Клуб (глава V)

Глава V

Оксана стояла прижавшись к груди Андрея, ласково проводя пальчиками по его груди, касаясь кончиком носа его шеи. У их ног лежало, подобрав под себя правую ногу, безвольно раскинув руки, ещё тёплое, смуглое тело Надежды. Её попа блестела от пролитой влаги, а в ямочках над выпуклыми, красивыми ягодицами, подчёркнутых гибкой талией, скопились лужицы воды, которой так обильно, кончая, поливала Оксана её, уже мёртвое тело, при сексе с Андреем.

— Я и без твоего одобрения убила бы её, - тихо сказала Оксана. Ты может не знаешь, но по её заказу и наводке червя в нашей команде, нас тогда абреки взяли. Это она, сука. Мне Омар сказал сам. Я прикинуться хотела француженкой, а он прикололся, типа на веру принял, а потом мне так и сказал: «Мы за тобой пришли. Ты и есть Кобра. Наводочка от ваших была». Да и много грехов за ней старых..., не хочу рассказывать, грязная история.

Андрей промолчал, только обняв и прижав Оксану к себе.

— Андрюш, она реально мой враг была... Хочу цацки её забрать. Позволишь? Не по бедности, сам понимаешь, как трофей. Это бабское. Меня возбуждает. Буду носить. У меня при мысли от этого кисуля течёт... Бля, как ты вычислил, что я буду такая же больная, как и ты? Там, когда сидели в «Аустерии», почти три года назад?

— Не знаю, мне сложно сказать... Наверное, когда дома у меня была в первый раз.

— Я тогда безумно в тебя влюбилась, Андрюш... Я была совсем другой...

Анна оторвалась от Андрея, надела трусики, надела тесные джинсы на бёдрах, подошла к телу Надежды, присев, осторожно, нежно распутывая, трепля с удовольствием стриженные на затылке волосы жертвы, сняла с её шеи свой ремень, превратившийся в смертельную удавку, и ловко заправив его в свои джинсы, накинула белую рубашку Надежды на свои плечи, вернулась к её телу, взяв за безвольно брошенную руку, повернула его. Тело изогнулось в талии, оголив линию красивых бёдер и живота, повернувшись грудью вверх. Глаза её большие, прозрачные, светлые, безжизненно смотрели в высокий потолок старой квартиры. На шее осталась багровая борозда от ремня, который принёс ей смерть, с крупными кровавыми потёками под кожей, от впившихся в шею пришитых к узкому ремню серебряных черепов. Оксана отпустила руку, и она, как плеть шмякнулась на пол. На шее жертвы, изогнувшись змеёй по линии груди красовалась крупная золотая цепь. С ней сплелась более мелкая, длинная, плетения «шопард», лежащая на груди и свисающим над полом античным круглым кулоном, в виде старинной монеты с женским барельефом и античными надписями. В аккуратных её ушках были изумрудные серёжки, так оттенявшие её глаза при жизни, в красивом пупке поблёскивал недешёвыми отблесками камень пирсинга, приятно порадовав новую его хозяйку.

Оксана сняла с шеи побеждённой, украшения, вынув из ушек серёжки, сняв обручальное кольцо с камнем и нанизав его на цепь. Достав нож из брошенного пальто, щёлкнув лезвием, нагнулась, поддев под пупком плоть живота, проткнула не без удовольствия, сделав небольшой разрез и освободив пирсинг, измазав отвороты рукавов в крови поверженной женщины, со словами:

— он теперь тебе не нужен, а мои мужчины будут очень даже рады этой вещице в моём пупке, я рада своим трофеям. Они невероятно меня возбуждают. Андрюша ебать меня будет чувствуя их и возбуждаясь. Они будут мокрые от моего и его пота, измазанные в его сперме..., вот так милая...

Нагнувшись, она небрежно отодвинув ногу убитой, прошлась по ещё мокрой её вагине, опустила пальчики за губы, пройдясь по клитору, помассировала за лобком, почувствовав упругие складочки. Достав палец с наслаждением облизала, урча от удовольствия, прошипев:

— Я бы тебя ебла и ебла бы... Ссука, ты пиздатая тёлка, и какого хуя мы не сошлись раньше!? Ну а теперь уж не судьба, поздно, - вставая и похлопывая Надежду по внутренней строне бедра раскинутых ног, хрипела странным голосом Оксана.

Она подошла к зеркалу трельяжа, убедившись, что Андрей вышел, надела на себя снятые украшения, оценив по запаху качество парфюма бывшей их хозяйки, прыснула на шею Kеnzо, обернулась, улыбаясь, на труп соперницы, не скрывая смеха, как к живой обращаясь к ней, произнесла:

— Вот милая, теперь цацки твои носить буду я, и коленкам круглым и гладким он будет радоваться моим, ими я буду обжимать его тело и раздвигать их перед ним, и теперь я буду держать твоего мужика за яйца, и трахать он будет меня! А он ой как умеет ебать! И, теперь мне, шептать он слова сладкие по ночам будет. И теперь я буду сосать его член, и поверь я мастер этого. У твоего мужа прекрасно пахнет сперма, густая, белая, пузырящаяся, незастоявшаяся... М-мммм, как он рычит и орёт, когда кончает! Доводить его до этого, это просто пиздец, как приятно. Я помню, как расширяется его головка, перед тем как семя заполняет ротик. Ты хуёво дорожила всем этим, милая! Я, сука твои глаза не закрываю, чтоб видела ты меня сейчас на свете том, как хорошо мне на свете этом. Знаешь, как я мечтала увидеть, как жизнь из них уходит, и тускнеют глаза твои, как уходит из них свет и жизнь... Ночи не спала! Смотри сколько ты мне удовольствия за свою глупость принесла! Я бы и так его у тебя увела, но ты шибко цеплялась за него и допустила ошибку.

Оксана раздвинула полы расстёгнутой рубашки, демонстрируя молодую, наполненную, с оттопыренными возбуждёнными сосками грудь, смотрела на труп соперницы. Оттянув их, пройдясь большими пальцами, массируя их, застонала от удовольствия, ощутив прилив, добавила:

— Теперь ёбарем твоим займусь. Дело пары дней вычислить его. Так что, милая, скоро встретитесь. Не забывай, у меня хорошая память на лица, я быстро вычислю, и поверь, член его, который так тебе нравился, я засуну ему в рот. А твой длинный язык мне ещё пригодится, я с ним поиграюсь, думаю и Андрюше будет приятно! Ну а пока ты так красиво, импозантно, можно сказать эротично лежишь, я сделаю селфи... Все охотники со своими трофеями делают селфи. А ты мой трофей, милая! И Андрюша очень хорошо понимает моё состояние. У нас с ним предстоит жаркая ночь! Круче той первой! Ведь тебя уже нет, и мужик твой, теперь свободен, а свободу дала ему я!

Фотография Оксаны, на фоне убитой Гюрзы, мигом улетела по Whаtsарр Омару с припиской:

— № 1. Скоро будет № 2. Нужна неделя. Люблю тебя милый!

Ответ пришёл быстро:

— Jе tе vеuх, mоn соbrа!

(перевод: Я хочу тебя, моя Кобра!)

28.12.2022

**************************

Частный детектив за 300 долларов, в течение 2-х дней, дал информацию Оксане о любовнике Надежды. Сомнений быть не могло, так как оператор показал звонки из Ливии на телефон в этот период, и обратный звонок в день, когда их взяли арабы. Связь их была очевидна, и длилась она давно. С Андреем уютно жила змея, которая регулярно ему изменяла. Изменяла лишь для того, чтобы изменять, а заодно вести её мужа на поводке, когда он уезжал в районы боевых действий, зорко отслеживая конкуренток и его привязанности. Собственно, так Надежда и вышла на Оксану, совершенно безошибочно, как баба, вычислив его привязанность к этой девушке.

Вадим был из Клуба, и она знала его, а он знал её. В условиях войны он рискнул ей предложить секс, но он был не в её вкусе, а у неё был француз Анри и чудная девушка Мариска, которые не давали ей опуститься до мужика, который ей просто не по вкусу, и более того, был ей неприятен.

Эта падла мало того, что затаила обиду, но и не примянула воспользоваться поступившим заказом от его любовницы, и заодно срубить денег с арабов за её поимку. Она могла ещё понять месть, могла понять заказ от Надежды, но трусость этой долговязой твари, и сдачу её арабам, она не могла простить. Он сам мог убить её в спину, но струсил, и выбрал деньги от арабов. Она видела обезображенные трупы пленников, видела на расстоянии протянутой руки, что делали арабы с пленницами, и спустить такое этому ублюдку она не могла. С Надеждой, это была не месть, и не сведение счётов. Она просто хотела занять её место и заняла его, хотела возбуждения от победы, и она её получила. А вот с этим слизняком, гнусным червём, она хотела разобраться изощрённо, как только может себе позволить женщина.

Телефон Надежды лежал в сумочке Оксаны. Подонок не мог знать о её смерти. Она проверила, проверила и через оператора, опасаясь, что сообщение удалено. Надежда точно не успела послать ему сообщение о ней, а значит удар ему должен был быть неожиданным и фатальным для него. Ему не повезло. Он находился в Питере, и приехал четыре дня назад. Они уже встречались с Надеждой дважды, и встреча их, судя по переписке, должна была состояться завтра.

Оксана не хотела впутывать Андрея в свою историю. Она, забрав ключи от машины Надежды, тонированного в тюнинге чёрного Fх, поехала на ней в свой родной район на Лиговку. Остановившись перед родным домом зашла в вонючий, пахнущий пьяным ссаньём и котами подъезд (парадную), с вечно незакрывающимися низкими, в потёках дешёвой коричневой краски входными дверями. Дверь в квартиру, где она жила до встречи с Андреем, была сразу направо. Позвонила в тот же, сохранившийся с её времён, совдеповский грязный, работающий через раз, звонок. Дверь открыла немолодая женщина в домашнем простеньком халате. За её спиной с любопытством выглядывала её дочь, худенькая девочка с косичками, лет одиннадцати, с выразительными большими глазами на худом, бледном лице, с тёмными кругами под глазами, от явного недоедания и скотских условий квартиры, если её можно было так назвать, с потолками 2 метра нависающими над головой, с низкими полами, под которыми сырой подвал и слышно, как течёт в его ржавых трубах вода.

Женщина несколько испугалась вида Оксаны, всей в чёрном, в хищных ботфортах на шпильке, дорогом пальто и чёрных очках, значительно выше её. Девочка прижалась к спине мамы, выглядывая из-за неё настороженными глазами.

— Добрый день! Вы не пугайтесь. Просто я тут жила три года назад... Проездом в Питере, вот и заглянула...

— Добрый день... А вы кто?

— Я,.. ., Оксана, дочь Маргариты Петровны...

— Вы, знаете, я точно не знаю, как звали женщину, которая здесь жила, но мне сказали, что она умерла в больнице, а её дочь умерла раньше от наркотиков... И...., брат, т.е. сын её, тоже умер... Вот такая невесёлая история. Нас сюда муниципалитет определил и прописал..., с дочкой... А вы говорите, что вы дочь женщины?! Что же делать то теперь?!

— не беспокойтесь. Меня не волнуют имущественные вопросы. Живите на здоровье.

Оксана сняла тёмные очки, взглянула на девочку, присела перед ней, обняла это милое, испуганное создание, прижав к себе...

— Ты милая малышка держись, только держись! Всё и у тебя будет, как надо! Ты видишь, и я жила в этой дыре, и мамка моя была не чета твоей, водка каждый день, да трава..., до могилы было рукой подать, вся семья вымерла, я одна осталась, а сейчас видишь, жива и здорова, и вроде жизнь наладилась.

Она гладила девочку, прижимая к себе, трогательно теребя её косички. По щекам прокатились слёзы от нахлынувших воспоминаний и жалости к ребёнку

Попросив женщину выйти с ней и прикрыть за собой дверь в квартиру, она спешно порылась в сумочке, вынув пару не вскрытых пачек 100 долларовых купюр, протянула их женщине, со словами:

— Это вам на дочь... Не дайте опуститься ей в этом омуте... Я знаю, это бездна, из которой нет пути назад, поверьте, я та девочка, которая жила тут ещё 3 года назад, и вы даже не представляете, какой ценой мне удалось выползти из этого... У вас одной едва ли хватит сил выбраться, а у вас чудная дочь, берегите её и бегите отсюда. Тут хватит, чтоб изменить жизнь. Пусть у вас всё будет хорошо. Простите меня... Купите малышке яблок, винограда, она наверняка давно не видела молоко..., я проходила всё это... Берегите ребёнка, это главное в жизни...

Оксана повернулась и скрывая слёзы, надела на ходу чёрные очки вышла из подъезда нагнув голову, едва сдерживая рыдания, подступившие к горлу. Только молчаливые слёзы текли у неё из-под чёрных очков.

Женщина оторопев и прижав деньги к груди смотрела ей вслед, провожая взглядом высокую фигуру блондинки в чёрном, как села она в чёрную, спортивного вида дорогую машину, и как сорвалась она с места в сторону выезда на Лиговку.

Отъехав пару кварталов в сторону Московского вокзала, Оксана остановилась на парковочных местах по Лиговке, прижавшись к бордюру, недалеко от того места, где когда-то, 3-года назад, в другой жизни, её подобрал Андрей.

На память набрала номер. После непродолжительных гудков, в трубке хриплым голосом ответил мужской голос.

— Максик, привет! Как дела? Узнал ?!

В трубке воцарилось молчание, потом хриплый голос ответил:

— Еба-а-ать, Окси!!! А мы думали, что ты сгинула! Слухи ходили, что в больничке от передоза кончилась и неизвестно, где могилка твоя! Мамка то твоя не просыхала и сказать ничего не могла... Умерла она от водки, знаешь?

— Знаю, Максик. Беда вот такая приключилась, еле выползла... Знаю и брат от передоза умер? Ты при делах? В курсе дела?

— Да малышка, в курсе. У нас тут свои изменения были, поставщик сменился, ну и ширнулся он, и прям в подвале клуба, так и кончился. Скорая приехала, а что говорить, погрузили и в морг.

— Знаешь где похоронены мать и брат?

— Мать, вроде на Ковалёвском, и Димка там же, но не рядом... Кто ж рядом то даст, сама знаешь. Это Питер, детка! Хорошо хоть не в канаве. А ты-то как?!

— Да через пару часиков повстречаться нам надо бы, дело есть.

— Ты при деньгах?

— Ёп твою мать, ты за своё. На дозу надо ?

— Ну да, у нас то жизь продолжается, нас, блять, не свернуть с пути, нам похую куда идти!

— Узнаю, узнаю! Максик я-то сама на мели, но хахаля своего покручу, мож на травку и наскребём.

— Вот бля, на герыча бы...

— Вот поговорим, и на герыча найду тебе. Дело надо сделать. Через пару часов у Московского вокзала, сам знаешь где, где обычно. Давай!

Давай милая, для тебя всё что хочешь! Да, и забыл. А пёс-то твой, Чарли, у меня ещё живёт! Как Димка откинулся, так и забрал я его. Кокера своего помнишь ?

— Да ты что, Максик, милый, целую тебя!

Оксана взглянув на пилотные часы Infiniti, прикинув время, помчалась на Гороховую в «Секонд хенд», бросив машину рядом, побежала в магазин.

Она ходила по рядам между полок и тюков пахнущих не новой одеждой, подбирая бомжацкий прикид для маскарада со старыми друзьями. Мысль не давала покоя:

— что делать с волосами? Блять, они такие ухоженные, что просто мои старые кореша изумятся моему стриженому каре, и как-то возникнут подозрения по теме.

Она попробовала сделать бондану из платка, но с убранными волосами на неё смотрела в зеркало не крестьянка с граблями, а вполне себе пафосная, стильная дама...

— Вот блять, до чего докатилась! О, питерский берет! Он спасёт...

Примерив серенькую курточку, джинсы и кросовки, нарядившись в берет и посмотрев на себя в зеркало, пришла к выводу, что так пойдёт.

— надо ещё симку в кнопочный переставить, ну не «яблоком» же светить при бомжацком прикиде...

Не переодеваясь обратно, захватив свои вещи, упаковав их в пакет и положив в багажник, села в машину и поехала к вокзалу, чтоб припарковаться заранее подальше, не светясь, и успеть поесть шаверму (шаурму) и выпить «Балтику» так чтоб было вонюче и роднее для её старых корешей-нариков. Заехав на самомойку и разменяв деньги на жамканые купюры, поехала на Старый Невский, на Гончарную, оставила машину подальше и поплелась в общепит.

Макс, мужчина лет 42, высокий, сухощавый, с интеллигентным лицом, бывший научный работник одного из НИИ, подсевший на наркоту с развалом семьи в конце 90-х, питал искренние чувства к Оксане. Ей было 16, ему около 40. Как-то за косячком, на тусовке таких же, как и они нариков сидящих на траве, он трахнул эту милую девчушку по её согласию, изумившись, что она уже давно не девочка и умеет многое, зная, что ебёт её поставщик нарокоты, некий Алекс, и она, вроде, как его девушка. Она так мило приняла его тогда, обхватив ногами его тело, с таким желанием, подыгрывала вполне сформировавшимся безупречным тазом и обнимала его, целуя в щетинистую шею чувственными губами, сделала шикарный миньет и глотала сперму, что он запал на неё. Они регулярно трахались, и он влюбился в неё по уши. Когда она пропала, долго горевал, пил полгода, не находя себе места, но потом его подобрала подруга Оксаны, Ленка Бирюкова, и жизнь его вроде опять наладилась, хотя Оксану заменить ему Ленка полностью так и не смогла... Ленка тоже начала пить, после ряда размолвок. Он подрабатывал грузчиком, приворовывал, иногда с компанией знакомых отморозков бомбили по наводке заезжих барыг, вскрывали машины на стоянках. Иногда с заказами подъезжали комерсы, на те, или иные дела, которые отдавали мокротой, но до сих пор заканчивались реанимацией заказанных, не доводя дело до греха. Деньги делили..., так и жили, с миру по нитке.

Максим увидел её сразу, когда она переходила Старый Невский на пешеходном переходе у самой площади. Ему бросилось сразу в глаза: её уверенная подтянутая походка, стильно поднятый воротник простенькой, но стильной куртки, великолепно сидящие джинсы, походка с ходом ноги от бедра, поворот головы в берете, который её красил, на стройной открытой шее не прикрытой шарфом, длинные руки, складно идущие от плеча, кисти в чёрных перчатках со слегка оттопыренными пальцами. Он даже усомнился, она ли это, настолько её осанка не вязалась с местной городской публикой в серых, безликих курточках и пальтишках, с глазами, смотрящими под ноги, тащащих сумки, тележки, с походками хуем придавленных плебеев, нагруженных комплексами и одарённых отсутствием какой-либо внятной генетики.

Они встретились. Он тепло обнимал её прямо у пешика, мешая прохожим, которые тащили тюки, сумки и тележки, спеша на вокзал к своим поездам. Он целовал её глаза, ямочки на щеках, чувствуя тонкий запах её кожи, не совсем знакомый, чужой, но её, девушки которую он любил, как не любил даже свою потерянную в далёких 90-х семью. Он смотрел в её смеющиеся глаза, появившиеся волевые морщинки в уголках рта, на необычно сохранившиеся, красивые губы, на разлёт её бровей...

— Ты та же, но другая... Окси... Ты вернулась с того света... Ты себе даже не представляешь, что я чувствую, девочка моя...

Привет, мой милый Макс! Я действительно была на том свете, и всё так произошло..., что решилось в один день... Я просто исчезла! Меня не стало в этом мире. Я была там, где живут мертвецы, и не место людям... Не буду рассказывать, даже не спрашивай... Я часто вспоминала тебя и всю нашу компанию, но в том мире, где я жила и живу, почти нет места для прошлого, милый Макс, так получилось... - опустив глаза, тихо говорила Оксана.

Они вспоминали общих друзей, их Лиговскую тусовку, кто выжил, а кого уж нет. Сидя в рюмочной выпили водки по стакану, наслаждаясь общением.

***********************

— Макс, мне нужно решить один вопрос, за чем я и вернулась в Питер. Есть должок у одного пидора передо мной и людьми. Люди дорого его не оценили, но денег дали. Этот пидорок шибко провинился, и надо его отправить на больничную койку, по тяжёлому варианту. С него денег уже не надо. То, что он натворил, деньгами ему не решить. Мне дали его фото и адрес, график его, т.е. вопросов не будет.

— Много денег за него дали ?

— Штука бакинских, за вовремя сделанное дело. Оплата после дела, но бабки уже у меня.

— По нынешним временам, это очень даже и ничего. Брались и за 300 гринов. А что за перец? И какой район?

— Дыбенко, в старом фонде, дворы тихие. Подробностей о нём мне особых не давали. По долгу лично мне..., лучше об этом тебе не знать. Поверь на слово.

— Давай адрес и фото. Опишешь, когда и как.

— Завтра, в 19 часов. Уже темно. Он выйдет из парадной, подойдёт к чёрной машине стоящей у него во дворе. Там он должен стать пациентом реанимации, и шибко тяжёлым пациентом, но живым. Остальное не имеет для вас, Максик, значение. Им займутся другие люди.

— Понял. А ты как? Ты где? Поедешь ко мне?

— Ты же говорил, что с Ленкой Бирюковой живёшь... Макс, ну я не могу светиться в городе, и у меня совсем иные темы в жизни. Я бы с радостью с тобой, милый, но не при бывшей подруге и её детях...

— Да хуй с ней, она пьяна будет вечером. Будет храпеть, как французский бульдог. А дети ночью спят. Окси, я пиздец, как хочу тебя, и сдохну, если мы не переспим с тобой. Ты себе не представляешь, как мне нужен этот глоток. Это ломка хуже, чем от нехватки дозы... Увидеть тебя и не... Я просто сдохну, Окси!

Оксана оглянувшись по сторонам, достала из кармашка куртки небольшой дамский портсигар, и протянула папироску «Беломор» Максиму, сделав паузу, сказала:

— Макс, я сейчас возьму такси, и мы поедем в миниотель на Севастьяновскую, в район Парка Победы. Там всё-таки душ, и нам никто не будет мешать. Но запомни, утром мы расстанемся, и после сделанного дела я позвоню с незнакомого тебе номера, и сообщу, где забрать деньги. Утром я уеду, и меня не будет в городе. Когда мы с тобой сможем увидеться, я не могу тебе сказать точно. Тут дистанция годы..., я не живу больше в Питере.

— А где ты живёшь, Окси ?!

— За Уралом, Макс, за Уралом...

— Так поедем вместе! Ты не представляешь, как опостылел мне этот мрачный город, эти тусклые ебальники, эта, блять, игра в интеллигентов, а на деле холод и..., она с косой, где-то постоянно рядом. То её холодное дыхание, то просто шёпот слышу. Ты одна меня понимала, Окси! Это лютый пиздец, а не город!

— Макс, это хуйня, по сравнению с настоящим Злом. Поверь мне. Ты даже себе отдалённо не представляешь, как силён Дьявол, и насколько далёк от нас Бог. И если ты хочешь просто выжить, то прислушайся к Дьяволу. Если ты упёртый, и веришь в Бога, то советую оглянуться вокруг, и понять, что Антихрист среди людей имеет успех и во многом прав, и воспринимай это, как данное. Мир не рухнет от этого, поверь!

— Когда ты успела так повзрослеть? Кто теперь твои учителя, малышка? Ведь тебе около 20 лет, всего-то!

— Знаешь, Макс, поехали, возьмём водочки, по косячку в отеле раскурим. Я с упоением отдамся тебе. Ты мне напомнишь вещи, которые делал со мной только ты, я не забыла тебя, милый мой Макс.

********************

Оксана сидела на кафельном полу у ног Максима под струями тёплого душа, аккуратно сбривая поросль, от которой давно уже отвыкла и не могла уже переносить у мужчин. Закончив и бросив в ведро станок для бритья, она набрала в ладошку пены для бритья, намазала ему мошонку, проникая пальцами дальше, между ягодиц, доставая до анала. Массируя ему отверстие, и проникая в него, взяла не без удовольствия его член в рот, от чего Макс прислонился к кафельной стенке, опустив руку на её мокрые волосы на затылке. Он почувствовал давно забытое чувство, когда член проникает в женскую глотку и язык партнёрши, обволакивает его ствол, массируя область вспухшей головки, массирует всю длину ствола, как огромный живой слизень, то закручиваясь в спираль вокруг, то доводя его до иступления, обрабатываят бугристую поверхность посиневшей от притока крови головки.

Запах пены для бритья и хорошего геля возбуждал девушку. Она, зная, что приносит мужчине блаженство, массировала его яйца, анальный проход, не переставая доводить его миньетом до предоргазменного состояния, чутко ловя его оттенки стонов и дыхания. Повернув Макса к себе спиной, стоя за ним на коленях, она раздвинула его ягодицы и проникла языком в анальное отверстие, от чего Макс застонал ещё громче, а Окси взяла в руки член, проникнув рукой между его ног, массируя его на всю длину, начиная от анала, массируя ему яйца, ствол, натягивая на нём кожу, доставляя тем самым Максу немыслимое удовольствие, от которого он был готов вот-вот кончить, понимая, что Ленка, его сожительница, не сможет и сотой доли того, что делает эта девушка.

Они вышли из душевой, перешли на кровать. Окси распахнув ноги, дала Максу прильнуть к её нижним губам, давая проникнуть ему в горячее сочащееся лоно, ощущая, как искусно он играет с возбуждённым клитором, одновременно проникая пальцами в её пещерку, стимулирует стеночки, внутреннюю поверхность лобка, иногда отрывается и жадно целует с закусом внутренние поверхности её смуглых бёдер. От этого её глаза цвета светлого Бренди, становились ещё светлее, зрачки расширялись, голова на длинной шее откидывалась в блаженстве, длинные ресницы прикрывали чуть закатывающиеся в нирване яблоки. Она помнила его нежность, умение проникать к чувственным точкам, долго, умело готовя её к агрессивному вторжению. Макс положил её тело на бок, так что грудь и лицо её оказались на подушке с вытянутой вверх рукой, вошёл в её узкую попку, раздвинув чудесные дольки ягодиц, проникнув одновременно большим пальцем в розовый бутон, массируя по стеночкам её лоно. Он делал это неспешно, чувственно, доставляя немыслимое удовольствие, особенно, когда начинал массировать перегородочку с аналом, переключаясь на боковую стеночку в глубине. От этого она просто безумела закусывая подушку, едва сдерживая громкий крик, давя стон, цепляясь за простыни. А он продолжал долго, испытывая наслаждение от члена в попке, от того, как она умело обволакивает его мышцами, делая своей принадлежностью, изгибается в талии, до образования красивых складок, до капель пота стекающих по ямочкам выше попы. Он привставал, заходя в попку круче, доходя стволом дальше, умело увеличивая темп фрикций и силу массажа пальцами. Финалом первого акта было его касание большим пальцем набухшего клитора с нажатием на него, и как бы растиранием к пупку, до божественой боли, с увеличением толчков в попке, доведения их до грубости, с грубым захватом ягодиц и бёдер, до синяков. Ебля на боку, с проникновением в анал, с закинутой ногой на партнёра, на его правое плечо, до растянутых связок ног в паху, с возможностью вытянуться грудью на подушках, выгнувшись, вытянув руки, с возбуждёнными сосками, трущимися о шершавость простыней, с пониманием партнёра, что надо делать руками, была одной из её любимых поз, которой мужчины пользуются не часто, предпочитая иные позы. Она в этой позе чувствовала, как горяча его сперма, как сильны мужские руки на бёдрах и животе, как по животному чувствуется мужской хват пальцев за плоть, как цепляются они за неровности мышц обволакивающих пуповину, экспрессивность движений мужчины и его желание достать до дна, загоняя женщину в безумное состояние всеобъемлющего экстаза

Чуть отдохнув, выпив по глотку водки, раскурив косяк, они перешли к одной из любимых его поз, о которой она знала, атлетичной по манере, когда она стояла на коленях, оперевшись на стену вытянутыми вверх руками, а он лёжа под ней, держа её за бёдра, имея возможность отталкиваться ногой от кровати, пялил её, кричащую в экстазе, членом, то в киску, то в анал, мощными толчками, от чего тело её подпрыгивало ударяясь возбуждённой грудью о стену, а матка чувствовала как он достаёт, принося божественную боль.

Ночь пролетела быстро. Оксана измождённая хорошим сексом со старым другом, отметив для себя, что этот мужчина на особом счету среди её ебарей, глядя на спящего Максима, выпила свежезаваренного кофе из кофеварки, подошла к нему, нежно поцеловала его в шею, оделась, и вышла из номера.

Её мучили смешанные чувства. Те мужчины, которые появились в её нынешней жизни, были и мощнее, и статусней, и атлетичней, в конце-концов красивее и перспективней, с деньгами и Ройсами..., но этот мужчина настолько глубоко чувствовал её тело, так проникновенно умел подобрать к её душе и телу ключи, что оставить его на дороге одиноко умирать, она не могла, прекрасно осознавая, что ни Омар, ни Андрей, ей его не простят.

************************

Чёрный Infiniti Fх заехал во один из дворов на Дыбенко. Припарковавшись во дворе, так чтоб из окон Вадима была видна машина, из машины, не видимая в тёмной зоне, вышла стройная женщина в чёрном пальто, тёмных очках, в ботфортах на высокой шпильке, и направилась от машины в сторону выхода из двора, погружённого в глубокие сумерки питерской осени.

В квартире Вадима раздался сигнал пришедшего сообщения:

— я во дворе, жду тебя, милый

Текст сообщения между Надеждой и Вадимом был стандартный. Оксана, прежде чем отослать его, тщательно изучила их переписку и фразеологию. Наблюдая издали, она видела, как в его квартире погас свет, а в 15 метрах от машины, после её сигнала, появилось три тени, в тёмных, безликих куртках.

Им хватило минуты, чтоб отправить Вадима в состояние, требующее немедленных реанимационных действий для спасения его жизни. Когда тени удалились, она, выйдя из тени козырька одного из подъездов дома, подошла к валяющемуся в крови на земле телу Вадима, лежащего почти под колёсами машины Надежды, а теперь её машины, нагнулась к нему, подняв его голову, посмотрев в окровавленное, разбитое кастетом лицо своего врага, с силой ударила ей о бордюрный камень затылком. Поднялась, прошла и села в машину, не снимая с рук окровавленных перчаток, стёрла с них кровь салфеткой, сняла перчатки, кинув их в ящик, набрала номер Максима, сообщив в какой ячейке на Московском вокзале лежат деньги, поблагодарила его за оказанную услугу и безумную ночь, повесила трубку.

Посмотрев в зеркало заднего вида, перевела ручку коробки передач на R (реверс), посмотрела ещё раз подумав, перевела на N (нейтраль), вышла из машины, забрала из внутреннего кармана ещё живого Вадима, его телефон, оглянулась вокруг, понимая, что находится не в зоне освещения фонаря, пнула его тело несколько раз, добавив:

— Это сука тебе за всё, за меня, за Мариску, за Анри и ребят, за то, что ты слизняк..., и..., кстати, за Надежду, неплохая была баба по итогу...

Окси плюнула на него, добавив:

— Обещала я Надежде яйца твои в рот тебе засунуть, которые она вылизывала, да она тебя на небесах через пару минут увидит. Передай ей, что передумала. Заморочно мне с тобой время тратить.

Сделав селфи над ещё живым, но уже трупом Вадима, Оксана села в машину, уверенно перевела ручку коробки передач на R, проехалась по телу Вадима пару раз, и уехала, направившись в дом, где она теперь полноправная хозяйка, к Андрею.

В парижской квартире, брякнул сообщением по Whаtsарр телефон:

— № 2, с приложенным фото Вадима в луже крови.

В ответ пришло:

— Jе tе vеuх, mоn соbrа!

(перевод: Я хочу тебя, моя Кобра!)

На что она ответила:

— Jе vаis réсuрérеr mоn раssероrt russе еt jе viеndrаi. с'еst quеlquеs sеmаinеs, si çа nе tе dérаngе раs, сhéri.

(перевод: Восстановлю свой российский паспорт, и приеду. Это пару недель, если ты не против, милый).

— оK, mаis viеns vitе. J'аi Bеsоin dе tоi!

(перевод: Ок, но приезжай быстрей. Мне нужна Ты!)

Оксана уже выезжала с набережной на мост Александра Невского, любуясь отражением фонарей в свинцовых водах Невы. Ещё немного, и машина её понесёт по Старому Невскому и мимо Московского вокзала, где она прошлым вечером встречалась с Максимом. Она зло рассмеялась, говоря сквозь смех:

— Наденька, я не стану менять дезодорант в машине... У тебя чертовски приятные духи, и хороший вкус, милая. Я даже сожалею, что не оценила тебя вовремя. Я кончала от тебя даже мёртвой... Ты доставила мне истинное удовольствие. Слизняка твоего я придавила, а вот этой ночью меня будет трахать Андрей, и я буду в твоих цацках и духах! Ты не представляешь, как только подумаю об этом, просто трусики становятся мокрыми. Охуительное чувство!

Она позвонила Андрею:

— Андрюш, я управилась со своими делами, и еду домой, ты как?

— Приезжай, стол накрыт, свечи горят, Окси... Жду тебя, моя амазонка! Пиздец, как хочу тебя. Ты чёт надолго провалилась... Всё хорошо?

— Более чем, Андрюш! Тоже люблю и хочу тебя!

Sеrgеy Frееmаn

30.12.2022

(продолжение следует)