Тайная жизнь викторианской семьи. Часть 2

Это случилось в начале лета того года, когда мне исполнилось 18 лет. Мы отпраздновали наши дни рождения пару месяцев назад: мы все родились с разницей примерно в год с нашими днями рождения в марте и апреле. Погода была очень хорошая, достаточно теплая, чтобы нам не пришлось разводить огонь в камине. Мы как раз заканчивали ужинать, когда раздался стук в парадную дверь. Наша мама удивилась, кто бы это мог быть, поскольку мы никого не ждали в тот вечер.

— Пойди посмотри, кто это к нам пожаловал, - велела она мне.

Я встал со стула, вышел из столовой и направился по коридору к входной двери. Когда я открыл входную дверь, мне тут же в лицо сунули два пистолетных дула. Моя попытка захлопнуть дверь не удалась. Я ожидал, что сейчас последует выстрел, который убьет меня, и мысленно простился с жизнью. Но этого не произошло: вошедшие просто толкнули меня, и вслед за ними вошли еще несколько человек, а последний из них закрыл дверь на засов. Все их было семеро (четверо мужчин и три женщины), и все они были в масках. В тот момент я мог думать только о том, чтобы защитить маму и сестер. Я немного занимался у местного фермера, который иногда заработал на окружной ярмарке тренингом по кулачному бою. Когда незваный гость, направивший на меня пистолет, казалось, на мгновение отвлекся я оглушил его ударом кулака и попытался выхватить у него пистолет. Но тут ближайший головорез резко ударил меня под ребро, и все дыхание со свистом вышло из меня. А второй удар пришелся мне в голову, и я вырубился, как задутая свеча.

Когда я пришел в себя, то был очень смущен. Оказалось, что я голый сижу привязанным к одному из наших обеденных кресел. Причем не в столовой, а в комнате, в которой я никогда не бывал, но судя по тому, что было видно через открытую дверь, это была спальня моей мамы. Она и мои сестры тоже были здесь привязанными к стульям и на голове у них были матерчатые капюшоны. На них была та же одежда, что и за ужином.

— Мама! - позвал я.

Ее голова в капюшоне резко повернулось в мою сторону, и ее голос произнес:

— Дэниел, слава богу. С тобой все в порядке?

— Мне немного больно, но в остальном все в порядке. А как насчет тебя и девочек?

Они все четверо принялись говорить одновременно. Но из их ответов я понял, что, судя по всему, никто из них не пострадал.

— Дэниел, мы видели, как тебя ударили и ты упал, потом они набросились на нас и надели эти капюшоны нам на головы, а потом подняли нас наверх и привязали к этим стульям. Потом я слышала, как какая женщина распорядилась принести тебя наверх к нам. Ты видишь, где мы находимся?

— Кажется, мы в твоей спальне. Они сказали что-нибудь о том, чего хотят от нас?

— Пока нет. За главную у них женщина и ее голос почему-то кажется мне знакомым. Она явно образованна и у нее светские манеры. А вот мужчины масках больше похожи на слуг. Ты уверен, что с тобой все в порядке?

— Ну если не считать того, что они раздели меня и привязали голым к стулу.

— Голым! О боже, что происходит? Неужели они собираются нас изнасиловать?

Все наше семейство было связано широкими гибкими кожаными ремнями с множеством пряжек. Эта деталь показалась мне странной: казалось, ремни были предназначены для того, чтобы только сдерживать, не причиняя боли. Это дало мне небольшую надежду, что наши захватчики не собираются быть жестокими. Удивляло еще и то, что наши стулья были расставлены полукругом с центром в основании кровати, четыре стойки которой также были снабжены кожаными ремнями с пряжками. Комната была очень ярко освещена. Наши канделябры принесли из других комнат и расставили повсюду, чтобы было светло, как днем.

Внезапно к комнату вошли те самые три женщины в масках. Одна их них внесла фотографический аппарат на высокой треноге. Я смотрел на них, пытаясь зафиксировать их образы в своем сознании на случай, если мы позже сможем их идентифицировать. Они сбросили плащи и оказались в простых по покрою, но явно недешевых повседневных платьях почти черного цвета. От их облика исходило ощущением какого-то зловещего траура.

Та, что казалась старше, подошла ко мне:

— Отлично, что ты очнулся. Пришло время приступить.

— Зачем все это? Что происходит? Кто вы? - вопрошала мама.

— Происходит месть.

— Месть?! За что?! Мы никогда никого не обижали в своей жизни!

— Зато ваш муж причинил вред многим женщинам и их семьям.

— Мы с вами знакомы?

— Это было очень давно. В вашем салоне, Бриджит, много лет назад.

— Простите, если мой муж причинил тебе боль, но какое это имеет отношение к нам? Мы с мужем уже много лет не живем одной жизнью.

— Я прекрасно знаю это. Я и мои две присутствующие здесь дочери, знаем, что он ничуть не заботится о вас и своих детях. За исключением, возможно, Дэниела как своего наследника. Но он чрезвычайно боится потерять тот прирост своего социального статуса, который принесла женитьба на вас. Мы здесь не для мести вам - мы здесь для мести ему. Когда мы закончим, ваш муж будет знать, что его репутация в под угрозой из-за потенциального позора, которому он будет неизбежно подвергнут, если то, что происходит здесь, будет раскрыто. Мы пошлем ему подробное письмо с фотографиями того, что произойдет вскоре в этой комнате. Второе такое же письмо будет послано отцу вашего мужа - надеюсь, что он лишит своего сына наследства и обычных источников доходов.  Я и мои дочери хотим, чтобы ваш муж отныне жил под страхом возможного несмываемого позора.

— Это невозможно! Почему же вы схватили нас, чтобы отомстить моему мужу?

— Бриджит, мне очень жаль, что вы и ваши дети стали совершенно невинными жертвами моей мести. Но, увы - вам придется заплатить по чужому счету и пройти через то, через что прошла я и мои дочери.

— Что вы задумали?

— Если вы не будете нам сопротивляться, то мы не причиним вам вреда. Мы просто заставим вас стать более любящей семьей, чем вы уже есть сейчас.

— Какой ужас! - вскричала мама, - пожалуйста, делайте со мной все, что хотите, но оставьте детей в покое!

— Мы никому не причиним вреда в случае вашего послушания. Но если вы не будете сотрудничать, то наши верные слуги изобьют вашего сына до полусмерти за то, что ваш муж сделал с мной и моими дочками. Так что давайте лучше прекратим препирательства и начнем то, что мы запланировали.

С этими словами женщина подошла к моей матери и стянула с ее головы капюшон. а потом обошла моих вокруг, снимая с них капюшоны. Я с тревогой наблюдал, как они моргали, привыкая к яркому свету. Сначала они посмотрели друг на друга, чтобы убедиться, что все невредимы. А потом все разом уставились на мое обнаженное тело и покраснели от смущения.

У моих сестер не было полного обзора, но стул, к которому была привязана моя мама был прямо напротив меня и мой член с мошонкой были хорошо видны ей. Мое психологическое возбуждение от происходящего привело к тому, что член приподнялся. Я увидел, что глаза мамы расширились, а румянец на щеках стал еще ярче.

Женщина в темной встала позади моей мамы, внимательно оглядывая меня с головы до ног.

— Ну что я могу сказать вам, Бриджит? У вас очень и очень привлекательный сын. Вы что, в первый раз видите его голым?

— Конечно, нет. Но я не видела своих детей голыми с их маленького возраста.

— А его член? Что вы, Бриджит, думаете о члена Дэниеля? Весьма впечатляющий размер, не правда ли? Пожалуй, уже даже больше, чем у его отца.

Мама зажмурилась и поморщилась.

— Вы настолько хорошо знакомы с моим мужем?

— Конечно. Иначе разве захотела бы я отомстить ему его же способом?...

р.S. от Шехеризады. Честно говоря, я не уверена в том, что доведу этот перевод до конца. Потому дальше в оригинале "физиологическая перечислительность всех возможных комбинаций МЖЖЖЖ" начинает доминировать на психологией отношений. Если я не сумею вытянуть ущербную у автора оригинала психологическую сторону повествования, то дальше брошу этот перевод. Тем более что оригинал довольно объемный.