Все мои женщины. Часть 19

"ВСЕ МОИ ЖЕНЩИНЫ"

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. ГАЛА

Часть 3 – я

Мужу уже прямо говорили, что его жену открыто трахает "этот длинноволосый". Наши с ним псевдо – дружеские отношения сошли на нет, придав им соответствующий реальности статус – "муж и любовник жены". Он уже не приглашал меня вечерами выпить, но еще не решался разобраться со мной по – мужски.

Я никогда не выглядел "качком", да и росту во мне – не под два метра. Но в зуб могу дать очень легко, даже заводить особо не надо – сам заведусь. Наверное, он мог видеть подобные эпизоды с моим участием – после танцулек или в бильярдной. Как и при любом сборище русских, у нас не обходилось без стычек и потасовок. До грандиозных побоищ дело не доходило, но зубы выплевывали частенько. Самый запомнившийся случай такой...

Был в части один парень. Легендарная личность, звали Витёк. Старший лейтенант. Красавчик. Фигура – шкаф ручной работы. Рост – 195. По гражданке всегда ходил в одном и том же прикиде: рубашка с закатанными до предплечья рукавами (чтобы бицепсы были видны близоруким), джинсы с широким ремнем, короткие сапоги. Сапоги, естественно, не офицерские, а типа – из ковбойских вестернов: темная охра, расшитая вензелями по внешней стороне, высокий, сточенный на конус каблук. Витёк слыл безусловным авторитетом! Так вот, про запавший в память случай...

В перерыве танцев заскочил я в туалет по нужде. Стою, журчу. Сзади открывается дверь и... такой странный звук – смесь цокоющих по плитке шагов и шуршания. Оборачиваюсь: Витёк втаскивает за шиворот в сортир какого – то чувака. Натурально тянет за шкибот одной рукой, у того ботинки по полу волочатся. Воротник рубашки зажат крепкой рукой, пацан лишь хрипит – рожа красная, зенки навыкате. Я стою, не двигаясь – забыл, зачем сюда пришел. Витёк останавливается посередине туалета, вскидывает парня на ноги и, не давая опомниться, тут же бьет боковым справа. Со всего размаха. Я видел, как он вложился в удар – не приведи господи, попасть под такой!

Жертва летела по касательной с таким ускорением, что собственным телом сорвала со стенки писуар! Из оторванной трубы захлестала вода. Чувак лежал на полу без признаков жизни. Витёк, не говоря ни слова, вышел. А я, как идиот, так и стоял с расстегнутой ширинкой и высунутым концом – всё произошло настолько быстро, что... Короче, писать мне расхотелось.

Отвлекся я. Возвращаюсь...

Гена взял Галу в плотную осаду: на работу – с ней (должность позволяла, свободного времени до хрена) ; каждые час – два – звонок: "Ты на месте?"; после работы – он снова тут.

"Дрова – а – а!".

В завершении картины – последние штрихи кисти...

Вызвает меня к себе председатель женсовета части. Она же – по совместительству (гы – гы!) – жена нашего главного чекиста. От такой не отмахнешься. И начинает: я, мол, не интересуюсь сплетнями, но ходят слухи ("Оборотик каков!"), что у вас, молодой человек, роман с коллегой... вы же знаете, что она женщина замужняя, и насколько мне известно ("Еще бы тебе не было известно, муж – гэбэшник!") у вас в Советском Союзе (так и сказала, официально) есть законная супруга... в свете вышеизложенного, я бы хотела вас, . .. (по имени – отчеству), предупредить, что такое поведение не подобает советскому человеку... это даже актуальнее для всех нас – временного контингента советских войск в Германии ("Даже я не смог бы так закрутить фразу!"). .. вы нарушаете моральный кодекс строителя коммунизма ("Пипец!"). .. ваша интрижка даёт плохой пример для подрастающего поколения ("Кого она имеет ввиду? Солдатиков моих?"). .. я буду вынуждена ходатайствовать перед вышестоящим начальством о Вашей досрочной отправке на Родину ("Ясный пень, допрыгался – таки!").

Не стал я ничего отвечать. "А чего объяснять – то?". Повернулся и молча вышел.

Поднимаюсь к себе на третий этаж и мысленно суммирую все прегрешения: таможня – раз! прокол с афишей – два! развратные действия – три!

"Как это я, такой социально опасный элемент, до сих пор нахожусь среди законопослушных граждан? Не порядок! Деньки мои сочтены!", – сам себе выношу приговор.

В тот же вечер нажрались мы с Париным до положения "мёртвых тел". Теперь мне ваще терять было нечего, я мог делать, чё хочу – хуже не будет! СВО – БО – ДА – А – А!!!

Меня бы выгнали раньше, но как я понимаю, бюрократическая машина работает на неспешных оборотах: пока пошла бумага... пока дош

ла... там полежала, ожидая резолюцию... потом ее переправили назад... пока пришла... где – то временно затерялась... или поставили в "хвост" срочности. Короче, приказ о моём увольнении нарисовался только к началу мая.

Я передал Галине суть разговора с Главной Блюстительницей Морали. К моему удивлению, она ничуть не обеспокоилась о возможных изменениях в собственной судьбе. А вот то, что меня могут вышвырнуть, это её встревожило не на шутку. Ходила пару дней задумчивая, "не в себе". Потом улучила минутку (сняла с хвоста контроль), прибежала ко мне, прижалась и, радостно так, выпалила:

– Знаешь, о чем я мечтаю?. . Чтобы вечерами я могла тихо сидеть в уголочке и что – нибудь вязать. Я отлично умею вязать, правда! А ты в это время будешь работать за своим столом, рисовать. Я тебе совсем не буду мешать, буду тихая – тихая, как мышка... Мне только нужно, чтобы ты был рядом.

Надо ли комментировать?. .

В середине апреля Галкин муж чуть не словил нас с поличным. Она заскочила ко мне ближе к концу рабочего дня и традиционно повернула ключ в замке. Опережая мой вопрос, сообщила, что "мымра" (председатель женсовета) уехала по делам, из начальства никого, кроме Ксаныча (этот не выдаст!), что Гена звонил 10 минут назад и приедет за ней только через час. Так что... . .. !

Я успел лишь положить ее на стол, начав ласки, как услышал отчетливый скрип ступенек лестницы, ведущей к моей мастерской. Ступеньки скрипели всегда и меня не раздражали, потому что были моими союзниками – предупреждали: кто – то идет наверх! Я насторожился. Если это кто – то из солдат, то сейчас пройдут мимо двери... если в бухгалтерию, то шаги свернут в другую сторону. Но шаги никуда не повернули! Скрип прекратился. Значит, Некто остановился У МОЕЙ ДВЕРИ!

Всовываю трусики Галки в ее руку и, растрепанную, растерявшуюся, на цыпочках (но шустро!) веду за руку к платяному шкафу. В этот миг дёргают ручку входной двери! Запихиваю женщину внутрь и ОСТОРОЖНО, стараясь не произвести ни звука, шкаф закрываю. В дверь стучат уже более настойчиво. Открываю ее с паузой, требующей времени, чтобы дойти от стола.

На пороге ОН. Не спрашивая разрешения, быстро входит в комнату, отодвинув меня плечом. Оглядывает пространство. В комнате, кроме нас двоих, никого. Четыре на три метра... стол... стул... шкаф... стеллаж с красками и литературой. Всё! Думаете: чё – ж он, Отелло, не догадался посмотреть в шкафу? Ха! Вся хитрость в том, что платяной шкаф – условное название: на три четверти он состоял из открытых полок. Закрытая дверцей часть служила отделением для одежды и представляла собой узенькую нишу, 40х40 сантиметров... правда, довольно высокую. Вот там, в этом "каземате", и сидела Гала. Заподозрить, что в этой щели может поместиться человек, было вероятно при одном условии – если вы обладаете очень богатой фантазией!

– Где она?! – слышу Геннадия – Грозного.

– Кто? – наивно переспрашиваю я.

– Не придуривайся! ГАЛИНА!

– Хм... Не знаю.

Что ему оставалось делать? Хотел застать на месте преступления, да осечка вышла. На "нет" и суда нет. Зыркнул испепеляющим взором и ушёл, хлопнув дверью.

Жду, пока отскрипят ступеньки. Даже убедился, что он спустился на первый этаж, а не притаился где – нить в уголке – вышел за ним, якобы, в буфет, потом заглянул в мужской туалет. Его нигде не было. Удостоверившись, что он точно покинул здание, метнулся наверх.

– Вылезай!

Вылезла. Глаза квадратные, руки трясутся, в руках трусики. Ну да, одеть их в моём "склепе" невозможно. Там и стоять – то тесно, не то, чтобы присесть или согнуться. Мысленно представляю, КАКОЙ была бы реакция мужа, открой он дверцу и увидя жену, стоящую с зажатыми в руке трусиками.

Я ей:

– Живо домой! И не через главный вход! Выйди через подсобку буфета, Элла пропустит. И, умоляю – бегом! Как только можешь быстро! Если успеешь раньше него – за счастье! Скажешь, что ушла с работы пораньше... Не, не так! Скажешь, что тебя подвезли на машине! Всё поняла?

Говорю в полголоса. Женщина малехо в прострации. Ощущение, что не слышит. Шок у дамы. "А храбрилась!"

"Не запомнила она ничего! Напутает!".

Еще раз спускаюсь вниз, проверяю обстановку. Она стоит на площадке третьего этажа, машу ей снизу рукой – "Давай!".

Улетела.

"Блин! Как же я не ненавижу эту партизанщину!!!".

(конец 3 – й части)