Как Наташа спасая мужа барину давала

В маленькой деревне, на самом её краю, жила была семья молодая – Степан да Наталья. Жили они хорошо: Степан работал день и ночь в поле, а Наталья вела нехитрое хозяйство. И жили они не богато но счастливо. А ещё, очень красивая баба была та Наталья, всё было при ней: высока ростом, станом как королевна, брови месяцем и глазищи как плошки. А груди, что дыньки спелые. Стан узок, попа же напротив – широка и кругла. Все окрестные мужички да мужичата заглядывались на Наталью да слюни пускали. А барин так тот и вовсе настолько возжелал Натальино тело, что решил любым путем её добиться. А ещё говорят колдун был тот барин.

Но Наталья верная жена была и никому никакого повода не давала. Ни передом повода не давала, ни задом не давала. Но вот однажды как-то вечеря, пожаловалась Наталья тетке своей, что все у неё в жизни вроде и хорошо, а вот радости бабьей нету. Мол, вроде Степка её и мужик ладный и видный и красивый, а вот приключилась с ним беда неведомая, почитай с весны ну не стоит у него совсем на Наталью оглобля его, не могут они любиться-долбится вместе, как то и положено жене и мужу – и вот вроде пока ласкаются да милуются все хорошо, а как суть до дела дойдет так раз – и повисат коренёк его как песий хвост. Грустно ей от того так, аж выть охота, а по ночам промеж ног свербит все сильнее, а рука так и тянется и если дело так пойдет то и она пойдёт пойдет по рукам, да на деревне станет как конюхова жена, которая ни одного мужика мимо себя не пропустит и говорят даже что под племенного жеребца не раз становилась. Но того Наталья сама не видала – врать не станет. Может бабы от вредности своей клевещут.

И ведь невдомек ей было горемычной, что тетка её у того барина в полюбовницах по молодости состояла, и что большой барыш она получила за то, что сведет Наталью с барином. Но как это сделать, коль Наталья верная жена? И тогда колдун-барин наколдовал чего-то там в келье своей дал тетке зелье какое-то чтоб Степану намешала в еду, чего-то там такого еще пошептала… и сделался Степан словно евнух в гареме, или как тот мерин Сивка: «видит око, да зуб неймет» Понимал колдун, что Наталья баба молодая красивая да ебливая и рано ль поздно ли но к тетке она с бедой этой обратится. А ему только того и надо.

Тетка-то Натальина опытная в житейских делах баба, не даром четвертый десяток разменяла, и не прогадал лукавый, Наталья таки обратилась к ней с бедою со своею, а она Наталье и говорит. Дескать есть в бору усадьба, в усадьбе той барин живет ордынец. Не простой он человек – иноземец! Как есть колдун он: ведун, блядун и баб ебун, да прочих дел магических он мастер. Она говорит, этот барин быстро способен её бабьему горю помочь. Говорила тетка Наталье, а сама все глаза отводила, а потом призналась, что когда-то давно и у неё такая же беда с её мужем была.

Долго думала Наталья как Степке сказать что про беду его тайную тётке разболтала. Думала она, думала да и надумала: все честно ему рассказать. Повинилась она перед ним, всё-всё ему рассказала. Говорит горю твоему барин помочь сможет, говорит молитвами, заговорами и отварами помогает болезным, и тебе поможет. Очень любил Стёпа Наталю, и порешили они, к барину тому идти на поклон. И пошли. Долго ли, коротко ли шли, а пришли ко большой усадьбе постучали в ворота и открыл им ворота охранник хмурый. Поглядел на них из-под густых бровей нахмуренных, сверкнул злобно оком да молвил:

– Барин знает всё, с утра уж вас дожидается, проходите в дом там Машка вас дале проводит – сказал им так хмурый охранник. Степан да Наталья переглянувшись пошли по каменным плитам в дом.

Едва они приблизились к дому, как двери им раскрыла девушка невиданной красоты: стройная, высокая, крутобёдрая, волоокая да большегрудая и крутозадая.

– Ждет вас хозяин, с утра уж дожидается – проворковала красавица и проводила их в покои.

Посреди большой комнаты в кресле похожем на трон сидел сам барин. Красивый мужчина лет сорока от роду с черным волосом и смуглой кожей. Красавица поклонилась, указав на человека, представила его Степану с Натальей:

– Барин Юсуф-бабай, волхв и знаток черной магии, блядский магистр и проебун первой ебучей гильдии. – поклонились Степан с Натальей барину в пояс, и Наталья хотела было о печали своей рассказать, но барин её перебил:

– Знаю-знаю я печаль твою Наташа, я все ждал, когда же ты придешь, но ты долго продержалась.

Приказал он их за стол усадить да приказал накрывать. Слуги накрыли все на целый пир. Кушанья всякие были – выпивка: вина всякие, водочка, настойки и наливки всякие и прочее занимательное пойло. Степан с женою отродясь таких яств невидывали, а барин гостеприимно всё потчует их и Степану всё подливают в его чашу. То вина ему нальют, а то и водочки, а то и настойки рябиновой иль горилки на меду. А Наталья, та знай фрукты иноземные с ягодами пробует. Баба же. И совсем скоро захмелел её Степан, стал носом клевать и тогда хлопнул барин в ладоши, слуги увели Степку под белы ручки в опочивальню, где и уложили на перины пуховые. Степан едва голову положил на подушку, как забылся пьяным сном.

А барин тем временем слуг прочь отослал, а сам к Наталье ближе подсел и приобнял её за талию.

– Что вы – возмутилась робко Наталия – полно вам барин, я как есть мужняя жена и муж мой спит в соседней келье.

На что барин отвечал:

– Крепко ныне спать будет муж твой, до самого утра проспит как есть. А у меня меж тем средство есть вновь могущее сделать твоего Степана мужиком, но и ты меня пойми красавица, всё в этом мире цену свою имеет и средство мое не дармовое.

Удивилась Наталья и спрашивает:

– А у нас и денег-то мало, неужто ты барин думаешь, что мы тебе заплатить сможем!? – посмеялся тогда барин и тихо так Наталье на ушко говорит:

– Да зачем мне деньги твои дуреха, у меня их вон сколь – в каждом сундуке понавтыканы, а заплатить Наташа ты очень даже можешь: мне другое от тебя надобно – и со словами этими положил барин руку на коленку Наталье.

Бросило Наталью в жар, вдруг ей самой ужасно захотелось испытать бабьего счастья: ведь давно уже Степан её не огуливал да не взбирался на неё. Сама краснеет, а у самой промеж ног пожар пылает и только и гляди пар пойдет, а юбки нижние как есть уж и промокли все. Но ведь Наташа верная жена и не может же она вот так запросто с барином махаться почитай у мужа под боком да у дворни на виду. Всё не решается. Хоть и хочет сильно-сильно. А барин меж тем смотрит так в глаза её, и рука его тем временем уж к её пылающей девичьей гордости подбирается. Сжала плотно ляжки Наташа и замотала головой.

– Что ты барин! – воскликнула она, – разве можно мне мужней бабе такое себе позволять? Тогда уж лучше жернов на шею да в омут!

– Коль откажешь мне, – говорил Юсуф-бабай, – так и навеки твой Степка евнухом останется, а ты деревенской блядью сделаешься со временем. Будешь с парубками в лесу за ёлками тыкаться да крестьян после бражной гулянки обслуживать на сеновале.

Ужаснулась Наташа такой страшной картине, пригорюнилась по началу, но делать нечего – раскинула она стройны ляхи свои. И тогда довольно улыбаясь, барин принялся трогать её за самое её тайное. Сначала Наталье стыдно стало, а впрочем, чуточку спустя уже она сама взяла барина за руку и прижимала к своей пышущей жаром прелести и дышала глубоко так и даже постанывала вроде как болит что у неё. Но не болело. А вроде как совсем наоборот. А барин тот, уж пальцами в неё орудует: вначале одним, а после двумя да тремя… Наталья уже всякий стыд потеряла, платья и юбки её на пол полетели. Соски на сиськах затвердели словно косточки а и сами они набухли как у беременной бабы.

Приказал тогда ей барин на колени встать. Наталья встала пред барином на колени. И тогда приблизился к ней Юсуф-бабай и развязал пояс на халате. «Ой!» вырвалось у Натальи, когда прямо в лицо ей уперся хер бабайский и размера такого он был, какого она до сих пор не видывала у людей, а только на конюшне у жеребца Грома когда тот кобылку покрывал. А тут вот оно, – прямо перед нею: огромный обрезанный йух и прямо перед носом! Взяла Наталья рукою эту оглоблю, а он горячий, да ладный такой, да приятный такой на ощупь: головка большая такая залуплённая, как шляпка гриба не то что у Степки её, – узенькая да тоненькая, а этот вон какой огромный да вкусный, так и тянет её облобызать его губками.

И не удержалась Наталья и обхватила губами своими пухленькими огромную ту головку. А барин взял её за обе косы её – она ж как мужняя баба у неё же две косы – обоими руками, да давай насаживать ротиком сладеньким на этот свой елдак. Захлебывалась Наташа, икала, но тем временем все же начала испытывать сладость такую, что ещё в жизни не пробовала. Вроде как и противно должно быть ей, ан нет-же: напротив совсем – еще и еще хочется и руки сами тянутся к тому что промеж ног стройных у неё. И едва тронула Наташа пальчиком торчащее там меж складочек её, как вдруг сорвало у неё крышку с разума и начала она мычать носом и скулить и глубже ротик свой насаживать на дрын бабайский.

Барин вдруг оттолкнул её от себя, опрокинул Наташу на полати и с ходу вогнал в неё дубину свою стоеросовую. Вскрикнула и задохнулась Наташа, такого она в свою девоньку еще не получала. У Степана почитай раза в два меньший был. Почуяла Наталья, как гигант этот в нутро её толкает того и гляди лоно её через горло вытолкает. Но хорошо-то как ей стало, хорошо-то как… как сладко и томно в лоне сделалося… расслабилась Наташа и начала двигать навстречу барину и громко так постанывать:

– Ох ты барин, ты мой мужчина, хозяин ты мой ласковый, вот где оказывается есть бабья радость-то…, вот это есть мужеская сила… ой барин сладко мне, страсть как сладко, раздави меня… порви... награди меня семенем своим понести я хочу от тебя барин, чтобы детки смуглые да красивые народились и курчавые. – Наталья уж и сама не помнит, что еще она там несла в пылу страсти сладостной, но она сама верила в то, что говорила. И прижимала она барина пятками в его задницу к себе стараясь сильнее и глубже насадится на баринов дрын…

А тем временем муж её:

Степан, проспав с полчасика, проснулся в сильном во хмелю, голова гудела, во рту словно б высохло всё и кошки там накакали, а мочевой пузырь ломило, что вот-вот он лопнет. Не понимая где он да как он тут взялся, Степа однако же встал с полати и заковылял держась за стеночку незнамо куда лишь бы на волю. Негоже в чужом доме-то углы метить словно пёс шелудивый. Бредет по темной избе и вдруг стоны слышит женские. «Не нужно ли помочь кому» – думает Степа и ковыляет на стоны. Смотрит, а у занавеси, что отделяет иную келью столпились слуги и что-то с возбуждением рассматривают.

И Степан подошёл. Глянул и обомлел. В комнате освещенной тремя толстыми свечами на полу на коленях баба стоит совершенно голая и покачивая огромными сиськами с мастерским умением обрабатывала губками огромный баринов хер, а в бабе той Стёпа жену свою узнал – Наталью! Барин тот, придерживая Наташу за косы словно бы лошадь за уздцы трахал в рот верную Степанову женушку. Долго так затаив дыхание смотрел Степан как жена его чужой хер сосет, чуть не обоссался, а потом барин вдруг застыл на месте, прижав голову Натальи как за поводья натянув косы и вдруг, Степан увидел как по углам губок его любимой жены, выступили белые капли чужого семени.

Степа так и обомлел. То ли с похмелья, толь опоили его чем, то ли еще что, только вдруг у Степы его уж год висевший мертвым грузом кеух вдруг встал как кол и по телу разлилась приятная истома и вдруг ему так хорошо сделалося, так захотелось посмотреть на то как его Наташка с барином чпокается, что растолкал он слуг и сам в числе первых прильнул к щели.

А Наталья его уж тем временем, оторвалась от соски и широко раскрыв рот показала барину сколь он ей туда накончал, а потом закрыла ротик и смачно так сглотнула. Потом легла она на полати и раскинула призывно белы ножки. Барин мигом взгромоздился на Степанову жену и с трудом протиснул свой огромный хер в её пока еще узенькую письку. Наталья задохнулась аж, громко так застонала и начала выгибать спинку навстречу барину. Стараясь значит, глубже в себя пропустить толстый хер.

Барин втиснувшись в Наталю начал размашисто трахать верную Степанову жену и с каждым разом она все вскрикивала да стонала громко. А барин все не унимался, Наталья уж и языком едва ворочает и дышит еле-еле, а барин все размашистее накачивает её словно жеребец кобылу. Наташа уже не стонала даже – тихонько поскуливала, когда барин сделал самый глубокий нажим и застыл так. Наталья из последних сил вскрикнула и, потеряла чувства. Барин слез с Натальи, а она так и осталась лежать с широко разведенными ногами. Степан обалдел, на месте маленькой и аккуратной писеньки его женушки, теперь зияла огромная, мокрая текущая чужой малафьёй пиздень как у разъебанной блядищи тут по-другому и не скажешь.

Из недр огромной дыры медленно текло белое с прожилками – чужое семя! Степан вдруг почувствовал как из его напрягшегося до предела члена, с напором начала выплескиваться его малафья, а переполненный пузырь вдруг не удержал боле напора, и вместе с семенем потекла по ляжкам моча его, намочив портки, рубаху и сапоги. Степан схватил свой член рукой, зажав его в кулаке побежал на улицу под гогот челяди...

*** *** ***

…Утром Степан проснулся со страшной головной болью. Огляделся и понял, что лежит он дома на своей полати. Лежит почему-то без порток и рубахи. Напротив полати сидела Наталья и прямо светилась от счастья. Она заботливо протянула Степану полную чарку горилки и улыбнувшись сказала:

– Как ты мой хороший, милый мой, ох и не легко тебе пришлось, ты столько вчера у барина выпил, что тебя пришлось везти на подводе, а в дом заносили двое дюжих мужиков.

– А портки мои где? – Едва ворочая языком спрашивал Степан у жены.

– Так на плетне ж они висят – сушатся, ты вчера спьяну обмочил их сильно, да еще и кое-чем испачкал… но ты не бойся я все выстирала. – Наталья просто светилась вся от счастья, а на лице её играл здоровый румянец, коего уже давно не видели.

Стали они с тех пор жить поживать душа в душу, к Степану его мужская сила вернулась, стал он веселый и довольный как и прежде, а вскоре узнал он, что понесла жена его и на будущий год, ожидается у него прибавление. И всё бы ничего, только вот всё казалось Степе, что всё что ему тогда спьяну пригрезилось, оно как будто бы на самом деле было. С чего бы это вдруг всегда узкая писонька Натальи его вдруг стала такая широкая да глубокая как у рожалой бляди – конюховой жены! Впрочем, его не сильно волновало. Им с Наташкой хорошо, и ладно.

13-10-2015

Наташа@