Дочки-матери. 18—23

18
Михаил не спеша вырулил на шоссе. В будний день на дороге машин практически не наблюдалось. Редкий колхозный грузовик двигался навстречу, громыхая пустым кузовом, поднимая за собой облако пыли.
Вероника сидела справа, предоставив Кате возможность хозяйничать на заднем сиденьи.
— Катя не верит, что я сегодня вот такого сома поймала и отпустила, — заметила Вероника с обидой в голосе. Её руки отрезали длину члена в заряженном состоянии, она хорошо выучила урок.
Михаил усмехнулся, заглядывая в зеркало заднего вида. Катя забилась в угол, делая вид, что ничего не слышит.
Вероника тем временем выпятила нижнюю губу.
— А мы когда в следующий раз на рыбалку пойдём? — спросила она.
Миша расплылся в улыбке. Ему и самому не терпелось позабавиться ещё разок.
— Да хоть завтра, — проворковал он.
— А можно сегодня вечером? — егоза захлопала ресницами, поглядывая на него с хитрецой.
— Можно, если осторожно, — он улыбался так же хитро.
Она запустила шаловливую руку гулять, и та мигом нашла его правое, ближнее к ручнику бедро. Он был, как всегда, в шортах. Прикосновение влажной детской ладошки заставило его ноги раскрыться шире.
— Мне понравилось, — томно прошептала Вероника.
Она выкрутила шею и нашла глазами Катю, которая сидела в самом углу, делая вид, что рассматривает мелькавший за окном пейзаж.
— Кать, пойдёшь с нами? — игриво спросила Вероника.
Катя оторвалась на секунду.
— Я подумаю, — сказала она. Её смущённый взгляд то и дело возвращался к шаловливой тонкой руке, которая будто ныряла в пах дяди Миши.
«Что она там делает? — недоумевала Катя. — Неужели гладит его?»
Вероника ловила эти глазки и будто нарочно дразнила Солнцеву, работая активнее, меняя руку на более удобную для неё правую.
— Чего там думать, пошли. Посмотришь хоть, как червяк на крючке кайфует, — она прыснула хрюком в нос.
Михаил вторил кхеками. Он был увлечён дорожным движением, не отдавая себе отчёта в нарастающем давлении в шортах. Заигрывание Вероники с Катей казалось ему забавным.
«Вот кого надо к члену приучить», — думал он.
— Или у тебя другие планы? — Вероника окончательно вывернулась, оттягивая ремень безопасности.
Катя нервно жевала губы.
— Я бы не хотела вам мешать, — сказала она хмуро.
— Катя думает, что мы любовники и она нам помешает, — Вероника уставилась на Михаила. Её рука нежно скользнула вверх к паху, нащупала вялую колбасу под натянутой тканью, нашла утолщение головки.
— Червя что ли на крючок насаживать? — Миша ухмыльнулся.
Они засмеялись вдвоём, любовнички, каждый себе на уме, вместе прекрасно понимая, о чём на самом деле идёт речь.
Вероника вновь вывернула шею к заднему сиденью.
— Кать, ты умеешь тайны хранить? — спросила она невинным томным голоском.
Катя чувствовала, что краснеет. Слегка обиженным полушёпотом она выдавила из себя:
— Умею.
— И Настиной маме не скажешь?
— Буду молчать, как рыба.
Они засмеялись. В этот раз все трое. Катя вздохнула с облегчением. Её официально просили держать язык за зубами. Что может быть проще?
Дядя Миша встретился с ней глазами в зеркальце заднего вида.
— Спасибо, Катя, — сказал он многозначительно.
Она кивнула, окончательно приходя в себя. Вновь уставилась на поля да леса, мелькавшие за окном. В этот раз улыбалась, как дурочка, представляя, как дядя Миша будет открыто ухаживать за Вероникой. Что из этого получится? Ну и пара!
Вскоре она заметила, как волосатая рука дяди Миши легла на оголённую коленку Вероники, прошлась вверх по бедру и вернулась на ручник. Непоседа при этом изворачивалась в сиденьи, как червяк. Её плющило то ли от возбуждения, то ли от внутренней беспокойной природы, которой она была богато наделена.

19
После супермаркета Миша зарулил к магазину женского белья. Ему хотелось порадовать девчонок. К тому же, интимные подарки казались ему абсолютным шиком в виду сложившихся необычных обстоятельств.
— Девочки, выбирайте, — сказал он, остановившись у кассы, за которой сонной мухой дежурила старая дева. — Всё, что сможете унести на себе, — всё ваше.
Катя с Вероникой захихикали, ныряя вглубь магазина. Они семенили вдоль стеллажей и вешалок в поисках самых откровенных, необычных нарядов.
— А мне тоже можно выбирать? — спросила Катя, возбуждённо переводя дыхание.
— Конечно, он ведь теперь добренький, — Вероника выгнула бровку.
— Мне как-то неудобно. Он ведь с тобой встречается, а не со мной.
— Ну и что? — Вероника покосилась на подругу. — Сейчас мы тебе чулочки подберём. Ему, знаешь, как приятно будет увидеть тебя в них.
Катя представила, как дядя Миша возбуждается, глядя на неё, и обомлела. Она не так представляла себе нейтралитет в отношениях с Настиным папой.
Вероника нашла чёрные чулки со стрелками, ажурными резинками. Раскрыла упаковку, растянула на руке нежную, как вуаль, ткань.
— Ой, мне папа не разрешит такое носить, — пролепетала Катя.
— А ты надевай их, когда папы нет рядом, — Вероника ухмылялась, прикладывая резинку к Катиной ножке.
— И как мне их тогда носить?
— Под джинсами. А в институте переодевайся. Ты ведь хочешь выглядеть соблазнительно?
— Хочу, конечно. А если папа найдёт? — она бросила озадаченный взгляд на Веронику. Та не шутила.
— Он что, в твоих вещах копается?
— Нет.
— Тогда бери и не думай. Пойдёшь на дискотеку, спасибо скажешь.
Пройдя ещё немного по рядам, девушки нашли короткое обтягивающее платье, чёрное.
— Вот, примерь вместе с чулками, — Вероника деловито хмурилась, как полководец, дорвавшийся до расстановки войск на поле.
— Коротковато, мне кажется, — с сомнением произнесла Солнцева.
— В самый раз. Пусть дядя Миша оценит.
Катя покосилась на Корчагина, дежурившего у кассы. Что ж, может, ей действительно пора расслабиться?
Она зашла в примерочную, быстро стянула с себя шортики с маечкой. Долго думала снимать бюстик или нет. Наконец пришла к выводу, что носить такие чулки с белым бюстиком и трусиками смешно. Разомкнула сцепку, освободив подружек, которые задрожали перед зеркалом.
«Что я делаю?» — улыбалась она, краснея перед зеркалом.
Натянула чулки, платье, которое как влитое село на фигурке. Сиськи, обтянутые тонким стрейчем платья, слегка покачивались, создавая атмосферу свободы и вседозволенности в верхней части тела. Соски сразу налились твёрдостью. Взглянув на себя в зеркало, Катя с удивлением заметила про себя, как по-взрослому соблазнительно она выглядит. Провела ладонями по бёдрам. Платье идеально подчёркивало избигы ягодиц, талии. Ножки в чулочках заплясали, Катя приподнялась на цыпочки. Нижний край платья едва прикрывал резинки чулок.
Выскочив из примерочной, Катя загарцевала перед Вероникой. Та изумлённо выпучила глаза.
— Иди дяде Мише покажись, — прохрипела она сломавшимся голосом.
Глаза дяди Миши округлились, челюсть отвалилась. Он только выставил большой палец вверх, вызвав у Кати нервных хохот. Она вприпрыжку вернулась в примерочную, хихикая. Блестящий взгляд дяди Миши, наполненный вожделением, больше не пугал её.
Погуляв ещё по магазину, девушки нашли чёрные кружевные стринги с бантиком, бюстик, поясок.
«Неужели это всё мне?» — терялась в догадках Солнцева. Она не хотела отставать от Вероники, которая нахапала всего и много.
— А трусики обязательно? — спросила она, сокрушённо опуская руки.
Вероника танцевала вокруг, выискивая самые замысловатые модели белья.
— Ну вот представь, — сказала она со знанием дела, — покупаешь себе дорогую шоколадную конфету в блестящей обёртке. Разворачиваешь, а там даже фольги нет. Что ты подумаешь?
Катя грустно ухмыльнулась.
— Понятно. Тогда берём.
Они наконец добрались до кассы. Дядя Миша, с любопытством разглядывая картинки на упаковках, довольно улыбался. Он быстро расплатился. Катя опомниться не успела, как все вчера ещё немыслимые предметы гардероба, обрушились на неё щедрым потоком подарков.
«Как же всё-таки здорово иметь много денег!» — думала она.
На выходе Вероника обвила дядю Мишу за шею, приподнялась на цыпочки и поцеловала в губы. Его руки в этот момент нашли худую девичью попку, схватили её, затем поднялись на талию.
Катя стояла рядом, потупив взгляд. Неожиданно она встретилась с жадными глазами дяди Миши. Даже целуясь, он умудрялся полировать её хищным взглядом оценщика. Она стыдливо отвела взгляд в сторону.
Нацеловавшись всласть, парочка не спеша двинулась к машине. Катя плелась позади.
Вероника, вытирая губы рукой, обернулась.
— Дядя Миша, спасибо за подарки, — сказала она, обращаясь больше к Кате, чем к Михаилу. — Нам с Катей очень понравилось.
— Да, спасибо, — Катя бросила на Корчагина взгляд украдкой.
Михаил, с довольной улыбкой на лице, доставал ключи из барсетки.
— Всегда пожалуйста, — сказал он. — Надеюсь, вы не станете прятать эти подарки по шкафам.
Вероника расцвела в хитрой радостной улыбке.
— Очень скоро, может быть. Если будешь себя хорошо вести, — пропела она.
Михаил силой притянул её за поясок и поцеловал взасос. Он опять накрыл её попку двумя руками, долго мял мягкие булочки на глазах у Кати, назойливо поглядывая в её сторону. Она чувствовала, что ему нравится так играть и больше не отводила глаз.
К чему стеснения? Она и сама чувствовала лёгкое возбуждение, наблюдая, как взрослый мужчина пристаёт к юной девице, её вчерашней ровеснице. Она бы и сама хотела однажды попробовать с опытным партнёром. Не оставаться же ей всю жизнь девственницей?

20
Вероника с Катей обежали весь сад в поисках Насти Корчагиной. Не найдя её у качелей, они решили всё-таки проверить дом.
— Вот ты где! А мы тебя повсюду ищем! — воскликнула Вероника, первой заскочившая наверх. — Ты чё такая сонная?
Настя, зевнув, довольной кошечкой вывернулась в постели, потянулась.
— Отдыхала. А вы как съездили? — она улыбалась блаженной улыбкой.
Катя, нахмурив бровки, наблюдала за необычными реакциями вечно чем-то недовольной подруги.
— Твой папа нам столько подарков сделал, — сказала она. — Хорошо, что ты с нами не поехала, а то бы он нам ничего не купил.
Они заржали. Вероника, как всегда, давилась хрюками, повизгивая в кулачок.
— Ну, а вы чем занимались? — спросила шалунья, немного успокоившись.
— Картошку чистили, — Настя вытянула ручки, села на кровать.
— М-м-м. Так вот как это теперь называется, — Вероника выгнула бровку, и девушки опять засмеялись. — Ну и как, много начистили?
Настя провела руками по оголённым бёдрам, она была в шортиках.
— Полведра, — лениво ответила она.
— Интересно было? — Катя плюхнулась в кресло, стоявшее напротив.
— Что?
— Картошку с моим папой чистить? — Солнцева улыбнулась хитрой улыбочкой, выученной с недавнего времени.
Они опять засмеялись.
— Да ну вас! Вы лучше покажите, что вы купили, — Корчагина поднялась с кровати, сделала шаг к красочному пакету, который Катя прислонила к шкафу.
— Ты только никому не говори, особенно моему папе. А то он с ума сойдёт, — Солнцева схватила пакет, сжала в руках.
— Не боИсь, не скажу. Показывай, что там, — Корчагина подступила ближе.
Катя не спеша доставала подарки. По одной упаковке выкладывала на кровать.
— Вот это да! Я тоже такое хочу, — Настя изумлённо пялилась на красочные фотографии полуобнажённых женщин в белье.
— Это только для послушных девочек, — заметила Вероника, — которые на рыбалку ходят или собираются туда пойти.
Солнцева захихикала, Корчагина улыбалась, подбоченясь.
— Придётся тебе у дяди Андрея подарочки выпрашивать, — добавила егоза.
— Я ему и так нравлюсь, — Настя презрительно скривила губки.
— Это он тебе сказал? — спросила Катя.
— Не, это я так, — Настя в смущении отвернулась.
Вероника тем временем разложила у себя на кровати ценные трофеи.
— Вот что мы наденем на ночную ебалку, — сказала она, тыкая пальцем в богатый кружевной набор нижнего чёрного белья.
Сёстры захихикали.
— Тебе, Катя, доказательства в каком виде предоставить? — Вероника с вызовом уставилась на Солнцеву.
— Какие доказательства? — Катя хлопала ресничками, силясь вспомнить.
— Вот те раз. Опять потом скажешь, что я всё придумала, — Вероника скривила злую рожицу.
Катя лишь хмыкнула в ответ.
— Ну и какие есть варианты? — спросила она.
— Ты всё ещё мне не веришь? — Вероника стояла подбоченясь, дуя губки.
— Не знаю, может, ты и целовалась с дядей Мишей в магазине, но такой член, как у него, точно не для тебя, — заметила Солнцева, заглядывая в шкаф в поисках тайного местечка.
— Почему? — Вероника подошла ближе.
— Бёдра у тебя узкие, — Катя взглянула невольно на девушку-непоседу. Её взгляд опустился от оголённого пупка к торчащим по бокам косточкам таза. — И сама ты худенькая. Размерчик не твой. У тебя эмка, а у дяди Миши три икса эль, или все четыре.
Они заржали. Настя больше всех угорала с шутки Солнцевой. Она завалилась на кровать, спиной прислонилась к стене.
— Ах так! — Вероника загорелась огнём злости. — Значит, не веришь мне?
— Значит, не верю, — Катя нахмурилась.
Она действительно не верила не единому слову Вероники-обманщицы. Может, та и занималась оральным сексом с дядей Мишей, может тот и гладил её по попе, но это ещё ничего не значит. «Нельзя впихнуть невпихуемое», — слышала она однажды правомерную шуточку в школе.
— А давай на спор! — выводила кренделя по полу Вероника. Она злым гепардом сновала по комнате. — Если я выиграю, и член дяди Миши войдёт в мою эмку, полностью, то ты, Катя, поцелуешь меня в задницу, вот сюда, и попросишь прощения. Поняла? — она выпятила зад прямо в лицо Солнцевой. Та отодвинулась подальше.
— А если нет? — Катя нахмурилась ещё больше. Упрямство передалось ей от отца.
— Ну тогда мне придётся целовать тебя в задницу и просить прощения, — ухмыльнулась Вероника.
Настя посмеивалась всё это время, глядя на шалости подруг со стороны.
— Соглашайся, Кать, — сказала она, — будет весело.
— Настя, разбей, — ухватилась за возможность Вероника.
Катя неуверенно вытянула руку, Вероника тут же схватила ладонь и потащила сцепленные в замок руки к Насте. Та разрубила печать спора.
— А сколько ждать-то, и как ты собираешься глубину мерить? — Солнцева ухмылялась. Она уже вернулась к себе на кровать, уселась, как и Настя, сложив руки на груди и свесив ноги с кровати.
Настя хихикала до слёз, поглядывая то на разъярённую Веронику, то на упрямицу Солнцеву. «Нашла коса на камень!» — думала она.
— Вот что, — Вероника вновь принялась мерять комнату шагами. — После ужина ты, Настя, почисти картошки с дядей Андреем где-нибудь возле озера.
Катя прыснула со смеху.
— А мы с дядей Мишей останемся здесь, — Вероника ухмыльнулась, глядя на Солнцеву. — Ты, Катя, сделай вид, что идёшь гулять со всеми, а сама возвращайся. Мы закроемся с дядей Мишей в бане и займёмся рыбной ловлей. А когда всё закончится, можешь целовать меня в задницу сколько угодно, я тебя всё равно не прощу, — её глаза метали искры.
От удивления у Кати челюсть отвалилась и глаза округлились.
— Ещё посмотрим, кто кого целовать будет, — процедила она так же зло.
Настя от смеха повалилась на кровать, уткнулась лицом в подушку.
— Девочки, не ссорьтесь! — простонала она, задыхаясь от хохота.
21
Андрей заканчивал толочь пюре, когда в дверях кухни нарисовалась статная фигура Корчагина.
— Ну как съездили? — Солнцев обернулся, встречаясь взглядом с Мишей.
— Нормально, — Корчагин опустился на табуретку, закинул ногу за ногу. — На обратном пути в магазинчик специальный заехали, — сказал он лениво.
— Чё купили? — Андрей накрыл кастрюлю крышкой, поставил пюре на плиту.
— Наряды женские.
— Хм, — Андрей нахмурился. — Катя тоже с вами была? Сколько я тебе должен?
— Да ты не волнуйся, — Корчагин растянулся в улыбке. — Она ж мне почти как родная. И ты тоже. Могу я подарок сделать?
Андрей улыбнулся. Он впервые слышал от Корчагина, чтобы тот называл их родными.
— Спасибо, раз так, — Солнцев плюхнулся на соседнюю табуретку. — Что Кате купили?
— Поглядишь потом, — Миша ухмылялся, — если она не будет против.
— А что, есть чё стесняться? — Андрей оскалился.
— Ну тебе, может, и есть чего, а она уже взрослая. Может себе позволить выглядеть красиво, — Миша подмигнул.
— Что-то ты темнишь, Миша, — Андрей почесал щетину на подбородке.
Миша перевёл взгляд на окно, из которого лился яркий солнечный свет.
— Ты лучше скажи, готов к труду и обороне? — спросил он.
— Это ты про Веронику опять?
— Ну, а про кого ещё? Она тоже принарядилась. Придёт к тебе, как грицца, на блюдечке с голубой каёмочкой.
В голосе Корчагина Андрею послышались нотки обиды.
«Сам же эту шалаву подкладывает под меня и ещё сожалеет!» — думал Солнцев.
— Ну пускай приходит, — сказал он шуточным тоном. — Я её отоварю.
— Вот! Это уже другой разговор, — Миша оживился. — Смотри, что я прикупил.
Он начал по одной доставать бутылки с алкоголем, разворачивать их этикеткой на свет, читать фирменные названия, затем ставить их в шкафчик.
— Как вы тут с Настей, не скучали? — спросил он, закончив ритуал инвентаризации.
— С Настей? Нет, — Андр

ей от неожиданности не знал, что придумать. — Вернее, она наверх пошла, а я картошку чистил, — оправдывался он. — Так что мы почти и не разговаривали.
— Она у меня молчунья, — Миша покачал головой. — Любит подуться, как мышь на зерно.
Андрей уже вспоминал Настины откровенные признания, страстные мокрые поцелуи, жаркие объятия. Он ещё чувствовал приятное расслабление в паху и вялость во всём теле. Мышцы спины напоминали о недавно совершённом акте любви. Как бы он хотел убежать с Настей далеко и желательно навсегда. Поселиться где-нибудь в глуши, чтобы не видеть острые глаза Корчагина, не слышать скрежет его голоса, осуждающий, хищный. Но пока он должен притворяться и действовать тайно, чтобы не навлечь на себя гнев богов. Пожалуй, трахнув Веронику, он бы действительно отвёл от себя подозрения.
— Вероника что-нибудь говорила про меня? — спросил он невинным голосом.
— Только то, что ты её не хочешь.
Андрей хмыкнул, добавил обиды в голос:
— У меня что, на лице написано, кого я хочу, а кого нет? Я, может, только потому к ней и не пристаю, что ты ею занимаешься.
— А ты приставай, Андрей. Приставай! Начни приставать, сразу всё на свои места ляжет, — Михаил поднялся с табуретки, потянулся и, понурив голову, направился к выходу. — Девочки! — заорал он, задрав голову. — Ужин.
22
После ужина, как и было условлено, Настя пригласила Солнцевых прогуляться к озеру, так сказать, проветриться перед сном. Солнцевы охотно согласились, учитывая явное внимание Михаила к фаворитке Вероничке, которая весь вечер из кожи вон лезла, чтобы показать, как сильно дядя Миша любит её просто за красивые глазки.
— Я схожу за кофточкой, — сказала Катя, потирая оголённые плечи. Она ёжилась, делая вид, что подмерзает. Стояла безветренная погода, и тёплый воздух, напитанный дневным зноем и запахами трав, приятно ласкал кожу. — Вы меня не ждите. Я, может, дома останусь, книжку почитаю.
Она чувствовала себя лишней, Настя с папой, хоть и общались друг с другом, делали это излишне деликатно, словно не было между ними разницы в двадцать лет.
Катя развернулась и пошла домой. Там её тоже вряд ли встретят с распростёртыми объятиями, думала она. В сложившейся ситуации две пары явно требовали уединения, а она, Катя, получается, мешает и там, и там. Что же делать? Только и остаётся что гулять одной. Она обречённо вздохнула.
Любопытство всё же подстёгивало её зайти со стороны сада, прокрасться к бане, где по заверениям Вероники её ждёт незабываемое зрелище.
Приблизившись к калитке, Катя почувствовала, как сердце её громко колотится, будто птица, рвущаяся из клетки. Тепло прилило к лицу, растекаясь молочной вялостью по всему телу. Она нервничала, как перед экзаменом. Если дядя Миша поймает её подглядывающей, что он подумает?
Послышался девичий смех, Вероника выскочила из-за угла дома. Она бежала по тропинки, оглядывалась, пальчиком маня за собой Михаила. Тот шёл за ней, посмеиваясь, вразвалочку, как моряк, поигрывая мышцами. Майку он уже снял, шорты бугрились в районе паха.
Катя присела в кусты. Значит, она вернулась как раз вовремя, думала она. Неужели Вероника действительно займётся с дядей Мишей сексом в бане? Это будет номер! «Если б конь имел меня, я б, наверное, помер», — вспомнила она дворовую шутку.
Дядя Миша действительно напоминал племенного жеребца. Загорелый, высушенный, в то же время резкий и по-тигриному гибкий, он преследовал добычу, загоняя лань в деревянный домик, стоявший на краю участка.
Дверь в баню затворилась, и Катя крадущейся кошкой приблизилась к дырочке в стене горбыля. Место для просмотра было сделано заранее с помощью гвоздика. Теперь, достав гвоздик, она полностью приникла глазом к дырочке. Сидя изначально на корточках, Катя всё же опустилась на коленки. Происходившее внутри не поддавалось общечеловеческой логике.
Дядя Миша уже стянул с себя шорты и стоял выгнув спину, выпячивая огромный колом торчащий член. Вероника сидела перед ним на лавочке, двумя руками стягивала кожу к основанию. Её маленький ротик нырял на жирную головку, облизывал язычком, прохаживался снизу и по бокам, издавая смешные обезьяньи причмокивания. Дядя Миша кайфовал. Откинув голову назад, он с вожделенной улыбкой покачивал бёдрами. Его большие ладони лежали на Вероникиной голове, держали её как большой кокосовый орех. Девушка под ним свела губы в трубочку, превратившись таким образом в хлюпающую дырочку. Её круглые глазки смешно таращились, когда толстая колбаса влетала на три-пять сантиметров, тыкалась в горло и тут же отступала, как поршень, чтобы через доли секунды повторить попытку проникнуть глубже. По губам Вероники текла слюна, взбитая в пену. Дядя Миша не стесняясь затрахивал девушку в рот, придерживая её за голову. Она лишь хваталась за ствол, отталкивала пах на расстояние вытянутой руки. И не было понятно Кате, сопротивляется она понарошку или действительно попала в руки насильника.
Дядя Миша подцепил маечку у шеи и мигом стянул её с Вероники. Голые грудки задрожали припухлыми сосками, девушка едва поспевала следовать желанию матёрого самца. Он брал её, как кобели запрыгивают на сук, как жеребцы вскакивают на кобыл. Не успела Катя понять что к чему, как член дяди Миши уже тыкался жирной головкой в тонкую складочку влагалища, светящуюся в основании девичьей попы. Вероника, поставленная на коленки, выгибала спинку, оттопыривая узкие бёдра. Её лицо уткнулось в матрац, волосы расхлестались вокруг. Она лежала курочкой, вытянув ручки под себя, ожидая экзекуции. Дядя Миша лёгкими шлепками по колобкам напомнил об отеческом долженствовании. Его руки судорожно работали, натягивая огромный презерватив на длинный ствол.
«Неужели он её трахнет?» — Катя нервно сглотнула слюну. Задница Вероники была такой же узкой как и её плечи, маленькая щель годилась разве что для морковки, но никак не сервелата.
И всё же член, блестящий прозрачным латексом, с тугим усилием входил в расщеплённый персик внешних губ влагалища. Медленно, раз за разом приседая и отступая, Михаил вгонял осиновый кол в узкие бёдра непоседы. Она помогала ему, растягивая ягодицы пальчиками. Он сражался с сопротивлением, выбирая направление, прицеливаясь, приноравливаясь долбить девушку лёгким опусканием нижней части туловища.
Катя слышала глухие стоны Вероники, кряхтение Михаила, но громче всего стучало её сердце. Оно перекрывало всё, даже чирикание птиц в саду.
Дядя Миша спустил сгусток слюны на ствол, наполовину торчащий из Вероникиной задницы, поёрзал туда-сюда и вдруг вошёл до конца, по самые яйца вогнал агрегат в девичье лоно. От изумления Катя лбом упала на деревянную стену, острая щепка впилась в нежную кожу

у линии волос. Она смотрела во все глаза, сменяя глазик, выискивая подвох. Поначалу ей казалось, что член соскользнул и дёргается между сведённых бёдер Вероники. Большие розовые яйца дяди Миши мешали уловить момент проникновения. Но потом, с каждым новым ударом, она всё больше убеждалась в реальности глубокого траха.
«Но как?! Как такое возможно?!» — мучилась Солнцева, тяжело вздыхая. Было бы из-за чего расстраиваться, она всегда сможет заявить, что не успела подсмотреть. Но разве это меняет суть дела?
Дядя Миша поднял Веронику с матраца и установил на деревянный настил. Сам он стоял чуть пониже. Теперь, найдя упор в узких бёдрах, он вцепился в стройное юное тело, трахал его жёстко, влетая с широкого размаха, шлёпаясь лобком в нежные колобки. Вероника держалась двумя руками за лавочку, прибитую к стене. Она едва сохраняла равновесие, сила дяди Миша передавалась ей мощными потрясениями. От этого подлетали сбитые в космы волосы, дрожали грудки. Она была увлечена и податлива, как опытная фигуристка в руках сильного партнёра. Шлепки по попе сопровождались кряхтением дяди Миши, тихими охами Вероники. Его лобок бился, как заведённый. Катя, не выдержав пытки, засунула руку в шортики. Настороженно оглянувшись, она пришла к выводу, что в безопасности и никто никогда не узнает, чем она занималась, подглядывая за сексом Вероники с дядей Мишей.
Лаская себя, Катя думала об одном: как не напортачить и кончить вместе с мужчиной. Ведь он будет кончать в Веронику? Ей бы хотелось испытать, хотя бы теоретически, все нюансы мужского оргазма, приложенного к юному женскому телу. Она уже давно томилась ожиданием разрядки, и удовольствие быстро затмило глаза. Теперь она горящим жадным взором выискивала на лице дяди Миши признаки приближения конца.
Он был сдержан и точен. Методичен и практичен. Впрочем, как всегда. Оттрахав юную задницу, он достал распаренный стальной болт, весь измазанный смазкой и слюной, которую он непрестанно спускал на ствол во время вязки, стянул презерватив и, перевернув Вероничку лицом к себе, усадил её под самую дырочку в стене. Смотровое место как нельзя лучше предоставляло возможность Кате Солнцевой насладиться чужим опытом успешного окончания на лицо. Вероника отлично справлялась с ролью второго плана, или первого. Она принялась сосать и работать руками, ласково постанывая, заглядывая снизу ему в глаза, вымаливая оргазм.
— Попроси, — прохрипел он.
— Пожалуйста, — взмолилась она.
Солнцева, конечно, не могла не слышать просьбу подруги.
— Плохо просишь, — он был суров, хоть и игрив.
— Прошу тебя, миленький, — лебезила Вероника. — Кончи мне на личико, ну же! — она схватила яйца и принялась теребить их, словно доярка, которая по пьяни ошиблась коровой и случайно зашла в вольер к быку.
Миша стиснул челюсти и, схватив член у самой головки, принялся агрессивно гонять кожу. Вероника закрыла глаза, выпятила губки. Она была великолепна, неподражаема и сидела как раз напротив дырочки в стене. Солнечный свет, проникавший сквозь окна в двери, богатым разливом украшал золотом юное личико. Через секунду на него прыснули первые сгустки перламутровой жидкости. Миша стрелял верно, не упуская шанса покрыть всё лицо густой маской. Не взирая на утренний дубль в лодке, он был полон сил и соков. Его яйца гудели, как улей. Опорожнив их, он с удовольствием рассматривал маску из клейстера. Девушка сидела неподвижно, улыбаясь, боясь раскрыть глаза.
— Всё? — пролепетала она.
Он повернул её лицом в месту просмотра.
— Теперь можешь слизывать.
— Спасибо.
Она принялась пальцами собирать сперму, облизывать их. Всё, что было на лбу, щеках, подбородке, висело на носу и бровках было аккуратно собрано в ротик. Вероника периодически облизывала губы, демонстрируя полный рот спермы.
— Что же ты не глотаешь? — спросил он, ухмыляясь.
— Сейчас, не спеши, — она улыбалась широкой улыбкой. — Вот, смотли, — она открыла рот.
Перламутровые сгустки высоко лежали под нёбом, язык корнем прикрывал горловую щель.
Миша схватил Веронику за горло, его ладонь клешнёй обхватила тонкую девичью шею. Тряхнув её, он спустил ещё один сгусток слюны в рот Вероники.
— Глотай, — приказал он, отпуская горло.
Она закрыла рот, кивнула, закрывая глаза, ныряя подбородком вниз и вперёд. В следующий момент её птичий зоб вновь раззявился, демонстрируя полное отсутствие следов спермы. Язык вывалился на нижнюю губу, полетел по кругу.
— Ещё! — весело пискнула она.
— Позже, — он похлопал её по щеке. — Если будешь себя хорошо вести.
— Да, папочка.

23
В это время на заброшенной полянке возле озера Андрей Солнцев держал Настю за ручку. Поцелуй, сорванный с губ красотки, был дополнен алым маком, найденным в густой траве.
— Спасибо, — Настя поднесла цветок к губам.
— Знаешь, то, что сегодня произошло, нам лучше держать это пока что в тайне, — Андрей с грустью в глазах улыбнулся возлюбленной.
Настя сжала губы.
— Пока чтО? — спросила она.
— Пока ты не закончишь институт, как минимум, — Андрей продолжал улыбаться. Ему казалось, что улыбкой он сможет разбавить ситуацию, скрасить контрасты.
— А потом что? — Настя смотрела на него с укором.
— Потом... Лучше не загадывать наперёд, — его улыбка стала глупой.
Настя отвернулась.
— Я понимаю, возраст, — сказала она печально.
— Да причём тут возраст! — Андрей стиснул зубы. — Твои родители меня порвут на части, если узнают.
— Трус, — Настя презрительно сощурилась.
— Настя, я ведь просто хочу, чтобы у тебя не было проблем, — Андрей отпустил руку, нахмурился.
— Думаешь, меня это так сильно волнует? — Корчагина вспыхнула, как сухое сено. — Да ты даже о собственной дочери не можешь позаботиться. Где сейчас, по-твоему, Катя?
Андрей бросил пристальный взгляд на Настю.
— Гуляет где-то. А что? — сказал он неуверенно.
— А то, что Катя сейчас смотрит, как дядя Миша кильку жарит в томатном соусе. И учится. Потому что тоже хочет любви. А ты её не любишь совсем, хоть и родной отец. Только и думаешь, что о своих интересах, — Настя была расстроена. Отвернувшись, она сложила руки на груди, надула губки.
Андрей попытался приобнять её за плечи.
— Я её люблю, Насть, — сказал он мягко. — А что, Катя влюблена разве?
— Не знаю, — буркнула Корчагина.
— Ты ей говорила про нас?
— Опять ты о себе, только и думаешь, как бы не попасться! — Настя рванулась и, сделав два шага в сторону, замерла.
— Это неправда, Настя, — Андрей тут же приник к ней. — Настюш. Я думаю о нас с тобой. О тебе. Постоянно.
— Ты меня вообще любишь ещё? — она повернулась, встретилась с ним пытливым взглядом.
— Конечно. Что значит «ещё»? Я тебя всегда люблю и не собираюсь бросать, — Андрей гладил Настю по плечам, его взгляд стал просящим, как у жалобщика.
— Тогда представь, что я — это Катя. Как бы ты поступил, если бы узнал, что твоя дочь спит со взрослым мужчиной? — Настина бровка взлетела, ротик приоткрылся. Она жаждала услышать ответ, горький, слащавый — какой бы он ни был.
— Я бы поговорил с ней, — пробормотал Андрей.
— Строго? — Настя улыбнулась.
— Может быть.
— А потом что?
— Что?
— Наказал бы? — она продолжала улыбаться.
— Может быть.
Она отвернулась, стыдливо улыбаясь.
— Вот и накажи меня, как родную дочь. А её не наказывай.
Андрей усмехнулся, сделал шаг к Насте. Она повернулась и, встретившись с ним взглядом, обвила руками шею. Её глазки томно закрылись. Она нырнула за поцелуем и не выныривала, пока хватало дыхания. Они стояли на краю поляны, вокруг ни души, даже рыбаки не заходили так далеко. Да и что здесь делать?
Оторвавшись от губ, она опустилась перед Андреем на коленки и принялась расстёгивать ремень его джинсов. Он помог ей. Трусы она стянула сама и тут же присосалась к вялой разбухшей плоти. Её жадный ротик обхватил сардельку, заскользил губами, вылизывая её, высасывая поцелуями из неё эрекцию. Член твердел в её руках, наливался крепким здоровым оловом.
— Ты мне и так как родная, — простонал Андрей, хватая Настю за голову. Он гладил девушку по волосам, поигрывал пальцами с мочками её ушей, пока она делала минет.
Настя, доведя член до кондиции, поднялась и, повернувшись к Андрею попой, упёрлась руками в берёзку.
— Хочешь быть строгим, будь со мной строгим, — она виляла задом, насаживаясь на член. — Хочешь наказать её, накажи меня. А Катю просто люби.
— Наказать? — Андрей рывком стянул с Насти шортики с трусиками.
— Да, накажи меня, — она томно закатила глазки, откидывая головку назад, выгибая спину в талии.
Андрей рывком влетел в Настю, он уже раскатал презерватив. Случай в спальне девочек подсказал ему, что нельзя ходить без защиты. Теперь, ухватившись за сочные бёдра Корчагиной, он с удовольствием констатировал, что девушка вся течёт. Внутри она была горячая и упругая, её мягкая задница запрыгала на члене. Настя двумя руками держалась за берёзу, подмахивая тазом, насаживаясь на член.
— Наказать тебя? — Андрей увлечённо рассматривал варианты наказания.
— Да, накажи, — стонала Настя.
Он достал член, размахнулся и звонкой шлепком разорвал лес. Настина задница вспыхнула алым следом от ладони. Солнцев уже влетел в горящее лоно, он опять трахал её, вцепившись в бёдра.
— Накажи, — всхлипывая, полушёпотом стонала Корчагина.
Андрей повторил причастие. В этот раз он бил наотмашь несколько раз, спереди придерживая Настю за живот. Она подлетала, взвизгивала, но вновь выпячивала зад. Тот горел ярким пламенем. И Андрей вновь хватался за бёдра. Он драл её, дошлёпывая лобком, вколачивая стальную, рогом торчащую плоть, в нежное хлюпающее влагалище.
Настя Корчагина с обезумевшим взглядом закрывала глаза, опускалась по берёзе. Её стыд уходил с болью.
— Накажи, — шептала она.
И Андрей удовлетворял её просьбу. В детстве отец часто наказывал её, примерно так же, только ремнём. Теперь она чувствовала удовольствие от накатывавшего оргазма и алое пламя, разлитой под кожей крови. Её попа пылала, и там же скапливалось удовольствие. В очередной раз после мощной серии ударов она не выдержала шквала проникновений и кончила, сгибаясь пополам, опускаясь руками по стволу.
В этот момент, вцепившись как ненормальный в разъехавшиеся бёдра, забился в оргазме и Андрей Солнцев. Он опустился губами на оголённую спину Насти, маечка съехала на голову, полностью скрывая её. Водопад волос укутывал красное перевёрнутое лицо Корчагиной, лишь тонкая нить слюны тянулась от губ, цеплялась за траву, раскачиваясь под затихающими колебаниями тел.