История Любви. глава седьмая

Как только двери лифта открылись на автостоянке, Прита молниеносно выскочила наружу.

Сторож держал мальчишку за запястье, не позволяя ему убежать, и озверело бил бамбуковой палкой по голым ногам. Малыш кричал и корчился от боли, практически повалившись на мокрый пол.

— Прекрати, прекрати немедленно, я говорю... что, черт возьми, здесь происходит? — закричала Прита.

Экзекутор остановился и обернулся в ее сторону. Воспользовавшись моментом, паренек отполз подальше от него и притаился, дрожа от страха и боли.

— Этот щенок прокрался сюда, чтобы что- то украсть мэм, — хрипло доложился сторож. — Вчера кто-то скрутил задний фонарь с машины мистера Сена.

— Нет, мэм, поверьте мне... — в панике завизжал из угла потрясенный мальчик, — я просто зашел сюда, чтобы укрыться от дождя, я ничего не делал, пожалуйста, поверьте мне...

— Заткнись сопляк, — огрызнулся сторож и плюнул в него, — чертовы воры... они... — но он не успел закончить фразу

на его лицо внезапно обрушилась мощная пощечина. Прита ударила его так сильно, что он потерял равновесие и свалился с ног. Сторож был невысоким, тощим мужичком из Бихара поэтому достаточно было одного шлепка Приты чтобы он оказался на полу.

Ошеломленный силой ее пощечины, он смотрел на нее, снизу вверх, с жалким страхом в глазах. Прита дрожала от ярости, возвышаясь над ним, ее огромные глаза горели огнем, красивый рот был сжат в прямую линию гнева - она выглядела как богиня Дурга (женское воинское божество, почитаемое на индийском субконтиненте, особенно бенгальцами) готовая убить демона Асура.

— Мэм, поверьте мне... — кротко забормотал сторож, но его на полпути прервала Прита. — Заткнись... или я побью тебя своими туфлями, — прорычала она.

Прита тяжело дышала из за своей внезапной вспышки, ее разум был затуманен слепой яростью. С гневом, со своим пугающе большим ростом, она подошла к дрожащему как осиновый лист мальчику, схватила его за руку и потащила к лифту. Мальчишка заскулил, — пожалуйста, отпустите меня, мэм… — я ничего ни делал… — клянусь душой моей матери. Но Прита не обращала на его мольбы никакого внимания, она втолкнула его в лифт, где он сразу забился в угол, а затем вошла сама. Она посмотрела на мальчика, который глядел на нее испуганными глазами, откинула прядь волос, упавшую ей на лоб, и тихо сказала ему. — Не волнуйся, я не причиню тебе вреда.

Судя по всему ее мягкие слова не придали уверенности мальчишке, ему по прежнему было страшно от ее возмущения и пугающе большого роста.

И вот лифт достиг пятого этажа. Прита вышла, таща за собой мальчишку. Отпирая дверь своей квартиры, она краем глаза заметила, что несколько любопытных голов высунулись из соседних квартир. Она проигнорировала их, вошла и позвала его внутрь. Он осторожными, робкими шагами вошел в квартиру. Когда она стала за ним закрывать дверь, то выглянула в коридор и бросила свирепый взгляд на шпионивших соседей - головы сразу резко исчезли!

Пройдя в комнату, Прита тяжело опустилась на большой диван. Голова у нее кружилась, в ушах горел огонь, грудь вздымалась от волнения. Она потеряла счет времени. Когда через некоторое время она успокоилась, пришла в себя и закурила новую сигарету, то увидела

что мальчик сидит на полу, скорчившись у двери, закрывшись руками, и украдкой бросает на нее опасливые взгляды. Прита долго и внимательно рассматривала маленького гостя.

На вид ему было около двадцати лет, невысокий, хрупкий, явно страдающий от недостатка питания, с растрепанными волосами. Лицо угловатое, под глазами маленький дерзкий носик и пара тонких изогнутых губ, гладкая кожа и безволосое тело. На нем была старая рваная футболка и еще более старые грязные шорты. Боксерские шорты, должно быть, были добыты из мусорного бака, кем-то выкинутые, и на них не было ни пуговицы, ни молнии спереди. Можно было различить слабый контур лица Че Гевары на его разорванной, выцветшей футболке. - типичный уличный мальчишка, каких можно встретить на любом оживленном перекрестке любого индийского мегаполиса.

Но если посмотреть внимательнее, то можно заметить и разницу. Редко можно встретить такое красивое, пронзительное лицо у уличного мальчишки. Когда-то мальчик, должно быть, был очень беленьким, но теперь он выглядел бронзовым, обожженным палящим солнцем. Выгоревшие на солнце густые каштановые волосы покрывали его голову. Однако больше всего привлекали его длинные тонкие брови и два больших, как у лани, глаза. Прита была глубоко поражена болью и отчаянием, которые они содержали - страдающие глаза беспомощной лани, которую вот-вот убьет безжалостный охотник.

Прита смотрела в печальные глаза мальчика, огонь в ее сердце постепенно угасал, сменяя место на прилив сострадания. На лбу у мальчика был синяк, по всему телу проступали синие рубцы. Она была ошеломлена тем, что кто-то может так безжалостно избивать такого хрупкого на вид ребенка! Неужели в наши дни мир так безжалостно жесток?! Да. Она сама испытала жестокость в своей жизни. Глядя на этого мальчика ее внезапно охватило сочувствие.

— Почему ты сидишь там? Иди, сядь сюда, — сказала она спокойным голосом, указывая на кресло стоящее рядом с ее диваном.

Мальчик встал, робкими шагами подошел и нерешительно сел.

— Как тебя зовут? — тихо спросила она.

— С... Салим, — так же тихо ответил он.