Оля и Баба Яга. Часть 18

Уже начались сумерки, когда мы втроем вышли из лаборатории. Лениво кружащиеся мелкие снежинки, поблескивали в свете тут и там загорающихся фонарей.

– Настоящий новогодний вечер, – Юля ударила ногой по стволу ближайшей ели, а сама резко отскочила в сторону.

На нас Андреем обрушилась снежная лавина.

– Ах так? – мы с ним не сговариваясь слепили снежки и погнались за убегающей по дорожке Юлькой. Она смешно перебирая своими полными ножками бросилась наутек, но Андрей первым настиг её, повалил в снег и окунул лицом в сугроб.

– Всё, сдаюсь, – визжала Юля, – хватит, у меня тушь потечет.

– Не надо было первой начинать, – Андрей протянул ей руку и помог подняться.

– Ну вот, – она достала зеркало и стала рассматривать своё лицо, – вылитая Баба Яга.

– Есть сходство. Предлагаю вместо ступы подвезти вас на своем железном коне.

– Да нет, спасибо, мы с Олей пешочком. Езжай уж, там тебя уже давно ждет твоя королева Несмеяна. Кстати, передавай ей привет и наши поздравления!

Андрей чмокнул нас в щечки и поспешил к машине.

– Ну, подруга, почему ты такая грустная? Хотела бы, чтобы он остался с нами?

– И вовсе я не грустная, не придумывай. Наоборот, я очень рада, что мы, наконец-то остались вдвоем, – я тут же прижалась к Юлечке и подставила ей свои губки, – поцелуй меня так, как только ты одна умеешь, чтобы у меня голова пошла кругом, и я стала самой счастливой на свете.

Мы стояли под разлапистой ёлкой и целовались взасос. Пар вырывался из наших чувственных ртов и таял в сумерках.

– Если есть на свете счастье, – шептала я, покусывая мочку Юлиного ушка, – то я самая счастливая женщина на свете!

– Какая же ты, Оленька, эгоистка! Мы самые счастливые женщины на свете!

Проходящая мимо парочка удивленно оглянулась на нас, но Юля помахала им рукой и прокричала:

– С наступающим Новым Годом! Всего вам самого доброго!

– Спасибо, и вам любви и счастья, – ответили они и тоже помахали нам в ответ.

– Интересно, что они о нас подумали? – спросила я, но она меня перебила.

– Какая разница, кто что о нас думал или подумает? Мы же с тобой счастливы, живем, как хотим и никому не мешаем.

– Да, милая, ты права! Побежали быстрее домой, а то у меня уже коленки замерзли.

– Моя малышка! Мамочка совсем заморозила ребеночка!

Она теснее прижала меня к себе, и мы зашагали в сторону дома.

– Как все-таки уютненько в нашем гнездышке, – сказала Юля, когда, раскрасневшиеся с мороза, мы ввалились в квартиру, – сейчас отогреемся и будем накрывать на стол. До полуночи ещё три часа, успеем ещё привести себя в порядок, накраситься и одеть праздничные наряды.

– Праздничные наряды? – я слегка удивилась, – а я думала, что мы будем встречать новый год вообще без одежды. Не голыми, конечно, но в легких просвечивающихся пеньюарах!

– Олечка, какая же ты прелесть! Только в твою милую головку могла прийти такая мысль. Как это здорово, отбросить всякие условности и наслаждаться в полутьме телом любимой! Я уже представила, как как сидишь у меня на коленях, а твоя влажная писечка трется о мои бедра.

– Да, милая, а я представила, как твои твердые сосочки трутся о мои лопаточки.

– Олька, шалунья, ты так это сладко рассказываешь, что я уже вся потекла.

– Вот и хорошо, я так люблю, когда ты только-только начинаешь течь. Люблю слизывать капельки с твоих очаровательных губок.

С этими словами я стянула с Юлечки трусики, на которых уже было видно влажное пятно, приложила их к своему носу, сделала глубокий вдох, наслаждаясь её запахом, и прильнула к перламутровой промежности. Она раздвинула шире уже дрожащие от страсти бедра и подала таз навстречу моему язычку. На её малых губках как роса на утренней траве, блестели капельки божественной амброзии.

– Да, Солнышко, да, сделай своей мамочке хорошо, – глубоко дыша, шептала она, – только ты умеешь так любить мою писечку. Повернись ко мне, я тоже хочу почувствовать твой вкус.

Мы удобно расположились на диване в позе 69, я сдернула с себя трусики, и стала тереться киской, размазывая свои соки по её лицу.

– Так, милая моя девочка, давай, напои мамочку своим молочком, – шептала Юля, когда отрывалась от моей дырочки, – и поласкай своим язычком мой клитор. Ещё немного, и я кончу, моя хорошая. Так! Давай.

Она задрожала подо мной, сжала бедра так, что мне стало трудно дышать, затем расслабила их и забилась в экстазе. Вслед за ней я тоже испытала сильнейший оргазм, мощная струя сквирта вырвалась из моей писечки прямо в рот моей любовнице.

– Девочка моя, милая, как я люблю тебя, как я люблю всё, что ты даришь мне! Я умираю от любви к тебе.

Всё это она шептала, старательно вылизывая мою киску, проглатывая все выделения.

– Боже, – шептала я ей в ответ, – как я счастлива, что ты послал мне такой подарок. Юлечка, это же божественное провидение, что мы нашли друг друга!

– Да, Солнышко, да!

Мы долго ещё лежали, поглаживая друг дружку, обнимаясь и целуя груди.

– Ну что, милая, – слегка успокоившись предложила Юля, – пойдем в ванную, обмоем друг дружку и будем накрывать праздничный стол.

– А разве то, что было сейчас, был не праздник?

– Конечно, милая, праздник, но, сейчас мы перейдем к следующему его этапу, гастрономическому. Кстати, я чувствую волчий голод!

– Я тоже! Только, я боюсь, что совместное мытьё у нас опять закончится любовной игрой.

– А я очень толстая? – задала она вопрос, когда я мыла её тело.

– Юля, я тебе уже в сотый раз отвечаю, что ты вовсе не толстая! У тебя совершенно нет жира ни на животе, ни на ягодицах. Просто у тебя такая конституция. Ты – женщина виолончель.

– А ты у меня женщина – скрипочка!

– Можно и так сказать!

– А, если продолжить эти аналогии, то Андрей в нашем оркестре кто?

– Ну, не знаю, может быть, блок-флейта или гобой?

– Это потому, что он умеет лить елей в женские уши, так, что она теряет разум и идет за ним, как за гамельнским крысоловом? Смотри, подруга, не попадись на его удочку.

– Да не нужен мен никто, кроме тебя. Ты же моя мудрая мамочка, и не позволишь крысолову меня увезти от тебя.

Крепко поцеловавшись мы переместились на кухню.

– Ну что, моя девочка, я предлагаю выпить холодной водочки за год, в котором мы встретились и полюбили друг дружку!