Больничная история (инфантилизм). Часть 1

На данный рассказ меня вдохновила история одного знакомого, с которым мы разделяем несколько общих интересов, включая детский фетиш (инфантилизм). Собственно само [интернетовское] знакомство с единомышленником – инфантилистом – кстати далеко не первым, кого я знаю – писательского зуда у меня не вызвало. Инфантилизм – это понятно не "мэйнстрим" типа фут – фетиша или кожано – плеточных вариантов БДСМ, но и никакая не экзотика. У буржуев т. н. "взрослых младенцев" полным полно – уже лет 20 не стесняются своего извращения. Скоро и в пост – советском пространстве перестанут стесняться.

Дело в другом. Выяснилось, что "заразились" мы инфантилизмом одинаково – в "ясельной" палате детской больницы. Причем в одном и том же возрасте – отнюдь не ясельном. Мой опыт был настолько мягким, что вообще не о чем писать. Приключения знакомого были пожестче. Я решил описать их от первого лица, хотя повторяю – это был не я. И сразу честно признаюсь, я немножко все, выражаясь словами советского лидера эпохи перестройки, "расшИрил и углУбил". Как вы поняли, речь пойдет о середине восьмидесятых годов прошлого века.

Помните то славное время – первые годы перестройки? Металл, волну и брэйк – дэнс. Первые кооперативы и иномарки на дорогах... Мне тогда было семь – ходил во второй класс. Школа как раз в 1986 – м стала одинадцатилетней.

А теперь представьте начало мая. Первый класс обычной советской школы в многомиллионном, как теперь модно говорить, мегаполисе. Учебу в последний перед каникулами месяц никто серьезно не воспринимал. Надеюсь, не надо объяснять, как обидно было попасть в мае в больницу.

Случилось все сразу после праздников. У меня нашли гастрит и положили в больницу на обследование. Если не считать роддома, который никто конечно не помнит, это было мое первое попадание в больницу. Не знаю, как других, но меня в семилетнем возрасте это малоприятное учреждение просто шокировало. Хотя бы потому, что родители меня до этого вообще никуда одного не отправляли – к примеру в деревню или летний лагерь. Я даже одного дня не мог без низ представить.

В общем представили, как я воспринял известие, что мне придется провести неделю в больнице? Маме, разумеется, там остаться не дали. Я для этого был слишком большим. Как я в тот момент завидовал малышам ясельного возраста, которые находились в специальной палате вместе со своими мамами. Но против больничных порядков не попрешь. Тосковал по дому ужасно. Весь первый день просто проревел. Соседям по палате было пофиг. Точнее соседкам – все, как назло, были девчонками. В середине восьмидесятых палаты детских больниц были общими – старались, конечно направлять девочек и мальчиков в разные, но если не получалось, никто по этому поводу сильно не переживал.

Видя, что я постоянно плачу, все в палате начали откровенно надо мной посмеиваться.

– Весь день ревет, – заметила Юля, симпатичная девочка лет двенадцати.

– Ага, ведет себя, как девчонка, – насмешливо сказала вторая – тринадцатилетняя Наташа.

– Что значит, как девчонка? – шутливо обиделась четырнадцатилетняя Анжелла, – У нас никто так не ревел, – Даже Ксюша. Она с ним кстати одного возраста.

Я перехватил сочувственный взгляд семилетней Ксюши – единственной, кто в этой палате меня не подкалывал.

– В семь лет ни дня без мамы не может, – сказала Настя – смешная рыженькая девчушка лет двенадцати.

– Маменькин сынок! – язвительно бросила четырнадцатилетняя Света, высокая светловолосая девочка, которой я откровенно побаивался.

Обидные замечания заставили меня зареветь еще громче.

– Как разошелся, – улыбнулась Наташа, – Такой большой, а хуже двухлетнего.

– Ага, так ревут только ясельные малыши, – с улыбкой согласилась Настя.

– Так может Диму по ошибке сюда к нам направили? – язвительно сказала Света, – Вместо палаты для малышей.

Все громко засмеялись.

– И вправду, как ясельный, – улыбнулась Света, присев рядом со мной на кровать, – Что нашего Димочку беспокоит? Голодный? Сейчас попросим у медсестер детскую бутылочку с молочком.

Я с обидой посмотрел на красивую девочку.

– Не хочешь молочко? – насмешливым тоном продолжила она, – Слушайте, а может он мокрый? Сейчас пощупаем Димины штанишки.

Увидев, что Света потянулась рукой мне между ног, я вскочил с кровати, как ошпаренный, но девушка меня словила и вернула.

– Сухой, – улыбнулась Света, бесцеремонно пощупав меня между ног, – Чего ты тогда плачешь?

– Смотрите, как покраснел, – засмеялась Настя, и вслед за ней остальные девчонки.

– Я знаю, что ему надо, – засмеялась Юля, – Соску.

Все снова громко расхохотались. Девчонки продолжали меня дразнить еще минут пять, пока не пришла медсестра, позвавшая всех на ужин.

Следующий день был полегче. Я немного привык к больничной обстановке. Хотя все равно тосковал по дому. И эти бесконечные насмешки девчонок. Мне хотелось удрать из ненавистной девчоночьей палаты. Куда угодно – хоть в палату для малышей. По крайней мере там бы меня никто не доставал. А тут, мало того, что положили к девчонкам, так только одна – Ксюша – была моей ровесницей. Остальные были намного старше – 12 –n лет – и весь день всячески демонстрировали мне свое превосходство. Больше всего меня доставала четырнадцати

летняя Света, которая лежала в больнице уже месяц и считалась в палате авторитетом.

Я сидел перед открытым окном, вдыхая пьянящие запахи весны: набухших почек, распускающихся цветов, молодых, мокрых после грозы листьев. Где – то вдалеке грохотали трамваи и газовали грузовики. Большой город продолжал жить своей жизнь. Там с моим попаданием в больницу ничего не изменилось. Я с тоской представил своих друзей – одноклассников. Они продолжали ходить утром в школу и проводить остаток дня на улице: "войнушка", машинки в песочнице, езда на велосипедах... А мне предстояло сидеть целый день в больничной палате.

Мои тоскливые мысли прервал громкий взрослый голос.

– Тихий час! – объявила медсестра Лена, появившись на пороге палаты.

Лену я не любил и, как все, немножко побаивался. Даже самые наглые девчонки в моей палате робели перед этой медсестрой. Несмотря на юный возраст и хрупкое телосложение, она обычно ни с кем не церемонилась. Особо непослушных могла даже шлёпнуть.

– А тебе что, два раза повторять надо? – выжидающе уставилась на меня медсестра, – Быстро в постель!

Я поплелся к своей кровати и, разувшись, собрался юркнуть под одеяло, но Лена не дала мне им накрыться.

– Куда в штанах полез? – повысила голос медсестра, – Ты что так спать собрался?

Лена уставилась на меня строгим взглядом.

– Ну? – спросила она, – Еще долго ждать, пока ты разденешься?

Я густо покраснел. Конечно, спать в трико я не собирался, но не раздеваться же при девчонках. Я обычно делал это под одеялом.

– Что лежишь? – усмехнулась Лена, – Ждёшь, пока тебя разденут как маленького?

Медсестра взялась за мои штаны и, прежде чем я успел что – то предпринять, одним рывком спустила их мне до щиколоток.

– Какие милые трусики, – засмеялась Юля, показывая на меня пальцем.

– Смотрите, как покраснел, – улыбнулась Алёна.

– Такой стеснительный, – насмешливо сказала Лена, освобождая мои ноги от трико, – Подумаешь, девочки в трусах увидели.

Слушая, как девчонки тихонько хихикают, мне хотелось провалиться под землю от стыда.

– Ага, такие забавные детские трусишки, – улыбнулась Наташа.

– У моего трёхлетнего племянника точно такие же, – сказала Света, – С зайчиками и мишками.

– Интересно, с какого возраста Дима эти трусики носит, – усмехнулась Анжелла, – Наверно тоже с трех лет.

Анжелла почти угадала – мама купила мне эти откровенно ясельные трусы в четырехлетнем возрасте. И, как я ни протестовал, заставляла их носить даже после того, как я пошел в школу. Я едва сдерживался, чтобы не зареветь – было ужасно обидно, что меня угораздило именно в этих трусах попасть в больницу.

– А что? – засмеялась Алёна, – Они и в семь лет на мальчишке классно смотрятся. Такая прелесть. Белые трусики с забавным детским рисунком.

– Расцветка и впрямь детсадовская, – улыбнулась Настя, – И размер, кстати, тоже. Вам не кажется, что эти трусики ему маловаты? Смотрятся на семилетнем мальчишке, как плавки.

– И вправду маловаты, – согласилась Юля, – Так смешно обтягивают мальчишке все его маленькие приборчики.

– Ага, как плавки, – с улыбкой сказала Света, – Зато сразу видно, что мальчик.

Я поежился, пытаясь бороться с сильным позывом писать. Мне уже давно следовало сходить в туалет по – маленькому. "Но не проситься же сейчас у медсестры, – с обидой подумал я, – Тем более при девчонках".

– Действительно, маловаты, – усмехнулась медсестра, рассматривая мои трусы, – Не жмут между ножек?

Лена бесцеремонно пощупала меня между ног. Щекотное прикосновение чужих пальцев застало меня врасплох. Вздрогнув от неожиданности, как будто меня ударило током, я чуть не потерял контроль над мочевым пузырем.

– Это еще что – такое? – нахмурилась медсестра, уставившись мне между ног.

– Описался? – со смехом спросила Наташа.

Медсестра снова потрогала меня между ног – как раз там, где на трусах предательски проступило мокрое пятнышко.

– Теперь понятно, почему ты, Дима, носишь детсадовское белье, – засмеялась Света, – Чем ты сейчас от двухлетнего карапуза отличаешься? Мало того, что постоянно ревёшь, так еще написал в трусы.

Все дружно расхохотались.

– А я про него придумала стишок, – засмеялась Алёна, – Лежит мальчишка в мокрых трусишках.

Последовал новый взрыв хохота.

– Смотри у меня! – грозно сказала медсестра, накрывая меня одеялом, – Намочишь постель – я такое тебе устрою.

Лена обернулась на столпившихся у моей кровати девчонок.

– А вы чего тут стоите? – раздраженно обратилась к ним медсестра, – Быстро марш по кроватям! Тихий час у нас не только для малышей. Все после обеда должны спать. Да, да, даже восьмиклассницы, как ты, Света.

Девочки нехотя разошлись. Мне по – прежнему сильно хотелось писать. Подождав, когда медсестра выйдет из палаты, я потянулся за лежащими на стуле трико, чтобы быстро одеться и сходить в туалет.

– Решил втихаря под одеялом одеться? – спросила Света, в два прыжка оказавшись у моей кровати, – Тебе как медсестра сказала спать? Быстро давай сюда штаны!

Рывком отдернув мое одеяло, Света вырвала у меня из рук трико.

– Получишь назад только после тихого часа! – заявила мне девушка.