Не вижу необходимости обел

ять или чернить интимный сегмент свой жизни: где оказывался на высоте – так и описывал; где обсирался – не скрывал этого, не старался отмыть руки и Душу от дерьма. Не вижу смысла представать перед читателем в образе прилизанного франта без недостатков. Чушь! В тринадцатый раз повторю: эта книга не о романтических историях отношений с женщинами. Ищущие подобное чтиво, ошиблись адресом.

По прошествии многих лет искренне считаю, что совершил неоправданно большое количество ошибок по отношению к женщинам. У моих ровесников, набравших подобных ошибок меньше, чем я, гораздо больше предпосылок считать, что жизнь удалась.

Но это – моя жизнь. Переписать по новой не получится – все жизни "пишутся" начисто, без черновиков. Возможности отмотать время вспять и "переснять кадр" не существует. Это легко катит в фантастических произведениях, но реальность так же далека от выдумки, как человек – от совершенной личности.

Я не ловелас, не "юбочник", не дамский угодник. Я – много еще чего "не"... Сколько во мне "да" – каждый читающий эти строки, пусть решит самостоятельно. Мнения разделятся. И это хорошо. Это правильно!

Я – нетипичный любитель женщин. Я – странный. Вот это слово и поставил на обложку книги в качестве подзаголовка. Странности бывают разными – какая кажется вам наиболее подходящей?. .

Мы не играли с Марией в переглядки. Разве что, изредка натыкались двухсторонними, ПРОНИКАЮЩИМИ взглядами – когда не просто смотрят в лицо, а сканируют. "Сканирование" и "заигрывание" – разные субстанции. Первый наш секс случился совершенно внезапно. Почти из ниоткуда, из ничего.

Я забежал в контору по делам – крутился у мастеров и в бухгалтерии. Таньча (14 – я глава книги) вдруг шепнула на ухо в коридоре, когда рядом никого не было:

– Как у тебя сегодня со временем?

– А что? – удивился я.

Почему удивился ее обращению ко мне? После ТОГО поганого совокупления в холодной мастерской Петюни, желание продолжить с ней незаконченное, отсутствовало напрочь.

– Хочешь расслабиться?

– В смысле?

– Вино... женщины...

– ???

Улыбается, зараза.

– А КТО?! – вопрос не праздный. Актуальный.

– Ты, я, Маша.

"Оп – паньки!". И впрямь – снег на голову. Не комок с крыши, а лавина. Лавинка. Засыпало по макушку, но шапочка торчит.

– Годится! – мой ответ бодрый. Тот, который ЖДУТ. – Во сколько?

– Директор уедет в три... давай, в половине четвертого... на углу.

"На углу" – это у магазина. То есть, сначала затариться: купить выпить – поесть. Потом ехать. Куда?. . Предполагаю, что бабы уже подумали: раз приглашают, знамо, прикидывали варианты.

На том и разбежались.

По пути в мастерскую меня интересовал лишь один аспект: кто стал инициатором этой встречи втроем?

Помозговав, решил, что – Маша. Таньча – ее подруга, знакома со мной давно. Насколько плотно знакома – зависит от того, ЧТО она рассказала Марие? Ниточка ко мне через Таньчу – вполне приемлемый вариант сближения: не дюже оригинальный, зато позволяющий перепрыгнуть через множество неудобных, но обязательных правил Игры. Раскладывая пасьянс дальше, прихожу к заключению, что сотрудничество Таньчи в этом процессе – временное: познакомила, свела... и отвалила. Меня это устраивало – больше "контачить" с Таньчей я не хотел, наелся в прошлый раз.

Я ошибся – у девок был иной план.

Версия книги с иллюстрациями на сайте автора – http://redfoxx. net/redfoxx. net_start. html