Тайная жизнь викторианской семьи. Часть 18

После завтрака следующим утром мама пустилась в пространные рассуждения перед Кэти и Бет о фальшивости официальной морали и крайней важности выбора спутника жизни по взаимному сердечному согласию.

— Мама, но мы же совершенно не спорим с тобой. Просто чтобы выбрать лучшего, нам нужно иметь хоть какой-то выбор из достойных, - деликатно заметила Бет.

— Тут важно понять, где именно искать достойных. Мы сейчас накануне хх века, который многое изменит в жизни общества. Мир не останется прежним. Надеюсь, что он будет более человечным и у вашего поколения будет больше шансов на семейное счастье. Женщина ведь сама должна выбрать мужчину, который потом её выбирает. На меня большое впечатление произвел сэр Питер, и я рада, что он, похоже, искренне заинтересовался нашей Гейл и за пределами сексуальных отношений в нашей компании друзей леди Монтгомери…

— Ах, вот в чем дело, - подумал я про себя.

Кэти и Бэт переглянулись с видом явного разочарования.

— Гейл, он что – начал ухаживать за тобой? – тут же поинтересовалась Бет.

— Ну я не могу сказать на это счет ни да, ни нет. Но нам было друг с другом интересно.

— Сэр Питер говорил мне весьма комплиментарно относительно ума и обаяния Гэйл, - пояснила мама, - и тут же добавил, что хотел бы познакоиться с сестрами Гейл. Это все, о чем можно говорить уверенно. Все остальное – домыслы и фантазии.

— А кому из женщин сэр Питер больше уделял внимания в ласках? – поинтересовалась Бет.

Мама и Гейл переглянулись.

— Наверное, все-таки больше мне. Там вообще два первых вечера все вертелось вокруг меня, - сказала мама с мягкой улыбкой. – Однако мне пора заняться своими дневными обязанностями.

После ухода мамы сестры буквально набросились на Гэйл с расспросами о том, что происходило у них три первых вечера.

— Когда мы вернулись с аудиенции у принцессы Елены, леди Монтгомери сказала маме о своем желании устроить вечером для нее интимную вечеринку на четверых с приглашением двух ее друзей – истинных джентельменов. Сэр Джон и сэр Питер появились ровно в восемь часов. Леди Монтгомери в сиреневом вечернем платье с глубоким декольте и короткими рукавами представила нам их со всей подобающей учтивостью, и после этого они сразу удалились вчетвером в малую гостиную. А я была оставлена на попечение Мэри и Анжелы, которые пригласили меня пошалить голенькими в постели. Так что я даже не знаю, когда и чем закончилась у мамы интимная вечеринка в тот вечер.

— Ну наверняка они там не только чай пили, - засмеялась Кэти.

— Во всяком случае, утром за завтраком мама была очень приветливой со всеми нами. Я бы даже сказала воодущевленной…

— Как интересно. Такая интрига! – воскликнула Бет.

— После завтрака мама сказала мне, что сегодня вечером будет вторая интимная вечеринка и мужчины высказали пожелание о том, чтобы я на ней присутствовала, если пожелаю. Я сказала маме, что поступлю так, как она мне скажет.

— И что она сказала тебе?

— Сказала, что лично она не против вечеринки впятером сегодня вечером.

— То есть без Мери и Анджелы?

— Да, именно так. Причем мама предупредила, что мне не нужно будет раздеваться перед мужчинами, оставаясь просто наблюдательницей со стороны. Сказала, что таково пожелание леди Монтгомери на сегодняшний вечер.

— Оооо, - только и смогли восхищенно выдохнуть мои сестры, - становится все интереснее и интереснее.

— Признаться, я была очень взволнована в ожидании вечера. Сэр Джон и сэр Питер снова пришли ровно в восемь с заднего входа через садик. На этот раз леди Монтгомери расцеловалась с ними в губы, а мама просто позволила им приобнять себя и поцеловать в левую щеку. Потом сэр Джон галантно пожал мне руку и поцеловал мне запятье чуть выше ажурной перчатки. Сэр Питер поступил также, сказав перед этим комплимент моему «естественному сельскому», как он выразился, румянцу. Совсем меня смутил, потому что лондонские девушки – даже Мэри и Анджела - стараются всячески выбеливать кожу цинковыми мазями, чтобы подчеркнуть свой статус.

— Чтобы потом на выбеленную кожу наносить пудрой румянец? – хмыкнул я.

— Дорогой братец, ничто не делает женщину более красивой, чем уверенность в том, что она красива. А правильное платье и правильная косметика помогуют быть уверенной. Кстати, после того как мы уединились в малой гостиной, разговор зашел за чашечкой чая именно о моде. Точнее, сначала о нападках Оскара Уайльда на подчеркивающие женскую фигуру турнюры, которые он прозвал фрю-фрю за шелест шелковой ткани и предрекал, что эти подущечки сзади талии скоро выйдут из моды с развитием автомобильного транспорта. Уайльд вообще объявил моду формой безобразия, настолько невыносимого, что женщины вынуждены изменять ее каждые полгода. Потом все сошлись на мнении, что женщины стремятся одеваться стильно не столько ради того, чтобы завлечь мужчину, сколько ради того, чтобы не потерять статусность внутри женского круга. А завершилась эта светская дискуссия шутливым заявлением сэра Джона о том, что платье не имеет никакого смысла, если только оно не вселяет в мужчин желание снять его с женщины. Если бы женщины одевались не ради женщин, а ради мужчин, то они бы так и ходили все время голыми. Мы все посмеялись над прозрачностью этого намека, а леди Монтгомери поддержала это настроение, позволив мужчинам раздеть ее донага. Когда она снова села за стол, то обратилась ко мне со словами: «Запомни, Гейл, в такого рода тайных удовольствиях, как наша сегодняшняя вечеринка, для женщины важен, прежде всего, тот стиль, который делает нас леди, даже когда на нас нет никакой одежды!»

— О Боже! – воскликнула Кэти. - Я была бы совсем не против поприсутствовать на такой изысканной вечеринке!

— Тебе осталось только подождать приезда сэра Джона и сэра Питера, - ответила ей Гейл…