Орлу нужна орлица! (Продолжение)

Мы сидим в просторной гостиной, неплохо обставленной, но всё же кажущейся такой пустой и неуютной в отсутствие рачительной хозяйки. Всеволод ещё какое-то время нерешительно мнётся и ёрзает по дивану, собираясь с духом и с мыслями. Наконец набирается решимости и начинает «исповедоваться». А я переключаю свои «мини-локаторы» в серёжках на максимальный режим работы, стараясь не пропустить ни единого словечка...

Выйдя тогда за порог квартиры, он в нерешительности остановился и на минуту-две задумался о только что сказанном и сделанном сгоряча. Благоразумие подсказывало ему вернуться назад, схватить Светку в объятия, долго-долго целовать и в коротком перерыве между поцелуями заключить с ней вечный мир. С улыбкой сесть за стол, всласть поужинать и поудобнее устроиться перед телевизором бок о бок со своей милой юной жёнушкой. С благодарностью облобызать эти нежные, но такие ловкие и умелые ручки, склонить голову к ней на колени и раствориться в её успокаивающем ласковом щебете. Так просто и так невыразимо приятно!..

Но тут ещё громче заговорили упрямство и мужское самолюбие. Он, муж, глава семьи, не может быть неправ. И даже совершив резкий и необдуманный поступок, не должен демонстрировать слабость и раскаиваться в содеянном. Он поступил, как считал нужным, и теперь будь, что будет!..

Стиснул в кулаке ручку полупустого чемоданчика и решительно вышел из подъезда во двор, рассерженный, гордый, надменный. Не обращая внимания ни на игравшую на площадке детвору, ни на болтавших на скамейке бабушек-соседок, ни даже на приятелей, забивавших «козла» в старенькой беседке, зашагал в сторону проспекта. Куда направлялся, и сам пока толком не знал. Шёл куда глаза глядят, хмурый и сердитый.

А погожий сентябрьский вечерок, будто в насмешку,  обвевал его тёплым ветерком, ласково шелестел тополиными и каштановыми листьями,

выблёскивал разноцветными вывесками открывающихся ночных клубов, кафе, ресторанов... Мельком брошенный взгляд на двери одного из них заставил Севку остановиться и минуту-другую нерешительно затоптаться на месте. «Если не знаешь куда идти и что делать, просто напейся!» – мелькнула в голове лукавая мыслишка. А почему бы нет, в самом деле?

Ресторан «Лунный ветер» был из числа модных и продвинутых. Тут обычно тусовалась местная золотая молодёжь – сынки и дочки денежных и чиновных тузов, молодые успешные бизнесмены и бизнес-леди, представители богемной элиты... Обстановка соответствовала запросам такой клиентуры – модный модерновый стиль сочетался с мягкостью и спокойствием красок. А кулинарные изыски от шеф-повара славились на весь город, неудержимо затягивая сюда и здешних, и приезжих богатеньких клиентов, немало повидавших, искушённых, придирчивых, но всё равно всегда остающихся довольными «путешествием на Луну»...

Севка обычно обходил стороной подобные заведения. Выросший в скромной рабочей семье, где «элементы сладкой жизни» всегда считались дурным тоном, он даже теперь, с институтским дипломом и неплохим заработком, относился к ним с затаённой опаской. Со времени окончания вуза и доныне он знал только один маршрут – «Дом – работа – магазин – дом». Все заработки – только в семью, гулянки-тусовки вне дома – это от лукавого. Так наставлял он сам себя с первых дней семейной жизни.

Однако сегодня был необычный вечер, когда с треском ломались прежние шаблоны и стереотипы. Ещё возвращаясь домой, проезжая на своей скромненькой, хоть и новенькой «девятке» по центральным улицам, мельком взглядывая на весёлые молодые парочки у клубов и ресторанов, Севка терзался назойливыми мыслями: «Почему? Почему мне не дано вкусить хоть немного этой роскоши? Зачем я приковал себя намертво к своей квартирке, к Светке-плаксе? Хватит! На волю хочу! Летать и парить, как орёл! А не сидеть петухом в затхлом курятнике!»...

И сейчас он гордо расправил плечи, словно и впрямь почувствовал внезапно выросшие за спиной орлиные крылья. И уверенно прошёл мимо парковки с шикарными авто ко входу в некогда запретный ресторанный рай. Небрежно, двумя пальцами, вынул из бумажника первую попавшуюся крупную купюру и каким-то не своим, наигранно-небрежным жестом сунул её швейцару – атлетического сложения парню в ливрейном сюртуке. Тот почтительно склонил голову и услужливо рас

пахнул дверь перед новым клиентом.

Ресторан делился на несколько просторных залов, и Всеволод наугад прошёл в один из них – широкий, шикарно обставленный, играющий мягкими однотонными красками – голубыми, тёмно-голубыми, серебристыми, серебристо-серыми, вновь голубыми... Тому, кто доселе довольствовался лишь услугами небольших дешёвых кафешек, здесь почти всё было в диковинку – и огромные хрустальные люстры под расписным потолком, и изысканная сервировка на столиках под белоснежными скатертями, и тихая, спокойная музыка, и шустрые официанты в нарядных синих смокингах, передвигавшиеся по залу быстро и бесшумно, как тени, несмотря на сплошь заставленные блюдами и напитками огромные подносы в руках...

С минуту стоял он на пороге неподвижно, пытаясь охватить изумлённым взглядом всё это ранее невиданное великолепие. И только внезапный негромкий вопрос одного из этих красавцев-гарсонов:

– Добрый вечер, молодой человек! Не угодно ли вам присесть? –

заставил неопытного клиента встрепенуться, опомниться и усесться за ближайший столик, пристроив где-то на полу свой злополучный, непонятно зачем нужный багаж. Первые пару минут сидел на мягком стуле, будто на иглах, и чувствовал себя явно не в своей тарелке. Кое-как взял себя в руки и ещё раз робко огляделся по сторонам...

– И снова добрый вечер! – осторожно нарушил его уединение всё тот же синий смокинг. – Прошу!

Перед Севкой легла на стол широкая тёмная кожаная папка. Осторожно, слегка задрожавшими пальцами, раскрыл её и прошёлся взглядом по фоткам и описаниям здешних деликатесов. Чёрт знает, что это такое и каково оно на вкус! Заказал пару самых дешёвых блюд. И водки.

Официант так же бесшумно исчез, как и появился. А новоприбывший клиент, отчаянно борясь с волнением и внутренним дискомфортом, взялся рассматривать соседей по залу. Пожилая парочка, толстяк в добротном двубортном вишнёвом пиджаке, очкарик в шёлковом шейном платке вместо галстука, двое о чём-то оживлённо спорящих парней в модных костюмах... Все они, похоже, чувствовали себя здесь легко и непринуждённо – видно, не раз бывали в таких местах. Ну и ему незачем дёргаться и комплексовать! Постарался придать себе непринуждённый вид бывалого ресторанного завсегдатая и отчаянного кутилы...

Как вдруг что-то заставило его снова встрепенуться, погасить натянутую ухмылку и прекратить неудачную показушную браваду. Этим «чем-то» был пристальный взор синеглазой брюнетки, сидевшей за столиком напротив и лениво смакующей красное вино.

По Севкиному телу пробежала сладкая дрожь, когда незнакомка слегка улыбнулась. Удивительная улыбка. Гордая и надменная. И одновременно лукавая и задорная. Будто призывающая: «Попробуй подойти ко мне, если ты не трус!»...

Нет, он не трус! На школьных и студенческих дискачах он когда-то мог без труда закадрить любую одноклассницу-однокурсницу! Но то было в юности, в простом обществе «своих». А сейчас... Всё ещё давила на него слишком роскошная окружающая обстановка, слишком солидный вид соседей по залу, слишком гнетущее ощущение собственной неуверенности...

Так правильно ли он понял её молчаливый призыв? Эта красавица с властным взглядом и королевской осанкой сочла его достойным своего общества? Значит надо действовать! Действовать немедленно и решительно! В конце концов, он же не мокрая курица, а орёл! Во всяком случае, хочет чувствовать себя этой гордой птицей!

Залпом проглотил рюмку водки (для храбрости) и, забыв закусить, поднялся с места. Неуверенным шагом приблизился к её столику, едва соображая, что делает и что сейчас ей скажет.

– Эльвира, – снова властно и лукаво улыбнулась ему навстречу синеглазая и уверенным жестом протянула изящную белую ручку для поцелуя.

– Се... Всеволод, – пробормотал окончательно растерявшийся горе-кавалер, осторожно и неловко поднося к губам эту нежную кисть. Чувствовал, как подкашиваются ноги, как его снова бросает в дрожь, как... Незадачливый "орёл" впервые понял, насколько грозной и пугающей может быть женская красота. Подумал, что вот-вот упадёт без сознания от необычности всего происходящего. И, словно в поисках спасения, опять уткнулся губами в белоснежную, слегка надушенную, со щегольским маникюром и сверкающими перстнями руку своей новой знакомой.

(Продолжение следует)