Орлу нужна орлица! (Продолжение-3)

– Стоять! Лицом к стене!.. Пошёл!

Здоровенный, почти двухметрового роста сержант ухватил его за плечо громадной волосатой ручищей, развернул в нужном направлении и толкнул в спину – так, что задержанный чуть не грохнулся носом в пол.

– Пошёл уперёд!

Севка сам не свой поплёлся по длинному коридору. Всё ещё не верил, что это происходит с ним наяву. Нет, это какой-то кошмарный сон! Да в чём собственно...

– А за что меня задержа... – вскрикнул он, на какое-то мгновение наивно понадеявшись, что от его крика мгновенно развеется весь этот кошмар. Но и сам не поверил, что крик вылетел из его рта. И растерянно «проглотил» остаток фразы.

– Цыть! – рявкнул громовым басом конвоир, заставив его задрожать. Убедительно! После такого окрика трижды подумаешь, прежде чем открыть рот без разрешения! Амбал в сержантских погонах довёл арестанта до двери в конце коридора и постучался. Получив разрешение войти, распахнул дверь и втолкнул в неё Севку.

– Свободен! – мяукнул недовольный женский голос.

Громила-сержант на удивление бесшумно исчез из кабинета, а задержанный с замиранием сердца пытался сообразить, что ему дальше делать и как себя вести. За столом развернулось крутящееся креслице с висящим на спинке офицерским кителем. Там сидела длинная рыжая девица в белоснежной блузке и тёмно-вишнёвой мини-юбке и рассеянно перебирала в руках какие-то документы. Не обращая на вошедшего ни малейшего внимания, уложила на стол потрясающе стройные ноги в сверкающих светло-красных «лодочках» и ещё минут десять пересматривала свои бумаженции. Наконец подняла голову. Презрительно скривившись, вперила в Севку злые карие глаза. Глаза голодной разъярённой хищницы, слишком долго гонявшейся за будущей жертвой и крайне недовольной тем, что добыча оказалась такой мелкой.

– Ну что, встрял, лошара? – бросила в него вопрос, как плевок. – Будешь вести себя благоразумно – считай, что заново родился. Вздумаешь дурака валять – увидишь ад при жизни. Слушай сюда и шевели остатками своих пропитых мозгов. Подобрали тебя, ушлёпка, вчера в девять вечера на Киевском проспекте. Почти в это же время – с девятнадцати до двадцати одного ноль-ноль – на том же проспекте был избит польский турист, ограблен бутик «Версаль», изнасилована студентка торгового института, разбито авто журналистки с телеканала «Интер»... Все эти подвиги я могу легко повесить на тебя. И попробуй возразить, что это натворил не ты, сучара пьяная. Мне нетрудно найти сотню свидетелей, готовых это письменно подтвердить. Смекаешь, о чём я говорю? Представляешь себе последствия содеянного?! Готов каяться?!!

В Севкиной голове замелькали какие-то сумбурные мысли насчёт презумпции невиновности, но чётко сформулировать, а тем более озвучить их он так и не смог – всё тело почему-то неудержимо тряслось, а язык отказывался шевелиться от шока.

– Кажется, всё ещё не понял, во что влип. Придётся объяснить популярнее.

Она поднялась из кресла и уселась на стол. Сверкнув алыми лакированными «лодочками», неспешно закинула одну стройную ногу за другую.

– Подошёл сюда, урод! Ближе!

Еле двигая внезапно отяжелевшими дрожащими ногами, он приблизился к столу.

– На кол

ени!

Севка замешкался. И за промедление получил туфлёй в печень. Удар оказался настолько болезненным, что заставил его согнуться пополам и свалиться на пол. Корчась от боли и не в силах взглянуть в злобные глаза допросчицы, неуклюже заелозил по старому выщербленному паркету – наивно надеялся если не подняться, то хотя бы найти максимально удобное для себя положение...

– Это было всего лишь маленькое предисловие. Для неправильно понимающих текущую ситуацию, – презрительно ухмыльнулась оперативница, поднимая его подбородок носком туфли. – Я надеюсь, ты наконец-то въехал, как надо себя вести со мной? Или хочешь добавки?!

Отрицательно замотал головой.

– Даже мараться противно о такого слизняка! И плюнуть не на что!

Севка побагровел – от боли, от обиды. Внутри кипело и клокотало праведное возмущение: на каком основании его сюда приволокли, несправедливо обвинили и упекли в кутузку?! И по какому такому праву товарищ... то есть госпожа капитан хамит и угрожает ему, невиновному?! Да ещё и позволяет себе руко... То есть ногоприкладство?!! Он... Он... Он жаловаться будет!!!..

Капитанша, кажется, умела читать мысли допрашиваемых.

– Клыками скрипишь?! – злобно процедила она, уперев острый каблук ему в грудь. – Тебе их скоро выбьют! Если принять во внимание всё, что тут собрано (тряхнула перед его носом бумажной папкой), то на тебе, урод, уже как минимум три тяжёлые статьи висят! И сгноить тебя в этой буцегарне мне проще, чем губки накрасить! Ты же даже не помнишь, что и где вчера вытворял по пьянке! Да я тебе такое устрою, что сознаешься хоть в разжигании Третьей мировой, хоть в Христовом распятии! Прямо сейчас опущу тебя ниже плинтуса, а потом засуну в хату к уголовникам. Вот там попробуй ещё раз желваками поиграть, когда тебя нагнут три-четыре злых амбала! Проклянёшь свой день рождения, а меня будешь вспоминать, как ангела-спасителя! Таких лохов-недоумков, как ты, я опускаю в день по десятку. Ну так что? Одумался? Готов сотрудничать со следствием и оказывать требуемые услуги правоохранительным органам?! Не слышу утвердительного ответа!

– Д-да, – превозмогая боль, шок и бессильную злобу, простонал допрашиваемый.

– Хочу, чтобы ты подтвердил это на деле! Приступай прямо сейчас!

Красная сверкающая сверху «лодочка» уткнулась в его губы грязной подошвой.

– Ты что, заснул, утырок?! Я сказала: приступай! От каблука до носка – языком! До блеска!

Севка испуганно отшатнулся в сторону. Нет, никто и ничто не заставит его так унизиться!..

Неизвестно, чем бы это закончилось, если бы не внезапный стук в дверь. На пороге кабинета вырос уже знакомый Севке сержант.

– Вынуват, Анжела Сергэивна... – ничуть не удивившись унизительной сцене, забасил он на кошмарном ломаном полусуржике, от которого перевернулись бы в гробах все украинские классики. – Щаз звоныв подполковник Величко. Дуже сердывся, шо не може ис вамы извъязацця. Шось звэрхсрочное в его к вам!..

Анжела Сергеевна выругалась сквозь зубы.

– Ясно. Сейчас его наберу, – недовольно проворчала она. – А этого, – угрожающе сверкнула глазами на Севку, – в обезьянник! Нам с ним ещё предстоит интересная беседа!

(Продолжение следует)