Дневник Мата Хари (Глава 6)

Глава 6. ПИТЕР

Мой муж счел такой путь добывания денег очень удобным, и поэтому я была вынуждена отдаваться еще несколько раз кому попало, чтобы, говоря словами Малеода, помочь ему нести финансовое бремя.

Однажды он буквально вынудил меня выплатить свой «долг чести» – капитан оказался абсолютно неисправи – мым картежником. Это были дни, когда он не вставал из – за картежного стола, чтобы пойти домой. С картами в ру – ках он дневал и ночевал часто в соседнем борделе.

Прежде я получала лишь разовые задания, но на этот раз речь шла о долговременной сделке.

Мне предстояло посетить известного промышленника, чтобы своим телом погасить карточный долг. Он был ог – ромный – свыше 3000 гульденов, – и не было никаких шансов, чтобы капитан смог когда – нибудь выплатить его. Этот визит имел для меня далеко идущие последствия, полностью изменившие мою жизнь.

– Нашему мужественному господину ван Боону ты очень нравишься, – наставлял меня муж, – настолько, что я убежден: эта богатая грязная свинья умышленно до – вела меня до такого состояния, когда пожертвуешь да – же собственной хорошенькой женой. Ладно, он свое получит. Это легче, чем наскрести 3000 гульденов. Он их у меня не найдет, если даже поставит на голову и потря – сет за ноги. На этот раз я ожидаю от тебя полной отдачи. В конце концов, это долг чести.

С этим напутствием я и отправилась к ван Боону. Горький опыт научил меня, что плакать бесполезно и каждое мое слово мольбы – напрасная трата времени.

Питер ван Боон был элегантный мужчина примерно сорока лет и очень привлекательный внешне. Если бы моя задача не была такой ужасной и если бы моя голова не была постоянно забита переживаниями, встреча с таким мужчиной могла бы быть очень приятной. Но я даже не думала, мог ли такой мужчина в других обстоятельствах вызвать во мне интерес.

Ван Боон принял меня вежливо и дружески, не замечая моего смущения. Он вел себя непринужденно, как будто мы были старыми друзьями. Я, конечно, знала о его боль – шом успехе у женщин. Многие дамы города соперничали в борьбе за его внимание, и он был уверен, что и я в него влюблюсь, а моя скромность развеется от его чар. Моя репутация была безупречна, и в городе говорили, что вос – хитительную красоту жены капитана Маклеода превосхо – дит лишь ее целомудрие. Они не догадывались о тех ужасных унижениях, которым я подвергалась со стороны дружков мужа по картежным играм.

– Мадам, надеюсь, вы позволите мне разделить вашу компанию. И я хочу, чтобы вы знали: уже давно я ваш тайный поклонник, а ваш визит доставляет мне величай – шее удовольствие, – такими словами встретил меня рас – сыпавшийся в любезностях ван Боон.

Я старалась сохранять спокойствие, но не могла не по – интересоваться, знает ли он, что мне пришлось нанести этот визит только по настоянию мужа, задолжавшего 3000 гульденов.

– Но, мадам, как вы могли! – воскликнул он. – При – знаюсь, я хотел встретиться с вами здесь, в моем доме, просто вдвоем в этих четырех стенах, но я был бы глубо – ко обижен, если бы истолковали мое восхищение вами как недостаточное уважение к вам, а мое желание побыть с вами – как нечто большее, чем простое знакомство.

– Как я понимаю, вы хотите... я имею в виду картеж – ный долг моего мужа... – слова застревали у меня в горле. Снова унижаться, снова просить?

– Да, кое – что он мне должен. Но, поверьте мне, я восзользовался этим только как предлогом встретиться с ва – ми. Вы самая красивая женщина из всех, кого я когда – либоЭр видел. И прошу вас верить мне, что я не буду злоупот – реблять вашим положением. Я ни к чему вас не принуж – даю. Да, я желаю вас всем сердцем, я очарован вашей красотой. Весь ваш вид, эти черные волосы, очарователь – ное экзотическое своеобразие вашей шелковой кожи, ва – ши красивые глаза, ваши божественные губы и эти чудес – ные руки – нет, позвольте мне вами восхищаться, не пы – тайтесь отвернуться, я хочу вас понять. Вы красивее всех женщин, вы просто сводите меня с ума! Но я не хочу вас пугать. Я хочу вашей дружбы, вашей любви – дай бог! – но на своих условиях: я хочу понравиться вам своим пре – клонением и полной преданностью.

Никогда еще со мной так не говорил мужчина. Я не знала, что со мной происходит. Этот очаровательный че – ловек, привыкший покорять любую женщину, – действи – тельно ли он говорит правду? Или это просто замаскиро – ванное желание не прощать долг? Но когда он подал мне расписку о его получении со словами: «Вот это, очевидно, то, чего вы хотите», – и начал помогать мне надевать пальто, я поняла, что он говорит правду. Я очень хотела поблагодарить его как можно теплее, выразив ему свою сердечную признательность за его щедрость. Я спросила моего благодетеля, моту ли я побыть у него еще немного. Его глаза просияли, и стало ясно, что моя просьба его очень обрадовала. Когда я ушла несколько часов спустя, я поняла, что значит любить.

Я была на седьмом небе и не могла сдержать счастли – вых слез.

Этот мужчина сразу и всецело завладел мной, и я чув – ствовала, что его поцелуи и нежные объятия сделали меня настоящей женщиной. Я забыла о страданиях, причиненных мне замужней жизнью, о многих мужчинах, подвергавших меня унижениям по прихоти мужа, и впервые в жизни я была по – настоящему счастлива, весела и жизнерадостна. Короче говоря, я была вне себя от любви. Этот мужчина меня пробудил, показал мне, что такое любовь

и что любовь без физического наслаждения – это неле – пость.

Его объятия искоренили все сомнительное, грязное и неприличное, что давно уже переполняло мою душу; его поцелуи были такими божественными, что облагородили все грязное и животное, что я испытала в близости с дру – гими мужчинами. Но как все это произошло? Мы пили чаи и разговаривали как старые друзья. Я чувствовала се – бя непринужденно и была счастлива от мысли о том, что унизительное свидание превратилось в сказку. Я поняла что Питер был очень великодушен, но в то время я не была достаточно опытной, чтобы осознать, каких усилий стоило ему выпустить легкую добычу.

Я позволила ему поцеловать мне руку. Он нежно ее гладил, и я была удивлена эмоциями, вызываемыми этим прикосновением. После нескольких рюмок вина я чувст – вовала себя легко и счастливо. Часы на камине заиграли нежную мелодию, и я до сих пор не понимаю, как и почему у меня появилось желание встать и сделать несколько танцевальных па. Питер бурно зааплодировал и попросил меня продолжить. Когда я, смеясь, отказалась, он тоже встал и начал вальсировать со мной по комнате. Мы тан – цевали, пока у меня не закружилась голова.

Вот тогда он и поцеловал меня в губы. Это был нежный бесконечно сладкий первый поцелуй... Сколько их было потом – и не помню. Во всяком случае, чуткие пальцы

Питера, его гипнотические ласки, необыкновенно нежные прикосновения сводили меня с ума.

Потом мы очутились на диване в углу, впившись губа – ми друг в друга. Мир для нас перестал существовать. Это было как во сне, когда руки Питера нежно и осторожно

снимали с меня одежду. Я лишь помню, что, чем холоднее было моей коже, тем горячее становились его поцелуи. Они покрыли меня, как самый тонкий мех, они по – глотили меня, как летний дождь, я ощущала нежное при – косновение губ по всему телу, которое жаждало этих по – целуев, как иссушенная зноем пустыня жаждет спаси – тельной влаги.

Я чувствовала их везде. Они захлестнули все мое тело, так что казалось, что все оно соткано из этих жарких, страстных поцелуев; они осыпали мои груди, струились по^ мышки, скользили по моим бедрам, обжигали неж – ную плоть между ног. Питер давно перестал меня разде – вать, и его руки ласкали меня беспрерывно и так нежно и нерешительно, что я решила, будто снова сплелась со своей дорогой Генриеттой. Эти нежные руки ласкали мои плечи, спину, груди, его губы пробовали другие части те – ла, руки соскользнули к моим бедрам, забрались под яго – дицы и начали массировать, подталкивать, подтягивать и сдавливать их, пока меня не переполнило опьяняющее чувство экстаза.

Не могу вспомнить, как я внезапно ощутила голое тело Питера. Я не заметила, что он разделся. Должно быть, он сделал это с ловкостью акробата, потому что его ласкаю – щие руки ни на минуту не оставляли мое тело. Но вдруг две сильные мужские ноги, прохладные и твердые, как мрамор, обвились вокруг моего тела, расслабились и мед – ленно раздвинули мои чудесные длинные ноги танцовщи – цы, как позднее назвал их Питер. Его мускулистый торс прижался к моей упругой, чуткой к ласкам груди.

Как это было прекрасно! Это странное мужское тело, оно пахло сильно, пикантно и по – новому – совсем не так, как тело моего мужа, с которым я так долго жила. И это действовало так возбуждающе! Разве этот мужчина сильно отличался от других? Почему же ни один мужчи – на меня так сильно не возбуждал? Может быть, Питер был исключительно красив или в самом деле от восхитительного запаха его тела я потеряла рассудок? А может, меня покорила сила его рук? О, как я чувствовала эту си – лу, которая совсем не делала мне больно! Я ничего подо – бного не испытывала за всю свою жизнь.

И снова его губы впились в мои. Вначале я едва заметила давление его языка; и я не могла противиться, позво – лив ему влезть между моих губ, исследовать рот и драз – нить мой язык. Я вскоре поняла, что эта игра – пригла – шение, призыв к взаимности. Я ответила. Эффект был поразительным.

Его любовные ласки утроились, а поцелуи перешли в нежные укусы. Он сосал мои губы и язык, как будто хо – тел проглотить их. Он лежал на мне, и я чувствовала при – ятную тяжесть. С минуту он отдыхал, как будто набира – ясь сил, затем начал как бы проникать своим телом в мое, вначале медленно, почти нерешительно, но так сильно, что я чуть не вскрикнула.

Теперь я смогла ощутить твердость его копья, которое обосновалось прямо между моих ног.

Дыхание Питера усилилось, а его голос стал хриплым от волнения, когда он спросил:

– Любишь ли ты меня хоть немножко, моя сладкая, хочешь ли ты сделать меня очень – очень счастливым? У меня не было выбора и я ответила:

– Да, я люблю тебя, делай со мной все, что хочешь, я твоя, возьми меня полностью.

– Любимая, мне так стыдно... я... я... о!. .. потом, потом я тебе скажу... я так сейчас счастлив... я так тебя люблю!

Когда он шептал эти слова, которые так сладко звучали для меня, его горячий, упругий, нервно подрагивающий стебель медленно и осторожно двигался между моих ши – роко раздвинутых бедер, пока, наконец, не коснулся мое – го священного места. Как будто попробовав его на вкус, этот сладкий стебель спокойно и уверенно вошел в меня. Сделал он это без труда, путь был хорошо подготовлен;

искусные ласки Питера, его нежность привели меня в такое настроение, что иного и быть не могло. Я вся утонула в его любви.

Руки Питера скользнули под меня и крепко обхватили моя ягодицы. Он держал меня сильными руками, в то вре – мя как стрела его любви глубоко проникла в мой грот. И когда он медленно двигался вверх – вниз тщательно выве – ренными толчками, которые хотя и не опустошали меня, но заставляли содрогаться, как от ударов тока, я поняла, что такое экстаз. Его могучее копье пронзало меня, как стрела Купидона. И когда Питер выходил из меня, я вся дрожала в ожидании его возвращения. Я боялась, что он уйдет навсегда, вместо того чтобы подготовиться к друго – му прыжку...

Это захватывающее движение запечатлелось в моей па – мяти и осталось навечно. В спокойном и поступательном ритме, величественном шествии его поистине королев – ского скипетра было нечто уверенное, сильное – можно сказать, Питер имел меня по – королевски. Я вздыхала и стонала, никогда не испытывая чего – либо подобного, я хотела кричать от наслаждения.

Я была горда, что доставляю Питеру наслаждение, в это

м не было сомнения, потому что он стонал так же сла – дострастно, как и я. Он не произносил любовные слова, его стоны и мычание напоминали зов большого истоско – вавшегося по любви медведя и убеждали меня, что он в таком же полубессознательном состоянии, как и я. Каж – дый раз, когда его сильный, раздавшийся вширь инстру – мент (у меня создалось четкое представление, что как только он внедрился в меня, он стал больше и тверже) глубоко погружался в конвульсивно сжимающееся отвер – стие, Питер сладострастно стонал, и я спешила ему на по – мощь.

Хотя эти сильные толчки следовали один за другим, каждый вызывал приятную дрожь во всем теле. Это был апогей невиданного наслаждения. Не может быть, чтобы на земле существовало что – то более захватывающее и незабываемое, чем то, как любил меня Питер.

Его глаза сверкали надо мной, как звезды, и их небес – ное сияние показывало мне, что он так же счастлив, как и я.

– О, любимая, выдержишь ли ты – я пытаю тебя сво – им знаком любви... я умру на тебе... позволь мне умереть в твоих объятиях...

Его нежные слова подтверждались сильными толчками, которые сотрясали мое тело. Он мог бы избивать меня, ходить по мне – я бы сочла это за высшее наслаждение. Этому мужчине я была больше, чем жена, – он был Бо – гом и хозяином моего тела, потому что завладел моей ду – шой...

– Любимая... моя единственная настоящая любовь... ты тоже любишь меня? (Его сильное, твердое, как мра – мор, тело беспрерывно ударялось о меня). Ты даешь мне... подлинное наслаждение... я... никогда... не смогу... жить... без тебя!

– Мой любимый Питер... ты моя единственная лю – бовь... и я хочу быть твоей навсегда... только помани меня пальцем... и я сразу брошусь тебе на шею!

– О, моя богиня... я вне себя от счастья... Заметила, я от тебя весь в огне? Мои силы удваиваются... я больше... не могу... я кончаю! – Я почувствовала, как его мощное копье глубоко вонзилось в меня. Вдруг меня прошила пульсирующая струя, такая горячая, что я испугалась, что она меня прожжет. В тот же момент я тоже достигла конечной точки. Все завершилось. Обессиленные, мы от – кинулись на подушки.

Позднее, когда мы отдохнули, наши губы снова нашли друг друга. Наши поцелуи были более сильными и чисты – ми, чем до этого, так как нас не отвлекали ни волнение, ни другие иллюзии. Казалось, мы состоим лишь из ртов, ищущих друг друга и пробующих мед из наших губ. Мы сидели, сплетясь в объятии, и целовались, целовались, це – ловались без конца.

Казалось, мы хотели целоваться вечно, чтобы навер – стать упущенное, когда не были вместе. Наши языки глу – боко проникли в страстно открытые рты. Питер был очень красивый, особенно когда смеялся. Я его щекотала, чтобы он громче смеялся. Некоторое время спустя мы за – теяли игру на диване, как шаловливые дети. Я особенно осмелела и вскочила на него, прижав его руки к торсу своими бедрами. Теперь я наказывала беспомощного мужчину.

Я нагнулась, чтобы потрепать ему волосы, а он этим воспользовался и схватил губами сосок моей груди. Я шу – тя начала бить его по лицу своими грудями – мне эта иг – ра понравилась. Он лежал, тяжело дыша, а потом сел, отодвинув меня.

– Что, бесенок, думаешь, я это выдержу, сладчайшая из всех дьяволов? Ты сводишь меня с ума. Посмотри, что ты наделала своими сладкими грудями! – И он показал на свой поднимающийся стебель.

Боже, как взвился он вверх! Я была очарована и не смогла не коснуться его. Тут же по его телу пробежала дрожь, и он обхватил меня руками.

– Я не могу вытерпеть, когда ты его берешь. Я больше не могу играть в эту игру, я слишком возбужден, дай я быстро войду в тебя. Иначе умру!

Я легла ему на грудь. Одной рукой он крепко обнял ме – ня, а другой пытался за моей спиной протолкнуть в меня свой стебель, уже превратившийся в ствол. Я ему помога – ла, извиваясь всем телом и пытаясь вслепую найти эту дубинку. Наконец ему удалось войти в мое тело. Должна признаться, я помогала ему руками. Мой страх, что Пи – тер выскользнет или не найдет моей щели, был очень ве – лик. А стыд? Я этого не чувствовала, мы стали слишком близкими.

Теперь мой возлюбленный снова начал вонзаться в ме – ня. И после первых толчков у меня было такое впечатле – ние, будто он проник в меня глубже, чем в первый раз.

Любой другой мужчина замучил бы меня до смерти, но я знала, что энергия и сила Питера были его знаком люб – ви ко мне, и его почти животная страсть доказывала, что я, а вернее, прелести моего тела доводили его плоть до бешенства. Это была чистая страсть, жеребец в этом муж – чине полностью овладел им.

Его мощные удары оживили бы мертвую, И овладевшее мной чувство полного счастья заставило забыть все. Я вся стала предметом этого наслаждения, и только одна благо – дарная мысль блуждала в моем уме: Питер овладевает мной с бешеной страстью, на которую способен только мужчина, влюбленный до предела. Эта сладкая мысль ис – торгала из меня буйные восклицания и страстные призна – ния. Забыв обо всем, я визжала:

– Ой, ты просто чудо... какие чудесные толчки... давай чуть побыстрей... Да! Вот так! Любимый, е... меня креп – че!. .. твой х... вкусный... я умру в твоих объятиях... хочу всегда тобой наслаждаться... всегда меня так е... теперь я знаю, что такое хорошая е... !

Я несла все, что приходило в голову, потому что чувст – вовала, знала: Питер имеет меня, как никто и никогда ни одну женщину. Я была одержима желанием: чтобы у него хватило сил довести до конца наш бесконечный любов – ный поединок. Мысль о том, что нечеловеческая сила этих мощных толчков уменьшится или иссякнет, были просто невыносимой.

Мои дикие вскрики придавали Питеру еще больше страсти, и при каждом произносимом мной грязном слове его удары становились все сильнее. Судя по тому, как он поскрипывал зубами и дрожал, мои изречения делали его тоже одержимым. И он тоже перестал стесняться в выбо – ре слов:

– О, любимая, ты действительно считаешь, что я тебя могу е... как ты хочешь? Пусть мой х... будет в два раза больше и толще... ты этого хочешь? Ты хочешь х... вели – чиной с руку... одного мужчины тебе мало... но я хочу пригвоздить тебя... это божественно!.. как вкусно!.. у тебя фантастическая ж... ты моя сладкая! Единственная!

Все барьеры рухнули. Наполненные безграничным же – ланием, отдаваясь ему безо всякого стыда, осознавая, что это полная капитуляция перед сладострастными инстинк – тами, что это полное презрение к границам приличия, мы сами усиливали наше наслаждение.

Я употребляла самые грязные выражения, которые приходили мне в голову, не зная, где я их почерпнула. Обычная проститутка – и та не удосужилась бы употреб – лять такие слова, но для нас они стали перцем, которым мы приправляли свою роскошную еду:

– Да, е..., е..., е... меня, всей своей силой... крепче – быстрее... я хочу ощущать твой х..., пусть он меня всю разорвет... а – а – а! вот так!.. ты е... как бык... ты знаешь, как это делать со мной... мой муж – глупая собака... он не может е... меня, как ты... ненавижу этого ублюдка... любимый! Е..., е..., е... меня... никогда меня не бросай... сильнее!. .. толкай его глубже!.. ты что, устал?. .. давай, да – вай, е... меня крепче, быстрее, глубже... ой, я кончаю, а – а – а!

Я почувствовала, что теряю сознание. Казалось, все вокруг плывет, мои руки и ноги, как чужие, в горле все пересохло. У меня едва хватило сил попросить стакан во – ды. Потом на меня опустился тяжелый туман – Питер, мужчина, которого я полюбила до самозабве – ния, был единственной настоящей любовью во всей моей жизни. Я об этом никогда не жалела, и он был лучом сол – нца в моей жизни. Я была искренне благодарна своему мужу за то, что он свел меня с Питером.

Если бы я могла предвидеть, что мне предстояло пере – нести в Ист – Индии, я никогда бы не последовала за му – жем, когда его перевели на этот таинственный остров. Начальство больше не могло терпеть его поведение, и его поставили перед выбором: либо увольнение с позором, либо служба в гарнизоне в особенно опасной и нездоровой колонии. Как я уже сказала, если бы я знала, что ме – ня ждет, я бы совершила самоубийство. И, конечно, я не знала, что навеки потеряю своего возлюбленного.

Когда перед отъездом у нас было особенно нежное сви – дание, Питер сказал мне: «Я поеду за тобой. Но сначала мне надо привести в порядок дела в Голландии». Три ме – сяца спустя его не стало: он упал с лошади и разбился на – смерть.

С его смертью я потеряла все, что давало мне силы тер – петь брак с Маклеодом. Питер был самым идеальным лю – бовником для любой женщины, и именно он подсказал мне идею стать танцовщицей.

Вначале он попросил меня пройтись по комнате либо голой, либо – а это его особенно возбуждало – в за – дранной к талии юбке. Я была рада исполнить его жела – ние.

– Твои ноги танцовщицы преследуют меня день и ночь, часто говорил он мне и не успокоился, пока, на – конец, не получил у меня разрешение запечатлеть их на картине. Для этой цели он пригласил в наш город извест – ного парижского художника – с большими расходами для себя... «Мне нужен этот портрет, – однажды сказал он. – Я всегда хочу видеть твои ножки перед собой». Ему сде – лали много изображений моих ног, одно из них в нату – ральную величину. В верхней части картины были изо – бражены моя нижняя юбка и шелковая рубашка, которые я приподняла руками; тонкие кружева трусов выглядыва – ли из – под моей юбки. Художник изобразил мои ноги в красивых черных чулках с вышивкой, которые плотно облегали икры и тонкие лодыжки. Поза, которую я при – няла перед художником, очень меня смущала. В конце концов, он был мне совершенно чужой. Поза была до – вольно соблазнительной: я стояла, как настоящая танцов – щица, собирающаяся высоко подбросить ногу в канкане. Питеру никогда не надоедало любоваться этой картиной. Иногда я просто ревновала своего возлюбленного к ней ипыталась отвлечь его внимание от нарисованной Маргареты. Я становилась перед ней, поднимала юбку, потом – Потом случалось то, чего я хотела... Живая плоть побеж – дала.

Какие счастливые это были дни!

Мой любимый Питер позаботился также и о том, чтобы я тайно посещала уроки танцев. И поскольку у него был тонкий художественный вкус, он сам рисовал мне костю – мы, чтобы они точно соответствовали моей экзотической внешности. «Ты типичная баядерка, говорил он мне. – Я закажу церемониальное платье на Яве, настоящее свя – щенное ритуальное платье с драгоценными камнями». Так он меня любил.

Питер всегда называл меня Яли, своей маленькой ин – дийской девочкой, и давал мне книги, открывавшие сек – реты этой чудесной, таинственной страны. Питер вернул меня к жизни. Я была поистине его созданием, и он пред – видел все, что делала я после его смерти.

Мата Хари не упоминает, что в январе 1897 г. у нее родился сын Норман Йон. Во время службы мужа в Ист – Индии у нее родилась дочь.

Там ее малолетний сын умер при таинственных обстоя – тельствах – предполагается, что он был отравлен тузем – ной служанкой, которая таким образом отомстила хозяе – вам за какую – то обиду.

Жизнь молодой женщины в экзотической стране по – прежнему была тяжелой, много ей пришлось перетерпеть от садиста – мужа, который к тому же завел себе любовницу.

Тем не менее после возвращения в Голландию они про – должали супружескую жизнь. Но однажды Маклеод ис – чез, забрав с собой дочь. Убитая горем мать долго ее ис – кала. По решению суда дочь была передана под опеку ма – тери, а муж должен был платить ей алименты. В 1906 году они были официально разведены. От бывшего мужа ей так и не удалось добиться выплаты алиментов. Молодой женщине пришлось испытать немало лишений, пока Па – риж не заговорил о новой звезде – исполнительнице вос – точных танцев Мата Хари.