Разговоры ч.3

Автор SlеереryJim

Вступление переводчика. Недавно в комментариях очередного варианта “Февраля”, которое я обозвал “Опять февраль, опять отстой” (httрs://yоu-stоriеs.соm/роst_75986 ) мы обсуждали - является ли намерение совершить какое-то действие причиной для наказания, как будто это действие уже произошло. Чтож, после этого рассказа можно возобновить дискуссию)))

Автор утверждает, что имеет моральное право быть идентифицированным как автор этого произведения.

Это художественное произведение. События, описанные здесь, являются вымышленными. Декорации и персонажи вымышлены и не предназначены для представления конкретных мест или живых людей. Все персонажи, участвующие в сексуальных отношениях или деятельности, старше 18 лет.

Опять же, несмотря на неудачное название серии (моя вина), это не сиквел, приквел или какой-либо другой квел. Это отдельная история из серии отдельных историй о разговорах между мужьями и женами на грани катастрофы. Пожалуйста, не тратьте время, чтобы указать на нереальность происходящего. Это выдуманная история, она реальна только в моей голове.

К сожалению, в этом фильме нет секса, но я все равно ставлю его туда, куда ставил другие части рассказов. Это справедливое предупреждение.

Я стоял в темноте, чувствуя, как мой желудок сжимается, слушал и ждал.

Да, я знаю, что это звучит как клише о том, как муж приходит домой рано и слушает, как его жена трахается с каким-то незнакомцем в их спальне, но вы ошибаетесь.

Итак, я стоял в темноте, чувствуя, как мой желудок сжимается, и слушал и ждал. Нужного момента. Затем я нажал кнопку. Нет, ничего не взорвалось! Бросьте!

С ровным жужжанием механизмов, которым помогали пневмоприводы, моя жена опустилась передо мной, широко расставив ноги.

Когда она увидела, что я вырисовываюсь из темноты, она открыла рот, чтобы закричать. Я прикрыл его ладонью и прошептал ей на ухо:

— Ш-ш-ш, публика тебя услышит.

— Какого черта ты делаешь? Ты не можешь этого сделать! Это... это...

— Это вынужденный разговор! - мрачно сказал я. - Ты твердо решила, что не будешь говорить о том, что “нам надо поговорить”. Так что я форсировал этот вопрос.

— Верни меня туда, сумасшедший!- крикнула она шепотом.

— Расслабься, у тебя есть двадцать восемь тактов, прежде чем ты снова начнешь играть. Я могу поднять тебя обратно за одну секунду. И снова опустить вниз. Я бы посоветовал тебе не трогаться с места, потому что если ты это сделаешь, я открою крышку люка, и когда ты упадешь, мне просто придется попытаться поймать тебя. А может, и нет. Но в любом случае я не смогу вернуть тебя на сцену, так что тебе придется просидеть остаток концерта здесь, со мной. Не думаю, что твоему парню это понравится.

— О, черт возьми, ты все еще говоришь об этом? Он не пытается меня трахнуть!

— Да, я все еще думаю об этом, и на то есть все основания. Ты и он. Спите вместе. Вот в чем дело.

Мысленно я пересчитал прутья и нажал кнопку. Механизм быстро вернул ее в оркестр на сцену. Пришлось немного потрудиться, сдвинув подиум и все стулья на сцене ровно на четыре дюйма влево, чтобы кресло моей жены, первой виолончели в оркестре, было под квадратным механизмом на маленьком подъемнике. Обычно он использовался для магических действий и смены сцен, когда тяжелые вещи нужно было быстро поднимать на место. Так вот, это было сделано для того, чтобы моя жена Роза Викаррио-Эванс и я, Джеймс Эванс, могли спокойно поговорить.

Над собой я слышал, как она вставляет виолончель в музыку с длинной, растянутой нотой на одной струне, становясь почти неслышимым присутствием в музыке, прежде чем выйти на первый план и привнести драму в пьесу, которая подчеркивала это движение. Боже, как я любил эту виолончель! Я и ее любил. И я не собирался позволить этому гребаному сукину сыну получить от нее хоть кусочек. Если только он уже не сделал этого, и тогда... “Аста ла виста, бэби!”. Я был не в настроении снова ее прощать.

Наконец, крещендо подошло к концу, ибо это была длинная пьеса с участием флейт и скрипок. Я нажал на кнопку. Она спустилась.

На этот раз она была готова ко встрече со мной.

— Я никогда не спала с Умберто!

Умберто Фостеллини, маэстро. Почетный приглашенный дирижер этого фарса и собака, которая обнюхивала заднюю часть моей жены.

— Это вранье, - спокойно сказал я. - Ты чуть не свалилась повозки... снова.

Она странно замерла, виолончель лежала у нее между колен, руки покоились на ней. Я видел, что она хотела проигнорировать это замечание, но она всегда была любопытной маленькой кошечкой, как Роза.

— Что значит "опять"?"

— Я имею в виду, что знаю все о Ричарде Тэйте, “Заднице года“. И то, что ты сделала с ним за неделю до нашей свадьбы. Это было в прошлый раз, когда ты упала с повозки.

Она побледнела, а потом густо покраснела. В полной темноте под сценой я действительно мог видеть свечение.

Четыре такта мы сидели молча.

— Почему ты ничего не сказал? - наконец сказала она.

— О, я думал о том, что я должен сказать, что я должен кричать, - ответил я, все еще спокойный. – Бросить тебя у алтаря и рассказать нашим родителям и всем свадебным гостям, какой ты была обманщицей. Я долго и упорно думал об этом. Мне очень этого хотелось.

Она поднесла руку ко рту, когда эмоциональный замок, который я наложил на свои чувства, проявился в моем голосе.

— Но я уже знал, что ты шлюха, повсюду ходили слухи, что ты “музыкальный велосипед”. Один звонок в твой маленький колокольчик - и ты отправляешься на скачки со всеми членами, которых сможешь найти. Когда я встретил тебя, я был готов просто трахнуть тебя, получить свою порцию удовольствия, и двигаться дальше. Как и все остальные парни. В то время ты была далеко от фургона, но все еще трахала всех пассажиров, судя по звуку.

Но в то же время мне было любопытно, зачем понадобилось одной из лучших музыканток университета, возможно, за всю историю университета. .. да,. ... нужно. .. трахнуть себя до полного унижения, чтобы выжить.

— Я занимался психологией в подростковом возрасте, и ты была интересной. А потом ты испортила все мои планы, заставив меня влюбиться в тебя. Ой, держись!

Эта часть концерта была для нее всего лишь фоновым заполнением, и через несколько минут я вернул ее обратно.

— Я перестала слоняться вокруг тебя! Я поехала на повозке, как ты выразился, - сказала она, наклоняясь вперед, чтобы взять меня за руку. Я отодвинул ее, и она выглядела такой грустной. - Я и не подозревала, что кто - то сказал такое обо мне.

— О Боже! Ты шутишь?! Я был проинформирован о твоих наклонностях тремя разными людьми – все были незнакомы мне - в течение 60 секунд после того, как впервые увидел тебя. Что никто, абсолютно никто не любил член больше, чем ты. И я знаю, что ты перестала это делать ради меня. Но я знал, какая ты, поэтому наблюдал за тобой целый год. Ты не удивлялась, почему я так долго не просил тебя выйти за меня замуж?

— Я просто подумала, что ты не хочешь остепениться.

— Ну, я не хотел связываться со шлюхой. По крайней мере, не с той, кто шляется с другими парнями, пока замужем на мне.

— Я бы этого не сделала!- запротестовала она.

— И это возвращает нас к Дику Тейту. Тейт происходит от французского Tеtе, что означает голова. Членоголовый. Ха! Он тебя так разозлил и взволновал, не так ли? Я заметил все признаки, которые выдавали тебя. Я наблюдал за тобой до того, как мы официально встретились. Перепады настроения, пронзительный смех, пара маленьких прыщей, появляющихся на подбородке, потеря аппетита - все эти симптомы появлялись всякий раз, когда вы отправлялись на охоту за членами. Так что все в тебе выдавало тебя и говорило, что ты собираешься трахаться с какими-то новыми людьми и изменять мне. И ты это сделала. Я не мог вмешаться, потому что мой идиот шурин считал забавным приковать меня голым к фонарному столбу посреди города во время мальчишника, в то время как ты проводила ночь с Придурком. Мне всегда было интересно, попросила ли ты своего брата сделать это или он сам предложил сделать так, чтобы ты могла улизнуть.

Она яростно замотала головой. Я нажал на кнопку и послушал ее короткое соло.

Я понятия не имел, что там происходит с оркестром или аудиторией, но для меня такие действия были удобны. Это давало мне шанс снова успокоиться, когда я начинал слишком нервничать.

Да, я представляю, что некоторые из вас будут весьма недовольны и уже пишут письма с жалобами в прессу. Она изменила мне, когда мы были помолвлены, поэтому я должен пнуть ее собакам и надеяться, что они разорвут ее на части. Я - нет. Но у меня были свои причины. Я сделал то, что было лучше для меня. Не для вас, не для нее. Для меня.

После соло она спустилась со слезами на глазах.

— Я никогда не думала, что ты знаешь, - прошептала она. - Я не просила Филиппа надевать на тебя наручники, а он идиот. Я бы чувствовала себя намного спокойнее, если бы ты был со мной, и осталась бы рядом с тобой. И это была не вся ночь, а всего, я думаю, пять минут. Пять минут, которые изменили мое мировоззрение. Мы были вместе уже год, и всего через неделю я выйду замуж за человека, которого люблю и вожделею без остановки. И я рисковала всем этим ради него, придурка? Чтобы он мог прыгнуть на меня и обрызгать своей гадостью. Я был гребаной идиоткой. И больше я никогда не изменяла. Мне очень жаль, что я так поступила. Я действительно боюсь. Я не жалею, что ты узнал. Я заслужила, чтобы меня избили и выгнали, опозорили и унизили за то, что я сделала. Но я думала, ты никогда не узнаешь. Почему ты не сделал этого со мной? Тебе следовало бы это сделать.

— Я много раз думал об этом с тех пор, как мы поженились, - сказал я. - Я бушевал и ругался, думал о том, чтобы покончить с собой, и пошел на жестокую пьянку, круша вещи, которые я ценил и которые много значили для меня - записи, книги, мой компьютер. И я думаю, что именно это помогло мне принять решение. В конце концов я понял одну вещь. Все это праведное негодование просто сломало бы еще одну вещь, которую я любил и хотел. Я любил тебя и хотел тебя, так что, если я вышвырну тебя, что я получу от этого? Просто мазь на мою гордость. Хотя позже я все-таки пнул этого ублюдка по яйцам. У меня не было никаких проблем с их уничтожением.

Я изобразил руками весы в состоянии равновесия.

— Гордость - здесь, на этой чаше весов. На другой - мое будущее с моей любовью. И эта чаша была довольно тяжелой и перевешивала. Поэтому я просто наблюдал за тобой. “Доверяй, но проверяй” – это хорошая поговорка. Я сделал ее своим девизом. Ну, кроме той части, где говориться про доверие.

— Но не пойми меня неправильно, игнорирование и откладывание вашего маленького романа - пять минут или целая ночь - действительно имело свою цену, потому что это снова уравновесило чашу весов. Что-нибудь еще от тебя и чаша весов из-за измены перевесит, и ты исчезнешь из моей жизни быстрее, чем обмылок мокрого мыла.

Кнопка была нажата в конце первого акта.

Когда затихла последняя нота, я услышал, как ее туфелька на высоком каблуке стучит по люку, переворачивая страницы партитур музыкантов и программ для зрителей. Я нажал кнопку еще раз.

Она спустилась, наклонившись в сторону, чтобы как можно скорее взглянуть на меня.

— Я не спала с Умберто.

— Ты собиралась, и это, возможно, так же плохо. Намерение и деяние очень близки друг другу в юридическом плане.

Я еще раз нажал на кнопку, чтобы отправить ее обратно. Эта часть пьесы начиналась с быстрой, разухабистой увертюры, которая постепенно замедлялась, чтобы привести к трагедии заключительной части, делая контрапункт.

Наконец ей удалось сделать паузу на добрую пару минут, чтобы первая скрипка как можно лучше проявила свои эмоции, после чего за дело взялся рояль.

— Я и не собиралась! - сказала Роза, когда она появилась в моем поле зрения. - И мы должны прекратить это, Умберто смотрит на меня исподлобья. Он в ярости.

— Хорошо. И что бы ты ни говорила, ты собиралась переспать с этим морщинистым старым уродом.

Я преувеличенно вздрогнул, чтобы показать свои мысли о том, что он хотя бы просто прикоснулся к ней.

— Как ты вообще можешь так говорить? Пока мы были женаты, я никогда не изменяла тебе!

— Я знаю, - сказал я. - Я сделал это своей работой, чтобы проверить тебя, помнишь?

— Но.....

— Вот именно! Но! - Я продолжил над ней. - Давай взглянем на некоторые вещи. Прыщи? Да, прямо сейчас я вижу две штуки, которые не может скрыть даже такое количество макияжа. Аппетит? Ушел. Ты не завтракала целую неделю. Еще две недели, и школы могли бы использовать тебя, чтобы показать, что может произойти, когда очень плохие люди приходят к власти. Обычно твой смех прекрасен - он заставляет меня чувствовать тепло и счастье внутри. Это заставляет мое сердце петь в гармонии. Но сейчас этот смех мог расколоть кристалл, так близок он к ультазвуку.

— И Боже! Не заводи меня на перепады настроения. Ты наотрез отказалась говорить со мной об этом - о моих страхах и сомнениях относительно того, куда ты с ним пойдешь. Ты просто проигнорировала все мои предупреждения о том, что Умберто пытается добиться от тебя большего, чем просто хорошего выступления. Вот почему мы сейчас здесь, и зрители удивляются, почему первая виолончель притворяется луговой собачкой.

— Посмотри, что на тебе надето. Это маленькое черное платье так сексуально, что у меня болят яйца от одного взгляда на него. Но ты виолончелистка и должна очень широко раздвинуть свои чудесные ноги, чтобы играть. Итак, ты показываешь свои трусики - и это ни в коем случае не бабушкины труселя - половине зрителей и дразнишь всех гетеросексуалов оркестра. И я не могу отделаться от мысли, что главной мишенью этой манящей киски является человек, который стоит прямо перед нами на сцене - мистер Дирижер.

— И еще одно. Вы играли более девяти лет на лучших сценах мира, и все же Умберто по какой-то причине должен провести два вечера, тренируя с тобой пьесу, которую ты могла бы сыграть во сне. И ему обязательно нужно нависнуть над тобой сзади, чтобы на самом деле двигать руками по струнам и смычку. Действительно? Ты верила, что он каким-то образом помогает тебе? О, я знаю, что он не получил ничего, кроме "случайного" ощупывания твоих сисек, когда делал это. Но ведь он вас всех хорошенько разогрел в качестве основного блюда, не так ли? Готова к сегодняшней вечеринке, где он и ты получили приглашение, а я нет - где вся его тяжелая работа окупится, и он наконец получит свой шанс трахнуть тебя.

— А теперь уходи.

Я нажал на кнопку. Ей не нужно было играть еще две минуты, но с меня было достаточно.

Вскоре она уже снова стучала каблуком по полу. Я вздохнул и нажал кнопку.

— Я должна извиниться перед тобой, - было первое, что она сказала. - Я не видела этого со стороны, но ты все время был прав. Этот ублюдок добрался до меня. Не осознавая этого, я готовилась трахнуть его. Он попросил меня надеть для него это платье. На самом деле, я думаю, он хотел сказать мне, чтобы я оставила свои трусики, но это разрушило бы его чары. И он действительно пощупал мои сиськи, но тут же отступил, извинился и сказал, что это было случайно. Я позволила ему ошеломить меня своей великолепной репутацией лучшего дирижера в мире...

— Уже не самый лучший, - вставил я. -Грег, Пауло и Борис Иванович все лучше его.

— Ты действительно так думаешь, - задумчиво произнесла она. - Я должна признать, что Пауло провел тот вечер Брамса совершенно мастерски и выжал из Берлинского филармонического оркестра всю кровь, какую только мог...

— Как ни хороша эта небольшая дискуссия, не могли бы мы отложить ее на потом и вернуться к теме?

Она набросилась на него, как кошка на медлительного хомячка.

— Позже. Да. Позже - это хорошо. Позже - это замечательно, если это означает, что ты хочешь увидеть меня позже. Мне так жаль, что я опять облажалась. Я просто не видела этих очевидный вещей, что творились со мной. Каждый раз, когда я шла на вечеринку в университет, голодная и с прыщами на шее, я удивлялась тому, как все оборачивалось. Каждый раз. Похоже, я не в состоянии учиться на своих ошибках. Мне очень жаль. Я люблю тебя, но тебе плохо с мной, и это разбивает мне сердце. Тебе будет лучше без меня.

— Наверное, - вздохнул я. - Но дело в том, что я знаю, что не могу доверять тебе контролировать себя. Я всегда это знал. Вот почему я езжу с тобой на каждый твой концерт. И я должен признать, что ты удивительно хорошо справлялась в течение девяти лет. Искушения были, но ты умудрялась отступать от бездны, когда она пыталась заглянуть в тебя. Итак, я продолжаю сравнивать события одной недели и их вероятный исход и девять лет хорошего поведения. Что перевесит? Вернемся к гребаному балансу. Ты облажалась, или я плохо сделал свою работу? Потому что ты - работа, Роза. Тяжелая работа. Ты красивая, талантливая и трахаешься как настоящий ангел. А это значит, что каждый мужчина на этой планете хочет оказаться у тебя между ног.

Она печально кивнула, и я не смог сдержать улыбки. У моей Розы нет никакой ложной скромности.

— Дуй наверх, - сказал я, и она исчезла под потолком. Через несколько секунд по залу разнеслись глубокие звуки прекрасной виолончели, которую я подарил ей на двадцать пятый день рождения. Это даже заставило что-то в нижней части сцены раздражающе вибрировать, пока я не обнаружил источник вибрации и не остановил его.

Она этого не знала, но я написал эту часть специально для нее. В моем сознании он был назван в честь шекспировского "Потерянного труда любви". Я обнаружил, что мои руки снова формируют равновесие, и принял решение.

Да, я написал концерт, точно так же, как я написал десятки классических пьес, а также несколько поп - песен, ставших хитами, партитуры фильмов и - к моему тайному стыду- несколько отмеченных наградами джинглов. Эй, мы все должны с чего-то начинать. Музыка с минором по психологии представляет собой интересную смесь, особенно когда вы можете понять, что именно в музыке заставляет людей так сильно любить ее. Вот почему девять лет путешествий с Розой не были проблемой. Мы оба пошли туда, где звучала музыка. И, находясь там, я внимательно наблюдал за ней.

Так почему же Умберто был другим? У меня была идея на этот счет.

“Мои Утраченные Труды Любви” - мое личное название для пьесы, которая в программе называлось просто “Шторм”, - достигли своего драматического финала, и я погрузился в музыку, только чтобы вырваться из задумчивости, когда публика встала как один, только чтобы быть озадаченным, когда красивая дама с виолончелью проигнорировала предложенную дирижером руку, чтобы подойти и поклониться, и вместо этого топнула ногой по полу. А потом снова исчезла.

— Пожалуйста, можно я останусь замужем за тобой? Я люблю играть, но я не думаю, что это было бы действительно весело без тебя за кулисами, ободряющего меня, поддерживающего меня, наблюдающего за мной... и любящего меня?

— Нет, с меня довольно путешествий. Мне нравилось быть с тобой в течение девяти лет, но теперь я хочу жену, которая будет со мной в нашем доме, заботится для разнообразия обо мне - обо мне и наших детях.

Теперь она плакала.

— Ты никогда ничего не говорил о детях.

— Нет, но теперь я их хочу. Мне хочется выскочить из кабинета и заорать на детей, которые не могут перестать радостно кричать в саду. Я хочу, чтобы жена прервала меня в самой важной и напряженной части композиции, чтобы спросить, не хочу ли я чашку чая. Я хочу женщину, которая проигнорирует мои протесты, что я должен закончить пьесу по расписанию, чтобы затащить меня в постель и выебать из меня всю начинку.

— Я могла бы сделать все это, - воскликнула она.

— Так подай заявку на эту должность, - сказал я.

Нам повезло, что она не сломала механизм лифта, когда бросилась на меня со стула. Каким-то образом ей удалось оседлать мои бедра и уложить меня на спину, приклеившись к моему переду. К счастью, некоторые оперные декорации смягчили мою посадку. Чертова опера, она мне все равно никогда не нравилась. В большинстве из них было слишком мало музыки и слишком много визга. Старое не всегда означает хорошее.

То, как ее бедра были повернуты, это сексуальное черное платье теперь было свернуто вокруг ее талии, и сексуальные черные трусики были полностью на виду, когда она потерла их о стратегическую часть моих брюк, заставляя появиться бугру в штанах. Она захихикала от восторга, когда почувствовала это.

— Настоящим я официально подаю заявление на эту должность, - объявила она.

— И настоящим я принимаю указанное заявление и вновь назначаю вас на должность жены.

— Переназначаю? - сказала она с нервным смешком. - Это зашло так далеко?

Я кивнул.

— Помни об этом, думай о равновесии и всегда держись в поле моего зрения. Ладно?

Ее прекрасные карие глаза были большими и круглыми от тревоги, она энергично кивнула и наклонилась, чтобы поцеловать меня. Аплодисменты зрителей показались нам вполне уместными.

Когда они прекратились и общие разговоры вверху вызвали шум в оркестровой яме, раздался голос через открытую крышку.

— Извините, если вы закончили делать глупости, мне нужен мой ведущий солист. Есть важные интервью с прессой и телевидением, которые мы оба должны посетить вместе. И я уверен, что мы будем очень серьезно говорить со спонсорами и продюсерами сегодняшнего спектакля о том очень непрофессиональном трюке, который вы проделали со сценой. Мне не понравилась эта школьная выходка. Я не допущу этого на своих концертах, и я действительно думаю, что вам нужно будет запретить выступать в будущем. Я не могу допустить, чтобы вы расстраивали моих музыкантов. - Голос Умберто звучал самоуверенно. Его слова, казалось, намекали на то, что он был более важен для моей жены - и для всего остального мира - чем я. Я ненавидел этого парня.

Я встал и помог ей подняться.

— Мы поднимаемся.

Мы поднялись и присоединились к толпившимся на сцене людям. Роза исчезла, чтобы поговорить с одним из гобоистов, который дал ей что-то после короткого разговора. Умберто смотрел на меня свысока и был недоволен тем, что моя жена проигнорировала его.

— Роза, пойдем, дорогая. Нам нужно присутствовать в пресс-центре по поводу вашего выступления и объяснить, что эти инценденты были вызваны глупыми шутками. Потом еще вечеринка с завсегдатаями. Я заказал для нас машину...

Наконец я прервал его.

— Извини, Умберто, старый хрыч, но моя жена не придет на твою вечеринку. Она должна пойти на другую вечеринку.

Роза взяла меня за руку и удивленно посмотрела на меня.

— Правда?

— О да, небольшая интимная вечеринка для нас с тобой на крыше отеля, где я планирую трахать тебя часами и дать твоему первому ребенку хороший шанс на зачатие.

Умберто взял Розу за руку и попытался притянуть к себе.

— Пойдем, дорогая, оставим эту глупость. У тебя есть карьера, о которой нужно думать...

Я понял, что дала Розе гобоистка, когда она ткнула ножом в его руку и тыкала острием, пока он не убрал руку от нее.

— Мои дети - не глупости, глупый пятый лучший дирижер. Да, я сказала - пятый. Пауло, Грег, Борис, Мэри Стивенс - все они лучше. У меня две профессии - жена и музыкант, и одной из них я, к сожалению, пренебрегла. Мне нужно наверстать упущенное. Так что мне придется лишить тебя шанса трахнуть меня на сегодняшней вечеринке, несмотря на все твои усилия.

Я не думал, что она заметила, что пресса устала ждать за кулисами и присоединилась к нам на сцене. И Умберто тоже. Я это заметил и мысленно похвалил себя.

— Это чепуха, я просто был наставником, вот и все.

Она выпрямилась во все свои пять футов три дюйма.

— Ты действительно пытался научить меня? Меня - Розу Эванс?! Играть на своей виолончели?! Если бы это не было достаточно оскорбительно, ты сделал неуклюжую попытку схватить меня за сиськи и назвал это случайностью. А сегодняшняя вечеринка? Кто устроил так, что мой муж не получил билет?

Рабочие сцены ухмылялись, кивая на краснолицую женщину, и я втянул ее в разговор.

— Так вот как все должно было пройти? - спросил я ее. - Я останусь снаружи, не в состоянии войти и защитить свою жену от хищников этого подражателя-извращенца? Пока не станет слишком поздно и мой брак не рухнет? Таков был план? Вы должны были взять на себя вину за административный надзор? Зачем тебе подставляться, чтобы тебя уволили?

Ее лицо становилось все краснее и краснее, а потом она разрыдалась.

— Мне очень жаль. Я не хотел этого делать, но он мой босс.

Она поспешила прочь, ссутулив плечи.

— Я должна воткнуть это тебе в глаз, - крикнула Роза Умберто. Нож на самом деле был крошечным перочинным ножиком, который иногда использовался для придания формы гобойному тростнику (прим. переводчика – ребята, я сам ох..ел, но это не ошибка! Действительно есть тростник для гобоя и он так и называется на русском языке!), так что я не слишком беспокоился. Она повернулась к телекамере. Значит, она заметила журналистов.

Она помахала крошечной наклейкой со свиньей.

— И любой другой мужчина, который попытается разрушить мой брак, получит такое же обращение. Только нож будет больше, а мой гнев еще больше!

Вау.

Она действительно выставила его на всеобщее обозрение. Так что, возможно, каждый парень в мире должен быть осторожен, желая ее трахнуть. Я знал, что этот маленький клип появится в новостях и социальных сетях быстрее молнии. Ладно, быстро, как молния. Я знаю, что я музыкант, но я действительно знаю физику. Вспомните о Брайане Мэе. Музыка и наука не исключают друг друга.

— Умберто, - позвал я. - Мне жаль, что вам не понравилось сегодняшнее исполнение моего концерта. Потому что я имею право назначать дирижера для всей моей музыки. Я удостоверяюсь, что это есть в каждом контракте на выступление. Я не могу допустить, чтобы какой-то придурок все испортил. Я должен убедиться, что это будет лучшее исполнение пьесы. И с этого момента вы никогда не будете дирижировать с моей музыкой. Наслаждайтесь!

Я наслаждался этим маленьким скандалом, пока не заметил Кристофера Олдрена, пробирающегося на сцену. Никто его не остановил. Как ведущий музыкальный критик своего времени, он обладал мощным голосом, и хотя я фактически вынудил Розу приостановить свою карьеру, в конце концов, это была ее карьера.

— Кто мог подумать, что Роза исчезнет в глубине?

Умберто явно обрадовался.

— Эта глупость была его идеей. Пожалуйста, не порть мне карьеру своими детскими шалостями.

— Да, это был я, - признался я.

— Замечательная идея, - сказал он, пожимая мне руку. - Напряжение внутри пьесы зашкаливало. Я знаю, что вся публика сидела на краешках стульев, гадая, как Роза справится, но я думаю, что ее сегодняшняя игра была на самом деле лучшей в ее жизни. Мастер-класс по передаче эмоций через музыку. Маленький контрапункт того, как она спускается в ад и пробивает себе дорогу обратно, только чтобы быть снова отправленной вниз, был великолепен.

Я был рад, что ему понравилось. Я не собирался говорить, почему Роза стала такой эмоциональной в своей игре. Он обнял меня за плечи, и я улыбнулся Розе. Кристофер был очень весел. Она улыбнулась в ответ.

— Спасибо, Кристофер, - сказала она и взяла его за руку. - Я думаю, что это, пожалуй, лучшее произведение моего мужа. Ты знаешь, что последнюю часть он сочинил специально для меня? Не только для меня, но и специально для меня. Я очень счастливая женщина. Все дело в трудах любви.

Они отошли, пока я смотрел на ее попку, мягко двигающуюся в этом чудесном, сексуальном платье. Я был не единственным, кто смотрел.

Вопрос в том, откуда, черт возьми, она это знает? Кто здесь за кем наблюдает?