Искушение. Глава двадцать восьмая.

Глава двадцать восьмая.

Итак, я опьянела. Для меня это было событие, которое я осознала, возможно, только сейчас, со слезой и смехом кропя над своими откровениями. Я же не пью! Ну, если только тогда, когда Соня угостила меня «Ирландским кофе» и ещё пару разочков, но это было до того, как я сочеталась с мужем законным браком. Вечно пьяной физиономией он, напрочь, отбил у меня охотку к спиртному.

Ещё учась в медицинском училище, я прочитала: «Татьяны склонны к сексуальным авантюрам. При определенном количестве выпитого спиртного, они могут раздеться догола и станцевать для присутствующих гостей прямо на столе, среди бутылок».

Нет, конечно, не в технической литературе! Что вы?! Но, мы же с девчонками читали не только книги по профессии. Тогда наше юное, любопытное сознание, вместо журналов «Здоровье», «Работница», «Крестьянка» своих матерей с кулинарными рецептами и выкройками, заполонили различные сонники и гороскопы. Значения имен, гадания — тоненькие брошюрки обо всём, что нам, девчонкам, всегда было так интересно.

Вот, в них и вычитала. Не поверите, после такого просвещения о себе, я боялась пригубить даже легкие вина. Представляете, девственница и вдруг голой на стол, стриптиз перед сокурсницами, под шампанское на Новый Год! А если хуже?! Перед мужиками? Ужас!

Исходя из своего еще юного воображения, тогда я решила, что не стану испытывать судьбу и за всю жизнь выпила дважды. Оба в обществе тёть Тамары. Первый раз в собственную брачную ночь, когда мой жених так и не стал мне мужем, по причине полной отключки, и второй, — когда с ним развелась.

Нет, тогда получается — четыре раза. «Ирландское кофе», уже пятый! Раз в семь лет! Детство, можно исключить. Раз в пять лет, я напивалась, но танцевать на столе, голой! — раньше как-то обошлось!

Мой уровень умственного развития — совокупность знаний, умений и сформированных при их усвоении умственных действий, свободное оперирование ими в процессах мышления, обеспечивающих усвоение в определенном объеме новых знаний и умений, — при бокале другом шампанского гаснул, как фитилёк свечки от дуновения ветерка. Во тьме отключенного спиртным разума, во мне пробуждались древние бабьи инстинкты. А тут виски и горячий кофе!

Меня качнуло, надеюсь, эффектно, и я поплыла к шесту. Поплыла, загребая воздух ладошками, наверное, полагая, что танцую. Жутко захотелось обнять шест, прислониться к нему попой, грудью, обвить ножками. Почудилось, что это лингам, — в Индии есть такой, жезл света, и мне срочно надо надеть на него свою йони, или хотя бы потереть...

— Танька!.. Сумасшедшая!.. Ты куда понеслась?! — услышала я за спиной голос Софи.

— Я сейчас, Сонь...

По интонациям слов Софьи Павловны, я поняла, что как-то у меня не очень красиво вытанцовывается. Уперлась глазами в шест-лингам, чтобы не потерять ориентир, — не закрепили его что ли?! Он всё время уходил в сторону, пока я не уперлась зрением в бело-черно-фиолетовые полосы мужского кардигана, — галстук, рубашку...

Мои глаза скользнули вниз застегнутого на одну пуговку кардигана от Армани, буквально на секунду. Неожиданно, прикрытый штанами лингам оказался намного ближе, чем ожидала. Я прыснула смехом и сказала ему:

— Привет, я Таня...

— Мы знакомы? — ответил мне его хозяин.

Снова цепляясь глазами за кардиган, галстук, я перебралась наверх.

— Я Таня! Держи, Андрюсик!..

Я сунула ему в руки почти пустой бокал и поплыла дальше, к основной цели. Нахал! Он меня даже не узнал. Ещё бы, зашла к Людке какая-то захудалая курица! Да ладно, всё равно его лингам не по части йони...

— Танька, стой! — наконец-то догнала мой неожиданный отрыв Соня, взяла меня под руку.

— Так вы Татьяна?! Софья Павловна с вами! — расплылся в улыбке Андрюсик, расшаркался. — А я смотрю знакомое лицо...

— Ты куда-то шел? — спросила его Соня.

— Да... — кивнула я ей, — он шел прямо на меня...

— Увидел вас, дорогая Софи, с радостью поспешил пообщаться, — обескуражено ответил Андрюсик, когда я его сверху вниз вымеряла надменным взглядом.

— Пообщался? — ответила ему Софи.

— Завтра у вас массаж в салоне Людмилы, и я хотел бы обсудить кое-какие...

— Здесь клуб! Вы ничего не перепутали?!

— Извините...

Андрюсик сник. Освобождаясь из-под опеки Софи, я захлопала в честь её в ладоши. Соня не такая, я знала — она отомстила за меня! Как мне было приятно, когда Андрюсик ретировался побитой собакой, с моим почти пустым бокалом.

На счет бокала, я не расстроилась. Официанты, исключительно стройные красивые парни, следили за дамами, — гостьями закрытого клуба, чтобы их ухоженные ручки не пустовали. За мужчинами — девушки, словно жрицы богини Иштар в платьицах «ко мне, мужчина, ко мне!

Хотя это по выбору. В общем, официанты и официантки отлично знали к кому подходить кому и когда.

Стоило мне только подумать, как мимо, ненавязчиво предлагая, в руках красавицы проплыл поднос с высоким бокалом коктейля «Голубая лагуна». Видимо меня определили не только в близкие подруги Сони, но и в круг ее ориентации в половых предпочтениях.

Дальше, поднос в умелых ручках плыл уже пустой. Я не могла его пропустить, не опустошив, ведь по легенде этот коктейль создал сам Поль Гоген. К тому же, у ликера «Голубой Кюрасао» такой красивый цвет, — испанский лайм, сочной долькой надет на кромку бокала, прячась под зонтиком-соломинкой, черная вишенка, свели меня с ума. Я совершенно забыла, что там есть ещё и «русская» водка и присосалась, невинными глазками смотря на Соню.

Я не виновата, на подносе был только один бокал...

— Клубная карта, всё включено заранее, — не поняла она моего взгляда.

Соню что-то беспокоило. Временами она бросала взгляд наверх, где на смотровой площадке сидел тучный мужчина. Правда там была ещё и Анжела, со своими девочками, но Соня смотрела на мужчину, а он смотрел на меня...

Соня даже сотовый нашла сразу. Я удивилась, насколько это было возможно мне пьяной. Нашла и позвонила:

— Серёжа! — проговорила она серьезным голосом. — Игорёк при нас?! Нет, подходить не нужно... Пусть просто повнимательней приглядит...

Приложившись к коктейлю, почти опорожнив бокал, я вскинула на нее вопросом бровь, но в клубе притушили свет. С большого экрана, словно среди нас, запела Дженнифер Лопес и Питбуль — «Он зе фло!». Со всех сторон мне в ушки полилась с юности знакомая «Ламбада». Гости клуба заполнили танцпол. Вечер, переходя в ночь, разогревался.

Крышу мне снесло сразу! Если я и так рвалась к шесту, то теперь меня было уже не остановить. Ещё бы, «Ламбада» же! Танец юности! Оставляя Соню с остатками присущей мне скромности где-то на пути к своей мечте. Только сейчас смутно, но осознавая, что ложной скромности, я прыгнула и оседлала шест. Обвила его ногой, прижалась промежностью, прогнулась лицом в сторону Сони, перебирая по нему руки ручейком и медленно сползая.

Хорошо, что была в брюках, то бы кончила сразу, а так... Шест был гладкий и теплый или я была настолько горяча, прижавшись, ласкаясь об него всем телом, я не ощущала металла, я чувствовала музыку и свое тело...

Кончилась песня, кончила и я. Обернулась. Вокруг меня стояло три мускулистых танцора и юная девушка — блондинка лишь в боди с роскошными длинными волосами, видимо, я заняла её место. Стриптизеры не стали меня прогонять, сразу включились в предложенную мной игру, словно так и было задумано. Они обвили меня своими ладонями...

— Соня!!! — вскрикнула я, ища спасение у подруги.

В прочем, свое я уже получила, моя вульва тихонечко вибрировала, наслаждаясь состоянием женщины только что бурно посетившей «Нирвану» и, пока, на второй заход не собиралась, — тихо упивалась полетом, ища безопасного приземления.

— Я здесь, Таня! — махнула мне рукой Соня.

Плющ из шести мускулистых рук быстро покинул меня. Нет медленно и в то же время быстро. Мне было приятно, как они ушли, переключились на девушку, которая уже повисла на шесте, и стали вынимать её из боди.

Я выдохнула, подбежала к Соне и потянула её за руку, шепнув на ушко: «Туалет, Сонь, не могу!..».

В коридор, коридором, дверь, кабинки, брюки...села, Софи стояла возле умывальника. Я её видела в зеркало, она меня тоже. Нет, здесь мы не будем, да Соня?! Спросила я взглядом. «Не будем, Тань», — ответила она мне, тоже взглядом. Соню, что-то беспокоило.

Боже мой, здесь даже салфетки пахли, словно французские духи! А вода в бочке?! Туалетная вода из парфюмерных домов Франции или обычная из рек России?

Натягивая брючки, я смыла, — увы, вода водопроводная. Жаль, после «Голубой лагуны», — испанский лайм долькой, так хочется ещё сказки...

Помыла руки, обсушила, обняла Соню...

— Пошли...

— Постоим немного...

— Давай... Поцеловать можно?

— Давай...

Соня повернула ко мне голову. Я прикоснулась губами к её рту, начала поглощая его ропотно, потом жарче... Разомкнулись...

— Сонь?..

— Да...

— Ой, и пьяная я... домогаюсь...

Соня взяла кисть моей руки, лежавшую пальцами на её груди в свою ладонь.

— Я люблю тебя, Тань...

Женщины мне еще не объяснялись в любви. Я не знала, как реагировать, даже пьяная — не знала! Я улыбнулась, наблюдая свою реакцию в зеркало.

Как-то не очень. Мне тридцать пять лет, а что оргазм — рывок штангистки, что объяснение в любви — слушаю с выражением идиотки! Мои раздумья с критическим подходом к своей чувственности, внезапно прервались.

В туалет, — женский! ввалились два мужлана, и откуда они взялись в закрытом клубе? Да ещё не по половому адресу! Ошиблись дверью! Судя по одежде — не Армани, они не только дверью ошиблись, но и клубом, городом, планетой!

— Спокойно, Тань! — тихо произнесла Соня. — Чтобы сейчас не произошло, стоим, смотримся в зеркало, подкрашиваем губы...

Слыша в наш адрес резкое и наглое «лесбиянки», я кивнула Софи. И знаете, в тот самый момент, мне моё лицо понравилось. Ни истерики, ни слез, стою, сосредоточено вспоминаю, где у нас помада, — где, вообще, моя сумочка! и крепче прижимаю к себе Соню. Понравилось...

В туалет влетел Игорёк, два удара, нокаутом, и мужланы лежат рядком на кафельном полу. Тоже понравилось.

— Пошли... — спокойно произнесла Соня.

Аккуратно перешагивая через грядку из мужской плоти, я улыбнулась Игорьку.

Соня спросила:

— Они живы?

— Очухаются, не переживайте...

Я снова улыбнулась нашему спасителю.

В коридоре мы встретили запыхавшегося джентльмена Егора и двух охранников, одетых американскими копами.

— Софья Павловна!!! — почти взмолился он, — даже не знаю, как такое могло случиться!!! Простите... Будьте великодушны...

— Василий Игнатьевич уже уехал? — спросила она.

— Только, что проводил, Софья Павловна.

— Вот, и хорошо...

— Кто такой Василий Игнатьевич, Сонь? — воинственно спросила я.

— Мой деверь...

— Упс...

Соня прошла мимо джентльмена, охранников, я за ней. Не удержалась, сняла с одного из них фуражку полицейского, послав выходящему в коридор Игорьку воздушный поцелуй — ты просто сэксми бой!..

Последнее я повторила за сексапильной румынкой. Не подумайте, что у меня что-то было с иностранкой! Просто с танцпола звучала забойная музыка, пела Александра Стен «Мистер Саксобит», ну, как тут не подпеть, обзавестись фуражкой копа на свою изрядно захмелевшую голову и ещё одним коктейлем «Голубая Лагуна»?! Входя в танец с поднятыми руками, раскачивая бедрами и хмурую Соню, я мурлыкнула в ответ на её «я тебя люблю», в такт музыки и своего тела:

— О, да, ммм, да! Мы созданы друг для друга...

И откуда, я поняла Александру Стен? Она же пела по-английски. Ой, да какие пустяки! Женщина женщину всегда поймет...