Протекция (окончание)

Славка, с трудом переводя дыхание, приподнялся в постели. Опершись на локоть, молча любовался ею – небольшой пышноволосой блондиночкой. И еле-еле приходил в себя после полутора часов бурного секса. «Вкус» и «послевкусие» только что завершившегося интима с трудом удалось бы описать даже ему, прожжённому журналюге с немалым опытом, никогда не лезшему в карман за словом и не стеснявшемуся ни крепких выражений, ни откровенно «клубничных» тем. Вот так невинная девочка-ангелочек!..

Всегда ли она была такой и сильно ли изменилась со студенческих времён? Кто знает?! По-настоящему близко они сошлись только сейчас, и только теперь он распробовал то, что скрывалось за ангельской внешностью. Оказывается, до этого он и не воспринимал её всерьёз, смотрел на неё, как на милую юную глупышку. И даже не надеялся на такую горячую встречу, думал о ней, лишь как об одной из подружек-однокурсниц, с которой вряд ли выйдет что-нибудь серьёзное. А эта «наивная глупышка» за время их разлуки вон как повзрослела и вон сколького добилась! Нет, такую, как она терять нельзя!

А ведь сколько раз они порывались (ещё тогда, сидя за одной университетской партой) заговорить вслух о самом главном, но так и не решались. Он тогда думал, что всё это – мимолётная интрижка, малозначащая «перестрелка» страстными взглядами и улыбками. А она рассуждала иначе. Ждала его, хранила невинность для него, шла к вершинам успеха через преграды, трудности и страдания, думая о нём. Пережила долгую разлуку, испытание временем и расстоянием, чтобы наконец выразить (и словами, и действиями) то, что когда-то не осмеливалась высказать вслух. Эх, как же долго пришлось им идти навстречу друг другу!..

Виолетта стояла спиной к нему перед огромным, в человеческий рост, окном, накинув на плечи длинный шёлковый халат и любуясь предвечерней панорамой. Небольшой городок постепенно завершал шумный и суетливый рабочий день. На дорогах заметно поубавилось машин, начинал понемногу затихать надоевший с утра людской гомон. Кое-где уже зажигались окна городских квартир, вывески ресторанов, кафе, обоих театров, пока что единственного ночного клуба... Спокойным, тихим и несказанно милым выглядел сейчас Знаменск – как уютная квартира, где на время (до утра) приостановили всю домашнюю работу и выпроводили за порог надоевших шумных и болтливых гостей.

Она безумно любила эту пору – когда уже почти угас день, но ещё не сгустились сумерки. Это было фантастически приятное время, позволявшее расслабиться после дневных трудов, отдохнуть, помечтать. Чтобы с утра с утроенной энергией снова взяться за работу, снова окунуться с головой во множество начатых и неоконченных дел. И чтобы завтрашнее предвечерье стало ещё более чарующим, ласковым, умиротворяющим. Казалось, совсем забыла о своём дорогом госте, однокурснике и бой-френде. Слегка вздрогнула от неожиданности, когда он, поспешно одевшись, тихо подошёл сзади, осторожно обнял её. Нечаянно сдвинул воротник халата и ласково коснулся губами обнажившегося девичьего плеча. Такого белого и нежного, с не исчезнувшим ни после трудного рабочего дня, ни после постельного «сумасшествия» лёгким ароматом дорогих духов!..

– Да, удивила ты меня, Виолочка! Не ожидал я такого от тебя, невинной и наивной!

– С недавних пор эта невинная-наивная привыкла всё делать на отлично, – лукаво улыбнулась она, не отводя глаз от вечернего пейзажа. – В том числе и вот это.

– И куда же сейчас обращён наш невинный взгляд?

Виолетта молча кивнула куда-то вдаль, за окно. А Славка, как в старые добрые студенческие времена, попытался отгадать мысли любимой:

– И чем тебя так приворожил этот городишко?

Молча улыбнулась в ответ.

– Давай сбежим отсюда! – внезапно предложил он. Не услышав ответа, обхватил её за талию, подтянул к себе и продолжил с ещё большим пылом:

– Виолетточка, ты же умница! У тебя красный филфаковский диплом, разговорный английский – лучше, чем у любой леди из Вестминстера, ты пишешь, как классик! Это же крылья за спиной! С ними можно летать по всему миру! Давай уедем! Мы с тобой вместе такие проекты закрутим, такого напишем и наснимаем! Публика нас на руках носить будет, как мега-звёзд! Полетим вокруг света, свободные и беззаботные! А?

Она молчала. Думала. А и вправду, не бросить ли всё, не махнуть ли рукой на это захолуст

ье со всеми его неисправимыми проблемами, с тупым и ограниченным населением, с ещё не до конца истреблённым и укрощённым чиновным и нечиновным ворьём?.. Снова стать весёлой и раскрепощённой, как тогда, в так недавно и так незаметно ушедшей студенческой юности?

Ушедшей?! Да, к сожалению! Кажется, только теперь ощутила, как постарела за это короткое время, как много пережила и перестрадала! И ради чего было так стараться, ради чего таскать на себе эти кандалы? Ради бестолковой и неблагодарной толпы, то воспевающей тебе хвалу, то проклинающей? Ради выдуманной себе в утешение «благородной миссии» мученицы и спасительницы? Да кто это оценит и кто за это отблагодарит?

А в Славкиных словах – широкие перспективы. Это и возвращение к любимому занятию, и громкая слава талантливой и беспощадной акулы пера, умеющей как возвеличивать, так и свергать с пьедесталов лишь парой-тройкой печатных абзацев. А ещё – долгожданная возможность ощутить себя женщиной, любящей и счастливой женой и матерью! Да! Она сбежит отсюда вместе с любимым! Они будут вдвоём колесить по свету, добывая себе широкую популярность и зашибая заоблачные гонорары! Ох, как же красив этот журавлик в небесах и как ласков и манящ его голос!..

Блаженные мечтания резко прервал другой голос – типографский гудок, зовущий рабочих на ночную смену. А спустя полминуты ему «подпел» бас бумажной фабрики с другого берега. Оба гудка заставили её, вздрогнуть, встрепенуться и стряхнуть с себя пелену сладких грёз. Уехать отсюда?!! Из городка, в который она вложила столько труда, переживаний и надежд, успев за полгода постареть душой лет на десять?!! От его жителей, на вид таких суровых и грубых, но до сих пор оставшихся наивными и податливыми, как малыши, и всё ещё не видящими дороги в будущее?!! Нет, её место – здесь! Рядом с ними!

Виновато взглянула на Славку. Он ничуть не изменился со времени их расставания. Всё тот же улыбчивый чернобровый и синеглазый брюнет, весельчак и балагур, любимец и баловень красивых девчонок. Сколько же их у него было – до и после неё? Неважно! Сейчас он принадлежит только ей! Только надолго ли?

– Прости меня, Славик. Но я... Я уже не смогу уехать отсюда. Слишком много я здесь пережила и слишком много сил потратила, пока Знаменск не стал вот таким, каким мы видим его сейчас. Ещё год назад он выглядел хуже бразильской фавеллы. А теперь...

Она кивнула на залитый вечерними огнями городок, и Славка машинально перевёл взгляд на эту вечернюю панораму.

– Рано ещё мне бежать отсюда. Может, лет через пять-шесть, когда здешний люд наконец научится ходить прямо, ни перед кем не сгибаясь, я с ним и попрощаюсь. Пошлю к чёрту всё пережитое, расправлю крылья и полечу вместе с тобой, куда захочешь. А пока... Пока прошу прощения, что не оправдала твоих надежд. Ты лучше сам возвращайся сюда почаще. Где бы ты ни был, что бы ни пережил, знай: тут, в этом городишке, живёт и ещё долго будет жить одна влюблённая наивная дурочка. Всегда готовая принять тебя, любого, и простить тебе любые твои слабости и грешки. Не отвергай её, не забывай о ней и возвращайся к ней... Как можно чаще...

Виолетта впервые за долгое-долгое время разрыдалась – безудержно и сладко. Горячо обнимала того, с кем уже не надеялась увидеться, снова и снова просила прощения за отказ и плакала – навзрыд, с наслаждением, по-женски...

Как же долго я не решалась поставить точку в этой своей чересчур затянувшейся эротической (или псевдоэротической?) драме! От самого её начала и до финала меня преследовала навязчивая идея сделать всех её героев счастливыми. Но затем взглянула на них философским взглядом и решила оставить всё как есть. Пусть Виолетта верно и терпеливо ждёт возвращения своего странствующего рыцаря пера и микрофона, а он пусть совершает подвиги в её имя, разя зло словом, как мечом. Пусть искупивший свою вину бывший мажор Вадик наконец найдёт дорогу к будущему, а Инна, снова встретившись с экс-невольником, стряхнёт с себя замашки Госпожи-садистки и прибегает к ним только изредка – ради разнообразия в интиме. Пусть выдуманный мною городок Знаменск станет в глазах читателей оазисом счастья. И пусть простит меня публика за то, что я не оправдала её чаяний, превратив повесть с ярко выраженными элементами эротики и порно в очередную сладко-слезливую мелодраму!