Не хочу возвращаться. Часть 3

Вывели Любаву в предбанник, вышли с ней старшие. Оно и понятно: предбанник совсем тесный, всей семьей в нем не поместиться. Старшие покинут его не скоро, будут женщины волосы длинные расчесывать. Это большая ласка, когда мужчина после бани гребнем женские волосы расчесывает, а нашему батюшке надо обеих жен расчесать. Сидит Любава, от наслаждения глаза закрыла, расчесывает муженек волосы младшей жены, благодарен ей, что после свадьбы быстро понесла. Интересно: что чувствует женщина, когда в ней первый раз начинает расти ребенок? Теоретически я это знаю, медицину изучала досконально, а вот на самом деле, какие при этом ощущения?

Перебрались мы на полок, в самую жару. Легла я на живот, вытянулась, хо – ро – шо! А Ждан веничком меня стал гладить от шеи до самых пяток, на попе задержал его: коли нельзя у Богданы ягодицы рукой пощупать, так хотя бы веником ее погладить... Чтобы сделать ему приятное, я попу приподняла, под веник подставляю свои округлости. Потом перевернулась я на спину, груди, пупок на плоском животе, волосики лобка – все перед его глазами. Ждан не столько веником работает, сколько смотрит на мои прелести.

– Теперь – говорю ему – ты под веник ложись.

Улегся Ждан на живот, хлещу его в два веника по спине, по заду, по ногам. Ждан только охает от удовольствия и созерцает, как мои груди трясутся.

– Перевернись.

Лег он на спину выставил свое мужское достоинство, член у него уже как у взрослого мужика и лобок густо оброс, а вот борода на лице только начинает пробиваться. Лежит Ждан, не прикрывается ни руками, ни веником. Девчонки уже ушли и мы в бане только вдвоем. Можно и член его руками погладить, но нельзя такого делать скромной девушке, не стоит лишние надежды внушать.

Вышли мы в предбанник. Сидим на лавке – уже на некотором расстоянии друг от друга – полотенцами вытираемся, квас пьем. Стала я гребнем мокрые волосы расчесывать, а Ждан все на мои прелести пялится. И есть на что посмотреть. В бедрах я широкая, ляжки тугие, спортивные, талия узенькая, подтянутая; правда грудь не очень большая, да и ореолы у сосков маловаты. И тут мой ухажер попросил:

– Давай, я тебе волосы расчешу...

Это уже слишком, после такого он вполне может меня своей невестой посчитать. А я ни за кого замуж не собираюсь, мне надо в Институте карьеру делать. И в этом мире я оставаться не хочу. Махнет хвостом невеста и исчезнет по весне, стоит ли его несчастным делать. Поэтому выдала я самую виноватую в моем арсенале улыбку и жалобно прошептала:

– Не надо, Жданушка.

Вечером заботы известные. Я со всеми женщинами села прясть льняную кудель, готовить нитки для того, чтобы зимой ткать полото. Батюшка крючки рыболовные острит, а Ждан взялся для меня деревянную ложку вырезать. На каждого члена семьи имеется только одна деревянная ложка, потому мне за ужином достался какой – то старый огрызок. Кашу им брать можно, а вот завтра в обед похлебку не зачерпнуть. Горят лучины в двух светцах, угольки в корытца с водой падают, но большого света и не надо, пальцы хорошо веретено чувствуют.

Для развлечения стала девушка Богдана новоявленным родичам рассказывать притчи – басни про колобка, про Красную шапочку, про кота в сапогах. Правда, пришлось по ходу дела заменить кота на зайца. Не появились еще кошки в русской провинции. Только в больших городах завели эту диковинку. И королей пришлось заменить князьями да боярами по русскому образцу. После меня Веселка спела былину об Илье Муромце, родившемся недалеко от нас – в округе Мурома. Местные его хорошо знают и почитают почти что родственником. Дальше я стала рассказывать о подвигах Геракла, конечно, в адаптированном виде, в расчете на моих слушателей. И, надо сказать, произвела на них впечатление.

– На берегах теплого моря жил народ греки, у которых были свои боги, отличные от наших. Главным над всеми богами был Повелитель Грома великий и могучий бог Зевс, который очень любил забавляться с земными женщинами. Женщин он любил всяких и разных. Если только перечислить его возлюбленных, то месяца не хватит. Да и женщины любили его. А как же не любить? Он же Зевс – Громовержец, самый главный бог на небе. Одна беда, неразборчив он был: увидит смазливое личико, и все, надо эту женщину или девушку обязательно подмять. Наплевать ему на то, что у них законные мужья имелись. Многие боги греков непосредственно общались с простыми смертными, вступали с женщинами в любовные союзы, помогавшие своим любимцам и избранникам.

Было пророчество, что боги победят злых духов Зимы, если к ним на помощь придет хотя бы один смертный человек. Таким человеком и должен был стать (еще не рожденный в ту пору) Геракл, сын Зевса.

Пожелал Зевс обладать Алкименой, женой Амфитриона, который в это время воевал с соседями. В его отсутствие Зевс, плененный красотой Алкмены, явился к ней, приняв образ мужа. Встретила хозяйка, обрадованная, что муж живой и здоровый домой вернулся. Обняла, поцеловала и, чувствуя страсть мужа, легла и раздвинула ляжки. И вошел в ее тело Зевс, наслаждался телом земной женщины, спустил в нее семя, и она стала непраздная.

На другой день вернулся ее муж Амфитрион. Жена ничего не заметила, легла с ним, приняла его семя и в ее животе на

чал расти второй ребенок. И вот от Зевса и от своего законного мужа Амфитриона в один день Алкмена родила двух сыновей.

Но у Зевса на небе была законная жена Гера, которая ревновала его и очень переживала увлечения мужа земными женщинами. Гера была не просто богиней и женой бога, но покровительницей законных браков, и зачатия детей. Со своим мужем она ничего не могла поделать и потому преследовала отдавшихся ему женщин и рожденных ими детей.

В грехе зачал ее муж Геракла, своего самого любимого сына, который должен был вырасти великим воеводой. Потому Геракл был ненавистен Гере.

Гера стала преследовать Геракла с самого первого дня его жизни. Узнав, что Геракл родился и лежит, завернутый в пеленки, в одной колыбели со своим братом, она послала двух змей, чтобы погубить новорожденного героя. Была уже ночь, когда змеи, сверкая глазами, вползли в покой Алкмены. Тихо подползли они к колыбели, где лежали братья близнецы, и уже хотели, обвившись вокруг тела маленького Геракла, задушить его, но проснулся сын Зевса.

Младенец Геракл протянул свои маленькие ручки к змеям, схватил их за шеи и сдавил с такой силой, что сразу задушил их. В ужасе вскочила Алкмена со своего ложа; увидев змей в колыбели, громко закричали бывшие в покое женщины. На крик женщин прибежал с обнаженным мечом ее муж. Окружили все колыбель и увидели необычайное чудо: маленький новорожденный Геракл держал двух громадных задушенных змей, которые еще слабо извивались в его крошечных руках.

Батюшка Мужила работу оставил, положил руки на стол и замер, Ждан тоже перестал кривой ложкарней скрипеть по деревянной заготовке – баклуше. А женщины только вздыхают. Жалко им Геракла, которого отец Зевс зачал во грехе и не захотел оборонить от мести законной жены.

– Да, что же она делает! Зачем на мальчонку змей напускать, лучше бы о голову мужа глиняный горшок разбила!

– И мать тоже хороша. Что из того, что бог лицом и статью на ее мужа походил! Как она на лавке лежучи чужого мужика не узнала? У любого мужа свои слова заветные, которые он ночью жене говорит. У каждого свой обычай: кто просто рубашку задерет до пупа, а который ее совсем снимет, чтобы иметь женушку нагишом. И кто и за какие места трогает, ласкает...

Не будь тут самого Мужилы и Ждана, бабы начали бы обсуждать постельные привычки своего муженька, А если бы обнаружили разницу, тут и до обиды – ссоры недалеко. Чувствуя накал страстей, хозяин проворчал:

– Разболтался сорочий городок. Спать пора.

Пошабашили с работой, пора укладываться. Батюшка с женами разместились на широких пристенных лавках. Мое место на полатях с девчушками. А где Ждан ляжет? Не полезет ли ко мне ночью со своими ласками? Нет, он тоже внизу на лавке останется. Но симпатию свою еще раз проявил:

– Для тебя нужно хорошую ложку вырезать, работать не спеша, чтобы красивая была. А пока не сделал, возьмешь мою ложку.

Вот так, наметился первый в моей жизни подарок от претендента в женихи. Снимаю все верхнее и аккуратно укладываю на лаве, поскольку спать положено в нижней рубахе. Тоскую о пижаме, но ничего не поделаешь, терпи Анна Николаевна. Полотняную рубаху то в одном, то в другом месте выпирают округлости моего девичьего тела.

– Хороша Богдана болотница – крякнул Мужила – какому – то жениху ладная девка достанется.

"Нет уж – думаю – этот товар не про вас"! Залезла на полати и баиньки после трудного дня. Заснула, как провалилась. И уже Светланка под бок толкает – утро настало.

И пошла девичья работа по дому: коров доила, подметала избу, воду в кадки носила. Всего и не перечислить. А между работой вопросы задавала своим названным матушкам: о быте, о соседях, о купцах булгарских, о боярине, что держит городок Бобровку для Владимирского князя.

Информация обильная и, что главное, бытовая, которой ни археологи, ни историки – черви книжные не владеют. Ох, и утру им нос после возвращения! У меня за левым ухом приклеен чип, который выглядит коростой, а может большой родинкой. Назначение у него двойное. Это и микрофон – передатчик, с которого вся информация сразу уходит в Институт, и кнопка спасения, если нажать его определенным образом, я провалюсь сквозь столетия и окажусь на стартовой платформе родного Института. Но это только на крайний случай, при плановом возвращении приказано использовать платформу в точке прибытия – на бугре среди болот.

Честно признаюсь, жизнь средневековых россиян мне понравилась, их быт не воспринимается как анахронизм. Я еще недостаточно хорошо знаю обычаи, не сильна в соблюдении традиций, но порой кажется, что я могла бы прижиться в этом мире. Пища разнообразная, чего стоят хотя бы экологически чистые продукты. Вы, жители современных городов не можете представить их восхитительного вкуса. А чистейшая вода в реках и озерах. Мы не знаем по фамилии даже соседей по подъезду своего дома, а тут все друг с другом знакомы, в беде всегда придут на выручку. В моем мире если загорится ваша квартира, соседи буду просто зеваками. Жди, когда приедут застрявшие в городских пробках пожарные. А в средние века все бросятся тушить огонь, не дожидаясь, когда их позовут. Такая верность, преданность и самопожертвование у нас уже не встречаются.