Нецензурированный журнал репортерши-потаскухи / Thе Gаngbаngеd Rероrtеr’s Jоurnаl by аmаndа сlоvеr © Часть 5.1

Часть 5.1: Продажа в Саудовской Аравии. Подготовка

Джидда, Саудовская Аравия, 03:15

Мужчина, которого мне было приказано называть своим господином, растянулся на кровати рядом со мной. Кондиционер сушит пот на его обнаженном теле и блеск тускнеет. Его член обмяк и блестит от наших смешанных соков. Я натянула одеяло на голову, чтобы иметь возможность использовать компьютер для записи этого дневника. Я измотана после всего, что произошло, и не знаю, как долго смогу оставаться в сознании. И нахожусь в такой ситуации, о которой никогда бы не подумала.

Но я должна записать свою историю, потому что я как никогда близка к тому, чтобы поймать Ивана Гурьева.

Меня зовут Эмили Дженсинг. Я репортер-расследователь. И я позволила продать себя в рабство.

Я преследовала международного секс-торговца Ивана Гурьева, когда мой редактор отправил меня в Каир освещать беспорядки в Египте. Я слышала о том, что там нападают на репортеров, и приняла меры предосторожности. Но это не имело значения. Меня затащили в переулок недалеко от площади Тахрир, к счастью, меня успели спасти до того, как ситуация вышла из-под контроля. Мой потенциальный спаситель — мой бывший переводчик — накачал меня наркотиками и похитил. Только когда я сидела с завязанными глазами в самолете, я поняла, что он все это время работал на Ивана Гурьева.

Они вывезли меня из Египта в Джидду, как я узнала позже, в Саудовской Аравии. Меня поселили в роскошном отеле с зарешеченными окнами и дверями, которые запирались снаружи. Из своих исследований о Гурьеве я догадывалась, что происходит. Подозрение подтвердилось вечером моей первой ночи в Саудовской Аравии.

Когда я была одна в номере отеля, в котором меня заперли, я обдумывала свои варианты. Я могла сбежать. Я могла бы дождаться подходящего случая и сбежать из номера. Но я лучше, чем мои похитители, понимала, что сейчас произойдет. Это будет аукцион. Гурьев продавал девушек богатым покупателям. Таким покупателям, у которых есть капитал, чтобы купить человеческую жизнь и затем использовать ее для извращенных удовольствий так, чтобы мир ничего не заметит. Мне было страшно, но я понимала, что Гурьев невольно подставился. Это был мой шанс узнать специфику его операций и выяснить личности больных ублюдков, которые покупают и продают женщин.

Все, что мне оставалось делать, — это прикидываться дурочкой и собирать информацию.

Дверь в мой номер открылась, и вошли трое мужчин. Двое из них были крупными и одетыми в простые костюмы. Телохранители. Третьего мужчину я узнала из моего исследования операций Гурьева. Это был его ближайший помощник, человек, известный только по имени Фуад. У него была арабская внешность, невысок, тонкого телосложения, пожилой, но красив и очень хорош одет.

— Здравствуйте, — обратился он ко мне, — у меня есть вопросы, на которые вы должны ответить. Пожалуйста.

— Зачем ты привел меня сюда? — потребовала я ответа.

— Я думаю, вы достаточно умны, чтобы определить различные причины, по которым вы здесь, Эмили Дженсинг, но я назову вам две. Вы пытались навредить моему работодателю своими репортажами. Он, как я полагаю, выражаются в Америке, сделает лимонад из лимонов? Да? Он избавляется от вас, и с выгодой.

— Пошел ты, — сказала я. Я знала, что должна раздвинуть свои границы, чтобы они поверили, что я в их власти. Пусть думают, что имеют надо мной власть.

— Я прощу прощения за оскорбление, — сказал Фуад, — потому что никто до конца не объяснил ваше затруднительное положение. Вы — собственность Ивана Гурьева. Ваша жизнь, ваше будущее зависит от того, насколько вы поймете этот простой факт.

— Гурьев собирается продать меня?

— Грубо говоря, — сказал Фуад, присаживаясь на край кровати. — Я бы хотел думать об этом больше как о том, что он является посредником в налаживании отношений. Богатому человеку он предоставит компаньона, а вам — хозяина. То, в чем так нуждается такая хлопотливая женщина, как вы.

— Я не буду этого делать. — Я попыталась превратить слова в рычание.

— Тогда есть другие варианты, — сказал Фуад, раскинув руки на кровати, словно предлагая мне один из них. — Вас можно продать в "дом комфорта". В Дубае или Пекине их много... чтобы развлекать рабочих. Конечно, мой работодатель будет получать гораздо меньше денег, а условия... неприятные. У домов комфорта есть много способов заставить работать нежелающих женщин. Насилие, пожалуй, самый приятный из них.

У таких свиней, как Гурьев и его подручные, не было проблем с применением насилия. Фуад взял меня за руку, но я грубо отдернула ее.

— В домах комфорта вас будут использовать до тех пор, пока вы не превратитесь в одну оболочку, — говорит Фуад. — Но если вас купят на аукционе, вы можете найти доброго хозяина или того, кого вы сможете убедить быть добрым. Такой возможности нет, когда вас приковывают к кровати и держат в отупении от наркотиков в Дубае. Вы меня понимаете?

Я знала о девушках, которых они забирали с улиц Восточной Европы и превращали в одурманенных наркотиками зомби. Живые секс-игрушки для отвратительных борделей Гурьева. Большинство женщин, которых они забирали, навсегда уничтожались этим испытанием. Многие умерли от передозировки наркотиков. Я брала интервью у нескольких выживших женщин, которые провели в таком месте всего несколько месяцев, и их понурое выражение лица до сих пор преследует меня. Мысль о том, что мне предстоит разделить с ними эту участь, леденила мой позвоночник.

— Я понимаю, — тихо сказала я, позволяя своему реальному страху пробиться сквозь фасад.

— Хорошо. — Фауд достал планшет и постучал по нему пальцем. — Теперь, пожалуйста, ответьте мне четко и коротко. Вас зовут Эмили Дженсинг. Вы родились в Калифорнии. В последнее время вы жили в Нью-Йорке. У вас есть степень магистра в области журналистики. Вам двадцать шесть лет. Эта информация верна?

— Да.

— Очень хорошо. Теперь у нас есть начало основы для понимания. Вы натуральная блондинка, верно?

— Да.

— Я должен был удостовериться. Мне сказали, что вы были побриты снизу, а я не хочу никаких нежелательных сюрпризов для клиентов.

То, как он это сказал, указывало на то, что кто-то уже видел мое обнаженное тело. Мне стало интересно, кто из моих недавних любовников сообщил об этом. Или они раздели меня, пока я была без сознания, чтобы осмотреть мое тело?

— Сколько у вас было сексуальных партнеров?

— Со сколькими людьми я добровольно занималась сексом? — Я ядовито сплюнула в его сторону.

— Всего, пожалуйста.

— Пятьдесят, — сказала я, испытывая тошноту от осознания этого факта. Более половины этих сексуальных "партнеров" были по принуждению. Каждый случай был воспоминанием, от которого сводило желудок. Был Каир, окружение мужиками в Бразилии, я позволяла себя удерживать и трахать в болгарском подвале, меня привязывали к кровати в Детройте. Все это я делала, чтобы получить свою историю. А теперь вот это. Я с неподдельным страхом думала о том, какова будет моя судьба в Саудовской Аравии. Смогу ли я действительно выбраться из этой ситуации или я была слишком уверена в своих силах?

— Ваши анализы крови оказались чистыми, но с таким количеством партнеров вашему хозяину может потребоваться расширенный анализ крови. — Фуад оторвал взгляд от планшета, чтобы окинуть взглядом мое тело, скрытое гостиничным халатом. — Это счастье, что вы так красивы, иначе ваша ценность могла бы быть снижена из-за этих историй.

— Мне очень жаль.

Сарказм был непонятен Фауду. Он кивнул, как будто мои извинения были уместны, и вернулся к своему планшету.

— С какой знаменитостью вас чаще всего сравнивают? — Он постучал по экрану и показал мою фотографию рядом со Скарлетт Йоханссон. Я не заметила сходства.

— Кейт Аптон, как я слышала, — сказала я.

— Ах, да, она не так известна, но очень хороша. Почти сверхъестественно, на самом деле. Я сделаю об этом замечание аукционисту. — Он снова поднял на меня глаза, его улыбка смягчилась и стала похожа на искреннюю. — У меня есть еще один вопрос, а затем мы начнем ваше обучение. Вы фертильны?

— Что?

— Некоторые мужчины хотят спутниц, которых они могут оплодотворить, — сказал Фуад. — Некоторые потому, что их жены бесплодны, а некоторые потому, что им это просто нравится. Мне говорили, что этот акт доставляет особое удовольствие.

— Я принимаю противозачаточные средства, — холодно сказала я. — Насколько я знаю, я могу забеременеть.

— Очень хорошо! — Фуад выключил планшет и спрятал его под мышку. Он вскочил с кровати.

Мне не нравилось быть единственной сидящей в комнате, поэтому я тоже встала. Телохранители наклонили головы, и я поняла, что они наблюдают за мной, хотя их глаза были скрыты за темными солнцезащитными очками.

— Теперь, — сказал Фуад, — пожалуйста, снимите халат, чтобы я мог вас увидеть.

— Я не...

— Сними халат или я прикажу сорвать его с твоего тела, — огрызнулся Фуад.

Я посмотрела на мужчин, стоявших рядом с Фуадом. Их забавное выражение лица подсказало мне, что они, скорее всего, с удовольствием справятся с задачей снять с меня халатик. Я глубоко вздохнула, закрыла глаза и развязала мягкий пояс халата. Выйдя из душа, я была полностью обнажена и обнаружила, что кто-то зашел в мою комнату, пока я принимала душ, и забрал мою одежду. Халат был единственной одеждой, которая осталась на мне.

Я спустила халат с плеч, обнажив свое загорелое тело и бледные пятна, обычно скрытые бикини. Мне хотелось бы думать, что это из-за кондиционера мои розовые соски напряглись. А влажность между ног вызвана нервным возбуждением. В любом случае, я раскраснелась и тяжело дышала, когда халат упал у моих ног.

— Сейчас я дам тебе простой приказ, Эмили, и ты его выполнишь. — Он, казалось, обдумывал, что это будет за приказ, и наконец сказал: — Соси хуй этого мужчины.

Он указал на одного из двух телохранителей. Я не знаю точно, почему я отреагировала так, как отреагировала, возможно, это был страх, а возможно, что-то другое. Что-то, что даже сейчас, когда я пишу это, мне трудно признать.

Не выражая протеста, я опустилась на колени и подползла к телохранителю. Я посмотрела на него снизу верх. Он был таким огромным. Дешевый костюм мало скрывал его мужскую силу. Скользнула руками по его бедрам к поясу и расстегнула его. Мое сердце забилось быстрее, когда я расстегнула его брюки. Он с ухмылкой смотрел на меня, когда я расстегнула ширинку и открыла вид на бугор, топорщившийся в трусах. Я провела по нему пальцами. Запустила пальцы за пояс трусов и потянула вниз, обнажив полутвердый завиток толстого коричневого члена, будто "растущего" из в больших яичек. И наклонилась, чтобы лизнуть головку его члена.

— Остановись! — Приказ Фуада был четким и привлек мое внимание. — Достаточно, Эмили. Многообещающее начало для тебя. Твой аукцион состоится через 48 часов. Я вернусь утром, чтобы начать твое обучение.

Телохранитель застегнул брюки и вслед за Фуадом вышел из комнаты. Я так и осталась стоять на коленях на полу. Я стояла так очень долго, дрожа от холодного воздуха и стыдясь того, во что я превратилась. Когда я наконец заползла в кровать, я проплакала больше часа.

***

Меня разбудила прохлада кондиционера на моем обнаженном теле. У меня перехватило дыхание, когда я осознала, что я не одна в комнате. Фуад сидел на стуле у изножья кровати. Другой мужчина стоял надо мной, держа в руках одеяло, которое он только что снял с моего тела. Он был выходцем с Ближнего Востока, с темными волосами, среднего телосложения и жилистыми кудрями на груди. Он спустил одеяло на пол, и я увидела, что он полностью обнажен и возбужден. Его член набух почти до фиолетового цвета и был направлен прямо на меня.

— Что происходит? — сказала я. К этому моменту я уже полностью проснулась.

— Есть много типов хозяев, — сказал Фуад. — Некоторые из них мягкие и добрые. Некоторые жестоки и непредсказуемы. Некоторые считают, что женщина получает того хозяина, которого заслуживает. Не менее важна и способность рабыни укрощать страсти своего господина.

Я не могла оторвать глаз от обнаженного мужчины, стоящего рядом с кроватью. Его грудь вздымалась, и он пристально смотрел на меня.

— Марид сейчас займется с тобой сексом. Он может быть очень требовательным любовником. Продемонстрируй мне, что ты можешь доставить ему удовольствие.

— Я не буду...

Марид ударил меня по лицу. Я в недоумении посмотрела на него и прижала руку к щеке, которую защипало. Фуад рявкнул на него по-арабски, явно злясь на то, что тот рискует испортить мое лицо. Марид оскалил зубы и снова поднял руку. Я отпрянула в сторону, играя роль слабоумной дурочки в их интересах.

— Это не лучшее начало, — сказал Фуад.

Марид набросился на меня со свирепым выражением лица. Я вскрикнула, когда он схватил меня за руки и прижал запястья над головой. Его голова прижалась к моей шее, и он поцеловал меня. Это был голодный поцелуй. Меня душил запах пота от его тела. Он растянулся на моих мягких изгибах, вдавливая свой член между моих бедер. Его твердый член упирался в мои складочки.

— Пожалуйста, — простонала я.

Марид посмотрел на меня, как будто я сказала какую-то глупость, и ввел в меня свой член. Он прижался им к моей пизде, но я не была готова, и он не был точно направлен. Он больно ткнулся в меня. Зарычал и сделал это снова.

— Переступи через свое нежелание, — сказал Фуад. — Подготовь его и себя к тому, чего он жаждет.

Я начала говорить, но мои слова превратились в очередной вопль удивления, когда Марид снова грубо всадил в меня свой член.

— М-марид, — закричала я.

Наконец, он остановился и недоверчиво посмотрел на меня.

— Дай мне... дай мне пососать у тебя, — сказала я. Я попыталась сделать жест орального секса, но это было трудно, когда обе руки были зажаты над моей головой. Марид отвернулся от меня и что-то сказал Фуаду по-арабски. Фуад ответил, и когда Марид снова посмотрел на меня, он улыбался.

— Соси, — сказал он и позволил мне подняться с кровати.

Марид встал на колени на кровати, его окаменевший член слегка подпрыгивала от возбуждения. Я растянулась на кровати на животе и придвинулась к нему. Он сел на колени так, что его пятки уперлись ему в ягодицы, и представил мне свой твердый член.

Я забралась на его ноги и прижалась грудью к коленям, обхватив рукой его ствол. Открыла рот и провела языком по головке его члена. Он застонал, когда я проследила языком его обводы, толстый колокольчик головки, изогнутый гребешок и маленькую расщелинку. Я провела языком там и почувствовала намек на маслянистую предсперму.

— Хорошо, — сказал Фуад. — Приручи зверя.

Я гладила пульсирующую длину члена Марида своим вихрящимся языком. Раздвинула свои полные губы и погрузила головку его члена в рот. Мои губы плотно сомкнулись вокруг ствола, и слюна залила мой рот. Я хотела сделать его влажным и мокрым, на всякий случай, когда он решит, что пришло время трахнуть меня. Самой мне не нужно было волноваться. Чем больше я ему сосала, тем больше мое тело откликалось на это действие. Между моими бедрами нарастало тепло. Теплая влага выплеснулась из моих складочек и заблестела на моих нижних губах.

— Ммммммф, — стонала я, обхватив член Марида. Я подняла на него глаза, полузакрыв их, и стала водить ртом по всей его окаменевшей длине. Он потянулся вниз и с удивительной нежностью обхватил мою голову. Я набросилась на его член. Моя слюна пропитала его и капала с его яиц. Я упиралась бедрами в кровать, так как мое возбуждение нарастало.

— Посмотри на его лицо, — сказал Фуад. Он подошел очень близко к кровати и внимательно наблюдал за тем, как я делаю Мариду минет. — Посмотри вверх и увидишь, как ты овладела им. Что ты будешь делать теперь, зависит только от тебя. Марид, на данный момент, просто порабощен удовольствием.

Я подняла глаза и увидела, что Фуад был прав. Глаза Марида были почти полностью закрыты. Он был потерян в ощущениях от моего горячего, влажного ротика, скользящего вверх и вниз по его члену. Я слегка сжала его яйца, и он застонал от удовольствия. Осознание того, что динамика власти изменилась, вызвало во мне еще больший прилив похоти. Я больше не была в плену происходящего. Я больше не была игрушкой для жестокого мужчины. На самом деле, это я могла сделать Марида своей игрушкой.

Я оторвала свои влажные губы от его члена и напоследок лизнула головку. Марид открыл глаза, когда я встала перед ним на колени. Не обращая внимания на вонь его пота, я обняла его, целуя в губы и прижимаясь к нему мягкой грудью. Его жесткие волосы на груди щекотали мои соски. Его губы разошлись, и наши языки нежно соприкоснулись. Я поглаживала его член, пока мы целовались, а затем, улыбнувшись, нежно прижала его к кровати. Он покорно смотрел на меня, когда я опустилась на его бедра и, держа его член, провела им по своей щели, чтобы распределить мои соки и разбудить его похоть.

Марид схватил мой круглый задок обеими руками и притянул меня к своему члену. Мы оба закричали от удовольствия, когда моя распаренная киска оказалась насаженной на пульсирующий ствол его длинного члена. Он заполнил меня до упора, и я наклонилась вперед, прижавшись грудью к его лицу, и начала скакать на нем. Я вертела бедрами и подпрыгивала вверх-вниз на хуе Марида, мое тело выгнулось дугой, чтобы подставить сиськи и соски под жаждущие поцелуи Марида. Его руки на моей заднице только немного направляли меня. Он был доволен тем, что я сама задаю темп и скачу на нем в свое удовольствие.

Я сидела прямо, мои груди подпрыгивали при каждом толчке моей попки о его бедра, при каждом захвате, скачке вверх-вниз на твердом члене Марида. Я чувствовала, как спираль моего оргазма сжимается в моих чреслах. Мое удовольствие росло с каждым мгновением. Марид входил в меня быстрыми толчками своих бедер. Его пальцы впились в плоть моей задницы.

— Ааахххх, да! — кричала я. — Я кончаю!

Мой рот открылся в стоне удовольствия, когда оргазм прорвался через мое тело. Мои бедра обжали бедра Марида. Я уперлась своей киской в его лобок с жесткой волосней и доила его член своими спазмами от переносимого оргазма. Член Марида глубоко пронзил меня. Его яйца упирались в мой анус, когда я сжимала вагину вокруг его члена. Мой оргазм спал и ушел теплой волной, и я сползла с тела Марида, перетаскивая свои сиськи через его всё еще твердый член, прежде чем поймать его в свою ладонь. Он прошептал мне что-то по-арабски, подняв голову, чтобы посмотреть на меня, убирая волосы с моего лица и пристально наблюдая, как я глажу его членом по своим сжатым губам. Я раздвинула их и снова попробовала его член, попробовала его текущую сперму и влажность моих собственных соков.

Я провела языком по стволу его члена и провела рукой вверх и вниз по его стволу. Яйца плотно прилегали к мешочку. Член тихо пульсировал в моих руках. И снова активно запульсировал. Горячая сперма вырвалась из головки его члена и окрасила густыми белыми прядями мои губы. Я открыла рот шире, высунула язык и втянула его извергающийся член в рот.

Густая сперма Марида хлынула мне в рот, и я глотала, глядя на него снизу верх, слизывая потоки спермы, вытекающие из его яиц. Его оргазм утих, и он откинул голову на подушки. Сперма стекала по моему подбородку и с моих пальцев. Я слизала ее и снова обхватила его член губами, очищая его от семени и моих соков несколькими медленными, влажными движениями губ.

— Молодец, Эмили, — сказал Фуад. Он обратился к Мариду по-арабски, и мой любовник бесцеремонно удалился, не взглянув на меня более ни разу.

— Ты быстро учишься. Тебе понравилось?

— Да, — призналась я. — Хотя, он мог бы помыть подмышки.

— О? — Фуад улыбнулся и поднял свой планшет. — Какого любовника ты бы хотела?

Может ли он предоставить мне мужчину по моему вкусу для будущих практических занятий? Эта мысль была удивительно эротичной для меня.

— Немного стройнее или мускулистее, — сказала я. — Менее волосатый. И чище.

— Ты не возражаешь, что он будет араб?

— Нет, — сказала я.

— Марид был "средним", — сказал Фуад. — Ты предпочитаешь мужчину с большим аппаратом?

Аппаратом? Я улыбнулась, поняв, что он имеет в виду пенис.

— Может быть, чуть больше. Я не хочу, чтобы они были слишком большими или слишком маленькими.

Фуад несколько раз постучал по своему планшету и кивнул. — Очень хорошо, Эмили. Поскольку ты так хорошо справилась с Маридом, у тебя не будет сексуальной практики до вечера. Ты можешь пойти и привести себя в порядок, принять душ. Там тебя будет ждать одежда, и, когда ты оденешься, ты можешь присоединиться ко мне в холле.

Перспектива одеться и выйти из комнаты вновь пробудила во мне мысли о побеге. Они исчезли после моей первой встречи с Фуадом. Пока я принимала душ, смывая с себя неприятные ощущения от встречи с Маридом, я думала о возможности обретения свободы. Я могла бы распространить информацию среди общественности и разорить Гурьева своей историей о том, как меня заперли в саудовском отеле. Это могло бы вызвать международный скандал.

Но нет, поняла я, у меня еще недостаточно информации. Мне придется продолжать участвовать в этом отвратительном спектакле достаточно долго, чтобы узнать, кто является его действующими лицами.

Я вытерлась полотенцем и вышла из ванной, чувствуя себя помолодевшей и словно у меня наконец-то снова появилась цель. На кровати был разложен комплект нижнего белья. Прозрачные чашечки из бордового кружева обнимали мою большую грудь. Чулки и подвязки обрамляли бордовое кружево трусиков. Сквозь ткань была видна нежная линия моего лобкового бугорка.

Остальная часть наряда была упакована в застегнутый на молнию пакет для одежды. Я открыла его и достала голубое "платье принцессы" без бретелек. На самом деле я смеялась над этим, но, надев его, я не могла отрицать, что выгляжу в нем потрясающе. Они каким-то образом подогнали мне его по фигуре, не снимая мерки и не давая мне его примерить. Бюстье с треугольными чашечками обнимало мою грудь, превращая ее в привлекательную полочку из плоти. Белые сапожки на каблуках и кушачок из голубой ленты завершали образ.

Я уложила волосы в высокую прическу и воспользовалась предоставленным набором косметики, чтобы выглядеть красиво. Глядя в зеркало, я решила, что делаю это для себя, а не для того, чтобы понравиться какому-то мужику или тому, кто мог бы на меня посмотреть. Я вышла в коридор, чувствуя себя и выглядя намного увереннее.

— Очень хорошо, — сказал Фуад. — В этом платье ты просто чудо. Теперь мой друг Ханс сфотографирует тебя. Пойдемте.

Я последовала за Фуадом в комнату, напоминающую мне о модных съемках, которые я видела раньше. Блондин лет пятидесяти стоял и ждал меня. Он приказал своим арабским помощникам включить вентиляторы и яркий свет, освещавший сцену для съемок. Фоном служил зеленый экран. Ганс сказал мне, где встать, и начал делать снимки.

— Сюда, — сказал Ханс. — Встань одной ногой вперед. Да, вот так, поверни тело и голову... нет, мне не нужен профиль. Меньше. Хорошо.

После ряда поз, кокетливых, а затем провокационных, Ганс велел мне снять платье. Я почувствовала всплеск страха, но не стала возражать. Фуад присоединился ко мне и помог снять голубое платье. Мои соски были хорошо видны сквозь прозрачный бюстгальтер.

— Вытянись, стоя боком, — сказал Ханс. Он снимал меня сверху и сбоку. Он заставлял меня принимать сексуальные позы, позировать как кошечка, поднимать попку в форме сердца, чтобы он мог сфотографировать ее сзади. Он был безупречным джентльменом, хотя позы становились все более сексуальными.

— У меня есть все, что мне нужно, — сказал Ханс.

— Хорошо, — сказал Фуад. — Ты хотел бы заняться с ней сексом?

Ханс опустил камеру и снова посмотрел на меня.

— Нет, — сказал он. — Мне нравятся более худые, чем она. Слишком пухлая.

— Но она не толстая, — возразил Фуад. — Ее индекс массы тела был измерен и...

Ганс пожал плечами и вернулся к возне со своим оборудованием. Мое настроение колебалось от опасений, что Ханс скажет "да", до обиды, что он отказался от меня. Поймав себя в эту ловушку раболепства, я почувствовала себя больной. Я должна была сосредоточиться на том, чтобы отомстить Гурьеву. Перед тем как мы ушли, я запомнила каждую черту Ганса, чтобы потом вспомнить ее. Его локоны светлых волос, его стальные голубые глаза, то, что он был ростом 160 см в дизайнерских ботинках и, вероятно, весил всего фунтов 150. У него были длинные пальцы, а на указательном он носил кольцо с головой быка. Если бы я когда-нибудь увидела его снова, я бы сразу узнала его.

— Пойдем, — сказал Фуад. — Сейчас мы начнем твое обучение.

Он позволил мне снова надеть платье, а затем отвел меня в другую часть отеля. Это была отдельная столовая. Там одноглазая женщина по имени Мишель учила меня рабскому этикету. Она была добра и терпелива, и я запомнила ее так же, как и Ганса. Она объяснила мне, что я должна всегда отводить глаза от своего хозяина. Я должна стоять на коленях и ползать, пока мне не прикажут стоять или ходить. Я должна быстро реагировать на его команды и истолковывать его потребности так, чтобы ему не приходилось просить об этом. Она научила меня есть как леди. Пить, как леди. А потом она заставляла меня пить воду из собачьей миски, если мне это приказывали.

От Мишель меня отвели в отдельную комнату, в которой "преподавал" сам Фуад. Он научил меня произносить несколько слов на разных языках. Затем, когда мы уже заканчивали с японским, Фуад достал сверкающий золотой медальон. Он начал раскачивать его взад и вперед перед моими глазами. Я не могла отвести взгляд. Я не могла сосредоточиться ни на чем, кроме качающегося медальона.

— Ты услышишь мой голос и будешь внимательно слушать, — сказал Фуад. — Слова имеют силу для тебя. Слова будут иметь определенные значения. Когда прозвучит слово "аскаша", ты впадешь в безумие похоти. Ты будешь стремиться доставить удовольствие тому, кто или что перед тобой. Когда произносится слово "башан", ты становишься послушным автоматом и выполняшь любые команды. Когда будет произнесено слово "шифир", ты должна быть очень напугана, как испуганный ребенок, и будешь беспомощна. Теперь, когда я скажу "спи", ты закроешь глаза и заснешь. Три, два, один... спи....

Тогда эти слова ничего не значили для меня, но я верила в силу, которую могут иметь такие слова. В конце концов, я заснула, когда Фуад приказал. Вскоре он разбудил меня, легонько постучав пальцами по щеке. Я чувствовала себя отдохнувшей, хотя прошло всего несколько минут.

— Что теперь? — спросила я.

— Теперь, — сказал Фуад, взяв мои руки, — мы вернемся в твою комнату. Ты снимешь свое прекрасное платье, и я приведу для тебя мужчину на эту ночь.

Я вспомнила, как утром описала Фуаду свои желания. Раздеваясь, я гадала, насколько мужчина будет соответствовать моим фантазиям. Я призналась себе, что возбуждаюсь. Вышла из бледно-голубого атласа своего платья. Подумала о том, чтобы снять сапожки, но решила, что мне нравится, как они подчеркивают мою попку. Надев только бордовое белье, я растянулась на кровати и стала ждать.

Ждать пришлось недолго. Дверь открылась, и в комнату вошел Фуад. Его лицо озарила холодная улыбка, когда он представил меня мужчине, который был с ним.

— Это Шафир. Он занимается сторожевыми собаками. Он тренирует их и ухаживает за ними. Ты будешь угождать Шафиру. Ты меня поняла?

Мне стало плохо. Я почти жаждала секса, но этот мужчина вызывала отвращение. Шафир был невысоким, толстым мужчиной с волосатыми руками и бородой. Он был одет в грязную форму с пятнами пота. Я чувствовала его запах через всю комнату.

Я хотела бы забыть ту ночь с Шафиром. Отвратительными были не только его внешний вид или запах, но и то, как он себя вел. Его пухлые руки ощупывали мое тело, он влажно чмокал губами мою обнаженную плоть. Сорвал мой тонкий лифчик под грудью и начал лизать и сосать мои соски. Он стонал, когда делал это, и прижимался ко мне.

— Нет! — закричала я, отталкивая Шафира. — Нет! Я не буду этого делать!

— Ты не можешь выбирать себе хозяина, — насмехался надо мной Фуад. — Ты не жалуешься на своего хозяина. Неужели ты думаешь, что это ты покупаешь раба? Ты должна научиться ценить своих любовников такими, какие они есть. Мне говорили, что Шафир очень искусен в обращении с языком.

— Нет! — Я снова закричала и оттолкнула Шафира. Я уже проглотила свое отвращение и знала, что соглашусь с этим неприятным действием, но я должна была сделать свое отвращение правдоподобным. Фуад выбрал Шафира, чтобы преподать мне суровый урок. Я должна была сделать так, чтобы он подумал, что я усвоила его тяжелым путем.

Я повернулась и сделала вид, что убегаю от него. Далеко убежать не удалось. Шафир схватил меня сзади и повалил на кровать. Он смеялся надо мной и сел на мою обтянутую трусиками попу и целовал шею.

— Ублажай своего хозяина на эту ночь, — холодно сказал Фуад, — или можешь поублажать собак в его конуре.

Лед в глазах Фуада сказал мне, что это не блеф. Если я продолжу сопротивляться Шафиру, Фуад научит меня быть послушной, посадив на цепь и позволив дрессированным собакам оттрахать меня. Я не могла вынести такого наказания, даже для того, чтобы сохранить свое прикрытие. Лучше было согласиться на это унижение.

Я позволила своему телу обмякнуть под под этим "Амуром" — Шафиром. Он торжествующе рассмеялся, перевернул меня на спину и впился в мои губы со своими грязными поцелуями. Его пухлые руки схватили меня за грудь и потянули за соски. Он просунул одну извивающуюся руку между моих бедер и грубо коснулся меня там. Его язык проник в мой рот, и я чуть не задохнулась. Он целовал меня как страстный любовник, а его пальцы сжимали мой бугорок и очерчивали мои нежные губы на мягкой ткани моих трусиков.

Я почувствовала облегчение, когда язык Шафира выскользнул из моего рта, и отвращение, когда его влажные поцелуи переместились на мою грудь. Он снова лизал и сосал мои соски, ненадолго сжав холмики моих сисек вместе и шлепая своим "пушистым" лицом по моим грудям. Но он не стал задерживаться тут надолго, прежде чем покрыть поцелуями мой живот и спуститься ниже. Его дыхание было горячим на моих бедрах. Он приподнял мои ноги и спустил трусики вниз по бедрам. Моя открытая половая щель была уже влажной от его ласк. Он вдыхал ее аромат, словно возбуждение моего предательского тела было для него духами.

Все мои опасения были забыты, когда Шафир атаковал мою пизду своим языком. Это не было похоже ни на что, что я испытывала раньше, одновременно ловкий и небрежный, смазывающий мои половые губы своей слюной и проникающий внутрь, чтобы поласкать мой напряженный клитор. Его пухлые пальцы сжимали и разжимали обе стороны моего любовного бугорка. В результате возникло изысканное давление, которое, казалось, вытягивало наружу мой клитор, давая ему прямой доступ к каждому миллиметру моего пульсирующего бутончика.

Мои пальцы вцепились в простыни, и я вскрикнула от удовольствия, выгнув спину и вдавливая свою мокрую щель в талантливый рот этого мерзкого зверя. Мне почти не нужно было двигаться. Он доводил меня до грани экстаза, проводя языком по моему клитору, а затем, не дожидаясь оргазма, делал паузу, чтобы лизнуть от моего сжатого ануса до пульсирующей кнопочки клитора.

Этот мучительный процесс повторялся несколько раз, оставляя меня задыхающейся на грани кульминации, прежде чем Шафир, наконец, резко и глубоко вогнал свой язык в горячую сморщенную дырочку моего ануса. Мои глаза расширились, когда он трахал мою задницу языком, а большим пальцем нажимал на мой клитор. Это сочетание ласк повергло меня в бурю оргазма. Моя сжимающаяся дырочка обжала его язык, киска трепетала и посылала трещащие в ушах волны электрического экстаза по моему содрогающемуся телу.

На этом старания Шафира вряд ли закончились. Он перевернул меня на живот и притянул мою задницу к своему лицу. Казалось, он с наслаждением поправляет мою розовую писечку, а когда его большой палец поглаживал мой клитор, трудно было возражать против его тактики. Я вертелась задом на его лице, разминая свою смазанную слюной щель о его язык, когда второй и третий оргазм вспыхнули в моем теле. Мои груди колыхались в своих кружевных колыбельках. Бедра работали по собственной воле, прижимая мою задницу и пизду к залитому соками лицу Шафира.

Четвертый оргазм лишил меня всякого сопротивления, поэтому, когда он снова перевернул меня на спину и я увидела огромную дубину его коричневого члена, я только тихо застонала и приподнялась на пятках на его плечи. Он насадил меня на свою массивную мясную палку, раздвигая мои складочки и заполняя мою влажную пизду, как рука заполняет латексную перчатку. Толстая головка его члена упиралась в мою нежную шейку матки, а его огромные яйца прижимались к моей пропитанной слюной поподырочке.

Я закрыла глаза, но не могла отгородиться ни от дурного запаха Шафира, ни от грубых волос, которые терлись о мои груди и бугор. Если бы его хуй не был таким великолепным, болезненно огромным, я бы, наверное, задохнулась. Я была настолько мокрой от его вылизов, что его хуй, хотя и растягивал меня до предела, почти не вызывал застревал во мне. Он погружался и выходил из моей слизистой щели со всёнарастающим рвением. Его пот капал мне на лицо.

Он что-то кричал по-арабски, и твердый ствола его члена дергался внутри меня. Его сперма изверглась таким количеством и силой, что звук его эякуляции в меня стал дополнением к остальным непристойным звукам нашего секса. Сперма хлюпала и вытекала из моей растянутой пизды. Она хлынула потоком на нежную шейку моей матки. Я была залита густой порцией кончи Шафира, жемчужная струйка которой вытекала из моих покрасневших складочек даже после того, как он вынул свой огромный член.

Я лежала на кровати, задыхаясь, как оцепеневшее животное, мое тело было покрыто потом, ноги широко раздвинуты, вся моя скромность давно исчезла. Фуад и Шафир оба восхищались "грязью" моей зияющей киски.

— Хорошо, что ты все еще принимаешь противозачаточные средства, — сказал Фуад.

Он отослал Шафира прочь. Отвратительный маленький собачник помахал мне своими пухлыми пальцами и вышел из комнаты.

— Ты чувствуешь его грязь на своем теле? — спросил Фуад. — Она душит тебя?

— Да, — тихо сказала я.

— Хорошо. Преврати это удушающее чувство в одеяло, которое согревает твое тело по ночам. Будь всегда готова служить своему господину, никогда не отворачивайся от него и не отвергай его нужды. Некоторые хозяева, как я уже говорил, будут добры к тебе. — Фуад наклонился ко мне и повернул мое лицо к своему. — Некоторые будут злиться при малейшей провокации. Они могут наброситься на тебя, что бы ты ни сделала. Тогда тебе понадобится сила, чтобы молча страдать.