Разговоры ч.7

Автор SlеереryJim

Это было уже давно написано, ранний артрит в моих руках отчасти помог задержке публикации.

— Как давно ты с ним трахаешься? - спросил я, когда хаос закружился вокруг нас.

Марго уставилась на меня, напряженная, как кошка, встретившая другую кошку в переулке. Ее глаза метались, взгляд блуждал.

— Почему ты ударил этого человека? - крикнула она. Ей нужно было, чтобы ее услышали за шумом людей, взволнованно кружащихся вокруг, чтобы взглянуть на мужчину на полу и на меня - парня, который его туда положил.

— Потому что он сказал мне, что трахнул тебя. Я не чувствовал необходимости позволять ему уйти безнаказанным.

— Но он не сказал тебе ни слова!

Я вздохнул. Казалось, нам придется пройти все пункты обвинений, чтобы докопаться до правды.

Я взял ее за руку и вывел на балкон. Вид на город был хороший, но мое внимание было приковано к чему-то другому.

— Джонни, что все это значит? Ты просто встал и ударил Фредерика без всякой причины.

— Черт возьми, почему она не признает за мной уровень интеллекта достаточный, что бы понимать язык тела, а не только слова?

— Это было не "без причины". Я не какой-то псих, который ходит и бьет незнакомцев без всякой причины. Я говорил тебе. Я ударил его за то, что он трахнул тебя, мою неверную жену.

Она повернула слезливый кран, всхлипывая сквозь слезы.

— Как ты можешь так говорить? Как ты смеешь? Я никогда...

Я оборвал ее.

— Да, ты это сделала, и ложь мне сейчас ничего не облегчит, так почему бы нам просто не выпустить все это наружу и, надеюсь, не почувствовать себя лучше из-за этой бури дерьма, в которую ты меня втянула?

— Почему ты так говоришь? Я всегда была с тобой абсолютно честной и правдивой...

— Прекрати это! - крикнул я. - Я знаю, что ты изменяешь мне уже несколько недель, просто до сегодняшнего вечера я не знал, с кем. Пока этот гребаный засранец не сказал мне.

— Но он не сказал ни слова...

— Он этого не сказал. Но он вел себя так, что все было ясно и кристально прозрачно.

— Я не понимаю, - простонала она.

В любом случае мне придется подождать, пока не появятся экстренные службы - полиция, скорая помощь и, возможно, даже пожарная команда или даже армия. Все зависело от того, кого вызвали. Так что мы могли бы пройти через это. Я велел ей подождать не месте, вложив в свой голос достаточно суровости, что бы точно знать, что она мне подчинится, и пошел, чтобы принести нам напитки с нашего столика и тот прекрасный маленький портсигар, в который были встроены резак и зажигалка из пиджака, который я повесил на спинку стула. Я любил этот футляр так же сильно, как и его содержимое, с тех пор, как Марго подарила его мне на день рождения в прошлом году. Когда вскоре после этого ее повысили до менеджера отдела, я купил ей прекрасный кулон с сапфирами и изумрудами. Нам нравилось дарить друг другу вещи, которые мы тщательно и долго искали.

Когда я вернулся, она опустилась на один из металлических проволочных стульев, расставленных на балконе отеля, который тянулся вдоль конференц-зала, забронированного ее компанией для вечерней церемонии награждения.

Когда я вытащил еще одно из этих чудовищ и сел рядом с ней, она попыталась начать.

— Джонни, я...

Я поднял палец, давая ей знак подождать. Затем я достал сигару, обрезал ее и закурил. Когда она красиво засветилась, я повернулся к ней.

— Ты трахалась за моей спиной последние три недели, а может, и больше. Возможно, даже гораздо больше. Ты думала, что скрываешь это, но это было не так. Тебя выдали твои истории.

Она недоверчиво посмотрела на него.

— Что значит "мои истории"? О чем ты говоришь?

Я горько усмехнулся.

— Истории, которые ты и твои подруги рассказываете, когда мы все собираемся вместе.

Мы были еще совсем молоды, были женаты шесть лет и мели Бетани, нашу трехлетней дочь, и у нас было много друзей, которые были очень похожи на нас – яппи. Я полагаю, это лучшее наше определение, хотя мне не нравится думать, что я один из них.

Поэтому каждые выходные мы все тусовались в одном домов наших друзей, или отправлялись на озеро или в парк, чтобы приготовить барбекю и выпить. И по естественному ходу вещей, который, кажется, всегда происходит на этих сборищах, мужчины постепенно собирались в одну группу, а женщины - в другую.

И каждый из них потчевал других в группе историями о своих партнерах. Мужчины в основном рассказывали друг другу о том, что происходит в их жизни, о разговорах, которые они вели со своими женами, о принятых решениях, о планах на будущие каникулы или о местах, которые, как они обнаружили, могут понравиться их детям. Затем разговор переключался на бизнес, политику и. .. конечно, спорт, с небольшими переходами в " вспомни, когда...", пытаясь сделать каждую историю более интересной или забавной, чем предыдущий оратор. У всех нас было довольно хорошее чувство юмора, и взрывы смеха раздавались из мужской группы через равные промежутки времени.

И женщины сделали бы то же самое.

За исключением того, что их разговоры, казалось, происходили на гораздо более базовом уровне, чем наши.

Не было никаких фиксированных правил или даже сознательных решений о том, когда и как будут формироваться группы для бесед, и люди все время расходились, чтобы поболтать с людьми в другой группе, напоминая партнеру о чем-то, о чем они только что подумали, рассказывая кусочек только что услышанной сплетни, которая была слишком хороша, чтобы ждать до поездки домой, или просто для объятия и пожатия руки.

Просто люди всегда ведут себя так, когда собираются вместе.

Дело в том, что я достаточно часто болтался рядом с женской группой, чтобы знать, что темы разговоров обычно будут о мужьях, детях, домах или о чем-то недавно приобретенном. Черт возьми, это было то, что мужчины тоже скрывали - среди прочего.

Но тон был совсем другим. Женщины в нашем кругу друзей начинали небрежно сплетничать о том, что происходит в их жизни, что постепенно превращалось в то, что делали их мужья, а затем еще больше превращалось в то, что их мужья делали неправильно. Когда дело доходило до того, что они делали неправильно, мужья были предпочтительной темой, даже превосходя то, насколько ужасным было поведение их детей, неопрятность и привычки в еде, как самый большой источник веселья.

Это начиналось легко: небольшой акцент здесь и там при описании чего-то, что сделал муж, вызывал много веселья среди них. Тогда это быстро превращалось в соревнование, чтобы рассказать друг другу о том, насколько ужасны их мужья и как сильно они все испортили.

Каждая история прерывалась визгливым смехом над подлым комментарием, который одна из них вставляла, и настроение, казалось, становилось еще более отвратительным, когда каждый новый рассказчик брался за рассказ.

Слава богу, что есть дети, так как обычно именно они прерывали ядовитый разговор группы. Дети жаловались друг на друга, плакали из-за падения или царапины или скулили, требуя, чтобы им что-то положили в рот. Эй, я не жалуюсь на детей, они просто делали то, что делают все дети.

Теперь я знаю, что это не редкость, когда женщины собираются вместе. Черт, я даже думаю, что довольно много мужей - абсолютные придурки, которые не заслуживают той жены, которая у них есть. Таким образом, разговоры - это способ снизить напряжение в женщинах и позволить им выплеснуть эмоции в пассивно-агрессивной манере, которую они могут выдать за "просто посмеяться".

Но в первый раз, когда я услышал, как такой разговор набирает обороты, он застал меня врасплох. Я был на кухне, проверял маринад на стейке и отбивных и слышал, как женщины болтают в гостиной. Раздался взрыв смеха, который вызвал улыбку на моем лице, и я начал сознательно прислушиваться.

Мэй набросилась на Тома, который, по ее словам, "всегда пытается забить какой-нибудь трехочковый, бросая носки в корзину для белья со своей стороны кровати. Он даже пытается делать трюки, заставляя их вращаться в воздухе. Как будто какая-то толпа наблюдает за ним и подбадривает.”

— Эй, по крайней мере, он пытается дотянуться до корзины, - простонала Энни. - Грег просто бросает их на пол, как будто сам факт их снятия делает их несуществующими. Они существуют, когда я должна собрать их, чтобы постирать.

— Я даже не возражаю против этого, - перебила Фредди. - Против чего я возражаю, так это против черкашей на трусах и того факта, что Верну всегда удается вывернуть свои боксеры наизнанку, когда он их снимает, и мне приходится снова вывернуть их на правую сторону, чтобы постирать. Я даже смотреть на это не хочу, и мне все равно приходится выворачивать их наизнанку! Своими руками! Фу! Вы можете в это поверить?

Я не мог удержаться от тихого хихиканья над несчастным Верном и его небрежными туалетными привычками. Он всегда старался казаться мачо, и сейчас...

Тут вмешалась Джорджина.

— Пит скатывает трусы, если на них есть черкаши, а затем заправляет их в носки. Поэтому мне приходится снова вытаскивать их, чтобы вымыть.

— Это трусы с Миньонами?- спросила Реджи.

— О, теперь у него есть еще. .. новые, с Мстителями, - ответила Джорджина.

— С Железным Человеком? – хихикнула Фредди.

— Вообще-то, я думаю, что это мужская версия Эластичной девушки, - сказала Джорджина с невозмутимым лицом. Смех всей группы был почти оглушительным.

Ничего себе, она только что выбросила Пита в мусоропровод женского мнения с этим замечанием, и они становились все хуже и хуже по мере продолжения разговора. Все, начиная от явно вялой лапши Пита и заканчивая "неуклюжим флиртом" Стэна с женщинами и толстым животом Тома, который, по общему мнению, нуждался в корсете или, что еще более уместно, в бюстье, было разорвано на части для их развлечения. Каждый муж, у которого жена была в этой группе, принял более одного выстрела в свой адрес во время этого разговора. И я вообще не думал, что у Тома был лишний вес.

Это действительно потрясло меня. Я думал, что эти женщины счастливы быть замужем за своими мужчинами. И все же здесь они участвовали в каком-то непризнанном соревновании, чтобы сделать своих мужей самыми худшими мужчинами во всем кругу их друзей. Конечно, было много смеха, но это, по крайней мере, казалось нелояльным, а в худшем случае - откровенной насмешкой.

Как они могли спокойно идти домой со своим супругом, думая так, как они говорили?

Даже если они не имели этого в виду, черт возьми, это как минимум было жестоко. Не было видно никакого уважения к мужьям.

К счастью для меня, Марго не принимала участия в этих дискуссиях. Она обращала на них внимание, проходя мимо, но махала рукой и улыбалась, когда ее приглашали посидеть с ними.

Еще три недели назад. Мы были в доме Клауса и Ингрид, и, проходя мимо окна гостиной, я увидел Марго, сидящую в группе с вином в руке и громко смеющуюся.

Озадаченный и любопытный, я вошел в дом и остался вне поля зрения.

Были обычные жалобы на привычки и отвратительные желания мужей, каждый из которых, в свою очередь, должен был превзойти предыдущие жалобы. Потом я услышал, как вмешалась Марго.

— О Боже, я все об этом знаю. Звуки, которые издает Джонни, когда чистит зубы зубной нитью...

Я слышал, как она издавала звуки, как будто ее рвало, чихала, напевала тему из "Замороженного" с Майком Майерсом и полоскала горло одновременно. Я почувствовал, как мое лицо вспыхнуло.

— Я думаю, это тот самый шум, который издавал Верн, когда мы занимались любовью прошлой ночью, - хихикнула Фредди. - Последний настоящий романтик!

— Ни за что, - засмеялась Марго. - Мой муж гораздо романтичнее. Когда Джонни кончает, это звучит так, как будто ветеринар просто засунул руку внутрь коровы без всякого предупреждения.

Она громко захихикала.

— Никаких приятных разговоров или ужина, просто бум!- фыркнула Энни.

— Даже цветка не видно! - закончила Марго.

Раздался радостный взрыв смеха. Я двинулся дальше. Я больше не хотел слушать это дерьмо. Если и есть кто-то, кто знает, как я звучу, когда кончаю, то это я. В том, что она только что сказала, не было ни капли правды. Когда я кончаю, я не кричу и не делаю ничего такого, что придумали женщины. Я испускаю серию долгих, тихих вздохов - как будто испытываю ожидаемую боль, как когда врач проводит длительную проверку вашего вывихнутого колена, и это больно, хотя вы готовы к этому.

Я не хотел устраивать драку на глазах у наших друзей, поэтому оставался спокойным, но не безразличным до конца дня. Мы вернулись домой после целого дня вина и солнца и, уложив Бетани в постель, просто легли спать и сразу же заснули.

Но звук, который она издала, эхом отдавался в моей голове. И это обещало стать проблемой, если я не разберусь со всем этим.

На следующий день был понедельник, поэтому я позвонил Хеннингу Морицу в отдел кадров и пригласил его на обед за свой счет. Хеннинг был немцем по рождению и, к сожалению, подтверждал карикатурный образ немца с отсутствием чувства юмора. Но он был очень умен и, что более важно, изучал психологию в университете, прежде чем перейти на специальность "Управление персоналом".

— А, я понимаю. Вы обращаетесь к немцу по поводу такой эмоциональной раны, потому что знаете, что мы такие эмоциональные люди, - сказал он с явным акцентом после того, как я объяснил, что слышал.

Я тупо уставился на него.

— Джо, это была шутка, - сказал он своим нормальным голосом после минутного молчания.

— Извини, - сказал я.

— Я к этому привык. Итак, о чем ты хочешь, чтобы я тебе посоветовал?

— Я хочу спросить, почему женщины так поступают. Зачем моей жене делать это и лгать обо мне?

Он пожевал губу и некоторое время изучал меню.

— Ты знаешь, что я разделяю философию сексуальной экономики?

Я кивнул. Он объяснил эту теорию однажды вечером на скучной рабочей конференции.

— Поэтому, на мой взгляд, она присоединяется к этой группе, чтобы очернить мужей по одной из трех причин. Какую именно, я не могу сказать, не побеседовав с ней, и, полагаю, ты не хочешь, чтобы я это делал?

Я покачал головой. Мне не нужно было, чтобы она рассказала об этом кругу ведьм. Я бы опустился на самое дно турнирной таблицы мужей, если бы она рассказала об этом. Возможно, даже вообще был бы исключен из этой лиги.

— Первый и самый очевидный ответ заключается в том, что она чувствует себя отделенной от группы женщин в вашем кругу. Она чувствует, что ей нужно восстановить связь, и готова бросить вашу репутацию волкам, чтобы сделать это.

Я кивнул. Я уже думал об этом, но, принимая во внимание, что мы проводили эти встречи с нашей группой в течение многих лет, я не мог понять, почему у нее вдруг возникла такая потребность.

— Во-вторых, ты, возможно, ранил ее чем-то, что ты сделал или не сделал, и это пассивно-агрессивный способ поквитаться с тобой.

Я кивнул. Никто из мужчин не знал, из-за чего женщина злится, пока она, наконец, иногда спустя годы, не откроет правду о каком-то ужасном преступлении, которое вы совершили. Я решил подумать об этом дальше и изучить свою память о годовщинах, случайных замечаниях, которые я, возможно, сделал, или, что хуже всего, о любой безумно важной встрече, такой как обед, на который она смутно намекнула, что может захотеть, на который я забыл прийти.

— В-третьих, если это не то, что ты сделал, она может попытаться понизить твое положение в группе, чтобы поднять себя и добиться сочувствия и поддержки за то, что она сделала или планирует сделать.

— Она хочет привлечь людей на свою сторону против меня?

Он пожал плечами.

— Это ведь не в первый раз, не так ли? Это происходит в семьях постоянно, особенно между братьями и сестрами. Ты знаешь, это также часть сексуальной экономической теории: продвижение себя за счет другого, чтобы получить ресурсы или генетический материал, в зависимости от пола главного героя этого действия. На самом деле...

Он все болтал и болтал, пока мы ели, и я слишком ясно вспомнил, почему я не часто обедал с ним. Но он дал мне много поводов для размышлений.

— Кто устраивает вечеринку в эти выходные? - спросил я жену на, стараясь говорить небрежно. Я не вынесу ссоры, если она узнает мои мысли. Я любил ее и не хотел месяц или больше молча обвинять, если она подумает, что я ложно обвиняю ее в чем-то.

— Энни и Грег, - сказала она.

— Это будет здорово. Похоже, тебе нравится встречаться с девушками.

— Да, - согласилась она. - Они славная компания.

— Ты кажешься ближе, чем когда-либо.

— Да. Я не знаю, почему мне потребовалось так много времени, чтобы расслабиться в их компании.

Я думал об этом. Может быть, это потому, что они казались ужасными человеческими существами, не имеющими ни преданности, ни уважения, ни хорошего мнения? Как можно расслабиться в их компании? После того, как я разбудил этих ведьм, я начал слушать их групповые разговоры, и, если бы одна из них отсутствовала, остальные разорвали бы ее на куски, как раненую и истекающую кровью рыбу в бассейне с пираньями.

Хеннинг объяснил и это.

— Несмотря на энергичные опровержения, было обнаружено, что женщины действительно сплетничают гораздо больше, чем мужчины, и, поскольку они в основном избегают насилия, это одно из главных орудий в их арсенале. Мужчины по природе своей охотники, а женщины-собиратели. Орехи, семена и ягоды хороши, но далеко не так богаты питательными веществами, как мясо. Таким образом, они запрограммированы на то, чтобы хотеть ресурсов, которые мужчины традиционно лучше приносят домой. Взамен они могут предложить секс и эксклюзивность, то, что обычно не имеет никакой ценности, когда его предлагают мужчины. Но женщина должна рекламировать себя мужчинам, отсюда макияж, одежда и все такое, чтобы конкурировать с другими привлекательными женщинами. Другой способ конкурировать - это сплетни, которые в основном сводятся к тому, что она говорит дерьмо о другой женщине и ее ценности, ее сексуальных способностей или исключительности, одновременно повышая эти ценности в себе.

— Значит, женщина, намекающая, что другая женщина - шлюха, - это генетическое оружие?

— Конечно.

— Почему бы им просто не выйти вперед и не обвинить друг друга в этом? - спросил я

— Первое: потому что это обесценило бы очернение. Это мощное оружие, и его нужно использовать экономно. И второе: потому что знание из первых рук поставило бы ее прямо рядом со шлюхой, чтобы получить это знание, и это снизило бы ценность ее собственного обещания исключительности. И снижение этого даже немного может нанести ей большой ущерб в генетическом плане.

— Значит, сплетни - это генетическая борьба. Господи, это полный пиздец.

— Так запрограммированы наши обезьяньи мозги, - сказал он с улыбкой.

— Но если они знают, что все обзывают друг друга шлюхами, даже просто друг другу, почему бы им не заявить об этом?

— Исследования показали, что большинство женщин твердо верят, что их друзья защитят их от любых подобных разговоров. Почти каждая опрошенная женщина утверждала, что будет защищать своих друзей, и абсолютно верила, что никогда не распространяла подобных сплетен дальше. И все же, если бы это было правдой, не было бы никаких сплетен, поэтому я бы не принял это отрицание за чистую монету.

Он сделал паузу, чтобы подумать.

— С экономической точки зрения, возможно, это связано с поддержанием высокой цены за эксклюзивность. Если женщина спит с кем попало, это увеличивает поток секса на рынок предложений, который, как и любой другой товар, снижает цену такого товара. Если бы они все это делали, то стоимость секса для мужчины была бы почти нулевой. Ему не придется тратить много ресурсов, чтобы переспать.

— Однако, если ценность сексуальных способностей этой шлюхи будет снижена, а обещание исключительности поставлено под сомнение, то это сохранит цену для тех женщин, которые считаются добродетельными и все же хорошими в постели - для одного мужчины.

Он сделал глоток.

— Хорошее вино.

Я что-то пробормотала, жалея, что спросил его обо всем этом. Быть определенным исключительно как поставщик ресурсов для женщины, чтобы получить секс и обещание верности, оказалось печальным.

Именно соединение этих двух мыслей породило другую. Марго недвусмысленно пообещала мне, что будет верна мне, когда мы поженимся, и неявно пообещала заняться со мной сексом в то же самое время. Неужели я не получаю ни того, ни другого?

Я, конечно, не получала столько секса, сколько мне внушали. Может быть, это было раз в неделю. Это было чаще раза в месяц, но реже, чем мне хотелось бы помнить. И если этот новый, маленький ворчливый голосок в моей голове был прав, то я тоже не получал никакой эксклюзивности. На самом деле было более вероятно, что все это получал кто-то другой.

Поэтому я наблюдал. Я не собирался сходить с ума. Я понятия не имел, прав ли я. А если бы это было не так, то поднятие этого вопроса могло бы на самом деле вызвать во мне гнев, а не разрядить ситуацию. Я любил свою жену, но не был слеп к тому факту, что иногда она была готова назло бабушки отморозить себе уши.

Так что в течение почти пяти недель я наблюдал за ней. Я не видел ничего интересного, кроме того факта, что она каждый уик-энд заводила "своих девочек" все более и более резкими замечаниями.

Затем наступил вечер награждения.

Я оглядел всех ее коллег по работе, задаваясь вопросом, есть ли в фирме сексуальный аспект, бурлящий невидимо под поверхностью. По логике вещей, это было правильное место для поиска. Она уходила на работу в восемь утра, возвращалась домой в шесть. Она не путешествовала, и не было никаких девичников, кроме ее дня рождения, когда она и куча ее подружек отправлялись на шоу и ужин в прекрасный ресторан. Они оставались на ночь в общих комнатах. Заглянув на ее страницу в fасеbооk и проанализировав отметки времени на всех фотографиях, хранящихся в ее телефоне, казалось, что для совершения измены любовник должен был бы ворваться, трахнуть ее, привести себя в порядок и уйти в течение десяти минут. Так что это не было невозможно, но и маловероятно.

Так где же были мужчины, которые, возможно, вошли в ее жизнь и внутрь нее? На работе - где же еще?

По какой-то причине, возможно, потому, что я так пристально искал мошенника-мудака, или, может быть, из-за дурацких усов Сапаты, которые он носил, которые устарели на пятьдесят лет, - я сразу же набросился на него. Радуясь и шутя с людьми, он направился к нашему столику.

Подойдя к нам, он поздоровался с другими людьми, прежде чем поздороваться с Марго. Их глаза встретились, и они слегка улыбнулись друг другу. Затем он улыбнулся мне, и один уголок его рта слегка приподнялся в усмешке.

Когда он посмотрел на меня, его правая рука потянулась к левому плечу, щелкая по чему-то двумя пальцами. Два щелчка. Это было все, но он сказал мне все, что мне нужно было знать. Он давал мне понять, что я была просто букашкой в его жизни, чем-то, от чего он мог отмахнуться с презрением.

Я встал, наклонился и изо всех сил ударил его по левой стороне лица. Я не боец, и у меня нет рук супермена, но это был хороший удар.

Он тяжело упал, и именно тогда началась вся эта истерия. Люди были взволнованы, потому что в их жизни произошло что-то ужасное, и это случилось не с ними. Таким образом, они могли с радостью наслаждаться всем этим без чувства вины, что заставляло их всех бегать вокруг, производя слишком много шума.

Марго думала, что ее роман сойдет ей с рук, и это перевернулось с ног на голову в совершенно неподходящем месте в неподходящее время. Высшие эшелоны ее компании состояли в основном из женщин, следуя современной тенденции. Но, несмотря на свои доходы, они все еще могли предлагать секс и эксклюзивность только мужчинам в своей жизни-когда они у них были. Поэтому то, что один изменщик был разоблачен так открыто, заставило их всех бояться, что их мужчины могут захотеть пересмотреть отношения и то, что они предложили своему партнеру.

— Те истории, которыми ты начала делиться со своими подружками. Знаешь, те, где ты можешь лгать обо всех моих вредных привычках и о том, как дерьмова твоя жизнь, пока я все еще рядом. Вот что они мне сказали. Явное неуважение, которое тебе удалось придумать, на самом деле было совершенно ошеломляющим. Абсолютная изобретательность этой лжи заставляет меня думать, что ты должна быть автором этих фантазий. Это было для того, чтобы привлечь девушек на свою сторону, когда ты бросишь меня?

Она отрицательно покачала головой, а затем неохотно кивнула.

— Да, - прошептала она.

— Значит, ты собиралась бросить меня, - констатировал я. Моя жизнь была кучей дерьма, и это было единственное, что можно было съесть на кухне.

— Я не была уверена, - сказала она. Она все еще плакала, но не была трусихой и смотрела мне в глаза. - Я боялась.

Я нахмурился.

— Меня? Ты серьезно? Ты думала, что я причиню тебе вред?

Она энергично замотала головой. Я почувствовала, как на тыльную сторону моей ладони упала слеза, и мне пришлось бороться с желанием вытереть ее любой ценой. Охлаждающая жидкость ощущалась как замороженное предательство.

— Нет! Я никогда так не думала. Ты никогда не причинишь мне вреда. Я боялась остаться одна.

— Значит, ты сделала единственное, что могло бы это гарантировать. Это не имеет смысла. Кроме того, у тебя были усы мистера Семидесятых, чтобы ты не чувствовала себя одинокой. Ты готовилась к переходу от меня к нему с настоящим комфортом.

Она промокнула глаза салфеткой.

— Нет, все было не так. После первого раза я поняла, что он не был хорош. Прошло много времени, прежде чем я смогла сделать это в первый раз, да и потом. .. что ж, дело сделано. Я стала изменщицей, шлюхой. Тем, кого я всегда презирала. Так какая теперь разница, если я продолжу это делать, даже с кем-то, кто мне даже не очень нравится?

— Я просто хотела уйти. .. выйти из брака. Я так устала от необходимости принимать во внимание трех человек всякий раз, когда я хотела что-то сделать. Я больше никогда не могла ничего делать спонтанно.

— Тебе удалось спонтанно покончить с нашим браком, - сказала я, старательно не показывая выражения лица. Кто эта стерва и что она сделала с нежной, любящей девушкой, на которой я женился?

— Ура мне, - печально сказала она.

— Конечно, ты могла бы сказать: "Джонни, ты никчемный муж, и я больше не хочу быть за тобой замужем. Я была у адвоката, и через шесть месяцев я буду свободна трахать Мексиканские Усы, когда захочу". Ты могла бы это сделать. Тебе не нужно было мне изменять!

— Я же сказала тебе, я боялась. Я хотела уйти, но боялась остаться одна.

— Молодец, Марго. Ты не хочешь ни меня, ни его. Итак, ты только что записались на психологическую терапию. Теперь ты можешь преодолеть свои страхи, живя ими. Это будет дорого, но, полагаю, оно того стоит. Ты зарабатываешь больше меня, и ты знаешь, что я все равно буду заботиться о Бетани гораздо лучше, чем ты. Так что твоя супружеская поддержка и выплаты на детей не будут дешевыми, но, по крайней мере, ты получишь то, что хотела.

Она сжала губы и кивнула. И вот наш брак закончился на этой ноте, в то время как маленькие голоса в моей голове кричали, что они должны знать больше. Подробнее. Больше о том, кто, почему и как, когда и сколько раз, в каких позах и был ли его член намного больше моего? В конце концов голоса просто хором заявили, что шлюха обманула! По крайней мере, должно быть больше наказаний!

У меня появилась идея. Это было так себе идеей, но это было все, что я смог придумать на месте. Я никогда не думал о наказании. Наверное, в глубине души, там, где не светит солнце, я никогда не думал, что окажусь прав насчет ее измены. Как и смерть, это, конечно же, не могло случиться со мной! Я был героем своей истории!

— Одно требование я сделаю. Ты идешь к нашим друзьям и говоришь им, что все, что ты говорила обо мне, было чушью, и ты лгала, чтобы сделать из себя своего рода мученика, когда съедешь, хорошо?

— Я могу это сделать, - вздохнула она.

— Ты солгала обо мне, и от одного только масштаба неуважения у меня слезились глаза.

— Да, так оно и было. Я так сожалею об этом. Я чувствовала себя в ловушке ситуации, которую сама же и создала, и не видела ясного выхода. Ты все это слышал?

Я мрачно кивнул.

— Я больше не услышу ничего подобного, это точно. Я покончила с этими сучками.

Она на мгновение положила свою руку на мою.

— Я сожалею об этом. Ты этого не заслуживал, и я все это выдумала. Ты был хорошим мужем. Отличный муж. Просто... только не для меня.

Я вздохнул. Все происходило так быстро. У меня вообще не было никакого контроля над ситуацией. Я был в мчащейся машине без тормозов, и руль оторвался у меня в руках. У меня не было опыта в том, как с этим справиться. Не каждый день вы идете на вечеринку женатым и все еще находитесь на этой вечеринке, когда внезапно остаетесь одиноким мужчиной с маленькой девочкой, о которой нужно заботиться самостоятельно. Не так много книг из серии "Как это сделать?..." охватывают эту тему.

— Ты же знаешь, что эти ведьмы будут шептать о тебе повсюду в течение многих лет.

— Я знаю. Думаю, я это заслужила. Ты был прав, мне следовало сначала развестись с тобой.

— Ты подумала о том, куда собираешься пойти? - спросил я.

— Я собиралась скоро что-нибудь найти, - беспомощно сказала она. - Но...

Ее руки слабо махали на шум, который все еще происходил внутри. Я догадывался, что она столкнется с некоторыми очень сложными вопросами от высшего руководства. Интересно, будет ли она по-прежнему работать? Я думаю, это зависело от того, какое положение занимал месье “Мертвая Гусеница На Верхней Губе”.

— Господи, Марго. Как ты позволила всему этому дойти до этого? Что случилось с девушкой, на которой я женился? Она была умна, точно знала, чего хочет и как этого добиться, а также была красивой и доброй, отчаянно преданной и влюбленной в меня. Что с ней случилось? Куда она пошла?

Она действительно думала об этом некоторое время.

— Я думаю, что она стала менеджером и приняла близко к сердцу чувство собственной важности, чтобы заменить вещи, которые любила и выбросить их.

— Марго, я люблю тебя. Любил тебя. Но я просто не хочу больше находиться в твоей компании. Я подожду снаружи и посмотрю, не появится ли полиция. Если они возьмут меня, пожалуйста, внесите залог утром. Ты многим мне обязана.

— Ладно, Джонни.

Она действительно выручила меня, и это был последний раз, когда я видел свою жену. Когда я ее увидел, развод был окончательным. Она больше не была моей женой. Теперь она была чужой проблемой.

У меня была жена. У меня была женщина, которую я любил всем сердцем. Женщина, которую я обещал себе и с которой хотел встретить старость. Она обнаружила, что больше не любит меня, и изменила мне, чтобы не встречаться со мной до самого конца. Вот как я это видел. Она была и храброй, и трусливой, жесткой и слабой одновременно.

Она совершила преступление, и я заплатил за это. Я столкнулся с одиночеством и разбитым сердцем, постепенным восстановлением после этого и более чем нерешительным поиском кого-то, кто занял бы ее место, не доверяя всем женщинам с самого начала. Это будет нелегко. Особенно с требовательной трехлетней золотоволосой волшебницей, о которой нужно заботиться. Но, по крайней мере, в моей генетической линии были возможности для будущего. А я был еще молод... был моложавым... не был слишком старым.

Марго сильно повредила меня. Но я не был подавлен и не был готов к подсчету потерь.

Я подумал о Хеннинге и его сексуальной экономике. Я задавался вопросом, не будет ли известность ее как изменяющей шлюхи слишком сильно снижать ее запрашиваемую цену. В конце концов, любой парень, который рассматривал ее, должен был бы задаться вопросом о ее предложении хорошего секса и эксклюзивности. Главное, чтобы они знали об этом.

И они это сделают.

Я бы очень тихо и анонимно позаботился об этом.

Каждый гребаный раз! Пока цена не будет подходящей.