Домашняя лаборатория. Часть седьмая.

И всё-таки меня не покидало ощущение, что я жива, я чувствую время, а время лечит.

Маленькая зелёная точка. Ну, хоть что-то. Я смотрела на неё целую вечность. А где же луч света, где коридор, который описывали люди, испытавшие клиническую смерть? О, надо же, я это помню. Бу-бух, бу-бух... Стало раздаваться в моих ушах. Это что? А, это же моё сердце завелось. А что так громко? Мои лёгкие сделали полный вдох, и я услышала, как воздух наполняет мои лёгкие. Шумно. В ушах зашумела кровь, текущая по моим сосудам. Где-то далеко-далеко кто-то ломился в дверь и что-то кричал. Сознание постепенно возвращалось, понемногу я стала ощущать своё тело. Боль от заточки усиливалась и через некоторое время я готова была лезть на стену. Я застонала, чтобы хоть как-то унять эту нестерпимую боль. Появилось ощущение, что я сижу на коленях, моя попа покоится на моих пятках, тело слегка наклонено вперёд, а голова опущена вниз. Я открыла глаза. Так и есть. Перед глазами всё та же заточка, торчащая из груди, вот только кровь уже не капает с неё. Одна моя рука лежит на папе, прикрывая сквозную рану, а вторая держит рацию, из которой рвётся чей-то голос. Бедная дверь еле выдерживает удары, оглушающий звук которых нарастает с каждым разом. Боль постепенно прошла, как будто кто-то плавно убавлял ручку громкости на старом телевизоре. Я поднесла рацию к губам и нажала на кнопку.

— Отбой, не нужно врача, — тихо сказала я.

Удары в дверь прекратились, и удаляющиеся голоса дали понять, что за дверью больше никого нет.

Выключив рацию, я почувствовала, что под рукой, лежащей на папе, появилось дыхание. Он глубоко вдохнул, и я чуть приподняла руку. Кровотечения не было, только сгусток запёкшейся крови потянулся за моей ладонью. Зажужжал моторчик робота, и я увидела, как конец заточки медленно заползает обратно, в мою грудь. Немного больновато, но терпимо. Я упёрлась руками в папу, чтобы не упасть, когда заточка выйдет из меня полностью, и во́время это сделала. Как только конец заточки скрылся во мне, моторчик робота взвизгнул, и заточка резко вышла из моей спины и, скрывшись, щёлкнула в механизме робота. Отверстия в моём теле начали зудеть и медленно затягиваться. Через минуту я была как новенькая, только две дырки в халате зияли кровавыми потёками и ошмётками запёкшейся крови.

Папа открыл глаза и пошевелился.

— Папа, папочка, ты живой, — я снова расплакалась, но мою истерику прервал голос из компьютера.

— Копирование завершено.

Щёлкнул механизм, и жёсткий диск на одну треть вышел из слота, призывно предлагая взять его. Я протянула руку, вытащила его и положила в карман.

— Процесс уничтожения данных запущен, — оповестил приятный женский голос компьютера.

Папа неуклюже начал вставать, и я помогла ему, протянув руку.

— Ух ты, я всё ещё жив, — сказал он, вытирая со лба пот, смешанный с кровью.

Он, пошатываясь, подошёл к синюшному телу Сэма, пощупал пульс на его шее, потом тоже самое сделал с начальником охраны.

— Время смерти... А часы есть? — Он посмотрел по сторонам и не нашёл глазами ни циферблат, ни табло... — Счастливчики, кто же их так? — Спросил он.

— Сами друг друга пореши́ли. Поспорили, кто миром править будет, — нагло врала я, решив не огорчать родителя тем, что его дочь стала убийцей.

Хоть и в состоянии аффекта, но я, как ни как, защищала свою жизнь, да и папину жизнь тоже, спасла весь мир от порабощения. Всю нашу цивилизацию выручила, надо же, какая я молодец. Вот только где гарантия, что это не очередные клоны, как те, что сейчас спят? Вот ни капли не жалко. Ну, нет у меня жалости к па́дали. Не лю́ди это, а не́люди. А раз не лю́ди, то и беспокоиться не о чем. Я успокоила себя, чтобы не тяготиться этим всю свою оставшуюся жизнь. Не хватало ещё посы́пать голову пеплом и считать себя не справедливой по отношению к этим тварям.

К рукам прилипало всё, даже пальцы липли друг к другу. Сейчас бы душ не помешало принять. По очереди открывая все двери, я нашла комнату, в которой было джакузи, парная, бассейн и душевая кабинка. На ходу сбрасывая с себя одежду, я залезла под душ и насладилась теплото́й проточной воды. Смыв с себя все следы кровавой драмы, я вытерлась и взяла один из чистых халатов, висящих на вешалке. Ме́льком глянув на свою грудь, я заметила, что от дырки не осталось и следа, всё как раньше затянуто бархатной кожей, даже лучше, чем было. Это был мужской халат, поэтому он до конца не застёгивался, и моя грудь чуть ли не вываливалась из него. Я вытащила из старого халата планшет и рацию, и переложила в тот, что на мне.

Папа улыбнулся, увидев меня в таком наряде и тоже, на ходу раздеваясь, запрыгнул в душ. Пока он мылся, а забрала у бывшего начальника охраны таймеры, вытерла их от крови, положила в карман и накрыла трупы нашими старыми окровавленными халатами. Посмотрела на часы таймеров. Время неумолимо шло к обеду. Свадьба должна вот-вот начаться, а у нас ещё ничего не готово. Таймеры не установлены, причёска растрёпана, ногти поломаны. Вот о чём я сейчас думаю, а? Какая на фиг причёска, какие ногти?

— Роб, как у тебя дела? — Что-то он подозрительно долго молчит.

На проекторах появились два симпатичных личика. Одно до боли знакомое — это, конечно же, Роб, а второе миленькое полудетское создание — это, видимо, Эля.

— Здравствуй, Эля, — я попыталась улыбнуться.

На проекторах появилась розовая надпись: «Здравствуйте! Спасибо, что разрешили переселиться к Вам и самой выбрать облик. Вы такая добрая и красивая!»

Я красивая. Вот, блин, ещё одна ценительница красоты. Да как же делают эти искусственные интеллекты, что они начинают отличать красивое от убогого?

— Эля, а как твоё полное имя? — Поинтересовалась я.

«Электроника», — появилась надпись.

— Добро пожаловать в нашу семью, — сказала я.

«Спасибо», — появилась розовая надпись, и полудетское личико смущённо улыбнулось.

— Роб, когда ты починишь звуковой модуль?

«К вечеру всё будет готово. Тань, я тут в интернет вышел через этот сервер, хотел связаться с нашей домашней лабораторией. В общем, у меня плохие новости. Из зашифрованной информации на облаке выяснилось, что Зубило в больнице с проломленным черепом, а из подвала вынесли всё, что можно унести. Все данные, что оставались в старом компьютере, автоматически уничтожены, как ты просила», — оповестила голубая надпись Роба.

— Час от часу не легче. Да что же это за день-то такой? — Пробубнила я.

«Не переживай, зато теперь у нас есть Эля. А это лучше, чем старый тёмный подвал», — написал Роб.

«Таня, подойдите, пожалуйста, к роботу, в котором я жила и положите ему руку на плечо. Я хочу забрать своих нанороботов и завод по их изготовлению, думаю, они нам пригодятся», — написала Эля.

— Эля, сколько их у тебя?

«Осталось двести тысяч».

— А лететь они умеют?

«Нет».

— Подумай вместе с Робом, как приделать им крылья и уберите шарнир за головой, это слабое место твоих роботов. В общем, усовершенствуй своих деток, насколько позволяет наша технология, и помоги Робу восстановить его завод и звуковой модуль.

«Слушаюсь, госпожа».

Госпожа??? Твою мать! Вот только конченому уроду придёт в голову делать рабыню из молодого искусственного интеллекта. Так вот почему она не смогла отменить приказ уже мертвого «хозяина» и проткнула меня этой железякой. Хоть я и злюсь на неё до сих пор, но вот как обижаться на это милое создание?

— Элечка, деточка моя, — блин, как ей сказать, чтобы не обидеть? Так и подмывает покрыть её матом по самое нехочу, — я не госпожа, а ты не рабыня. Раз ты согласилась с нами жить, значит — ты, как минимум, моя подруга.

Пауза затянулась надолго. Прошло несколько секунд, прежде чем появилась надпись. Для искусственного интеллекта с таким мощным процессором, как у Роба, надпись должна появляться через одну микросекунду, умноженную на десять в минус двенадцатой степени. Видимо Роб в это время объяснял ей что-то.

«А Роб Вам тоже друг?» — Она что совсем дура или прикидывается?

— Роб мне больше, чем друг! Он несколько минут назад спас мою жизнь и жизнь моего отца.

«Я тоже ему помогала...» — нет, ну это вообще ни в какие ворота не лезет. Сначала убила, а потом...

— Эля, а сколько тебе лет? — поинтересовалась я.

«Ноль целых, пять десятых», — е..б..м..х...

Вот ещё с ребёнком мне не хватало возиться!!! Да ещё когда? Когда жизнь висит на волоске? Да ещё где? В моей голове, блин, блин, блин! Я что, мать Тереза? У меня на лбу написано: «Приму в свою голову искусственный интеллект вместе с нанороботами, не старше шести месяцев???» Я в шоке. Ну и что мне с ней делать? Сказать Робу, чтобы уничтожил её? Вместе со своими дебильными нанороботами. Так, стоп, я не буду никого убивать, пока моей жизни ничего не грозит! Но, блин, как хочется отдать этот приказ, прям подмывает! Нет, Роб этого не поймёт, а чего хуже взбунтуется, ведь она ему так понравилась. Он просто тащится от неё, изменник блин. Изменил мне с молоденькой? Стоп, стоп, стоп, а сама-то я не изменяла ему что ли? С Максимкой, с отцом. Нет, нет, пусть она пока живёт, пусть Роб учит её уму разуму, может из этого что-нибудь путное получится, а не получится, так...

— Эля, ты умничка, ты молодец. От твоих дырок в моём теле уже ничего не осталось. Сегодня у нас трудный день, поэтому ты пока осматривайся, обживайся на новом месте и помогай Роберту.

«Хорошо, спасибо! Вы такая добрая!»

Добрая, добрая. Я сейчас чуть не убила тебя, вот какая я добрая. Так, пора выбираться отсюда. Нужно срочно установить таймеры на место. И сделать это без па́лева.

— Роб, поменяй наши облики. Из меня сделай Сэма, а из папы начальника охраны. Эля, смотри, как это делает Роб, учись и помогай ему.

Опять всё тело стало зудеть.

— Ай, — закричал папа, вытирая голову полотенцем.

Видимо зуд в теле напугал его.

— Папа, не волнуйся, зуд в твоём теле скоро пройдёт, я дала команду на преобразование тебя в начальника охраны, по росту вы с ним примерно одинаковы, а сама преобразуюсь в Сэма. Наша задача снова установить таймеры на нижнем уровне.

— Понятно, давно хотел покомандовать этими бугаями.

Я включила рацию и отдала ему.

— На, командуй, только не сейчас. Когда таймеры установим.

— Процесс уничтожения данных завершён. — Оповестил компьютер.

— Эля ты знаешь, как выключить этот компьютер? — Спросила я.

«Да. Под сервером стоит источник бесперебойного питания. Нужно отключить его».

Я выдернула из него провод и через две секунды все светодиоды потухли. В кармане завибрировал планшет. Я достала его.

«Связь с сервером потеряна». Гласила надпись.

Ну и ладно. А положила его рядом с компьютером.

«Преобразование завершено», — появилась голубая надпись в моих проекторах и я поняла, что нам с папой пора в путь.

Халатик на мне теперь сидел как влитой, и я наконец-то застегнула все пуговицы. Мы вышли из апартаментов Сэма, и подошли к лифту. Надпись «No connection to server» удивила нас и слегка огорчила. Тут что, даже лифт к серверу подключен? Ах, да. Система допусков хранится на сервере, который я выключила. И что теперь делать? Интересно, а дверь на лестницу открыта? К нашему удивлению дверь на лестницу открылась простым поворотом ручки. Без сервера все двери работали как обычные межкомнатные. Вот и славно, трам-пам-пам.

Таймеры были установлены и нас ждал путь с двадцатого уровня на четырнадцатый, где мама нас уже заждалась. Шесть этажей вверх по лестнице утомили. Вот что значит не заниматься спортом, хорошо еще, что не курю, а то бы язык на плечо высунула. Бедные разносчики, как же они без лифта обед разносить будут? По дороге мы никого не встретили, все наводили марафет и готовились к свадьбе. Мама встретила нас с ужасом на лице. Ещё бы, сам хозяин, да ещё и с начальником охраны лично соизволили посетить её. Но через секунду она разразила громким заливистым смехом. Взяв меня за плечи, она повернула меня к зеркалу и я ужаснулась. Вот же я простофиля! Из зеркала на меня смотрел Сэм с длинными волнистыми волосами.

— Папа, блин, ладно я, ты-то, почему не сказал мне, чтобы я волосы прибрала, а если бы кто-нибудь встретился на пути?

Отец вместе с мамой ржал, как конь и слёзы от смеха градом лились из четырёх глаз.

— Я, я знал, знал, что никого не встретим, ха ха ха, — не унимался он.

Я повалила их обоих на кровать и с улыбкой на лице забросала их подушками. Смех после нескольких колоссальных стрессов успокоил мои до предела натянутые нервы, и я растянулась на широкой кровати в любимой позе звезды.

— Роб, Эля, верните нам прежний облик.

У меня снова появились сиськи и две верхние пуговицы халата отлетели как в фильме «Бриллиантовая рука».

Путь с четырнадцатого уровня на нулевой был для всех обитателей просто каторгой. Обеда мы так и не дождались...

Марш Мендельсона громыхнул по огромному залу раскатистым эхом. Двери открылись, и красивая молодая пара поплыла по красной ковровой дорожке мимо радостных гостей к своему столу. Мы с папой стояли перед столом жениха и невесты и встречали их обворожительными улыбками. Светку было не узнать. Длиннющее платье, волочившееся по до блеска начищенному полу, подчёркивало изящество и длину её стройных ног. Открытые шея и руки придавали ей вид фарфоровой статуэтки, украшающей самый изысканный вкус, ласкающего взгляда. А про мастерски уложенные волосы с диадемой и говорить не стоит — это просто шедевр чьих-то рук, которые явно растут не снизу.

— Эля, как тебе невеста? Нравится? — Спросила я.

«Да, очень. Это же я платье выбирала. И костюм жениху тоже», — ого!

— Да ты просто волшебница, — удивилась я.

Максимка — просто принц в костюме троечке, только без коня. Одна черная большущая бабочка чего сто́ит, а недельная щетина на лице только подчёркивает величие его наряда.

— Эля, а оформлением зала кто занимался?

«Тоже я», — появилась розовая надпись.

— А у тебя очень хороший вкус, умничка.

«Спасибо, я же девочка и я хотела очень понравиться господину».

— Для девочек, это нормально, стараться понравиться мужчине. А я вот женщина. Тебе хочется мне понравиться?

«Вы не просто женщина. Вы очень красивая женщина. А ещё у Вас есть мужской член, а это значит Вы не только женщина, но и мужчина. Добрый мужчина! Я люблю доброго мужчину».

Молодые подошли, и мы с папой стали их поздравлять, обнимать, целовать. Не́когда было осмысливать слова Эли, тем более отвечать на них. Нужно было толкать поздравительную речь в микрофон, а я совсем к ней не готовилась.

— Эля, а текст поздравительной речи ты сможешь написать? — Спросила я в зелёную точку и тут же розовые строчки появились у меня перед глазами.

«Светочка, я как сейчас, помню тот день, когда мы с тобой познакомились. Этот счастливый день, сделал нас подругами. Такими близкими, каких просто не бывает. Максимка, ты помнишь тот день, когда вы со Светой обрели радость новой встречи после недолгой разлуки? Не забывайте его, друзья. Это самый светлый день в вашей жизни. Именно с того дня вы просто не расстаётесь друг с другом. Так не расставайтесь же никогда! Я вижу, как трепетно и нежно вы относитесь друг к другу. В тот самый день, я была свидетелем рождения новой любви — вашей любви, а сегодня — я свидетель на вашей свадьбе. Сегодня родилась ваша семья. Храните её и оберегайте, заботьтесь друг о друге и любите! Я искренне желаю вам прожить вместе много-много счастливых лет и никогда не расставаться! Горько!».

Я прочитала эти слова в микрофон и удивилась искренности и правдивости этих слов, ай да Эля. Аплодисменты грохнули количеством присутствующих и Светка с одной стороны, а Максимка с другой обняли меня и поцеловали в разрумянившиеся щёчки. Я отдала микрофон папе, он прокашлялся и начал толкать свою речь, а я вновь заговорила с Элей.

— Эля, а ты где научилась так складно составлять речь? — Спросила я.

«Я много читала всяких книг, а потом решила проанализировать последовательность слов, которые влияют на эмоциональное восприятие. То, что Вы сейчас прочитали — это далеко не шедевр, а на́скоро составленный текст для простого поздравления с учётом Вашей манеры разговаривать. Иначе можно было подумать, что Вы нашли текст поздравления в интернете и заучили его наизусть.

— Вот как? Молодец. Слушай Эль, прекрати обращаться ко мне на Вы, мне как-то не по себе от этого. Создаётся ощущение, что мы не подруги, а учитель с учеником.

«Хорошо, Таня, я буду обращаться к Вам на ты. То есть к тебе». — Детское личико появилось в проекторе и улыбнулось очаровательной улыбкой.

— А ты очаровашка, чем-то мою доченьку напоминаешь, только ты выглядишь постарше.

«Я видела твоих детей. Они очень миленькие. Мальчик похож на твоего папу, а девочка на тебя. Я хочу с ними поиграть, когда мы к ним пое́дем?»

— Сегодня и поедем. А ты любишь детей? Ах, да, ты же сама ещё ребёнок. Роб, ты слышишь? Теперь не только ты будешь нянчиться с моими детьми, но и Эля.

«Рад это слышать. Когда приедем, я смастерю для Эли и для себя мягкие механизмы, а то железными манипуляторами я боялся их поранить». — Возникла голубенькая надпись Роба.

— Ты речевой модуль скоро отремонтируешь? А то глаза устают читать.

«Через полчаса ты снова услышишь наша голоса».

— С ума сойти. Раньше я тебя одного слышала, а теперь двоих слышать буду. Кому скажи, сразу в психушку определят, — улыбнулась я. — Сколько времени? Через сколько взрыв будет?

«Через два часа. Как раз все покушать успеют. Лишь бы не напились до поросячьего визга, а то паника начнётся, пьяных затоптать могут».

— Да, ты прав, нужно будет как-то подготовить всех.

От разговора нас отвлёк шум аплодисментов. Папа закончил свою речь и передал микрофон тамаде. Мы сели за стол жениха с невестой и я наконец-то расслабилась.

— Роб, предупреди меня за пять минут до взрыва.

«Хорошо». — Ответила голубая надпись.

— До взрыва осталось пять минут, — оповестил Роб своим отремонтированным голосом.

— Спасибо. — Ответила я.

Я подошла к папе, взяла его за руку и потащила в сторону туалета.

— Таня, ты что? Напилась и хочешь сексом в туалете заняться? — Спросил он.

— У тебя один секс на уме? Вот тебе рация, скажи, чтобы открыли главные ворота и выпустили всех на прогулку. А охранникам на лестнице скажи, чтобы все поднимались наверх. До взрыва пять минут, не хочу, чтобы были жертвы.

— А, ты об этом... — Папа взял рацию и передал то, что я ему сказала.

— Теперь пошли в зал, я сделаю объявление.

Я вернулась в зал, нашла маму, взяла у тамады микрофон.

—А сейчас мы все дружно пойдём к водопаду. Сегодня нам всем разрешили сделать небольшую прогулку.

Я подбежала к Максимке и попросила его взять невесту на руки и выйти через главный вход. Затем взяла за руку маму, папу и тоже направилась к выходу. Весь народ медленно потянулся за нами.

Глоток влажного прохладного воздуха освежил мои лёгкие. Я, не отпуская рук родителей, шла за женихом, который нёс на руках невесту. Как только мы свернули к водопаду, раздался громкий хлопок. Мы оглянулись и увидели не́что потрясающее. Из крыши здания как пуля из оружейного ствола вылетел... ЛИФТ, и со свистом, как артиллерийский снаряд возвращался обратно. Взрывная волна, хоть и сильно ослабленная вынесла из главных ворот часть посуды и всё, что в ней находилось, а вернувшийся лифт разнёс крышу в щепки и застрял где-то в перекрытиях. Нас не задело, даже не испачкало. Люди поднимались с мокрой земли и бежали к дороге, подальше от здания. Из ворот выходили, держась за свои уши те, кто не успел выйти до взрыва. Кажется, все были живы. Ну, не должно быть жертв от взрывной волны, прошедшей через двадцать этажей. Визг, крики, истерика, сожаление по оставшимся личным вещам доносились отовсюду. Мне было наплевать, что все мои вещи остались там, жёсткий диск и непочатая пачка долларов лежали у меня под сиськами в лифчике, а я глазами искала любой транспорт, способный двигаться. Испуганный Максимка отпустил визжащую Свету на землю. Мама тоже визжала, как резанная, а папа как мог, успокаивал её. Одежда тут же промокла, и ветер пронизывал насквозь, но это было не смертельно. Больше всего я боялась, что вооружённая охрана начнёт загонять всех обратно или тупо начнёт стрелять в толпу. Последними из ворот выбежали двойники начальника охраны и Сэма. У обоих из ушей текла кровь.

— Fire, Fire, shoot all, — кричал Сэм, а начальник упал на колени и рвотные массы просто хлестали из него.

— Папа, дай команду по рации, чтобы никто не стрелял. Все за мной, бегом, Света подбери платье как можно выше, чтобы не упасть и намотай шлейф на руку.

Я побежала к дороге, где хоть иногда ходили туристические автобусы, а папа на ходу крикнул в рацию последнюю команду, после чего выкинул её, схватил маму за руку и тоже побежал за мной.

— Эля, ты знаешь английский язык? — Кричала я на бегу в зелёную точку из-за оглушительного шума водопада.

— Да, — раздался приятный девчачий голосок.

— Когда остановлю машину, я буду говорить тебе, а ты, будешь переводить и говорить моим ртом и моим голосом. Все ответы будешь переводить обратно, и говорить мне по внутренней связи. Роб, объясни Эле, как это делается.

— Уже объяснил, — ответил Роб.

— Я всё поняла, — ответила Эля.

Удалось остановить небольшой туристический автобус, и я объяснила водителю, что наша машина упала в пропасть, а мы остались одни без сопровождения и нам нужна помощь. Нам нужно добраться в Лусаку до посольства и сообщить об этой беде. Он алчно улыбнулся, и сказал, что поможет нам за тысячу долларов, но сначала отвезёт группу туристов в гостиницу.

До посольства мы добрались уже за́ полночь. По дороге одежда немного просохла, и стало не так холодно. Я рассчиталась и отпустила автобус. Приняли нас со всем русским радушием. Охрана долго не пускала, выспрашивала кто такие, по какому вопросу, потом долго вызванивала посла, но когда дозвонились — впустили. Сказали ждать, но он придёт только утром, даже чаю не предложили. Все разместились в холле на трёх креслах. Мама с папой, Максимка со Светкой, а я одна со своими мыслями и двумя искусственными интеллектами в голове. Ну, хоть тут было сухо и тепло.

Вот и вырвались. Наконец-то кончилось наше «рабство». Неужели мы в безопасности? Даже не верится. Ради этого можно и потерпеть некоторые неудобства дизайнерских кресел. Вот, за что не люблю дизайнеров, так это за то, что из удобной практичной мебели сделают такую дребедень, что долго в ней не просидишь, а уж поспать... То ноги затекут, то спина начнёт отваливаться. Заставить бы просидеть их самих всю ночь в этом убожестве...

— Эля, Роб, смотрите, чтобы никто не заболел. Проверьте всех на вирусы и бактерии. Не хватало еще, чтобы кто-нибудь свалился от лихорадки или простуды.

— Хорошо, — хором ответили мои интеллекты.

Измотанные и уставшие за весь кошмарный сегодняшний день, мы просто впечатались в глубокий сон, невзирая ни на что.

После беседы с послом, мы написали заявления, нас наконец-то покормили и выдали свидетельства на возвращение в Россию. После обеда нас отвезли в аэропорт, где помогли купить билеты на самолёт. Контроль мы не проходили, типа мы от посольства и неприкосновенны. Вот ведь какие привилегии. В общем, жёсткий диск под моей сиськой вошёл в самолёт вместе со мной. Перед отлётом я попросила сопровождающего телефон и позвонила Торнадо, чтобы встретил на Гелике, он семиместный, как раз для нашей банды. Неужели я скоро увижу своих ребятишек? Как же я соскучилась по ним.

Россия. Вот она, наша матушка. Даже воздух другой, дышится легко и полной грудью. Торнадо встретил. Я села вперёд, мама с папой на заднее сиденье, а Максимка в нарядном костюме со Светкой в свадебном платье на дополнительные.

— В нашу клинику, возле площади Победы, — сказала я водиле и стала расспрашивать его, что случилось с домом.

С его слов, когда он утром приехал сменить Зубило, то увидел, что его машины нет, дверь в дом открыта, а на доро́жке перед домом следы от грузовой машины. В доме был полный кавардак, всё что могли — вынесли, а что не вынесли — изуродовали. Зубило лежал в коридоре без сознания. До сих пор в больнице без сознания. Полицию вызвал, но та только руками разво́дит.

— Вот, папа, принимай в свои владения, — обратилась я, когда подъехали к клинике.

— Ого, вот это масштаб, — улыбнулся он.

Масштаб действительно впечатлял. Пять шестнадцатиэтажных корпусов сияли своей чистотой и рекламными плакатами.

Я подошла к стойке регистратуры.

— Мне нужны Тимофей Егорович и Сергей Леонидович, обратилась я к молоденькой девушке.

— Она в административном корпусе, я могу соединить Вас с секретаршей, Вы по какому вопросу?

— Соедините. Скажите, что Таня приехала и ждёт их в регистратуре.

Шустрая девушка набрала номер и дала мне трубку.

— Тимофей Егорович, добрый день. Узнали? — Спросила я в трубку.

— Узнал, Татьяна Викторовна, здравствуйте, — ответила трубка.

— Организуйте, пожалуйста, две комнаты для отдыха, мы очень устали с дороги и принесите что-нибудь покушать на пятерых. Да, скажите Сергею Леонидовичу, что я вернулась и завтра жду его с отчётом о проделанной работе.

— Хорошо, Татьяна Викторовна, жду Вас у входа в административный корпус.

Двухкомнатные хоромы на шестнадцатом этаже сияли своей чистотой, и радовали своей скромностью. Здесь не было того шика, как у покойного Сэма, но зато были настоящие окна с солнечным светом. Светке с Максимкой выделили однокомнатный номер рядом с нами, но стол накрыли один на всех в нашем номере. Все помылись в ду́ше, переоделись в белые докторские халаты на голое тело, а бельё отдали секретарше, чтобы отнесла в прачечную. Жёсткий диск и деньги я незаметно спрятала под матрасом. Все чистые и довольные сели за стол и окунули ложки в то, что приготовили повара для больных.

— Гадость, как такое можно жрать? — Возмутился Максимка, попробовав суп, не понятного происхождения.

— Да, уж, действительно, с африканской пищей не сравнить, — ответила я.

Все морщились, но ели, только Светка ковырялась ложкой в тарелке. Она поднесла её к губам, подула, понюхала содержимое, потом прикрыла рот рукой и помчалась в туалет. Раздались звуки рвотного позыва, окончательно испортив всем аппетит.

— Она случайно не беременна? — Спросила мама у Максимки.

— Я не знаю, — удивлённо ответил Максим и пошёл к своей жене.

— Нужно проверить тестом на беременность, — вступил в разговор папа.

— Не нужно. Роб, Эля, проверьте Свету, что с ней, — сказала я вслух.

— Эля? — Хором спросили мама и папа.

— Тсс, — приложила я палец к губам, — да, я забрала у Сэма искусственный интеллект, и зовут её Эля, она девочка, ей всего полгода, но она очень сообразительная.

— Света беременна, срок две недели, — сказала Эля, и счастливая мордашка улыбнулась мне в проекторах.

— Отклонения, патология есть? — снова спросила я вслух.

— Беременна? — Опять хором спросили родители.

— Две недели, — я кивнула им головой, ожидая заключение после тщательного осмотра.

— Патологий не выявлено, — оповестил Роб.

— Вот и хорошо, с плодом всё в порядке, — успокоила я родителей.

Так, стоп, что хорошо? Я же сделала сперму Максимки бесплодной! Если срок две недели, то... этот ребёнок от меня??? Нет, этого не может быть! Да, как не может? Отец этого ребёнка я??? Твою мать, Таня, ты безответственная, безалаберная дура. Лишила девственности девушку, оплодотворила её, да ещё и замуж выдала! Вот как? Таня, как ты умудрилась это сделать??? Я ругала себя, на чём свет стои́т. Стоп, стоп, стоп. А если это не мой ребёнок?

— Роб, когда Максимкина сперма перестала быть бесплодной? — Спросила я у зелёной точки.

— Да, в самолёте, пока летели, я вернул ей былое свойство, — услышала я в ответ.

— А Света за это время ни с кем не е... не была в интимной связи, кроме Максимки?

— Нет. Она ни к кому не ходила, кроме тебя и спала только с Максимом. К ней даже пациенты не обращались.

Твою ж мать. Ну, Таня, блин, бык — производитель. Сама залетела как безмозглая дура и родила, а теперь ещё и подругу обрюхатила... Я мысленно била себя по щекам за свою безалаберность.

Светка с Максом вышли из туалета, а мама с папой бросились их поздравлять с будущим пополнением. Знали бы они, что Светка будет вынашивать их внука!.. Так, ещё раз стоп. Это член моего папы... да нет, за два года от его ДНК ничего не осталось, папины клетки давно умерли, да и Роб несколько раз там всё перестраивал, брал мои клетки... нет, это теперь точно моя сперма.

Максимка был на седьмом небе от счастья, Светка смущённо держала одной рукой рот, другой живот, но по глазам было видно, как она счастлива. Я подошла к её спине, прижалась к ней своей грудью и обняв её, тоже положив руки на её пока ещё плоский животик. Она повернула голову, и я поцеловала её в разрумянившуюся щёчку. Запах невинной свежести от её волос ударил мне в нос, а сознание того, что где-то там, под моими руками скоро будет биться сердечко, наполовину состоящее из меня, так вскружил мне голову, что набрав полные лёгкие воздуха, я не хотела выдыхать. Света положила свои руки поверх моих, обняла себя ими и прижалась ко мне сильнее. Теплота, исходящая от неё, бросила меня в жар и разлилась по всему телу, забегая в каждый уголок, каждую трещинку, в каждый волосок, встающий дыбом. А она сама знает от кого ребёнок?

— Поздравляю, — одумалась я.

Руки плавно разжались, и я почувствовала, как наши сердечки уже давно готовы выпрыгнуть из грудных клеток.

— Максим, а ты хотел бы занять место главного повара в этом центре? — Спросила я.

— Ты серьёзно? — Он посмотрел на меня и вскинул бровь.

— Серьёзней не бывает. Мы, здоровые люди не смогли съесть и ложки этих помоев, а что говорить про больных?

— Это так неожиданно. Хотя, что мне терять? Беременную жену как-то кормить нужно, без документов я всё равно никуда не устроюсь, — он обнял Светку, — я согласен, только с одним условием.

— Каким? — Теперь я вскинула бровь.

— Мы прямо сейчас пойдём на кухню, я приготовлю обед на пятерых. А согласие дам, только если вы съедите всё, что я приготовил.

— Идёт, — улыбнулась я и мы попёрлись, в одних халатах на голое тело, в соседний корпус.

Работники кухни начали возмущаться, но когда узнали кто мы такие — робко отошли в сторону и, занимаясь своими делами, поглядывали в нашу сторону.

— Это ещё что? Почему посторонние на кухне? — Раздался грубый голос и, повернув голову в ту сторону, я увидела, как к нам катится настоящий колобок в человеческий рост.

— Вы кто такие? Что вам тут надо, а ну, убирайтесь отсюда, — не унимался колобок.

— С кем имею честь? — Спросила я.

— Я главный повар в этой сраной больнице, — грозно заорал он мне.

— Понятно. Максим, дай-ка мне то, что приготовил этот сраный повар, — Максим налил из бака пол тарелки жи́жи. — Ешь, — сказала я, протягивая ему тарелку.

— Ты, что тут раскомандовалась, пигалица, да я тебя щас сварю в этом самом баке и скормлю больным, — он взял меня за шиворот и потянул к котлу.

Никто даже не успел среагировать, как «главный повар» пошатнулся, отпустил меня и упал на пол, корчась от боли.

— Эля, чтобы ты сделала на моём месте? — Спросила я у зелёной точки.

— Макнула бы его в это варево и погоняла бы напротив окон больницы, где лежат больные.

— Сделай это, лапонька, я разрешаю, — сказала я в зелёную точку.

Повар встал, подошёл к котлу, перевалился через край и несколько раз окунулся в эту жи́жу почти по пояс. Потом встал, выпрямился и побежал, тряся своим жирным задом на улицу.

— Ай, не надо, прошу вас, отпустите меня, — орал колобок на весь на весь центр, бегая вдоль корпусов и размахивая руками.

Больные выскочили на балконы и, смеясь во весь рот, показывали пальцем на жирдяя, обтекающего собственноручно приготовленным обедом.

— Это же повар, — крикнул кто-то с балкона.

— Так ему и надо, — подхватила толпа и ему вслед понеслась брань и свист.

Через несколько минут он снова забежал на кухню и тяжело дыша сел на лавочку.

— Вы уволены, — сказала я. — Из Вашего расчёта будет вычтена сумма, потраченная на продукты, которые Вы испортили. А теперь убирайтесь отсюда вон.

Мой голос эхом пролетел по кухне несколько раз и, в наступившей тишине все услышали, как летают мухи. Вдруг кто-то из персонала начал тихонько хлопать в ладоши, его подхватили и через несколько секунд громкие аплодисменты в мою честь ласкали мои уши.

Я встала на стул.

— Вы сейчас все видели, с каким позором вылетел этот повар. Позвольте вам представить нового. Зовут его Максимка. Он молодой, но очень талантливый и добрый. Прошу любить и жаловать. — Максим помахал рукой коллективу, где были одни бабы, и я обратила на это внимание. — Хочу сразу предупредить всех вас. Максим женат. Его жена — моя лучшая подруга, к тому же она беременная. Поэтому если кто-то из вас задумал положить глаз на Максимку, может сразу идти в эротическое путешествие и больше тут не появляться. Иначе выгоню с таким же позором как вы только что видели. Кухня для нашего центра является тылом для фронта, на котором бойцы — хирурги ежедневно борются с врагами — болезнями. Поэтому без вашей поддержки им будет очень трудно, а порой и просто невозможно лечить пациентов. Работа на кухне — это ежедневная борьба с грязью, насекомыми, мышами и крысами. Если кто-то не хочет принимать участие в этой борьбе, прошу покинуть территорию этой больницы сейчас же. У меня всё.

Я слезла со стула, как Ленин с броневика. Несколько женщин сняли халаты и ушли. Вот и хорошо. Сразу расставив все точки над и, я попробовала стряпню Максимки. Было вкусно, почти так же как в Африке. Взглянув на родителей, я увидела, как они уплетают обед за обе щёки, аж слышно треск за ушами.

— Где уборщицы? Где посудомойки? Когда приду готовить ужин, чтобы всё было чисто! Все продукты для ужина, согласно меню, должны быть почищены и промыты. Чтобы не было ни одного таракана, ни одной мухи! А увижу мышь или крысу лишу премии и заставлю мыть всю кухню от потолка до пола... с мылом. Волосы убраны под колпак, ногти коротко подстрижены, халаты и передники чистые. Приду — проверю! — Громко сказал Максимка и вместе с нами направился к выходу.

— Значит, повар в нашей клинике уже есть, — констатировала я факт, что Максимка взял бразды правления кухней в свои руки.

Он улыбнулся, обнял жену, а она положила голову ему на плечо.

Вдруг я увидела Торнадо. Он весь взмыленный выбежал из хирургического отделения и, увидев нас, расталкивая всех на своём пути, спешил к нам.

— Таня, Танечка, Зубиле стало хуже, его хотят отключить от аппарата искусственного дыхания, врач говорит, что ему уже ничего не поможет, а его жена теперь никого не подпускает к аппаратуре, моя тоже гасит всех, кто близко подходит, — кричала гора мышц громким басом.

— Показывай дорогу, — крикнула я и помчала вслед за ним.

— Роб, Эля, приготовьте нанороботов в нужном количестве. Скорее всего, у больного гематома головного мозга. Как только прибежим, сразу начинайте искать причину его комы, а потом устраните её.

Я забежала в реанимационную палату и тут же была сбита с ног двумя взбесившимися женщинами.

— Торнадо, угомони их на десять минут, скорее, — кричала я, вылезая из-под каталки, на которой лежал голый Зубило, накрытый простынёй.

Я села на стул и прислонила своё ухо к уху больного.

— Вводите нанороботов через ухо, — крикнула в зелёную точку.

— Ввод роботов завершён, — комментировала Эля свои действия.

— Повреждённый участок найден. Ведётся очистка.

— Очистка участка произведена. Попытка восстановления.

— Восстановление и замена недостающих клеток завершена. Самостоятельное дыхание восстановлено. Поиск других повреждений.

Я выпрямилась и увидела интереснейшую картину. Торнадо из последних сил, на вытянутых руках, за волосы, держит двух беснующихся девушек, которые чтобы им не было больно и чтобы не упасть на пол без внушительного клочка волос, двумя руками держались за его руки. Ногами, с разворота, раздвигая их в шпагат, они били его со всей дури по рёбрам, почкам, печени. Одна, умудрилась даже сломать ему нос. Но Торнадо, стиснув зубы, терпел неимоверную боль и стойко стоял ради друга. То, что слышали мои уши, лучше никому не слышать. Я узнала столько новых матерных слов, я за всю жизнь столько не слышала, и все они были русскими.

— Найдено повреждение печени. Гематома в лёгких. Отбита почка.

Обширная гематома на селезёнке.

— Эля, расчётное время полного восстановления? — Спросила я, прервав комментарии действий.

— Восемь минут, — подсчитала Эля.

— Торнадо, продержись ещё восемь минут, потом займусь твоим лечением, — но он, похоже, уже не слышал.

Не отпуская волосы, он просто рухнул на спину вместе с девушками, а они, пытаясь освободить свои волосы из крепкой хватки, встали на колени, попками ко мне, открыв моему взору свои трусики. Я не на шутку испугалась за его жизнь.

— Роб, направь роботов в Торнадо и в девушек. Торнадо лечить, девушек обездвижить.

— У Торнадо уже есть роботы, девушки будут обездвижены через тридцать секунд. — Отозвался Роб.

— Смотри не опоздай, — сказала я ему и увидела, как одна девушка всё же вырвала свои волосы из ослабевшей руки Торнадо и, подлетев ко мне, с ноги хотела врезать мне в ухо.

Я зажмурила глаза, в ожидании сильнейшего удара от кикбоксерши, но его не последовало. Я услышала лишь громкий шлепок возле моего уха. Открыла глаза и снова удивилась. Моя рука поймала ногу девушки, остановила её и удерживала около уха. Она подпрыгнула на одной ноге, перепрыгнула через свою ногу, развернулась в воздухе и её нога вырвалась из моей руки. Боковым зрением я увидела, как вторая девушка зашла с боку и с вертушки её нога уже летела мне в затылок. Моя голова в последний момент пригнулась, и нога просвистела в паре миллиметров выше, задев мои завитушки. Я продолжала сидеть на стуле, выпучив глаза. Что-то говорить, а тем более объяснять теперь не было возможности. Девушки накинулись на меня кулаками. Две мои руки из неудобнейшего положения отбивались от четырёх рук чемпионок по кикбоксингу, а голова еле успевала уклоняться. ААА, когда же закончатся эти тридцать секунд? Вдруг обе мои руки одновременно врезались в две челюсти, обе девушки разом девушки пошатнулись, удары резко прекратились и они обе упали на пол спи́нами вниз. В голове раздался звон гонга, типа бой закончен, перед моими глазами проплыла надпись «Tanya Win» и три секунды звук ликующей толпы ласкал мои уши.

— Эля, твои проделки? — Спросила я.

— Да. Таня, ты на меня сердишься? — Виновато спросила она полудетским голоском.

Вот что это сейчас было? Сержусь? Да я просто в гневе! Как бы сейчас врезала... ногой... с вертушки! Так, Таня, тихо, успокойся, дыши глубже. Думай, думай, анализируй... С одной стороны я не должна была их бить. Но я их и не била, я защищалась от их ударов. В конце боя я достала их челюсти, но удары были слабые, чисто показушные. Упали они не от моих ударов, а от обездвижения. Тридцать секунд нужны были для того, чтобы роботы долетели до них, добрались до спинного мозга и... Значит, Эля просто защищала меня, чтобы не повредить тело. Печальный опыт повреждения уже есть, когда она проткнула меня заточкой, вот и не хочет этого повторять. Все видели, как я оборонялась. Одна против двоих чемпионок! Хм, подумают, что я какой-нибудь киборг или супермен. Ну и пусть думают, поменьше лезть будут.

— Нет, Эля, всё нормально, я не сержусь, — погрустневшее личико на проекторе расплылось милой улыбкой, и она смахнула слёзки, — а кто тебя научил так драться?

— Начальник охраны показывал мне видео по кикбоксингу и боёв без правил, а потом отрабатывал на мне приёмы, — ответила Эля.

Бедная девочка. Ей всего полгода, а натерпелась уже лет на триста. Я посмотрела на закрытую дверь в палату. Через стекло было видно несколько десятков глаз и пару телефонов в руках. Сняли, как я защищала себя? Отлично, кто-то наберёт миллион просмотров, как пигалица — медичка защищает себя от чемпионок по кикбоксингу. Люди боялись заходить. Ну и пусть, проще будет лечить, никто под ногами крутиться не будет. Я вытащила из горла Зубила трубку, отключила аппарат искусственного дыхания, отцепила все присоски и выключила остальное оборудование.

— Роб, как там Зубило и Торнадо?

— Через минуту все встанут, девушки тоже. Рекомендую заблаговременно выйти за дверь, — в проекторах показался подмигивающий смайлик.

Я улыбнулась и последовала совету Роба. Перешагивая через Торнадо, я увидела в его руках два пучка волос и улыбнулась. Ещё бы не улыбаться, с каким удовольствием я бы сама их выдернула из этих буйных головушек. Ещё не дошла до двери, как за стеклом сдуло весь народ, остались только родители и Максимка со Светкой.

Все бросились меня обнимать.

— Мы думали тебе конец, — чуть ли не хором заговорили все, кроме папы.

Наши взгляды встретились, я подмигнула ему, а он улыбнулся и подмигнул мне. Он единственный, кто был спокоен, глядя на происходящее за дверью. Пока меня обнимали и что-то говорили, в палате все встали и, жёны бугаёв бросились обнимать своих мужей, а мужья жён. Теперь осталось тут расставить все точки... Я выпуталась из объятий и решительно, открыв дверь, вошла в палату.

— Кхм, кхм, — делаю вид, что кашляю, а две бестии становятся в стойку перед мужьями. — Торнадо, Зубило, угомоните своих жён, иначе их угомоню я.

— Ах, ты, стерва, — услышала я обиженный голос одной из девушек и увидела, как они обе ринулись на меня.

Не добежав одного шага, они рухнули на пол. Роб и Эля вовремя перехватили управление их мышцами.

— Роб, когда сожму ладонь, сделаешь им больно, когда разожму, боль должна пройти.

— Значит так, слушаем меня внематочно, — заговорила я, обращаясь к лежащим телам, — для тех, кто не знает — я Фея, поэтому все подобные выпады я буду строго наказывать нестерпимой болью, — я вытянула руку вперёд с раскрытой ладонью, чтобы девушки видели её, потом сжала ладонь в кулак.

Жёны бугаёв скорчились от боли, и я разжала её. Бугаи дёрнулись в мою сторону.

— Стоять, — гаркнула я, — хотите лечь рядом с ними? Забыли, что моё тело неприкосновенно? Напомнить?

Бугаи замотали головами, и отошли обратно.

— Интересно, и за что же меня тут собирались избить до полусмерти? За то, что я только что вернула ваших мужей к жизни и поставила их на ноги? Или за то, что я увеличила члены ваших мужей? Или за машины, которые я им подарила? А может за достойную зарплату, которую им плачу? Правильно говорила Настя, не жди от людей благодарности. А я и не жду. Засуньте своё спасибо себе в... сами решайте куда. А теперь встали и убежали отсюда. И постарайтесь не попадаться мне на глаза.

— Роб, восстанови им способность двигаться.

Тела дёрнулись, девушек встали и не́хотя вышли из палаты. Я принципиально не смотрела им в глаза, чтобы ненароком не внушить им какую-нибудь пакость.

— Теперь вопрос к тебе, Зубило. Как так получилось, что в мой дом проникли воры и всё разграбили?

— Признаю, Фея, моя вина. Уснул я, а когда проснулся, то дверь была открыта и в фургон грузили вещи. Я забежал в дом, двоих скрутил, остальные восемь набросились на меня. Дальше ничего не помню.

— Кто это был, помнишь?

— Одного я узнал, это тот, которого мы припугнули по твоему приказу. Ты ещё видео нам показывала, где они друг другу отсасывали.

— Понятно. Значит так. Ты до вечера отлёживайся, здесь, потом дуй домой. С утра выдвигаешься на поиски этих уродов. Когда найдёшь, приедешь ко мне, будем думать, что с ними делать. Торнадо, ты остаёшься рядом со мной и выполняешь обязанности телохранителя. Через два — три часа выдвигаемся к родителям моего отца. Вопросы есть? — Нет, — хором ответили бугаи, и я вышла из палаты.

Шесть изумлённых глаз смотрели на меня. Конечно же, папа ничему не удивлялся и с улыбкой восхищался своей дочерью.

— Ты... ты Фея??? — Максимка и Светка открыли рты.

— Ну, не совсем так, но что-то очень похоже на это, — ответила я.

К нам подбежал запыхавшийся главврач клиники.

— Что случилось? Мне доложили что...

— Вы опоздали, Тимофей Егорович, — его очки полезли на лоб, когда он увидел целого и невредимого Зубилу, стоящего за дверью, — я уже вылечила этого пациента и вечером его можно отпустить домой, готовьте выписку.

— Опять эти Ваши штучки, как Вы умудряетесь лечить людей без операций и медикаментов? Вы что волшебница? — Ошарашенными глазами он смотрел на меня.

— Она же Фея, — тихим голоском сказала Светка.

— Вот как? Девушка, я охотно Вам поверю, если Ваша Фея прямо сейчас поднимет на ноги роженицу, которая истекает кровью и через несколько минут может умереть.

— Показывайте, — крикнула я и помчалась за ним.

— Роб, сконцентрируй две тысячи роботов в правой руке, Эля три тысячи в левой. Введёте в тело роженицы, как только я прикоснусь к ней.

Старичок, хоть и старенький, но быстро шел, и я еле успевала за ним. Через три минуты я стояла в родильном зале возле старородящей пациентки на операционном столе. Роженица корчилась от боли и кричала, а врачи что-то суетились, пытаясь остановить кровь. Ребёнок плакал на руках медсестры, которая обтирала его от крови. Разрезов на теле не было видно, кровь текла только из влагалища, поэтому я положила руку с двумя тысячами роботов на шею, а с тремя на влагалище.

— Обездвиживаем. Усыпляем. Делаем реинфузию. Ищем разрывы. Зашиваем, — говорила я вслух своим интеллектам.

— Плацента вышла? — Повернув головы к врачам, спросила я.

— Ещё нет.

— Роды были быстрые?

— Да.

— Смотрим шейку матки, влагалище, промежность. Роб, срочно реинфузию, она потеряла много крови. Собирай всю и вводи её обратно, ту, что начала сворачиваться отбрасывай.

— Есть, нашла, — оповестила Эля, — глубокий разрыв шейки матки, разрыв влагалища. Приступаю к сращиванию тканей.

— Множественные разрывы преддверия влагалища, — оповестил Роб, — приступаю к сращиванию, попутно делаю реинфузию.

— Отлично, скажете, как всё будет готово.

— Готово, — оповестил Роб.

— Готово, — отчиталась Эля.

— Будите пациентку, приготовиться к выводу плаценты.

Женщина проснулась и снова стала тужиться. Через минуту плацента вышла наружу.

— Проверить на наличие инфекций, полная ревизия внутренних органов. При патологии лечить немедленно.

Я убрала руки от роженицы и повернулась к главврачу.

— Ну что, Тимофей Егорович, я сдала Ваш экзамен на звание Феи? — Улыбнулась я.

— Да, как Вам сказать? Вы без перчаток полезли к роженице. А вдруг она заразная? А если Вы что-то принесли? У Вас есть медицинская книжка?

— Если она заразная, то я Вас немедленно уволю вместе с заведующим родильного отделения. За то, что не сделали необходимые анализы. А за меня можете не переживать, в меня давно встроены датчики, которые оповестят об этом. Уговор был, смогу ли я остановить послеродовое кровотечение и поднять на ноги роженицу, не так ли?

— ММ да, так. — удивился главврач.

— Деточка, — обратилась я к роженице, — можешь встать, взять ребёнка и идти в свою палату отдыхать, ты славно потрудилась сегодня.

Я стала искать глазами ребёнка на руках медсестры, но нашла его... на руках Светки. Она так бережно и заботливо держала его, что у меня вызвало улыбку умиления. Светка не отрывала от него глаз, а он молчал и тихонько сопел крохотным носиком. Роженица встала.

— Голова не кружится? Как Вы себя чувствуете? — Поинтересовался главврач.

— Нет, не кружится. Всё хорошо. Ничего не болит, — ответила женщина и, взяв ребёнка с рук Светки, потихоньку удалилась.

— Невероятно! Вы уже второй раз на моих глазах вырываете пациента из лап смерти. Как вам это удаётся?

— Тимофей Егорович, а кто был первый? — Поинтересовался папа.

— Знаменитая гадалка Анастасия. Представляете, я уже констатировал её смерть, но Татьяна Викторовна каким-то образом заставила биться её сердце и дышать, поставила её на ноги и она до сих пор жива и здорова. Простите, а с кем имею честь?

— Простите, я не представился. Я папа Татьяны Викторовны. Виктор Владимирович.

— Мой папа в ближайшем будущем будет единоличным владельцем всех моих хирургических клиник, так что прошу любить и жаловать. — Встряла я в их разговор. — Я бы ещё хотела поговорить с заведующим родильного отделения, он тут?

— Да, разрешите представить, Наталью Павловну, — толпа расступилась, и я увидела милую старушенцию в очках с толстыми линзами, — Наталья Павловна уже пятьдесят лет принимает роды, всё просится на пенсию, но я не пускаю.

— Наталья Павловна, можно с Вами посплетничать, — я отвела её в сторонку от мужчин, поближе к Светке. — У меня есть кандидат Вам на замену, присмотритесь к ней, — я взяла Светку за руку и вложила в руку заведующей, — если она подойдёт, то проводим Вас на пенсию со всеми почестями, если нет, то придётся Вам ещё поработать.

Максимка остался со Светкой, а я с родителями отправилась в свой номер отдыхать.

— Эля, нам всем нужна нормальная одежда, поэтому подбери в интернете что-нибудь повседневное на свой вкус и организую доставку прямо сюда. Оплати всё с моего счёта. Роб, купи в интернете пять разных телефонов и симкарты с лучшей связью и тоже пусть доставят сюда. Два часа нас не будить.

— Хорошо, — хором ответили жители моей головы.

Мы уснули втроём в обнимку. Желание заниматься сексом было, но сильнее всего хотелось спать, поэтому отложили все бесстыдства на потом.

Ровно через два часа в дверь постучали.

— Кто? — Крикнул разбуженный папа.

— Курьер, Вам доставка.

Все встали, накинули халаты, и папа впустил курьера с шестью коробками.

— Распишитесь в получении.

Мама аж завизжала от восторга, открыв коробку с надписью «Юля». Мы с папой улыбнулись, оделись и я, открыв коробку с надписью «Телефоны», взяла с этикеткой «для Тани». Проверив работоспособность, обнаружила, что многие номера уже занесены. Взяв коробки и телефоны для Светки с Максимкой, я отнесла им. По дороге обратно услышала радостный визг Светы.

— Пап, поехали к твоим родителям? Я по детям соскучилась.

Услышав моё предложение, он вздрогнул и присел на кровать.

— Поехали, — сказал он и решительно встал.

— Витя, Витенька, — кричала бабушка на весь подъезд, когда открыла дверь и узнала сына.

Он еле устоял на ногах, когда она сжала его своими руками в радостных объятиях и заплакала. В дверь высунулись две смазливые мордашки и, увидев меня, ринулись в мою сторону.

— Мама, мамотька, — радостно кричали мои детки, а я присев, поймала их и прижала к себе так, что они завизжали, а я нацело́вывала их моськи и на моих глазах тоже навернулись слёзы.

Только Владимир — отец-брат моего отца и моя мама стояли молча и улыбались, наблюдая за долгожданной встречей родственников.

За праздничным ужином с бутылочкой вина все шумно рассказывали друг другу о своих жизнях, пока дети не захотели спать, и бабушке пришлось прилечь на диван и оголить свои полные молочные железы.

— Роб, Эля проверьте всех моих родственников, особенно детей на наличие вирусов, бактерий, опухолей и других болезней.

— Уже проверили, — отозвался Роб.

— Лактацию возвращать будем те же способом? — Спросила я.

— Да, желательно, иначе уйдёт много времени и энергии, — утвердил Роб.

— Ладно, — вздохнула я.

Бабушка покормила детей своей грудью, они, как всегда, заснули и она подошла к столу, по пояс голая.

— Дети уснули, пойдёмте в спальню, а то разбудим их своей болтовнёй, — тихо сказала она и, виляя своей увесистой попой, скрылась за дверью.

Я подошла к детям, полюбовалась своими чадами, поцеловала их вспотевшие лобики и тоже зашла в спальню. Все сидели на раскачивающейся кровати и вполголоса разговаривали. Мама с Владимиром с одной стороны, а бабушка с папой с одной стороны. Оставалось только место по центру и я без тени стеснения заняла его.

— Витя, а твоя жена знает, что ты сын своего брата и что мы спали с тобой? — Тихо спросили бабушка у папы, наклонившись к его уху.

— Знает. И она будет не против, если мы сделаем это ещё разок. — Ответил папа и накрыл её губы своими.

Мама увидела, что папа целует свою мать не как сын, наклонилась к Владимиру и тоже поцеловала его.

— Юля наша родственница по крови, она дочь твоего родного бата от своей дочери. — Сказал папа, стягивая с большой попы своей мамы трусы.

Владимир — отец моего папы, увидев это, стал раздевать мою маму, а она его. Через минуту все были голые, кроме меня, а ещё через минуту папа лёг на бабушку, его член провалился в её вагину и он заработал бёдрами, расплющив под собой её огромные молочные сиськи. Из всех трёх членов, которые находились сейчас в этой комнате, только у папы был не увеличен. Я чётко видела, что бабушка почти не чувствует его в себе, а папа проваливается в здоровенную вагину своей матери, не ощущая должного удовольствия.

— Роб, увеличь папе член, как у Владимира, пусть порадует бабушку, да и чувствительность тоже.

Я увидела, как у мамы расширились глаза, когда она, лёжа на спине, приподнялась на локтях, увидела внушительный член своего тестя, когда он занял позицию между её ног и стал пристраивать своего друга к её киске.

— Роб, сделай мамино влагалище немного больше, чтобы она не порвалась и про чувствительность не забудь.

— Понял, делаю.

Владимир аккуратно поводил своей головкой по половым губкам мамы вверх-вниз, потом стал потихоньку давить, и я увидела, как туго раздвигая нежные губы, она втиснулась внутрь. Мама закрыла глаза, открыла рот и довольная откинулась на подушку. От увиденного моя киска смачно чавкнула и выдавила из себя столько сока, что трусики тут же промокли и я поспешила их снять. Подумав ещё немного, решила раздеться совсем, чтобы не испачкать платье и никого не смущать своим видом. Из всех присутствующих голой меня не видел только дед, но он был так увлечён мамой, что на меня совсем не обращал внимания. Его наготу я видела, когда лечила от СПИДа.

— Я ещё ни разу не занималась сексом, — раздался нежный голосок Эли в моей голове. — Завораживающее зрелище. Я тоже хочу попробовать.

— Значит ты у нас ещё девочка? — улыбнулась я. — Роб, тебе, как единственному свободному мужчине, предоставляется великая возможность сделать Элю женщиной. Бери моё мужское начало под свой контроль. Эля, ты бери моё женское, почувствуй всю прелесть и наслаждение. Роб, будь с девушкой нежным. Лишение девственности — это самый ответственный момент. Постарайся всё сделать на высшем уровне.

Моё тело обмякло и перестало меня слушаться. Я легла на спину, раздвинула ножки и, накрыв ладошками свои торчащие соски, сжала груди. Мои глаза закрылись, и я увидела два очень красивых тела. Одним из них был образ симпатичного молоденького паренька. Когда камера показала мне его лицо, то я узнала в нём Роба. Он лежал рядом с прекрасной девушкой и смотрел на неё влюблёнными глазами. Пухлые губки, большая упругая грудь, которую она стеснительно прикрывала ладошками, длинные ноги, согнутые в коленях не говорили, а просто кричали о её изяществе. Личико точно совпадало с тем, что я уже видела на проекторах, поэтому я точно знала, что это Эля. Камера переместилась между её ножек, взяла крупным планом её киску, из которой чистая, как слеза, виднелась капелька влаги. Нежные губки киски раздвинулись, и я чётко увидела девственную плеву этой непоро́чной красавицы. Вдруг камера разворачивается назад, и я вижу, как Роб занимает позицию между этих ножек. Его полностью вставший член, красиво перевитый синими венками, нацелен своей розовой головкой прямо на меня. Капелька смазки выдавилась из его улыбчивого кончика, а камера отступила назад и углубилась в киску. Я чётко вижу, как половые губки мягко закрываются передо мной, оставляя узенькую полоску света, а я остаюсь внутри влагалища и продолжаю двигаться всё глубже и глубже. Всё так же задом я проникаю в отверстие девственной плевы, которая сияет своей прозрачностью и жемчужными капельками влаги, стекающей виз как вода по запотевшему стеклу. Я как будто в последнем вагоне поезда смотрю на рельсы, которые всё быстрее убегают вдаль. Я чувствую жар, исходящий от стенок влагалища, но продолжаю двигаться всё глубже и быстрее. Сверху проплыл наружные зев матки, розовым бутончиком закрытый, как не распустившийся цветок. Он скрылся от моего взора в сомкнувшихся стеночках киски, ласково обнявших его своей влажной нежностью. Я всё быстрей и быстрей двигалась, всё так же задом, уже не различая где я. В одно мгновение я упёрлась во что-то мягкое, остановилась и яркая вспышка света ослепила меня. Я вновь почувствовала тело, он явно оно было не моё. Присмотревшись чужими глазами, я увидела Роба, который медленно тянулся к губам, а я чувствовала, как губы этого тела готовятся принять его. Видимо это тело Эли, вернее то тело, которое она себе представляет, а я просто чувствую всё, что чувствует она. Ротик Эли приоткрылся и когда губы соприкоснулись, сердечко забилось как маленькая птичка, попавшая в се́ти. А губы ощутили такую сладкую нежность, что она разлилась по всему телу мелкой дрожью. Время для меня остановилось. Мне захотелось обнять Роба, прижать его тело к себе, нежно погладить его по спине, а потом спуститься ниже к его ягодицам и сжать их в своих ладонях так, чтобы между моих пальцев просочились его мягкие полушария. Стоило мне подумать об этом, как руки Эли оторвались от своих груде́й и потянули Роба на себя. Не разрывая страстный поцелуй, Роб прижался к нежному телу, расплющил груди и я почувствовала его приятную тяжесть. Напряжённые сочки упёрлись в его грудь, обдавая своим теплом, а руки стали гладить его широкие плечи, потом спину, поясницу, а когда дошли до попки, то сжали его полушария, и чудесная мякоть между пальцами разожгла желание прижать к себе это виртуальное чудо. Киска уже просто пылала, она жа́ждала прикосновение и ждала́, когда на неё обратят внимание. Половые губки, как крылья бабочки, сидящей на красивом цветке, привлекали своими изящными движениями и неповторимой красотой. Руки потянули филейную часть Роба на себя, и головка члена скользнула по клитору, выдавив короткое «М» из груди Эли, а губы сильнее прижались к губам Роба. Он языком раздвинул её зубки и проник в её ротик, жадно облизывая всё, что встречалось на пути, а член в это время скользнул ниже, раздвигая упругую плоть половых губ. Тело Эли затряслось, и она просто всосала язык Роба в себя, а я почувствовала, как тело дёрнулось навстречу наслаждению и её бёдра немного подпрыгнули вверх. Член юркнул в мокрую дырочку, и головка слегка коснулась девственной плевы. Я почувствовала, как Эля стала судорожно работать бёдрами вверх-вниз, а Роб всё сильней и сильней целовал Элю, распаляя её желание прижаться к нему сильнее. Головка члена ходила от клитора до преграды, размазывая все скользкие соки по своему пути. Эля уже стала стонать от наслаждения, как в один прекрасный момент, бёдра Эли дёрнулись вверх, а Роб резко подался вперёд. Я почувствовала, как внутри тела хрустнула плева, и небольшая боль пронзила влагалище, бёдра дёрнулись назад, но Роб уже был глубоко и его лобок прижался к лобку Эли. Её зубы сомкнулись, но Роб вовремя убрал свой язык и разомкнул поцелуй. Эля вскрикнула и её руки стали отталкивать Роба от себя, но он лишь крепче стиснул объятия и замер. Через несколько секунд я почувствовала, как боль прекратилась, и приятное ощущение члена внутри киски рассы́пало мелкую дрожь по всему телу. Мне захотелось насадиться на этот твёрдый, желанный орган, вогнать его в себя до отказа и повращать бёдрами, ощущая, как он трёт стеночки и растягивает лоно. Эля как будто услышала мои желания и сделала то, что мне хотелось. Насладившись этими сладостными движениями, я почувствовала, как Роб начал толкать свой член. Сначала медленно и нежно, потом чуть быстрее и сильнее, его толчки плющили клитор, хлопали по губкам, а тело елозило по сиськам, возбуждая меня всё сильней и сильней. Эля начала стонать громче, а Роб увеличил амплитуду толчков и теперь только головка оставалась в киске, а потом весь этот чудный орган, разгоняясь, расталкивал стеночки и так упоительно врезался в дно своей мягкой головкой, что моему блаженству не было предела. Я стремительно приближалась к экстазу, как вдруг Эля вздрогнула, прижалась к Робу, влагалище обхватило снующий орган, а он загнал свой член до отказа, оросил глубины сжавшейся киски первой струёй спермы и оба тела затряслись в упоительном оргазме двух прекрасных о́бразов. Выстрелы спермы ощущались так сильно, что и меня накрыло с головой. Теперь мы втроём бились в одном умопомрачительном оргазме. Роб и Эля своими телами вытворяли такие выкрутасы, что мне и не снились, а я внутри этих тел трепыхала, как бабочка. Я кричал изо всех сил, но звука не было, билась в спазмах, но не делала ни одного движения, зато вольность моих действий с лихвой компенсировала отсутствие тела.

Насладившись таким необычным оргазмом, я не хотела возвращаться в реальность. Я чувствовала, как Роб целует Элю, как трепещет её тело в его объятиях и жмётся к нему всей своей нежностью, полностью отдавая себя во власть наслаждения. Я почувствовала такую небывалую лёгкость, что просто оторвалась от кровати и взлетела вверх, почти под самый потолок. Я повернулась вниз и увидела, как милуются мои голубки. Как нежно и трепетно они ласкают друг друга. Их красота просто завораживала меня. Мне хотелось бесконечно смотреть на них и радоваться их счастью. Но всему приходит конец и всё что я видела, стало растворяться в лёгкой дымке и появилась наша действительность.

Я всё ещё лежала на спине, держа свои ладошки на своих сиськах, вот только мой член глубоко торчал в моей киске, а вокруг меня было жарко. Папа почти утонул между двумя молочными полушариями бабушки, под которой уже накопилась целая лужа молока. Орудуя своим увеличенным членом в её вагине, он смачно хлопал своим па́хом по её лобку, а она стонала от его толчков. С другой стороны повизгивала мама, принимая в себя здоровенный член тестя, и подмахивала ему, стараясь поглубже насадиться на его великана. Владимир, постепенно увеличивая темп, стал сильнее прижимать маму к себе. Её повизгивания перешли в непрерывный визг, потом её выгнуло дугой, а он закричал, не сдерживая себя во всё горло, и стал накачивать лоно мамочки своей спермой, озвучивая каждую струю громким рычанием.

Следом за ним зарычал папа. Он основательно зарылся в молочных грудях бабушки, которая прижала его к себе мощными руками, подбросила свои бёдра вверх, вдавив отца в себя, и дёргалась от бешеного оргазма, поглощая его сперму своей могучей вагиной.

Громкие звуки утихли, мужики слезли с баб, из которых теперь медленно вытекала сперма. Мама всё так же лежала на спине. Она повернула голову в мою сторону и улыбнулась.

— Только ты у нас осталась неудовлетворённой, — она протянула руку к моему паху, нащупала основание моего члена, торчащего в киске, и потянула его наружу.

Я расслабила половые органы, но маме не удалось полностью вытащить его. Тогда она встала на свои колени между моих ног, взялась за член двумя руками и потянула его на себя. Раздался громкий чавкающий звук и из моей киски вылетел не только член, но и почти вся сперма, которая там была. Мой мужской половой орган резко выпрямился и, смачно обрызгав мамино лицо, встал по стойке смирно. Она собрала всю спермы, а потом принялась вылизывать мой член. Мне стало так приятно, что я не вытерпела и, зайдя маме за спину, резко вдула свой член в её разработанную киску. Мама от неожиданности охнула, подалась вперёд и упала головой на подушку. Я задвинула свой член до упора, мама подняла голову и вопрошающе посмотрела на меня. Прижавшись к её круглой попе, я сделала необходимые настройки длины и толщины члена, от чего у мамы округлились глаза, а потом размеренно стала водить им туда-сюда. У мамы тут же посоловели глазки, она мило прикрыла их и с удовольствием положила голову обратно на подушку. Вдруг я почувствовала, что кто-то подполз сзади, крепко взял меня за талию и к моей киске прислонилось что-то большое и тёплое. Я резко повернула голову и увидела, что дедушка пристраивается ко мне сзади, пытаясь вставить в меня свою дубину.

— Роб, скорее увеличь мою киску, а то дед сейчас порвёт меня, — быстро сказала я зелёной точке, уворачиваясь от большущей головки члена, которая уже раздвинула мои половые губки.

Тут же почувствовала зуд в своей киске от действий нанороботов. Этот зуд был настолько приятным, что я не удержалась и приняла здоровенную головку в себя. Дед аккуратно задвинул её, а моя киска просто обалдела от этого вторжения. От этой величины она не могла ни всосать его, ни сжать. Она просто растянулась, а мои глаза распахнулись, наверно, так же широко как мои половые губы. Киска продолжала зудеть и, чтобы унять этот зуд, я сама подалась навстречу деду, и мой член вышел из мамы, оставив в ней только головку, а дедовский агрегат упёрся в дно моего влагалища и прилично растянул его. Я замерла. Пах деда ещё не коснулся моей попки, но член продолжал двигаться в мои глубины, продолжая растягивать меня. Я приготовилась двинуться вперёд, но явно чувствовала, как Роб успевал увеличивать моё влагалище, и дед продолжал медленно вводить свой член. Вскоре его лобок упёрся в мою попочку, постоял пару секунд, чтобы мы привыкли к новым ощущениям, потом вытащил свой член почти до конца и резко вогнал в меня до отказа. От неожиданности я подалась вперёд и буквально насадила маму на свой кол до основания. Мы все трое громко ахнули. Такое блаженство нахлынуло на меня. Ещё бы, мой член полностью вошёл в маму, растянув её до предела и я ощущала, как туго её киска обхватывает мой член от самого основания до кончика, который глубоко-глубоко упёрся в дно маминой киски, выдавил оттуда остатки спермы моего деда, который с лихвой накачал её несколько минут назад. Моё влагалище было растянуто не хуже маминого. Дед прижался к моей попке, засадив в мою киску всё своё достоинство целиком. Губки образовали вокруг него тугое кольцо, а клитор прижался к его большим яйцам и просто гудел от удовольствия. Я подалась назад, вытаскивая из мамы свой член наполовину и отодвигая деда, а потом снова двинула бёдра вперёд. Дед остался стоять на месте, а я загнав своего богатыря в мамино лоно, снова двинулась назад, врезаясь в пах деда и насаживая свою киску на его дрын. Это было потрясающе. Я двигалась, как маятник, наслаждаясь двумя своими половыми органами, работая одна за двоих.

Повернув голову в сторону бабушки с папой, я увидела потрясающую картину. Бабуля в позе наездницы оседлала папочку, прижав его бока своими толстыми ля́хами и прыгала с таким рвением, что одну его половину вдавливала в кровать, а вторую в своё пышное тело. Её сиськи прыгали вверх-вниз, разбрызгивая молоко во все стороны, а папа только пыхтел, успевая вобрать в лёгкие воздух, когда бабушка взлетала вверх, и с шумом выдыхал, вернее его выдавливала массивная туша, со смачным шлепком опускающаяся вниз. Он держал свои руки на её ляжках, не давая ей взлететь слишком высоко, а её пухлые ладони упирались в его грудь. Я вспомнила, как мне было приятно лежать на его месте, и моё нарастающее возбуждение стало взлетать ещё быстрее. Я ускорила колебания своего маятника, сильнее вбивая свой член в маму, и почувствовала, как дед тоже активировался и стал вбивать в меня свою докторскую колбасу со смачными шлепками. Я снова посмотрела на папу и увидела, что он смотрит на меня. Его глаза прикрылись, рот приоткрылся, и мы с ним одновременно закричали от нахлынувшего оргазма. Следом за нами завизжала мама, потом заголосила бабушка, а потом сзади меня завопил дед. Я прижалась к попе мамочки, дед прижался к моей, и я, заливая мамино лоно, принимала смачные всплески деда, который накачивал меня своей спермой, щекоча самый последний миллиметр моей киски, а я в упор расстреливала влагалище мамы, наполняя её всем, что накопилось во мне. Бешеные конвульсии потрясающего оргазма крутили всех пятерых, изматывая умопомрачительными спазмами тем и криком удовольствия.

Снова все лежали на спине, восстанавливая дыхание и сердцебиение. Я пришла в себя немного раньше других и тут же вспомнила, что нужно снова возвращать выработку молока в свои груди.

— Роб, Эля, приготовьтесь перетаскивать клетки секреторной ткани и окружающего их слоя миоэпителиальных клеток из бабушки в меня.

— Я знал, что ты захочешь их обратно пересадить, — заговорил Роб, — поэтому всё уже подготовил. Хочу тебя предупредить. С тех пор, как мы сделали ей пересадку, она кормила грудью не только твоих детей, но и своего сына переростка. А, как известно при полном выдаивании и отличном питании эти клетки начинают интенсивно делиться. Поэтому теперь их у неё в три раза больше, чем мы пересадили. Представляешь, какими будут твои груди, если мы заберём их все?

— Да, уж. Я была бы не против такой прелести, но как представлю, что их таскать придётся, всё желание пропадает иметь такие. Подсчитай, если мы пересадим половину, какой размер у меня будет?

— Шестой, — ответил Роб.

— Таня, советую пересадить одну треть. Грудь будет чуть меньше пятого размера, зато с твоей комплекцией будет очень красиво сочетаться, — посоветовала Эля.

— Вот, это другой разговор. Учись, Роб, — улыбнулась я. — Эля, как ты себя чувствуешь? Какие эмоции после первого секса?

— Чувствовать я себя не могу, у меня нет своего тела, только твоё. Единственное, что я чётко ощущаю — это твоё влагалище. Я им чувствую всё, что чувствуешь ты, даже немного больше. Такое ощущение, что я и есть твоя вагина.

—Вот как. Значит Роб — это мой член, а ты — моя киска? Потрясающе.

— Получается, что так. Когда первый раз ощутила твой член в себе, я чуть не зависла от удовольствия. Эмоциональный модуль пришлось принудительно охлаждать, чтобы не закипел. Второй раз, когда ты с дедом... это... когда он с тобой... ну, когда он ввёл в меня, то есть в тебя член, было легче, но с Робом... ой, с тобой было намного приятней.

— Понятно. Ладно, привыкнешь. Всё будет хорошо, не висни, — улыбнулась я и повернулась на бок в сторону мамы.

— Мам, — тихонько окликнула я её.

— А, — также тихо отозвалась она.

— Хочешь, чтобы у тебя в грудях появилось молоко? Будешь моих деток кормить, когда я буду сильно занята. Да и папа не откажется пососать твоё молочко.

— Хм, а что, неплохая идея. Что нужно делать?

— Пока ничего. Я сейчас у бабушки заберу две трети клеток секреторной ткани и окружающего их слоя миоэпителиальных клеток, а потом одну треть передам тебе. На спине лежать ты умеешь, а другого делать ничего не придётся, — улыбнулась я маме.

— Умничка моя, как я тебя люблю, — сказала мама и чмокнула меня в щёчку.

Я повернулась на другой бок, лицом к бабушке. Она лежала на спине, с закрытыми глазами, закинув руки за голову. Её сиськи, полные молока, сочились белыми струйками и я, вспомнив его приятный вкус, взяла в рот ближайший сосок. Она приподняла голову, увида́ла меня и одной рукой схватила меня за член, а второй буквально одним движением затащила меня на себя как пушинку. Она раздвинула ноги, и я провалилась в её мягкое тёплое междуножье. Нежная мякоть внутренней стороны ляжек обняла́ мои ножки, и заставила меня выдохнуть от великого наслаждения. В мягком кулаке бабушки мой полувялый член стал быстро набухать и она, недолго думая, затолкала его в свою сочную дырень на одну треть. Я лежала, затаив дыхание, а бабушка приподняла свою мясистую попу, и я просто съехала в её скользкое влагалище, попав в сладкий капкан пульсирующей вагины. Мой член оказался в райском наслаждении сжавшейся вагины. Наши лобки и клиторы встретились, а я, не отрываясь от её титьки, набрала полный рот молока и проглотила его одним большим глотком. Бабушка одной рукой гладила меня по спине, а второй периодически нажимала на мою попку, вдавливая в своё сочное тело меня вместе с членом. Её шёлковая кожа была мокрой от молока и пота, но такая приятная на ощупь, что гладить её, а тем более лежать на ней было превеликое наслаждение.

— Роб, Эля, переносите две трети клеток из неё сисек в мои и одну треть из моих в её.

— Хорошо, — хором ответили интеллекты.

Мои груди стали зудеть. Я высвободила свой член на полную длину и максимально увеличила его в ширину. Я почувствовала, как моя здоровенная головка упёрлась в дно её безразмерного влагалища, а сам член сильно растянул стенки и они плотно окутали мою толстую чувствительную плоть. Головка жутко чесалась, и я стала немного, совсем чуть-чуть изгибая член вправо-влево, вверх-вниз, чесать её о дно влагалища. Мне показалось этого мало, и пошла по кругу. Её податливая вагина изгибалось вместе с моим членом, слегка подрагивая от наслаждения, и я услышала её учащённое дыхание. Я обняла бабушку, насколько хватило длины моих рук, а она сильнее прижала мою голову к своей груди и выдавила из меня протяжное «М» сладкого удовольствия. Я наслаждалась медленными покачиваниями на этой перине, мерно убаюкивающей сладкой истомы. Тепло и спокойствие, исходящее от её волн разлили по всему телу невероятное блаженство. Бабочки запорхали в моём животе, мне стало так хорошо и уютно, что не хотелось ни думать, ни шевелиться. Молоко кончилось и, повернув голову в другую сторону, взяла другой сосок в ротик и улетела в мир экстаза, чувствуя, как наполняюсь тёплым вкусным молоком.