Орлу нужна орлица (Продолжение-8)

Севка с детства боялся и ненавидел темноту. И сейчас, стоя на четвереньках в непроглядном мраке, не видя совсем ничего, кроме густой черноты (казалось, она давила на свою жертву со всех сторон), лихорадочно искал выход из жуткого положения. Пару раз отчаянно крикнул в никуда:

– Эй! Тут есть кто-нибудь?!!

Окружающая тьма, словно голодное чудище, безответно проглотила эти вскрики. Пленник попытался встать, однако тут же неизвестно откуда получил электрический удар – несильный, но всё же достаточно внушительный, чтобы сразу сами собой исчезли мысли о подобном самовольстве. Единственная «вольность», которую он смог позволить себе безнаказанно – это незначительная смена позы (с колен на четвереньки). Ладони упёрлись в холодный и твёрдый цементный пол, немного облегчив нагрузку на натруженные, ноющие колени). А глаза продолжали всматриваться во мрак, тщетно пытаясь разглядеть хоть что-нибудь.

Почувствовал себя заживо зарытым в могилу, бессильно опустил голову и сомкнул веки. Хотел заснуть, забыться, потерять сознание. Но сознание, как назло, не желало уходить.

Даже не знал, с чем можно сравнить его теперешнее положение. Наверно, с сидением в бочке со смолой – чёрной-чёрной, тяжёлой, вязкой, льющейся и в рот, и в нос, и в глаза, и в уши,  ослепляя и оглушая свою жертву.

Наконец пришло долгожданное спасение – то ли сон, то ли обморок. Увидел себя дома, в небольшой, уютной квартире, за вкусным ужином. Рядом с женой – до смешного милой и трогательной юной блондиночкой... Она плачет?! Не надо, Светочка! Светик! Светлячок!..

Исчезла, будто провалилась сквозь землю, их домашняя кухня, а вместо неё появился роскошный ресторанный зал. Официанты в синих смокингах, быстрые и бесшумные, как тени. Нарядная, солидная публика. И Она! Эльвира! Неотразимая брюнетка с ласковой и властной улыбкой! Одна из тех то ли фей, то ли богинь, что время от времени являются простым смертным и способны одним лишь взглядом повергать в прах королей и возвышать из него рабов! На какого же чёрта ему понадобилось искать её общества?! Любви с красавицей-орлицей захотелось?! Ну вот, получи и распишись!..

И сейчас он у неё в гостях! Или в плену? Сурово же его тут встречают! Кто же вы всё-таки, госпожа Эльвира?..

Внезапно вспыхнувший яркий свет заставил гостя-пленника встрепенуться и зажмуриться. «Ну вот, наконец-то хоть какое-никакое разнообразие!» – мелькнула в голове горькая шутка. Перед глазами светился внушительных размеров экран, вынуждая читать хозяйское приветствие:

«Ничтожество! Тебе выпала несказанно высокая честь попасть в обитель Богини! Запомни правила поведения в этом священном месте и бойся нарушить их!

Правило первое. Ты – никто. И даже не пытайся с этим спорить. Смирись со всем, что здесь произойдёт с тобой, и будь за это благодарен Владычице.

Правило второе. Любая попавшая сюда особь мужского пола должна быть счастлива от выпавшей на её долю блестящей возможности служить Богине. Старайся и дерзай, и, возможно, когда-нибудь удостоишься Её благосклонности.

Правило третье. Бойся прогневить Богиню и Её жриц. Ибо гнев Повелительницы – беспощаден и неумолим. Будь покорен и послушен во всём, и может быть, тебе великодушно оставят твою никчёмную жизнь.

Правило четвёртое. Даже не думай вспоминать здесь о глупых законах и нормах внешнего мира. Для всех обитающих в этих стенах действует лишь один закон – воля Богини».

Экран погас, и пленник снова очутился в непроглядной темноте, густой и вязкой, как смола.

Что за абсурд?! К каким-таким сектантам-шизофреникам-садистам он попал?! Нет, это что-то немыслимое, нелогичное, неестественное! Эх, если бы сейчас ему на помощь снова пришло забытьё! Но на этот раз, как назло, сознание оставалось при нём. И, будто в издёвку над несчастным,  становилось всё яснее, а тело охватывала странная, неизвестно чем вызванная бодрость.

В голове лихорадочно забегали мысли, перебирая возможности обмана тех, кто его сюда заманил, побега, возвращения домой. Но все они сразу же спотыкались о донельзя жестокую реальность. Как сбежать из этой тёмной конуры, запертой наглухо, да ещё и наэлектризованной, бьющей тебя током при каждом резком движении?!..

Севка скрипнул зубами и болезненно застонал, всё яснее ощущая своё бессилие перед происходящим. Ещё секунда-другая, и он решился бы на отчаянный шаг – бросился бы всем телом на эти стены. Лучше сразу сгореть от электрических разрядов, чем медленно и мучительно загибаться в тёмной каменной могиле!..

Только успел подумать об этом, как вспыхнул ослепительно яркий свет, заставив узника долго жмуриться и кривиться. И наконец позволив осмотреться вокруг.

Обстановка чем-то напоминала то ли мини-электростанцию, то ли трансформаторную будку. Куча проводов и катушек... Куда это его загнали и зачем? Есть тут хоть кто-то живой?! И желательно нормальный, вменяемый!

Ответом на его безмолвный вопрос стал громкий цокот высоких каблуков. И перед ошарашенным взором искателя приключений снова возникли три девицы. Но уже совсем другие, незнакомые. И не в камуфляже, а в кожаных лифах и юбках. Со стеками в руках.

– К ноге! – скомандовала одна из них – с растрёпанными чёрными волосами и агрессивным макияжем.

Кому это она?! Ему?! Попытался встать, и тут же снова свалился – от электрического удара.

– Я сказала: к ноге! – раздражённо рявкнула лохматая фурия.

Дрожа от злобы, досады и страха, Севка прополз на четвереньках между катушек и проводов. Хоть бы не задеть их! Или лучше всё-таки задеть? Да и покончить на этом?..

Но у суровых незнакомок, похоже, были другие планы. Они быстро подтащили пленника к себе и в считанные секунды сорвали с него всю одежду. Презрительно и насмешливо осмотрели обнажённого, обменялись ехидными ухмылками, отпустили пару грубых шуток насчёт его внешнего вида вообще и мужского достоинства в частности. А затем он, раздетый догола и захлёстнутый за шею колючим хлыстом, пополз, куда поволокли. Уже не знал, что и думать обо всём происходящем. Даже ругать себя за эту необдуманную поездку «в гости» уже не было сил... Будь что будет!..

– Ну что, урод, понравилось на карачках лазать?! – внезапно рявкнула лохматая и с силой пнула его туфлёй в бок. – Понравилось, я спрашиваю?! Не слышу утвердительного ответа!

Севка обозлился и отчаянно рванулся в сторону. Попытался встать, но тут же получил три точных и болезненных удара ногами – по печени, по почкам, в живот.

– Тебе кто позволил дёргаться, тварь?! – ещё громче гаркнула лохмачка. – Да ты, мразь, должен рыдать от счастья, ниспосланного тебе нашей Богиней! Для тебя здесь начинается дорога в рай, безмозглый, нераскаявшийся грешник! Забыл, как должен себя вести?! Ща напомним!

Пленника втащили в какой-то тёмный то ли коридор, то ли подвал. Нацепили ошейник с тяжёлой цепью, вкрученной в стену. Несколько раз хлестнули стеком по голой спине – для профилактики. И... ушли, велев ждать. Ну а что ему ещё оставалось делать?

С грохотом закрылась за тюремщицами тяжёлая металлическая дверь. И узник снова очутился в кромешной, непроглядной тьме. Только, на этот раз, кажется, он был не одинок в своём узилище. Кто здесь, рядом с ним?!!

                                                  ***

   Говорят, наши первобытные пращуры, обладавшие по-животному острым зрением и чутьём, звериной силой и ловкостью, ничуть не боялись темноты. И расплачивались за эту безрассудную «смелость» слишком высокой ценой – тысячами гибли в когтях у хищников, в бездонных пропастях, дремучих, непроходимых чащах и безвыходных пещерах-лабиринтах. Прошло немало времени, прежде чем люди осознали, что они больше не дикие животные и что им – со стремительно ослабевающими инстинктами и чувствами по мере развития разума – лучше держаться подальше от тьмы, остерегаться и бояться её. Человеческое воображение стало населять мрак свирепыми чудовищами, ожившими мертвецами, злыми духами. И это массовое самовнушение себя оправдало. Прокляв тьму и потянувшись к свету, разумные двуногие обрели надёжную защиту от ранее невидимых коварных врагов – и реальных, и выдуманных.

     И всё же многие из их потомков на протяжении тысячелетий продолжали обожествлять и воспевать зловещую темень, восторгаться ею и презирать тех, кто относился с опаской и недоверием к непроглядной черноте. А некоторые даже нарекались служителями тьмы и приписывали себе сверхъестественные способности, якобы получаемые от своей «всемогущей покровительницы»...

      Похоже, хозяйничающие в этих казематах и через каждую пару фраз воспевающие свою богиню девчонки-фурии были как раз из таких – судя и по внешности, и по речи, и по поведению. И, должно быть, каждого, кто впервые попадался к ним в руки, они – опять-таки не поймёшь, за какие грехи, – подвергали предварительной пытке темнотой и страхом. Пытка оказывалась весьма действенной. Когда сидишь в такой тёмной «пещере», раздетый догола и прикованный к стене, обречённый неизвестно на какие страдания да ещё и время от времени слышащий чей-то жуткий вой и хохот, мороз дерёт по коже – будь ты хоть трижды героем! А в воображении встают чёрт знает какие фантастические ужасы – будь ты хоть сто раз реалистом!

     Севка из последних сил сопротивлялся охватывавшей его жути. Силился найти хоть какое-то рациональное объяснение происходящему с ним кошмару. Вслушивался в тишину и явственно слышал тяжёлое дыхание, кашель, слабые стоны и всхлипы. Он здесь не один, такой «счастливец»!

      – Эй! – осторожно крикнул он, вертя головой (будто надеялся рассмотреть соседей). – Кто тут?!

      – Захлопни пасть, урод! – злобно прошептал кто-то совсем рядом. – Из-за тебя всем достанется!

      – Что достанется? – не понял новоявленный пленник, тоже автоматически перейдя на шёпот.

      – Скоро узнаешь, кретин! – бросил в ответ невидимый сосед.

     У Севки, вопреки весьма неудобной позе и ощутимой боли, завертелись на языке сотни вопросов. Где он находится и почему? Кто эти девки в кожаном? Как и почему сюда попали его «сокамерники»? Что вообще за хренотень происходит в этой тёмной дыре?!!..

     Но раскрыть рот больше не решался. Всё так же вслушивался во тьму, в сопение и кряхтение сотоварищей по несчастью и всё ещё не оставлял надежды выбраться отсюда.

      Но те, кто заточил его в эти застенки, словно прочли крамольные мысли нового пленника. Откуда-то сверху раздался зловещий девичий голос:

     – Ничтожные твари! Кажется, кто-то из вас только что дерзнул ослушаться данных ему наставлений и пренебрёг своей счастливой возможностью! Вам, недостойные существа, оказано великое благодеяние – дарован шанс добиться прощения и милости нашей прекрасной Богини! А вы смеете злоупотреблять её благосклонностью и понесёте за эту неблагодарность надлежащую кару! Кто из вас посмел открыть без позволения свою гнусную пасть?! Укажите его, и наказание будет смягчено!

     В каземате вспыхнул тусклый свет, и Севка с немалым удивлением и отвращением огляделся вокруг. Десятка два раздетых догола мужиков, молодых и пожилых, худых и полных, стройных и обрюзгших, так же, как и он, сидели на холодном плиточном полу, в ошейниках и на цепях. И все они молча (видно, боясь открывать рты под угрозой жестокого наказания) указывали на него – мол, это он, новенький, посмел нарушить запрет! А они ни в чём не виноваты! Они – послушные! Не надо их наказывать, пожалуйста!..

     С грохотом отворилась бронированная дверь, и в каземат, всё так же звонко цокая высокими шпильками, вошли уже знакомые ему ведьмы в кожаных костюмах. Узники поспешно встали на колени (а самые осторожные из них даже склонили головы к полу), с тревогой ожидая, что сейчас скажут и сделают три «жрицы».

    Троица остановилась напротив Севки, от растерянности не успевшего последовать всеобщему примеру и по-прежнему оставшегося сидеть. В воздухе свистнул стек – раз, второй, третий. Две мучительницы быстро поставили его в «нужную» позу, а третья – та самая, лохматая – сурово изрекла:

     – Всё ещё не понял, как нужно относиться к служительницам Богини?! Скоро поймёшь! Тебя бы следовало высечь, как следует, – за неслыханную дерзость. Но на первый раз мы великодушно отсрочим твоё наказание, хоть ты и недостоин такой милости.

     И выдвинула вперёд длинную стройную ногу в блестящей чёрной туфельке, звонко притопнув высокой шпилькой. Прощённый вздрогнул и мотнул головой.

      – Целуй! Целуй! Лижи! – зашелестел вокруг испуганный шёпот.

      Севка продолжал всё так же неподвижно стоять на коленях, не сводя глаз с блестящей «лодочки» и с трудом сдерживая в себе приступ злобы.

      – Ты приговорил сам себя, наглая мразь! И скоро поплатишься за свою дерзость!

      Сверкающая туфля резко взлетела вверх и ударила его острым носком в подбородок, погрузив в глубокий обморок.

       (Продолжение следует)