Цветочный Отряд. Глава 11. На юг!

Вход в пещеру закрывали массивные гранитные ворота. По обеим их сторонам стояли странные существа. Они напоминали тентов, но более приземистых и широких, с мощными клешнями на руках вместо привычных щупалец.

Девочка подошла к воротам. Стражи не шолохнулись.

— Приветствую вас, привратники.

— Взаимно, глашатай, - в унисон проскрежетали стражи.

— Мне нужно поговорить с Матерью.

— Есть ценная информация?

— Да.

— Как твоё имя, глашатай?

— Миа.

Привратник, тот, что слева, приоткрыл створ ворот и скрылся за ними. Появился он спустя всего несколько минут и сообщил волю Матери:

— Матерь готова выслушать тебя, глашатай, что зовётся Миа.

— Спасибо, привратник. Мне есть что ей сказать и визит мой не разочарует Матерь.

— Проходи.

Привратник открыл врата и Миа прошла внутрь пещеры. Внутри располагался небольшой водоём с прозрачной водой. Миа нырнуть в него и неспеша поплыла вперёд и вверх по длинному, идеально круглому в разрезе, тоннелю.

Всплыв, она оказалась в просторном и тёплом помещении с высоким потолком, плавно уходящем вверх, словно купол древнего людского храма. Только это был не храм какого-то давно умершего и забытого бога, которому поклонялись никчёмные, слабые людишки. Это был храм Матери. И Матерь, в отличие от выдуманных божеств, сама руководила в своем храме. Она восседала посреди каменного зала с мокрыми и тёплыми полами. Её чудесное, лоснящееся, лилово-красное тело отражало мягкий свет, исходящий от стен. Миа с придыханием и любовью смотрела на свою Матерь, её атомное сердце забилось учащенно. С потолка моросил мелкий тёплый дождь. По бокам от Матери полулежали, выглядящие словно куклы возле большого ребёнка, такие же, как Миа, глашатаи. Двоих она помнила по своей прошлой, рабской, жизни: Лина и Номи.

Матерь заговорила, а точнее запела своим мягким, чарующим голосом, вызывавшем в Мие благоговение и трепет:

— Какие вести ты принесла мне, дитя моё, благие или печальные?

— Благие, о, Матерь.

— Рассказывай, дитя.

— Роза, которую мы заказали у Корпорации, оказалась даже сильнее, чем мы думали.

— Ты видела её в деле?

— Да, она очень сильна и становится всё сильнее.

— Это хорошая весть! Я вижу сердцем, что ты не лжешь. Наше новое оружие будет лучше, чем у других. Лучше всех. Пускай ещё усилится, тренируясь, прежде чем расцветет окончательно и вернётся в материнское лоно. Наш агент ведёт их туда, куда мы и задумали?

— Да, он докладывает об этом регулярно.

Матерь раскинула гигантские щупальца, положила их на головы глашатаев и пропела:

— Хорошие новости, дети мои. Сегодня мой Сок будет особенно благодатным.

Глашатаи, включая Миу, замерли в подобострастных позах в ожидании угощения.

***

Глава 11. На юг!

Тина снова руководила их общим телом, но ночами было иначе. Ночами просыпался Пахом. Мутант, и без того титанически сильный, а после приёма Сока ставший просто горой мускул с непередаваемой ловкостью и прытью. Машина для убийства, не иначе! Но они смогли договориться, что он отходит в тень, просыпаясь лишь когда позволят. Для него это всё же лучше, чем просто сдохнуть. Пахом ведь не был так принципиален, как его бывший командир — Кирьян, ему хватало и этого.

Теперь они умело использовали его мужскую силу и знания девочки-андроида, превратившись практически в симбиот. Но остальные всё же косо и с недоверием посматривали на это странное существо, не всегда понимая, кто им сейчас управляет и как к нему обращаться. Выдавали их только глаза: карие у Пахома, голубые у Тины и изумрудные - в состоянии эйфории, когда они оба давали знать о себе. За эти глаза его и прозвали Хамелеон или просто Хамми. Ни Тина, ни Пахом не обижались на это прозвище и охотно откликались на него.

Отряд уже несколько недель обитал в Тёмэне, запасаясь тенге и Соком, никто не оставался без дела, даже Рик. Но больше всех впечатлял Хамми: и без того крупный и свирепый на вид, теперь он превратился в пышущую здоровьем гору мышц с блестящей шерстью и глазами, с белоснежными, крепкими и острыми, как бритва, зубами.

Сейчас Хамми рвал этими зубами сочный говяжий стейк с кровью, запивая его красным полусладким «Бишкеком».

За этим же столом Квинт, Джи и хозяин борделя, в котором отряд трудился, не жалея своих отверстий, официально именуемого чайханой, старый тучный уйгур Максуд, обсуждали предстоящие новогодние мероприятия.

Максуд, поглаживая голые бёдра прекрасной нимфетки с вишнёвыми глазами, точь-в-точь как у Мари, сидящей у него на коленях, отчаянно торговался:

— Нет, нет, нет! Мои - тридцать процентов и вы остаётесь моими дорогими гостями вплоть до весны! Это моё последнее слово, мамой клянусь!

Квинт протестовал:

— Двадцать процентов, и мы сваливаем сразу после нового года, как и договаривались.

Джи подливала масла в огонь:

— Или мы идём к Соломону! Он-то посговорчивей будет.

Хамми в подтверждение серьёзности их намерений прорычал сквозь забитый мясом рот, свирепо глядя на толстяка.

— Этот хитрый еврей обдерет вас как липку, знаю я его! — Максуд пожевал мясистые губы, — Хорошо, двадцать пять процентов, и до февраля.

— Двадцать пять, и после нового года. Это окончательное предложение. — Квинт протянул руку Максуду, — По рукам?

— Ай, разорите вы старика Максуда! Так и быть, по рукам.

Они пожали друг-другу руки и выпили за сделку.

***

Хамми, а точнее Пахом, драл в задницу очередную, уже четвёртую на сегодня, немолодую и некрасивую снегурочку. Были ещё парочка целлюлитных белочек и Мальвина, но его хватало на их всех. С каждой новой женщиной силы его лишь возрастали. Сейчас, в отличие от первого раза, он уже мог себя контролировать и не тратил всё своё семя за раз, чтобы его хватало надолго.

Он видел, как по соседству пара мужчин в карнавальных костюмах имели в два ствола Кики. Она насаживалась умелой попкой на толстый чернявый член по самые коричневые яйца, пока другой долбил её глотку, заставляя девочку глухо мычать. Ещё в их комнате находилась Джи, которую одновременно драли в попку и киску, пока сама она вылизывала очередную мадам, готовя её к встрече с Пахомом. Эта будет последней для него на сегодня, и ей повезёт больше всех.

За перегородкой тоже слышались громкие звуки отчаянной оргии. Там остальные девочки и Рик ублажали своих клиентов.

Вдруг за дверью раздались шум, крики и пальба. В комнату ворвались люди в масках и с оружием. В соседней происходило нечто подобное.

— Всем лежать, мать вашу! — заорал самый здоровый налётчик.

«Сучий Соломон, таки выполнил свои угрозы!» — злобно подумал Пахом.

Соломон, хозяин конкурирующего борделя, как-то пытался переманить отряд на свою сторону. Но, не преуспев в этом, обещал, что им не поздоровится. И, по всей видимости, обещание своё сдержал.

***

Рик обслужил своих клиентов и уже застёгивал ширинку, когда раздался шум облавы. Четыре крепких бугая в первую очередь скрутили Мари, пристегнув наручниками к дверной ручке. Видимо, их уже предупредили о её опасности. Герду и Сили они стреножили на полу, а клиентов загнали в угол. Рика, по всей видимости, они тоже приняли за клиента. Что ж, это было их роковой ошибкой.

В соседней комнате раздались дикий рёв, вопли, грохот и беспорядочная стрельба. Люди в масках отвлеклись на шум и Рик решил действовать. Он схватил со стола изящный серебряный нож для колки льда и ловко метнул его в самого крупного налётчика. Лезвие вошло чуть выше бронежилета, точно в горло. Человек захрипел и свалился на пол. Пока остальные не успели опомниться, Рик перекатился кубарем по комнате к своей куртке, в которой лежал его ствол.

Раненый мужчина выдернул нож, из его шеи струёй брызнула кровь. Остальные трое начали палить в сторону гостей, превращая тела визжащих людей в кровавые ошмётки.

Сволочи, разрывные, применяют! - понял

Рик.

Он схватил свой пистолет-пулемёт и начал умелую стрельбу по лицам в масках.

Спустя считанные секунды на полу лежало четыре конвульсирующих трупа в чёрных бронежилетах. Клиенты тоже были почти все мертвы. Лишь некоторые ещё хрипели в предсмертных муках. В соседней комнате шум уже тоже затих.

Рик начал освобождать девочек от наручников, когда в комнату вошёл ещё кто-то. Рик поднял голову и направил на него оружие. На пороге стоял Хамми, держащий в здоровенной руке оторванную голову в маске. Вся его страшная морда была залита кровью; он свирепо, хищно скалился. На теле было заметно несколько пулевых отверстий, но они, как казалось, нисколько не волновали его. Хамми швырнул голову об стену и прохрипел:

— Уходим.

***

— Да ты боец! — Хамми похлопал Рика по плечу, — А с виду и не скажешь! Такой хлюпик и пидорок, к тому же! Тюльпан, одно слово!

— Ну что ты, я всегда таким был, — Рик был явно смущён таким вниманием к своей персоне. Даже на "пидорка" не обижался.

— Ты всегда был бесполезным куском дерьма, Рик, — Джи продолжала смотреть в окно, любуясь бесконечными просторами степей Восточной Сатрапии, — я уже подумывала, не отдать ли тебя тентам, чтобы ослабить их.

— Ха-ха-ха! Очень смешно... — Рик обиженно надул губы.

— Да ладно, стрелок, ты молодец, пригодился в самый нужный момент! — Хамми снова потряс мальчика за плечи. — Не зря Квинт тебя обучал.

— Не зря, — Рик тяжело вздохнул, — только мы опять бежим.

— Не бежим, а идём к цели.

— К какой?

— Пока не знаю, но Квинт знает. У него чуйка, понимаешь.

— Херовая чуйка у него, — зло прошипела Джи.

Скоростной поезд мягко плыл по степным просторам, покрытым жёлтой травой и пятнами снега, неся отряд на юг — в город Сарыш.