Семейный альянс ч.5 (эроповесть)

Семейный альянс ч.5 (эроповесть)

В коридоре больничного покоя, у кабинета гинеколога, сидели две посетительницы. Одну из них, Тамара узнала сразу – вчерашняя девчонка с установленной беременностью. Рядом с ней сидела старуха в линялом зелёном платье и накинутом на худенькие плечики платком с бахромой кистей по канве. Женщина смотрела перед собой отсутствующим взглядом. Седая голова старушки кивала и подрагивала вслед её молчаливым рассуждениям.

Тамара остановилась возле них и обратилась к девушке:

– Что же ты бабушку не жалеешь? По врачам таскаешь за собой, волноваться заставляешь старого человека.

Старушка очнулась от забытья и подняла на Тамару усталые, выцветшие глаза.

– Здравствуйте, доктор. Вы уж простите меня, старую. Надя пришла вчера вся не своя, расстроенная, переживает, что направление ей не даёте на обследование. Говорит – иди, попроси, тебе не откажут.

– Да тут не об обследовании идёт речь, – с возмущением изумилась Тамара, –она на операцию собралась! Вы хоть знаете, с чем ваша внучка у меня вчера была?

– На живот жалуется... А что с ней, доктор?

– Ну пока, на живот ей жаловаться рано... Давайте пройдём в кабинет, там и поговорим, не в коридоре же беседовать.

– А ты пока посиди здесь, позже позову, – приказала врач вчерашней пациентке.

Девчонка помогла бабушке подняться и, проводив до дверей кабинета, вернулась на место. В кабинете, усадив женщину у стола, Тамара надела рабочий халат.

– Простите, Вас как звать? – обратилась она к старушке, привычно усаживаясь за стол в рабочее кресло.

– Анна Егоровна, доктор, – представилась та, с тревогой глядя на врача.

– А меня – Тамара Николаевна. Скажите, Анна Егоровна, а почему Надя с вами живёт, а не с родителями?

Лицо женщины дрогнуло, губы покривились.

– Так нет у Наденьки родителей, в горах погибли мои детки... Сирота девочка, одна я у неё.

– Других родственников у вас нет?

– У меня дочь в Тамбове, навещает частенько. Бывает, что сына на каникулы присылает. Когда Надюше было три годика, Наташа просила отдать ей девочку. Но боялась я – одной остаться и здоровье ещё позволяло. Вырастила внучку... Доктор, что с Наденькой- то, что-то серьёзное? Ради бога, не пугайте меня.

Тамара вздохнула и, глядя в испуганные глаза женщины, ответила:

– Не хочу Вас огорчать, Анна Егоровна – беременность у вашей внучки около четырёх недель. И пришла она сюда за направлением на аборт. В результате, девочка рискует в дальнейшем остаться бесплодной. Ситуация у вас сложная, не хочу грех на душу брать и рисковать здоровьем вашей внучки.

Анна Егоровна безмолвно шевелила сухими губами, тщетно пытаясь отыскать что-то в кармане платья. Наконец извлекла нитроглицерин и дрожащими пальцами положила таблетку в рот.

– Недоглядела выходит за Надюшкой, как же теперь?... Думала, подниму внучку и будет с меня, а теперь вижу, что рано собралась помирать. Правнука придётся дождаться. Ох, Надя! Что ж ты поспешила так, девонька моя.

– А дочь всё же поставьте в известность, – посоветовала Тамара, – у неё семья-то есть?

– Наташа схоронила мужа, одни они с Костей живут. Любила она сестру, потому и просила отдать ей Надюшу.

– Значит, не всё так уж безвыходно. Пусть внучка рожает, с учёбой можно и повременить пару лет. Тётка, надеюсь, поможет. Дети, это хорошо... особенно сыновья, – вспомнив об Олеге и улыбнувшись, присовокупила Тамара.

Она открыла дверь и пригласила зайти девушку.

– Надя, как же так? – причитала Анна Егоровна. – С кем у тебя было, девочка моя? Ты ведь ни с кем не встречалась, я бы заметила, кто же этот негодяй тебя так?

– Нет его, уехал давно. Да чёрт с ним, бабуль. Ты уже договорилась?

– Живую душу убить надумала, на меня свой грех передать хочешь? – строго ответила старушка, – что я твоим родителям скажу там? Даже не думай, греховодница! Легко прожить захотела. Ребёночка Бог тебе дал, не тебе решать за него. Родишь, вырастишь, спасибо скажешь доктору, что сберегла жизнь твоему дитю. Пошли домой, непутёвая. До свидания Тамара Николаевна, бога за Вас молить буду.

– До свидания, Анна Егоровна, Я ещё задержу на пять минут Надю. Посидите в коридоре, это недолго.

– Говоришь, уехал папаша? – приступила к девчонке Тамара. – А может он дома, тебя дожидается? Случаем, не с братцем своим согрешила?...

– Вы откуда знаете? Бабушке только не говорите! – взмолилась Надя. – Больше этого не будет, клянусь!

– Теперь-то уж чего об этом... Не зарекайся, в дальнейшем ваше баловство будет только на пользу. Пусть тебе грудь разрабатывает для кормления малыша. Хоть какая от него польза. Иди к бабушке. И не таскай её по кабинетам со своими проблемами. А родишь первенца, можно и о втором подумать со временем. Только с отцами осторожнее.

Тамара проводила девушку, наказав ей непременно встать на учёт в женскую консультацию.

– Вот от таких Надюшек и хочется уберечь наших ребят, – оправдываясь, вздохнула Тамара, глядя за окно, где её пациентка, осторожно, под руку вела Анну Егоровну к остановке тролейбуса.

* * *

В конце рабочего дня в кабинет вошла Людмила и, обернувшись к кому-то из посетителей в очереди, безапелляционным тоном заявила:

– Не спешите женщина, я по работе. Вас позже пригласят, – и, притворив за собой массивную дверь кабинета, прошествовала к столу, вольготно расположившись на стуле для посетителей у стола врача.

Вскинув подбородок, Людмила молча уставилась на сестру, в ожидании заслуженных восторгов в адрес своего Валерки. Но напряжённое молчание Тамары несколько озадачило Людмилу.

– Что молчишь, Том, я зря пришла что ли?

– А что бы ты хотела услышать – сводня подлая? Решила нашим мальчишкам гарем устроить? Мало тебе племянника, так ты и сына не обошла. И меня, не спросясь, давалкой сделать решила...

– А себя ты ни в чём упрекнуть не хочешь? – ехидно парировала Людмила, – мне ведь известно, что мальчики с тебя начали. Что Валерка, что Олег, сперва твою грудь потискали и только потом до моей добрались, скромница ты наша.

– Однако, ноги раньше тебя не раздвигала, Людочка! – припомнила Тамара... – Ладно, не будем лаяться, пока всерьёз не разругались, – примирительно предложила Тамара, подходя к сестре.

Людмила с готовностью поднялась со стула и, притянув голову родственницы, не позволяя той увернуться, страстно поцеловала в губы.

– Пусти меня, сумасшедшая, могут войти... – с придыханием воскликнула Тамара, высвобождаясь из объятий сестры. – С Олежкой ночи не хватило?

– А тебе, видать, с Валеркой с избытком досталось. Раньше, Томочка, ты посговорчивей была, – напомнила Людмила.

– Стоило нам с ребятами затевать, если ещё и лесбиянством забавляться.

– Одно другому не помеха, а сколько лет эти забавы нас выручали?... После Михаила я тебя не бросила, понимала, как без мужика несладко. Даже Сергея тебе предлагала, да ты разве оценишь доброту, праведница... Зато теперь рада и пацану давать.

– Рада, – криво усмехнулась Тамара и удручённо вздохнула, вспомнив вчерашний визит Валерки. – В первую же ночь всю задницу разворотил, как последней шлюхе. Неужели в отца пошёл? Как ты только от мужа это терпела?!

– А что мне оставалось?... Я, может, после его ухода, только с тобой и отдышалась от его художеств. Зато с Олежкой – просто сказка! Нежный, заботливый, внимательный. Да ты сама оценишь, если фордыбачить не станешь. А захочется под мужиком постонать, лучше Валерки не найти. Потому и завела для себя двух любовников, чего и тебе предлагаю.

– Ты и в попу им давала? У меня после Валеры задница огнём горит и ощущение такое, будто член до сих пор в ней гостюет. Присесть невозможно.

– Это, милая, только поначалу. Я от подобных извращений кончаю через раз, ощущения намного ярче и забористей. Но сегодня давай обойдёмся сыновьями, – тебе отдохнуть от Валерки не помешает. Тем более, я Олега предупредила, что переговорю с тобой. Не отказывай парню, не пожалеешь. А попросит в попу, сама решишь – парень, он послушный, не Валерка, который тебя и спрашивать не станет.

Тамара лишь грустно кивнула и, вздохнув, попрощалась с Людмилой:

– Что с вами делать, что ни день – новый сюрприз. Даже представить боюсь, до чего вы ещё можете додуматься, выдумщики...

– Полегче с своими фантазиями, Томуля. Там, в коридоре, к тебе рвётся жгучая брюнетка, смотри, дорогая, не измени мне с ней, – погрозив пальцем и чмокнув сестру в щёку, Людмила спешно вышла за дверь.

Тамара возмущённо вспыхнула, но успокоившись, приоткрыла дверь и пригласила очередную посетительницу.

* * *

Вернувшись в сопровождении внучки из клиники, Анна Егоровна прилегла на диван, ощущая лёгкий шум в ушах и слабость в теле.

– Устала я что-то, в голове аж стучит. Ты с Костиком начинай готовить ужин. Я полежу немного и поднимусь, помогу вам.

– Даже если вздремнёшь с часок, бабуль, вреда не будет, – мы с Костяном сами управимся, – успокоила девушка, заботливо набрасывая на старушку тёплый плед.

На кухне её встретил настороженный взгляд брата.

– Чисть картошку, лук и морковь, а я поставлю варить мясо, – распорядилась Надежда, открывая холодильник и выставляя на столешницу тарелку с куском говядины.

– Что в больнице сказали, сделают аборт? – спросил мальчишка, исподлобья взглянув на сестру.

– Расколола меня докторша. Враз определила, кто меня обрюхатил. Боялась, что нашу бабуленьку проинформирует на этот счёт, но, вроде как, обошлось. Тётя Наташа ещё не знает, чьих рук дело. А дознается, ручонки тебе вместе с яйцами оторвёт, родственничек, – назидательным тоном пригрозила Надежда.

– Так дали направление на аборт? – не понял парнишка, нетерпеливо ожидая ответа.

– Тебе-то что? Отцом боишься стать? Придёт время, узнаешь, а пока направили в женскую консультацию. Кого будем ждать, дочку или сыночка? Тебе, кстати, врач рекомендовала продолжать домогаться меня – почаще грудь массировать – что способствует развитию молочных желез и соответственно увеличению выработки молока.

– Да, это без вопросов, – охотно поддержал Костя, понравившуюся ему процедуру, – в любое время обращайся, только, чтобы бабуля нас не спалила. Инцест она не переживёт.

– И что?... Тебя, Костенька, родила первая жена отца, а тётя Наташа была бесплодна. Просила бабулю отдать ей меня, но у них не сладилось, тогда тётушка вышла за твоего папашку. Выходит, что мы с тобой не кровные родственники. Удивительно, как ты ещё в койку к матери не забрался, малолетний искуситель!... Или забрался, паршивец? – настороженно спросила она. – Уж очень ты ловко меня в постель затащил.

Костик пожав плечами, уклончиво возразил:

– Чего болтаешь?... – но встретив колючий взгляд Нади, осёкся и замолчал.

– Можешь не отнекиваться, я и так поняла, с кем набрался опыта баб укладывать в постель. – закончив возиться с мясом, она вытерла руки полотенцем и сказала, – пусть, мясо варится, остальное подождёт, пошли к нам в комнату, – позвала брата.

Парень энергично с готовностью поднялся и пошёл за сестрой. Удостоверившись, что Анна Егоровна не проснулась, они зашли в спальню и, расположившись на диване, на котором обычно спал Костя, приступили к выполнению обещанной Надей процедуры. Девушка освободила из-под топика небольшую, но уже набухшую, плавно колыхнувшуюся грудь и прислонилась спиной к терпеливо ожидающему, новоиспеченному массажисту, положив ладони на плотные бедра с боков, пониже талии, и расставив локти, освобождая тем доступ к груди.

– Куда руками полез, – властно остановила она Костю, – массировать нужно только сиськи. И несильно лапищами дави. Сосочки пальцами покручивай, чтобы было не больно, а приятно. Не сопи мне в ухо, а то бабулю не услышу. Давай, рассказывай пройдоха, как мать охмурил. Она тётка строгая, как ты её уломал на такое.

Парень на минуту притих, придерживая в ладонях долгожданные груди старшей сестры, вспоминая подробности двухгодичной давности.

– Чего молчишь? Рассказывай и про грудь не забывай, – напомнила Надежда, пихнув брата кулачком.

– Ещё отец был жив, я часто слышал их с матерью по ночам через стену. Вернее, её слышал, как стонала и всё такое... Панцирная сетка кровати так скрипела, что я просыпался среди ночи. Поначалу не понимал, что там за шум. Потом пацаны в школе просветили. У них и дрочить научился. Они вовсю тогда занимались онанизмом. В общем, засыпал я одновременно с родителями. Мать находила в грязном белье мои испачканные трусы, но лишь качала головой, правда, отцу не говорила. Приходил он с работы поздно, усталый, кровать их всё реже скрипела и мать частенько устраивала ссоры буквально по пустякам. Тогда за стеной у них было тихо и мне приходилось засыпать без ночного десерта.

– Про это можно не так подробно, переходи к главному, – поторопила Надежда Костика, поглаживая колено брата.

– Однажды отец простудился на зимней рыбалке, провалившись в полынью, и слёг с воспалением лёгких. Спустя месяц, ловить окуней, ему, надеюсь, довелось уже на небесах.

– Что было дальше? – нетерпеливо спросила Надежда, порывисто вздохнув.

– Потом... мы с матерью остались одни. Мать работала, я учился, а ночами из соседней комнаты доносились её утробные стоны. И однажды, набравшись решимости я вошёл в её комнату, чтобы успокоить маму...

– И ты, конечно успокоил... – хмыкнула Надежда, взглянув на Костика через плечо.

– Заметив меня, она тут же замолчала и спросила:

«Я тебя разбудила, сынок? Прости, милый, плохо мне без папки. Станешь старше, – поймёшь меня. Полежи рядом, я скоро засну, а ты уйдёшь к себе».

– Я лёг за спиной, почти вплотную, ощущая жар ее тела и уткнувшись носом матери в затылок. Меня трясло от волнения, как в ознобе. Впервые я лежал рядом с женщиной, боясь прикоснуться к ней, чувствуя, как возбуждённый член в трусах, того и гляди упрётся ей в попу.

– Костик, тебе холодно? – ласково спросила она, – хочешь, обними меня, прижмись покрепче. Вот так, милый, сейчас согреешься.

Мелькнула шальная мысль перенести руку с податливого животика мамы на грудь, тут же захватила меня и я не смог ей противиться. Медленно, гладящим движением переместил руку сначала под основание манящего холма, а потом дальше, сминая его, пока жесткая горошина соска не оказалась между средним и указательным пальцами и я рискнул легонько сжать его. Неожиданно она накрыла мою ладонь своей, погладила её, прижала сильней и тихо спросила:

– А тебе не рано это, Костя? Я вижу, ты взрослеешь и понимаю твои желания. Но правильно ли, что удовлетворять сексуальные потребности ты намерен с моей помощью?

– Я развернул её лицом к себе, заглянув в глаза, спросил:

– А ты, мамуль, против? Ведь мы нужны друг другу, – у тебя тоже есть нужда. Зато не придётся искать кого-то на стороне. Тому, что необходимо – ты меня научишь. Я давно тебя ревновал к отцу и теперь не позволю тебе спать с кем-то. Сам буду твоим мужчиной.

Она некоторое время молчала, словно размышляла о чём-то и, тихо вздохнув, согласилась:

– Возможно, ты и прав, Костик. Пожалуй, это лучший выход для нас... Я не буду возражать раз ты так решил. Не думала, что моим мужчиной однажды станет собственный сын... Поцелуй меня, Костенька.

Надежда иронично улыбнулась и предугадала дальнейшие события:

– Ты поцеловал мамочку и трахнул её, паразит... Ты просто молодец, как дёшево я купилась на твои разводы, Костян! Убирай с меня потные ручонки, брательник. Пойду, взгляну на бабулю, а ты заканчивай готовку на кухне.

– Хорошее дело, Надюха, я тебе тут сиськи мял целый час, исповедовался, а ты отправляешь меня на кухню, а с этим что? – Костя выразительно уставился обиженными глазами на вздыбившиеся шорты.

– Ты ещё бабуле пожалуйся, как я тебя использовала. Не плачь, Костичек, вечером сочтёшься. Ну хочешь, я тебя поцелую?...

– Меня сейчас, а его вечером?... – заинтересованно спросил Костя, поправляя на себе шорты

– Там буду целовать только у мужа. А тебя пусть утешает твоя Наташа.

* * *

Во втором корпусе института вывесили списки студенческих групп, направляемых в места отработки летней практики. Валерка выбрался из толпы сокурсников, собравшихся у доски объявлений и, заметив приближающегося по коридору брата, окликнул его.

– Олег, не лезь туда, затопчут. Вашу группу, после экзаменов, направляют в Александровку, к нашей бабуле. Заодно и привет от меня передашь. Жаль, что моя группа остаётся в городе. Будем практиковаться в первой городской – клизмы и термометры ставить страждущим. А я бы навестил бабуленьку... Будут на месте распределять, просись к ней в амбулаторию. Пошли на воздух, поговорим...

Ребята выбрались из толпы однокурсников и, найдя свободную скамейку в институтской алее, сели в тени развесистой акации.

– Куда, Олеж, учебники дел? В библиотеку сдал или на базаре загнал? – хлопнув по пустому рюкзаку Олега рукой, усмехнулся Валерка. Сессию досрочно сдаёшь или со своими?

– Пару экзаменов попробую толкнуть досрочно... – с сомнением поделился Олег.

– Только дома не хвались, – предупредил Валерка, – без сладкого оставят из-за тебя, умненького Буратино.

– Много сладкого вредно, Валерк. Может вместе полистаем конспекты вечерком?

– Других дел что ли нет, как конспекты листать? Лучше поделись успехами. Тебя моя Люсенька не сильно разочаровала?

– А ты как считаешь? Ведь у тебя теперь есть с кем сравнивать? – подначил брата Олег.

– Ну, сегодня у тебя будет возможность восстановить справедливость, – заметил Валерка, – но не слишком утруждай мою девочку. Ей от меня порядком досталось. Скажу откровенно, киса у неё – прелесть. Обожаю, когда малые губки скрыты в щели. По-видимому, не часто утруждала себя сексом...

– Это тут причём?

– Сравнение, согласно личным наблюдениям, не те журнальчики листаете, юноша, – авторитетно заверил Валерка.

– Наблюдатель нашёлся... Тебе они обе и в попку давали? – не глядя на брата, поинтересовался Олег.

– Для Люси дело привычное, а с Томочкой пришлось повозиться, зато для тебя уже не будет серьёзных проблем. Но дня три лучше воздержаться. А тебе, Олеж, с Люсей понравилось?

– Спрашиваешь!...

– С Тамарой даже лучше, – уточнил Валерка, – сам увидишь. Уедешь на практику, я тут оторвусь по полной. Может, даже на троих уговорю...

– Идиот! Ты говорил с ними об этом? – испуганно воскликнул Олег, взглянув на брата.

– А тебе бы хотелось с нами? – в упор, глядя в глаза друга, спросил Валерка.

Тот лишь неуверенно пожал плечами и неразборчиво произнёс:

– С вами ещё не такое захочешь.

– Буду считать, нам есть куда двигаться, – удовлетворённо заключил Валерка, поднимаясь со скамьи. Сегодня зарядим нашим девочкам родителеву субботу, а уж завтра и за конспекты засядем.

Продолжение следует