Джекпот. Главы 17-18

17

Однажды в дверь позвонили. Это случилось примерно на четвёртый день после знакомства с Сандрой, которое стремительно развивалось по всем канонам холодной войны. Сандра пошла открывать – она как раз припёрлась под вечер с очередной пиццей. Я подскочил и в одних шортах поковылял за ней по коридору. У тренера по фитнесу разговор короткий: Сандра уже закрывала дверь, когда я выглянул из – под жилистого женского плеча. На секунду мои глаза встретились с чёрными янтарями Мириам.

– Извините, неправильный адрес, – лепечет моя шоколадка, хлопая ресницами и пятясь назад к лестнице, одновременно замечая, что я почти голый.

Разворачивается и, как собачка, поджав хвостик, неуклюже виляя задом, быстро семенит на шпильках вниз по лестнице, забыв про всё на свете: про открытый лифт, про пакет с фруктами в одной руке, тортик в другой, про сюрприз под бархатным платьем и белым кружевным бельём. Сюрприз в виде колечка на пенисе подрагивает, как от горьких всхлипов, свежий анальный конус, прозрачный, печально передёргивается в попе. Мириам думает только об одном: как поскорее убраться из этого места, забыть этого человека, которому она доверилась, который так легко её предал.

– Мириам! – я бросаюсь босиком по лестнице, рука выскальзывает из повязки. Сандра презрительно фыркает мне вслед.

Мы созванивались с Мириам каждый день, она всё порывалась прийти, но я надеялся, что головокружение исчезнет и в следующий раз мы встретимся на работе. Но не суждено было. Она где – то узнала мой адрес, Родни, наверное, подсказал. Она бежит от меня, вспоминая все те доводы, которые я приводил по телефону, чтобы она не приходила.

– Мириам, постой, – догоняю её пролётом ниже. Обнимаю за плечи и шепчу в ухо: – Это знакомая.

Она останавливается, как вкопанная, надеясь, видимо, что я всё же не вру. Тяну её за руку назад. Она неохотно плетётся за мной. Под шортами у меня ничего нет, причиндалы, распаренные от долгой лёжки в тёплой постели, создают неприличный объём спереди. К тому же мочевой залит чаем под завязку – эрекция от этих чаепитий так и рвётся наружу. Сандра делает вид, что не замечает. Она вообще, по – моему, без комплексов и тормозов. Ухмыляется, глядя на нас, запускает внутрь, как к себе домой, включается в роль гостеприимной хозяйки.

Мы идём на кухню. Мириам держится скованно: жмётся к стене, сутулится, прячет лицо в волосах. Быстро выкладывает фрукты на стол. Я на секунду отлучаюсь в туалет, а когда возвращаюсь, Мириам уже собирается уходить.

– Ты куда?

– Я пойду, – она робко косится на Сандру.

Та стоит, воткнув железную попу в подоконник, засунув руки в карманчики на брюках, пялится на нас, злорадно ухмыляясь, понимая, что подставила меня. Даже слова не скажет.

Есть только один способ поставить Сандру на место. Целую Мириам взасос, поворачиваясь так, чтобы они могли встретиться глазами. Лично я закрываю глаза, когда целуюсь. У Мириам нежные пухлые губы и сочный рот. Язык растерянно встречается с моим – она по – прежнему стесняется, но чем дальше я засовываю язык, тем увереннее она себя чувствует.

Если бы Сандра была моей девушкой, думает она, то такого бы не потерпела и давно бы уже устроила скандал. Но теперь – то всё ясно: эта жопастая стропила действительно знакомая, причём наглая, а никакая не возлюбленная.

Квартира однокомнатная: от кухни до кровати два шага по коридору. Я недвусмысленно тяну Мириам за собой в комнату. Раз уж на то пошло, Сандра могла бы сразу оставить нас в покое, как только Мириам пришла. Вместо этого она как будто упивается созданной ситуацией. Не выгонять же её теперь.

"Пускай послушает звуки любви, – раздражённо думаю я. – Раз у неё нет ни грамма совести".

Мириам с опаской поглядывает на приоткрытую дверь, ведущую в коридор. Моя правая рука скользит по бордовому бархату короткого обтягивающего платья и с удивлением натыкается на ручку конуса. Задираю платье, разглядывая победоносную V в центре прозрачной круглой шайбы. Острые очертания буквы будто вырезаны на капле росы, застрявшей в горлышке кувшина.

– V – значит вендетта? – не могу сдержать улыбку.

– V – значит Виктор, – застенчиво отвечает Мириам.

Моя рука заходит спереди и нащупывает кольцо на пенисе.

– А здесь у нас что? – Мириам – как новогодняя ёлка, полна сюрпризов. Распаковываю её из белых кружевных стрингов. Разглядываю толстое, с мизинец шириной, незамкнутое кольцо из красноватого металла, похожего на медь. Кольцо – браслет подковой сидит на основании члена, оставляя свободу семенному каналу. Сверху выгравирована очередная буква V. Она направлена острым концом в лобок Мириам, на котором тоже темнеет направленная вниз и выбритая под трафарет V.

Внезапное желание охватывает меня, и я присасываюсь к вымени. Стягиваю крайнюю плоть, погружая пухлое сердечко до мягкого неба. Мириам дрожит в экстазе, её бёдра конвульсивно дёргаются. Она сейчас похожа на кобылу, которая возбуждённо топчется на месте.

"Что же ты?" – пришлёпываю её рукой сзади.

Она неловко водит задом, повиливая хвостом, впиваясь растопыренными пальцами мне в волосы. Вымя стремительно увеличивается в размерах, задираясь вверх в толстую палку с набалдашником, как у жеребца. Кольцо, как хомут, сдерживает основание. Мощное оружие – пушка, заковано в броню, грозно покачивается, готовое выстрелить в любую секунду. От напряжения сердечко на конце вывернулось наизнанку – теперь его края свисают, как дрожжевое тесто, образуя глубокий жёлоб. Кончиком языка я исследую этот желобок, заигрывая с уздечкой, сцепленной с кольцом тёмной пигментной полосой разбухшего семенного канала. Если понадобится, этот шланжик прокачает через себя литр спермы за десять секунд – ровно столько кончает Мириам после двухнедельного воздержания. Два полных яйца, розовых, нежных, – как баки горючего – залиты под завязку. Если Мириам сейчас кончит, мне придётся выплёвывать, чтобы не захлебнуться. Я с любопытством поглаживаю круглые гладкие яйца, пока делаю минет. Они тяжело лежат в руке, перекатываясь в тонком кожаном мешке. Мириам странно стонет. Никогда не слышал от неё таких звуков. Как будто младенец хнычет. К своему стыду вынужден признать, что её агрегат раза в полтора больше моего, яйца красочно висят, а не втягиваются, как у меня. Сегодня мне хочется быть её рабом, а не наоборот. Я с трудом подавляю в себе это мимолётное желание. С рукой, прижатой к телу, не особо разгонишься. Мириам понимает это и опрокидывает меня на спину. Пока она делает мне самый нежный минет, наполненный беззаветной любовью и преданностью, я представляю себя на её месте. Конус в анусе распирает её изнутри, кольцо на пенисе сдавливает спереди – они сцепились в замок, не давая давлению в системе понизиться. Агрегат Мириам выглядит таким же каменным, как и пять минут назад.

Я глажу Мириам по щеке, не зная, куда мне деваться от стыда. Я всё же сделаю это.

– Теперь моя очередь, – загадочно улыбаюсь ей.

Она вопросительно поднимает глаза.

– Это ведь мои инициалы? – продолжаю игру в угадай – ка.

Она кивает в ответ, вылизывая ствол члена длинным шершавым языком. Два чёрных янтаря неподвижно застыли в ожидании разгадки.

– Значит и игрушки мои. Надень их мне.

Янтари вспыхивают весёлыми огоньками. Мириам с трудом стягивает с себя кольцо и аккуратно насаживает его мне на член. Тот не успевает испугаться и не спеша привыкает к сладкому рабству. Постепенно увеличиваясь в размерах, сердечко точно так же, как у Мириам, становится бордовым, выворачиваясь наизнанку и тестом сползая вниз. Сладкое томление волнами расходится по всему телу, пульсируя при малейшем прикосновении. Мириам знает, как правильно ласкать распирающую плоть. Кончик язычка едва дотрагивается до головки, губки вытягиваются и выворачиваются – сейчас они похожи на сердечко изнутри. Она опускает свою девочку на моего мальчика и горячо целует его. Мальчик и девочка сливаются, как две спаривающиеся улитки. Я становлюсь продолжением Мириам, её душа устремляется в меня, взгляд Мириам становится стеклянным, она уходит.

Она во мне, она – это я. Это я томно закрываю глаза и медленно скольжу вниз по члену, потом так же медленно поднимаюсь вверх, открываю глаза и возвращаюсь в Мириам.

Проснувшись, она достаёт из себя конус, тщательно вытирает его, смазывает гелем и бережно берётся за работу. Мой девственный анус не терпит боли: коварно сжимается в кулак от малейшего прикосновения. Но Мириам знает, что делает. Она никуда не торопится и кончиком конуса играет в поддавки. Острый кончик проникает на два, на три миллиметра и тут же отпрыгивает назад. Смазка постепенно проникает внутрь, и конус уже не вызывает ярого сопротивления. Это небольшой конус – всего три сантиметра в диметре, но даже такой размер без подготовки принять очень сложно. Я борюсь с инстинктом самосохранения. Мой сфинктер судорожно сжимается при малейшей попытке вторжения, он как будто отрыгивает конус обратно. Но Мириам не сдаётся. Она потрахивает меня кончиком конуса, и я сдаюсь. Это необычное ощущение вызывает странное расслабление. Мне уже хочется принять его. В очередной раз, разогнавшись, Мириам вместо того, чтобы потянуть назад, проталкивает конус глубоко внутрь. Сфинктер защёлкивается на ручке, до боли втягивая её внутрь.

Я чувствую себя нафаршированной индейкой. Внутри меня неприятно давит инородный предмет. Я сам же непроизвольно продолжаю причинять себе боль. Анус борется с конусом: сначала пережёвывает его, потом пытается выплюнуть, затем заглотнуть. В конец обессилев, он сдаётся и расслабляется. Неприятные ощущения уступают место блаженной истоме. Мой член, как каменный, возвышается над пахом. Никогда не видел его таким большим.

Словно услышав мои мысли, Мириам садится верхом на член, повернувшись ко мне спиной – так ей легче думать, что я вижу в ней только женщину. Придерживая вымя рукой, чтобы не свисало, она трахает меня, как ей нравится. Две огромные дыни жадно втягивают член в сочную щель, опускаясь до самого кольца, которое буквально вросло в основание. Я рассматриваю букву V на кольце, которая теперь почему – то направлена острым концом вверх. Как бешеный огурец, мой член постепенно вызревает, готовясь к выстрелу семенами. Сочные дыньки перекатываются, играя с ним, приближая момент оплодотворения.

Неожиданно они замирают. Мириам застыла, как каменная, просев глубоко в пах. Это длится бесконечно долго. Две секунды, три, четыре. Я не выдерживаю и, чувствуя неладное, поднимаю голову.

На пороге стоит Сандра – абсолютно голая, даже носков не поленилась снять. Засунув средний палец в промежность, она жёстко мастурбирует, давая понять, что отступать не намерена. Маленькие упругие грудки с детскими сосочками подрагивают в такт с рукой.

– Я вам не помешаю? – она принимает притворно безразличный тон, хотя на самом деле ужасно боится отказа. Это напускная самоуверенность только на лице, а в глазах у неё страх, так знакомый мне.

Мириам растерянно выворачивает голову ко мне. Я тоже не знаю, что сказать.

– Ты не против? – тихо спрашиваю её.

Она отрицательно мотает головой.

– Тогда и я нет, – лёгким шлепком прошу Мириам продолжить.

"Если Сандра так любит смотреть, пускай себе смотрит", – думаю я.

Но не тут то было. Сандра приближается к нам, опускается перед Мириам на кровать и присасывается к вымени. Я чувствую, как сразу усилилось давление на член. Кроме того Мириам издаёт непонятный мяукающий стон, как будто её укусили, но не больно, а с умыслом.

Я не успеваю переосмыслить этот новый звук, как Сандра запрыгивает и лягушкой садится на нас сверху. Её гибкое, как у пантеры, тело складывается в пружину. Она агрессивно приседает, трахая нас обоих, посылая волну вниз. Мириам всё дальше откидывается мне на грудь, всё глубже насаживается на член. Я уже не вижу кольца, оно скрывается под дынями. Зато я вижу Сандру.

На лобке у неё такая же стильная стрижка, как и на голове: толстые чёрные волосы жиденькой ёлочкой аккуратно разведены в стороны и заканчиваются в сантиметре от складки упругой гладко выбритой подростковой вагины. Прозрачный тонкий презерватив бледно – жёлтой резинкой ёрзает по члену Мириам, повинуясь движениям Сандры. Та завелась не на шутку. Её глаза горят похотью, на лице застыло возбуждение, от которого её буквально плющит: губы вывернуло наизнанку, обнажился ряд узких, плотных, как частокол, зубов. Дрожащими руками она бережно ощупывает груди Мириам. Как золотоискатель, нашедший эльдорадо, целует соски. Вытягивает их, как соски, вылизывает ареолы широкими кругами. Она поднимается выше и начинает заигрывать с Мириам языком, пока незаметно не присасывается целиком, пытаясь заглотить её, как удав кролика.

Я неуклюже тяну руку, чтобы погладить железный комок мышц, прыгающий перед нами, но Сандра отводить мою ладонь в сторону, доходчиво давая понять, что делать этого не стоит.

"Мириам нельзя кончать, так что ты, Сандра, зря стараешься", – думаю я.

От двух прыгающих тел надо мной я ничего не чувствую. Грудь сдавило, дыхание спёрло. В этот момент Сандра, продолжая целовать Мириам, бросает на меня презрительный взгляд из – за её плеча. В этой уничижающей улыбке вся Сандра – коварная бестия, наглая, бесбашенная, одержимая местью. Она думает, что я бросил ей вызов там на кухне и вот она вернула должок.

– Мириам, – хриплю я.

Мириам вырывается из поцелуя, замирает и косится вниз.

Продолжаю хрипеть:

– Это, кстати, Сандра меня сбила.

Мириам переводит взгляд на Сандру. По – новому изучающе смотрит в испуганные глаза, выглядывающие из – под сбившейся чёлки. Сандра растерянно хлопает ресницами, поджимая губы, как будто ей только что указали на дверь. Мириам одним махом руки скидывает с себя жопастого кузнечика и становится рядом с кроватью. Её член, прочный, как сталь, заляпанный соками Сандры, возвышается над нами водопроводным краном.

Мириам смотрит на нас вопросительно, подбоченясь.

– Не хотел тебе говорить, – облегчённо выдыхаю я, – чтобы ты не волновалась.

Она понимающе кивает, смотрит на меня взглядом полным любви и опускается на коленки. Заботливо вытирает член салфеткой и, как ни в чём не бывало, молча начинает делать минет, давая Сандре понять, что та может отдыхать.

Сандра сидит рядом на кровати, чуть не плачет, сложив руки на коленках, на лице застыло растерянное виноватое выражение.

Только одно может её спасти, думает она.

Она наклоняется и неуверенно прикладывается к разбухшему окольцованному члену со своей стороны, показывая Мириам готовность повторять за ней всё, что та покажет: перехватывать освободившуюся головку, втягивать по одному разомлевшие яички, вылизывать кольцо у основания. Глазами она ищет одобрения Мириам, но та и не думает прощать.

Вместо этого Мириам раздражённо хватает Сандру за волосы и силой насаживает её рот на член.

– Смотри Господину в глаза, – строго произносит Мириам, двигая голову вверх – вниз.

Сандра поднимает на меня взгляд. Теперь она похожа на тигрицу, мечущуюся по клетке в горящем зоопарке. Мириам тем временем надевает новый презерватив и одним махом входит в Сандру сзади. Вытянутой рукой она толкает голову Сандры на член, заставляя её давиться.

– Смотреть ему в глаза, – шипит Мириам, продолжая грубо трахать Сандру, оттягивая голову на себя, но не снимая с члена, убеждаясь, что Сандра имеет со мной полный визуальный контакт.

Никогда не видел Мириам такой злой и грубой. Что – то мужское появилось в её движениях. Она трахает Сандру не ради удовольствия, а ради боли.

Сандра мычит, давится, её глаза наполняются слезами.

– Смотри ему в глаза, – орёт Мириам, когда Сандра на секунду опускает потускневший взгляд.

Та снова поднимает теперь уже покорные трусливые глаза загнанного охотниками зверя.

Мириам останавливается и выходит. Достаёт для меня свежий презерватив.

– Теперь ложись на него сверху, – она отдаёт приказы, которым Сандра беспрекословно подчиняется. Как кузнечик, Сандра запрыгивает и садится сверху. Мириам заставляет её распластаться на моей груди.

Потом проделывает какие – то манипуляции со смазкой, достаёт из сумочки запасное кольцо и медленно, как неуклюжая кобыла, вгоняет в Сандру двадцать пять сантиметров стали, заново залитой для работы.

Сандра издаёт протяжный стон, наполненный первобытным страданием. Её лицо искажается от боли, но она терпит. Она готова страдать ради любви. Её не выставили за дверь, Мириам согласилась продолжить.

Член Мириам проникает сверху, сквозь тонкую перегородку я чувствую, как он запол

няет Сандру. Мириам тоже чувствует меня, она намеренно ищет контакта. Я лежу снизу и могу только дёргаться, поэтому вся инициатива сейчас за ней. Твёрдый бильярдный шар проскальзывает внутрь, массируя весь ствол, выглаживая его снизу, достигая конца и проваливаясь дальше. Наши стволы встречаются, лежат параллельно, поглаживая друг друга. В этот момент Мириам начинает обратный путь и повторяет всё заново. Сандра перешла от сдавленных криков к жалостным всхлипам.

– Заткнись! – грозно рявкает на неё Мириам.

Та затыкает рот фалангой большого пальца, продолжая сдавленно реветь. Мириам сдвигает её голову в сторону и целует меня. Худая щуплая Сандра как масло зажата между нашими телами. Теперь её не существует, она – подстилка, прокладка между нами, которую Мириам подложила под себя для остроты ощущений.

Это странное чувство: как будто я занимаюсь сексом только с Мириам. Я обнимаю и целую её, свободная рука дотягивается до попы, и никто не отводит её в сторону. Я могу даже пришлёпнуть её, чтобы она ускорила темп.

Вагина Сандры послушно насаживается на мой член от каждого толчка, производимого Мириам. Сама Сандра мычит рядом, закопавшись в густую чёлку волос. Мне неинтересны её эмоции, я любуюсь Мириам, она выглядит гораздо женственнее Сандры: большие груди, чувственный рот. Она получает удовольствие наравне со мной. Каждый толчок вызывает волну удовольствия не только у меня, но и у неё.

Прокладка между нами начинает дрожать и дёргаться. Где – то рядом мычание переходит в стон удовольствия.

Мириам симулирует женский оргазм: закатывает зрачки, открывает рот, из которого вылетают звуки Сандры, по – женски дёргается всем телом точно так же, как та, страстно целует меня в этот момент. Она намеренно делает это, чтобы доставить мне удовольствие. Её оргазм – женский оргазм Мириам, – который она позаимствовала у Сандры, который она не может позволить себе хотя бы потому, что я не разрешал ей, достигает меня волной цунами.

Я кончаю неожиданно: уснувший анус, про который я совсем забыл, вдруг просыпается и начинает яростно заглатывать конус, выплёвывая его, давится им, безуспешно пропихивает вперёд, назад. Я не могу его контролировать – этот анальный оргазм, который пугает меня болезненной остротой ощущений. Сперма мощным фантаном устремляется наверх в презерватив, с трудом проскакивает кольцо, взвивается глубоко в Сандру, которая вздрагивает, почувствовав взрыв внутри.

Этот взрыв чувствует и Мириам. Она активнее трётся бильярдным шаром сквозь прокладку, помогая мне вылиться до конца.

18

Сандра ушла вместе с Мириам, чтобы вернуться через два дня в ошейнике, сидя на холодном бетонном полу лестничной клетки с опущенным подавленным взглядом.

– Привет. К тебе можно? – Мириам бросает на меня невинный взгляд, продолжая возиться со стальной цепочкой в руках. – Не бойся. Это курочка, – отвлёкшись на секунду на Сандру, она треплет её идеально ухоженные волосы. – Золотой гребешок.

– Проходите, – смущённо поглядывая вниз, пропускаю их в прихожую.

Мириам, в изящном бежевом пальто с отложным воротником, ботильонах, тащит Сандру за собой на поводке. Та послушно ползёт за ней на коленках, виляя сгустком мышц под красными джинсами.

Мне знакомы эти игры, Мириам требует от меня такого же отношения, только теперь я воочию вижу, что она имеет ввиду. Бедная Сандра. Мириам наверняка поставила перед ней жёсткое условие: или игры, или никакой любви.

Я помогаю Сандре снять куртку и разуться. Сидя на полу, сделать это не так то и просто. Мириам презрительно ухмыляется, наблюдая за тем, как я стягиваю с тонких ножек Сандры чёрные сапожки на шпильке.

Мы идём на кухню. Сандра следует по пятам за Хозяйкой, садится на коленки возле батареи. Ей нельзя поднимать глаза, судя по всему.

– Чаю хотите? – у меня аж четыре разных сорта фруктового чая для Мириам.

– Да, хочу, – моя шоколадка ищет что – то в шкафчике у плиты, поднимается на цыпочки. На ней чёрная юбка колокольчик до колен и белая кофточка с коротким рукавом. – А где тарелки?

– Вот, – протягиваю ей тарелку.

– Спасибо! – Мириам наливает из – под крана в тарелку воды и ставит на пол перед Сандрой.

– Пей.

Та упирается идеальным алым маникюром в рваный бурый линолеум и жадно прикладывается к воде языком. Я отвлекаюсь от заварки чая: всё – таки не каждый день видишь, как владелица элитного фитнес клуба и чёрного ленд крузера лакает воду из миски у тебя на кухне. В обтягивающих красных джинсах и белой кофточке с глубоким вырезом она похожа на кошку. Точно так же выгибает спину и вытягивает шею к тарелке.

– Нравится? – Мириам замечает моё оцепенение.

– Не знаю, – боюсь обидеть Сандру. – А ей нравится?

Мириам опускается на корточки перед Сандрой, тянет за ошейник. Та с опаской поднимает на нас непроницаемый взгляд.

– Тебе нравится, сучка? – наигранно капризным голосом спрашивает Мириам, приблизив к ней лицо почти вплотную.

– Да, Госпожа, – мямлит Сандра.

– Вот видишь, ей нравится, – восторженно говорит Мириам, возвращаясь ко мне.

Мы садимся пить чай, здоровой рукой я разливаю кипяток в две чашки. Мириам весело щебечет, поедая печенки одну за одной, а меня не покидает чувство неловкости. Сухое печенье крошится во рту, застревая в горле, глаза невольно скользят к батареи.

Достаю тарелку, выкладываю на неё несколько печенок и ставлю на пол перед Сандрой. Она уже смирилась с новой ролью и как – то странно косится на меня. Мириам на секунду умолкает, умилённо наблюдая за моими действиями. Чувствую себя как дурак, проявляя обычное гостеприимство.

Сандра не притрагивается к печенью, и у меня возникает ещё более дурацкая идея – налить ей чая в пустую тарелку. Так я и делаю: подливаю сперва заварки, а потом горячей воды из чайника.

Всё это происходит в абсолютной тишине, намеренно созданной Мириам, чтобы подчеркнуть торжественность момента.

– Ну что, курица, нравится в гостях? – она дёргает за цепочку, привязанную у трубе.

– Да, Госпожа, – почти шёпотом отвечает Сандра, размачивая печенку в чае.

– Снесёшь нам яичко?

Рука Сандры замирает с наполовину съеденной печенкой, губы сползают набок, она опять бросает на меня странный взгляд. Неужели это стеснение?

– Да, Госпожа, – на автомате отвечает она.

– Ко – ко – ко! – воодушевлённо подхватывает Мириам.

– Ко – ко – ко, – понуро повторяет Сандра, поворачиваясь к нам попой и упираясь руками в батарею.

– Ко – ко – ко! – настаивает Мириам.

– Ко – ко – ко, ко – ко – ко, – повторяет Сандра с каждым разом всё реалистичнее, пока расстёгивает джинсы и спускает их до колен. Самолюбие окончательно растоптано, уступив место удручённой растерянности. – Ко – ко – ко, – она не детском утреннике играет курочку.

Розовые трусики в белый горошек двумя бантиками стянуты на попе вокруг прозрачного конуса, который, как влитой, сидит в самом центре. Чёрная ленточка шнуровки аккуратно пропущена сквозь белую тесьму. Довершает картину буква V в центре конуса.

– Кооо – ко – ко, – горло Сандры наполняется слюной, наседки в курятнике позавидовали бы такой модуляции. Она выпячивая хромированный зад на обозрение. Выпуклые губы конуса удерживают его между холмами ягодиц, не давая провалиться.

– Коо – ко – ко, – Сандра тянется рукой к конусу, цепляет его длинным ногтем. Тонкая крышечка выскакивает ей в руку, открывая вид внутрь.

Белое яичко попкой смотрит на нас из гнёздышка. Оно глубоко в домике, пальцев не хватит, чтобы достать.

– Коо – ко – ко, – Сандра аккуратно отклоняется назад, подставляя тарелку с печенками. Но яичко не спешит вываливаться. Тогда Сандра садится на корточки над тарелкой, широко раздвигает бёдра и трясёт задом. – Коо – ко – ко!

Неожиданно яичко вываливается и звонко стукается об тарелку. Это вызывает восторг у Мириам:

– Умная курочка! Снесла нам яичко! Нет – нет – нет, – останавливает Сандру, когда та начинает закрывать гнёздышко. – Мы хотим ещё!

Ещё? Я ненароком заглядываю в дырку, когда Мириам поворачивает Сандру к свету. Там абсолютно пусто, только в конце бурлит алая лава. Дырка в попе Сандры выглядит чудовищно, будто труба вросла в анус, став его частью. Кажется, что это естественное отверстие в теле, предназначенное для откладывания яиц.

Мириам полна сюрпризов. Достаёт из сумочки голубой вибратор в виде мягкой овальной прищепки, засовывает его в трусики Сандре и защёлкивает одним концом в вагине. В руках у неё чёрный пульт управления размером с коробок.

– Хочешь попробовать? – протягивает пульт мне.

– Давай лучше ты.

– Ну как хочешь, – Мириам зажимает кнопку.

Сандра вздрагивает, сжимается, неконтролируемый болезненный стон вырывается изо рта. Дребезжание вибратора заметно даже сквозь тонкую розовую материю. Кошка выгибает спину, цепляясь за батарею, чтобы не свалиться, вытягивает одну руку под себя, зажимая коленки, стоны перерастают в непрерывное мяуканье. Она получает огромное удовольствие, эти непривычные голосовые интонации от Сандры завораживают своей откровенностью. Зад ходит ходуном, дырка пляшет перед нами.

Мириам отпускает кнопку, давая Сандре перевести дыхания. Как гепард после спринта, она валится перед нами, распластавшись на полу.

– Одевайся, сучка! – Мириам капризно поджимает губки. – Всего одно яйцо!

Сандра тянет джинсы на попу, прислоняется боком к батареи. На её лице безмятежная усталость сменяется блаженной улыбкой. Мириам тем временем чистит яйцо от скорлупы. Сандра снесла небольшое белое яичко, сваренное в крутую. Упругое, с оранжевым желтком.

После чая мы идём в зал, Мириам повсюду тащит за собой Сандру. Приказывает ей снять джинсы и лечь животом на кровать. Плоская, как доска, Сандра вытягивается во всю длину, расплываясь, как сыр, по кровати. На равнинном рельефе её тела только тень в трубе шахты выбивается из общего пейзажа.

Мириам довольная садится рядом, поглаживает Сандру по попе.

– Хочешь попробовать? – невинно спрашивает меня, засовывая пальчик в дырочку.

Я возбуждённо облизываю губы. Мне хочется засунуть туда не только пальчик. Вспоминаю, что Сандра не по своей воле согласились стать наседкой, и отрицательно мотаю головой.

– Нет, – хмурюсь.

Сандре, наверняка, больно и неприятно. Ещё ей было стыдно там, возле батареи. Очень стыдно.

– Тогда я сама, – Мириам притворно тяжело вздыхает.

Садится на Сандру верхом, задирает юбку и сдвигает трусики вбок. Вымя проваливается в дырку до конца, сзади остаются торчать только две сливы, наполненные сочной мякотью. Они безмятежно разваливаются на трусиках.

Сандра лежит неподвижно, как лодка на стоячей воде. Мириам прижимается к ней всем телом, лианами обвивает тело, пропуская руки под мышки.

Сведя ладони в замок на шее Сандры и окончательно вцепившись в неё ногами, она включает мотор. Сандра просыпается от долгой спячки, её тело дрожит, а руки не могут потянуться вниз, чтобы ослабить воздействие вибратора. Электрическая бритва пчелой жужжит между ног, не давая расслабится, этот звук сводит её с ума. Сандра дёргается в экстазе, и Мириам выключает мотор.

– Точно не хочешь попробовать? – моя шоколадка бросает на меня игривый взгляд.

Я не успеваю ответить, как она задирает юбку, обнажая попу:

– А так?

Конус в попе Мириам упакован так же аккуратно в голубенькие трусики со шнуровкой. Та же буква V на крышечке.

Моя ладонь, как магнит, притягивается к попе. Разглаживаю трусики, приходя в себя. Наконец, подковыриваю крышечку ногтем: идеально круглая дырка, зияющая во всю ширь, приглашающая к действию.

Я выдавливаю прозрачный сгусток геля на палец и смазываю края дырки. Мириам, улыбаясь, ёрзает в Сандре, виляя дыркой.

Член со скрипом продавливается внутрь, достигает обжигающей лавы и погружается в неё головкой. Сфинктер почти не сопротивляется проникновению. Я могу брать Мириам с той скоростью, какую выберу сам. Цепляюсь руками за бёдра, как могу, и яростно вколачиваю член до конца. Мириам блаженно выгибает спину, обхватывая меня рукой за шею, и включает вибратор.

Трахать Мириам непривычно легко – она, как резиновая кукла с горячим секретом внутри. Ей и самой нравится, когда я быстро вхожу в неё. Так быстро, что лобок готов расколоться, как грецкий орех. Я как кролик, делаю короткие паузы между приступами любви. Мириам включает Сандру в такие моменты, изображая удовольствие, которого ей так не хватает.

Она не имеет права кончать, не может быть женщиной, не хочет мужчиной, – она зависла посередине. Она завидует нам, тихо, в одиночестве. Она хочет чувствовать то, что чувствуем мы, подражать нам, быть похожей на нас, хотя бы на одного из нас. Она зависит от нас. От наших желаний, прихотей. Чутко прислушивается к каждому стону, замечает малейший жест.

Так и в этот раз. Мириам уступает место Сандре, потому что не хочет мешать, не хочет фальши. Нельзя украсть оргазм, насладиться чужим счастьем, не имея своего.

– Теперь я снизу, – шепчет она, покорно опуская глаза.

Я достаю из Мириам железный распаренный член, весь покрытый взбитой в мыло смазкой.

Мириам встаёт и поднимает за собой Сандру.

Ложится на спину и насаживает её на себя вагиной, как курицу на вертел. Трусики в паху смещаются вбок, прищепка – вибратор остаётся зажатой между лобками.

Зад Сандры такой же свинцовый, как и в первый раз, когда я увидел его, такой же сгусток стальных играющих мышц. Сколько раз она приседала в тренажёрном зале со штангой, чтобы добиться таких результатов? Только теперь тоннель в трусах предательски раскрывает ворота в неприступный город грехов. Дырку в попе ничем не прикроешь, её можно только заткнуть. Сандра вздрагивает, когда я вхожу в неё. Мириам не умеет трахать как мужчина. Она – кобыла с яйцами, а не жеребец. Может, её вымя и больше моего, зато она не умеет двигать бёдрами так же мощно и агрессивно, как я. Это нужно учитывать, когда я сверху.

Мириам прекрасно справляется с ролью оператора, подводя Сандру к обрыву с помощью вибратора. Не спешит толкать её в пропасть, ждёт меня, ведь я тоже хочу упасть, взявшись с Сандрой за руки.

Всю свою силу и энергию, скопившуюся с момента нашего знакомства с Сандрой, я выплёскиваю в эти хлёсткие движения. Мой член достигает ревущей лавы, будоражит её, вызывает в ней странное привыкание, отупляет микроощущения, которые уступают место одному свербящему потоку эмоций.

Сандра больше не целует и не ласкает Мириам под собой, не смотрит на неё влюблёнными глазами. Теперь всё её внимание сосредоточено на мне. Она сидит верхом на Мириам и пялится мне в глаза, вывернув шею. Бурый зелёный водоворот варится заревом в расширенных зрачках. Так жёстко и агрессивно её никогда не трахали. Тем более в закачанный зад. Тем более так глубоко и в таком беспомощном положении. Зуд усиливается, сливаясь со сладкой негой, она уже не различает где вибратор, а где член. Где чьи руки ласкают ей соски и кто орёт, чтобы она заткнулась. Эта свая, которую вбивают в неё с невероятной скоростью, уже не вызывает в ней неприятных ощущений. Наоборот, когда назойливое жужжании прекращается, сладкая волна остаётся и с каждым приливом только усиливается.

Во взгляде Сандры просыпается уважение, любопытство, та самая женская покорливость, которая становится неизбежной истиной в моменты пассивного наблюдения за действиями партнёра. Она не властна над тем, что происходит с её телом, что делают с её телом, что собираются с ним сделать, она полностью предоставила себя в распоряжение. Чужой власти, чужой похоти, желанию. Но, втянувшись, она не заметила, как сама стала частью этой похоти, этого вожделения. Она и есть похоть.

Сандра кончает плаксиво и только от анальной стимуляции. Я затрахал её в дым так, что лобок онемел и пот валит с меня градом. Никогда бы не подумал, что она может расплакаться в такой ответственный момент. И всё же это оргазм, от которого её колотит и трясёт во все стороны. Она разбивается вдребезги, достигнув дна пропасти, чтобы, как птица Феникс, восстать из пепла, по крупицами собраться воедино и вернуться ко мне нежным поцелуем. Она впервые целует меня. В том, что это любовь, нет и капли сомнения.

Только когда её язык проникает в мой рот, участливо исследуя его участки, виновато заискивая на зубах, беспомощно лебезя на губах, я взрываюсь в раскалённую пылающую лаву, заливаю её молоком.

И пока наши языки бесконечно долго исследуют пределы чувствительности, я по инерции продолжаю взбивать молоко в пенящиеся сливки.