О пользе подгузников в младшем школьном возрасте (инфантилизм). Часть 7

Открыв на следующий день свою личку, я обнаружила там письмо от Лены. Как я и ожидала, она уговорила свою подругу попробовать нанять на неделю няню. Я ответила Лене, что уже поговорила со своей вымышленной соседкой – старшеклассницей и та очень заинтерсовалась предложением посидеть с семилетним ребенком. Правда сделать она это сможет только в июне, когда начнутся летние каникулы.

Ответила Лена мне где – то через час – написала, что позвонила той самой подруге и та окончательно согласилась. Июнь ее тоже устраивал. Все, что оставалось – это передать телефон Марины – так звали Ленину подругу – моей вымышленной соседке.

Я посмотрела на часы – было только семь вечера. Выждав для приличия минут двадцать, я набрала Маринин номер.

– Здравствуйте, я Оля, – сказала я в трубку, когда подняли, – Вы ищете няню для своего ребёнка?

– Марина, – представилась женщина, – Ага, мне нужна няня. Для одного... эээ, эксперимента.

– Мне уже рассказали про Ваш "эксперимент", – сказала я, – Хотите на неделю превратить своего семилетнего сына в малыша?

– Ага, – ответила Марина, – Пусть неделю поносит памперсы.

Сказала она это как – то нерешительно. Сразу чувствовалось, что фантазия у Марины абсолютно отсутствовала. Я решила взять инициативу в свои руки.

– Зачем просто носить? – улыбнулась я, – Пусть использует их по назначению.

– Ну не знаю, – неуверенно сказала Марина, – Это по моему уже слишком.

– Сами подумайте, – начала убеждать ее я, – Если ребенок будет просто носить подгузники, какое это наказание. Он к ним быстро привыкнет.

– Пожалуй ты права, – согласилась Марина, – Хотя не представляю, как такого большого заставить вместо туалета ходить в памперс?

– Очень просто, – сказала я, – Не пускать в туалет и всё. Я б купила наружную защелку, которая закрывается на ключ. Один ключ у Вас, другой у меня. А мальчишка пусть терпит, пока не описается.

Повисло неловкое молчание.

– Вы только не подумайте, что я на Вас давлю, – сказала я, – Просто я уже однажды наказывала так одного ребенка, так что немножко представляю, что делать.

– Интересно, – оживилась Марина, – Тоже мальчика?

– Ага, – ответила я, – На год старше Вашего. Тоже целую неделю обращалась с ним, как с ясельным.

Я вкратце рассказала, как сидела год назад с восьмилетним Сашей – разумеется промолчав, что делала это без согласия его мамы.

– Понимаете, абсолютно все должно быть, как у малыша, – снова начала убеждать я Марину, – Бутылочки, соски, детский горшок, соответствующая ясельному возрасту одежда. Интересно, он у вас носит колготки?

– Год назад перестал носить, – заметила Марина, – С тех пор, как пошел в школу. Сомневаюсь, что детсадовские колготки сейчас на него налезут. Так за этот год вырос.

– Так купите новые, – сказала я, – Оденем его, как детсадовца.

– Хорошо, куплю, – согласилась Марина, – Одевай его дома, как считаешь нужным.

– Почему только дома? – улыбнулась я в трубку, – Я с ним в квартире сидеть не собираюсь, иначе быстро привыкнет к своему наказанию. Надо гулять в этой одежде по городу и ходить в гости. Побольше демонстрировать его в таком виде окружающим.

– Знаешь, что? – замялась Марина, – Своим друзьям и знакомым ты показывай его сколько хочешь, но у нас во дворе пожалуйста постарайся не светиться. Не хочется потом соседям ничего объяснять. Детские колготки на семилетнем мальчишке наверно особых подозрений не вызовут – не такая уж это в школьном возрасте редкость. А вот подгузник точно не поймут. Не говоря уже о бутылочках, сосках и прочей ясельной атрибутике.

– Я понимаю, – согласилась я, – Вам же там жить.

Мы пообсуждали наказание семилетнего мальчишки еще минут десять. Мне пришлось спорить с Мариной, но всё – таки удалось ее убедить, что наказание для ее сына должно заключаться не просто в ношении подгузника, а в наиболее полном превращении его в ясельного малыша со всеми соответствующими этому возрасту детскими процедурами: подмыванием, купанием, мазаньем детским кремом и т. д. Мы договорились, что она купит несколько пар детских колготок и разумеется подгузники нужного размера. Всё остальное у меня было: детские бутылочки, соски, разные крема с мазями и конечно горшок.

– Даже не представляю, как объявить Вите о его наказании, – вздохнула Марина, – Надо будет что – то придумать.

– Скажите, что наврали мне, как он мочит штанишки, – предложила я, – А я притворюсь, что поверила.

– Хорошая идея, – засмеялась Марина, – Так и сделаю.

Мы перешли к финансовой стороне дела. К моему удивлению Марина не стала торговаться и сразу согласилась на запрошенную мной сумму. Договорились, что я приду к ней через две недели, когда начнутся летние каникулы.

В назначенный день я отправилась по продиктованному Мариной адресу. Пришлось встать пораньше, потому что Марина уходила в семь на работу. Обычно днем с ребенком сидела бабушка, но для затеянного мероприятия Марина под благовидным предлогом отправила ее на неделю к родственникам в другом городе.

– Оля? – приветливо улыбнулась открывшая дверь миловидная женщина лет тридцати, – Проходи. Я Марин

а. Сейчас покажу тебе твоего подопечного.

– Очень приятно, – кивнула я, зайдя в прихожую.

Мы прошли в комнату, служившую детской.

– Это Витя, – познакомила меня Марина с лежащим в постели мальчиком.

– Привет! – улыбнулась я мальчишке.

Тот ничего не ответил, только обиженно поджал губы.

– Давай я быстренько покажу тебе квартиру, – сказала Марина.

Посвятив пять минут туру по квартире, Марина быстро собралась и убежала на работу. Я отнесла свою большую сумку в детскую и демонстративно вынула оттуда эмалированный детский горшок.

– Ну что, Витя, будем официально знакомиться? – обратилась я к лежавшему в постели мальчишке, – Меня зовут тётя Оля! Да – да, именно так и будешь ко мне обращаться: тётя, – я сделала многозначительную паузу, – Оля.

Довольная произведенным эффектом, я принялась отчитывать лежащего в постели семилетнего мальчишку.

– Мама мне все про тебя рассказала, – язвительно улыбнулась я, – Как не стыдно! Писаешь и какаешь в штаны, как маленький!

– Это неправда! – обиженно возразил Витя, густо покраснев, – Мама специально так сказа...

– Ага, так я тебе и поверила, – перебила я мальчишку, не дав ему договорить, – Наверное каждую ночь дуешь в постель. Поэтому у меня будешь носить подгузники. По крайней мере, пока не научишься проситься на горшок.

Я вытащила из сумки детские бутылочки и ушла на кухню их помыть. Вернувшись, я не сразу зашла в комнату, а полминуты украдкой наблюдала за лежащим в кровати мальчишкой из прихожей. Витя меня не видел, потому что лежал лицом к окну, а не к двери. Заметив шевеление одеяла в районе Витиного паха я сразу поняла, чем он занимается. Я тихонько подкралась к кровати и рывком сдернула с Вити одеяло. Так и есть – мальчишка трогал свое хозяйство. Даже руку из трусов вытащить не успел.

– Чем это ты занимаешься? – возмущенно спросила я Витю, – Трогаешь писюнчик? Ай – яй – яй, как нехорошо!

Витя быстро выдернул руку из трусов. Его лицо было краснее пожарной машины.

– Сейчас посмотрим, что ты там трогал, – улыбнулась я и, присев на кровать, бесцеремонно спустила Вите трусы.

Мальчишка потянул вниз майку, чтобы прикрыться, но я шлепнула его по рукам.

– Опять туда лезешь? – раздраженно посмотрела я на Витю, – Ты почему трогал свой писюнчик? Не знаешь, что маленькие мальчики не должны этого делать?

Я приподняла пальцами Витин писюнчик, заставив семилетнего мальчика еще больше покраснеть. Тонкая мальчишечья палочка была на удивление твердой. "Попробовать немножко попугать?" – мелькнула у меня в голове идея.

– Ай – яй – яй, – обеспокоенно нахмурилась я, теребя пальцами быстро обмякающий детский писюнчик, – Так и знала. Уже начинает засыхать.

По прежнему смущеннный мальчишка бросил на меня удивленно – испуганный взгляд.

– Что ты на меня так смотришь? – спросила я, стараясь сохранять серьезное лицо, – У мальчиков, которые трогают себе писюнчик, он перестает писать и засыхает.

Было заметно, что мои слова еще больше испугали Витю.

– Да – да, засыхает и отваливается, – продолжила я, – Откуда ты тогда писать будешь?

Я старалась говорить серьезным тоном, хотя саму так и распирало от смеха.

– Давай – ка совсем снимем трусики, – сказала я растерянному ребенку, – Они тебе сегодня не понадобятся. Маленьким детям, которые писают в штанишки, трусики не одевают.

– Я не маленький! – огрызнулся Витя.

– А какой? Большой? – насмешливо посмотрела я на мальчишку, рывком стянув с него трусы, – Таким, как ты надо носить не трусики, а подгузник. Хорошо, что хоть сегодня проснулся сухим.

Словно вспомнив, что он лежит без трусов, семилетний мальчик попытался прикрыться ладошками между ног, но я не дала ему этого сделать.

– Какие мы стеснительные! – улыбнулась я – Что, только маме можно смотреть на тебя без трусиков?

У мальчишки было такое обиженное лицо, что казалось еще секунда – и он заревет.

– Лучше ответь мне на очень простой вопрос, – сказала я, – Зачем маленьким мальчикам нужен писюнчик?

Витя смущенно отвел взгляд.

– Ну что молчишь? – не унималась я, – Отвечай когда тебя спрашивают! Почему у каждого мальчика есть между ножек маленький краник? Такой простой вопрос. Любого малыша спроси – сразу ответит. А семилетний Витя не знает. И еще утверждает, что большой. Ну что? Зачем маленьким мальчикам нужна эта штучка?

– Чтобы писать? – неуверенно сказал мальчишка, еще больше покраснев.

– Правильно, – улыбнулась я, – Вот ты мне это сейчас и продемонстрируешь.

– Что – о? – удивленно посмотрел на меня Витя.

– Видишь горшок? – показала я рукой на стоящий на полу детский горшок, – Быстренько вставай с постели, становись перед ним и писай. И не надо делать такое удивленное лицо – тебе этим горшком всю неделю придется пользоваться. И по – маленькому, и по – большому. Так что начинай осваивать процесс уже сейчас.

Разумеется, мальчишка и не думал выполнять мою просьбу.

– Надо быстренько пописать, а то писюнчик окончательно засохнет, – сказала я Вите, – Не говоря уже о том, что тебе и так давно пора вставать. Нечего валяться в постели.