Возраст – понятие условное. Глава десятая

Денис молча сидел на аккуратно застеленной кровати, мало беспокоясь о том, что изомнёт её. Да и об этом ли ему сейчас думать надо? Недовольно хмурясь, слушал сбивчивую речь нежеланной гостьи и силился понять, правильно ли сейчас поступил, согласившись впустить её к себе. Видно, не выдержал бурных слезливых эмоций. С детства не переносил девичьих слёзок, не мог смотреть на них спокойно и всякий раз старался утешить плаксу. Вот и сейчас тоже невольно подчинился давней привычке. Марианна... Нет, пусть будет просто Маша!.. нервно ёрзала на скрипучем стуле, поминутно всхлипывала и, давясь слезами, дрожащим полупьяным голосом (опять на грудь приняла!) рассказывала... Вернее, пыталась рассказать о причине своего визита:

– Иногда гляну в зеркало на эту... на эту чёртову куклу... И... И хочется всю рожу себе разодрать, все космы повыдергать до последнего волоска! Стать лысой, горбатой, хромой! Чтобы все плевались, на меня глядя! На хрена... Зачем мне эта фигура?! Зачем это личико смазливое, кудри эти, чтоб их... чтоб им... Я же выгляжу, как тупая кукла! И все мужики на меня смотрят, как на куклу из секс-шопа! Как на живой массажёр для своих херов! А я – человек! Я любить хочу! По-настоящему! Всю жизнь ищу того единственного-неповторимого и не нахожу! Одни уроды вокруг!..

Она жалобно всхлипнула.

– И никто, никто мне не верит! Гулящей меня считают, прошмандовкой беспутной! Все, с кем ни сойдусь! В глаза смеются над моими чувствами, в лицо мне плюют! Все, все сволочи!.. Я им душу изливаю, а они ржут в ответ: «Хорош базлать, шалава! Становись уже раком и юбку задирай повыше!» Сплетни пораспускали, что я уже со всеми тремя общагами переспала! Что я своими дырками торгую направо и налево! Дурачьё! Не верь им! По дурости, по злобе чушь несут!.. А заглянул бы кто из них мне в душу! Узнал бы, сколько я пережила и перестрадала!..

Нервно сглотнула слёзы и продолжила – жалобным, срывающимся голосом:

– А когда тебя в первый раз увидела, то... Сразу... Сразу поняла: ты не такой! Как с другой планеты!.. Как с неба! Хороший, добрый, чистый! Как... Как ангел! Как принц из сказки!.. Ты – тот, о ком я всю жизнь мечтала!.. Я... Я многого не попрошу! Только чтобы с тобой рядом!.. Хочешь – ковриком лягу под твоей дверью! А... А хочешь...

Гостья снова запнулась. И на глазах у изумлённого хозяина стала лихорадочно развязывать поясок и стаскивать с себя мини-халатик, обнажая стройное тело. Торопливо сбросила с ног шлёпанцы, подбежала к нему и присела на корточки. Трясущимися от волнения пальцами зашарила у себя за спиной, царапая лопатки длинными ногтями, ища наощупь застёжку лифчика и пытаясь расстегнуть её, почему-то так некстати заевшую. Так и не смогла в горячечном порыве справиться с капризным бюстгальтером. Пододвинулась вплотную к Денису. Прерывисто дыша и нервно плача, вцепилась зубами, как голодная волчица в добычу, в широкую поясную резинку его новеньких спортивных штанов. И всё с той же страстью замычала, тараща полные слёз глаза:

– А... ау... ао... эах!..

Должно быть, это означало: «Я хочу прямо сейчас!»

Опешивший паренёк, с трудом превозмогая шок, схватил её за белоснежные плечи и не без усилий оторвал от желанного «лакомства». Не зная, удивляться или пугаться ему такого взрыва чувств, сурово смотрел на изуродованное рыданием и приступом похоти девичье лицо – раскрасневшееся, перекошенное, с безумными глазами и жадно разинутым ртом. Будто не в силах был отвести взгляд. Будто окаменел на миг, как от взора Медузы Горгоны. И неизвестно, что случилось бы дальше, если бы не внезапный громкий стук в дверь.

– Не... Не открывай! Не надо! – жалобно захныкала Машка. – Не пускай никого! Одни будем! Только ты и я! И... И всё!

Но Денис уже очнулся от охватившего его короткого оцепенения. Поспешно шагнул к двери и распахнул её. На пороге комнаты стояла Нина – хмурая и сердитая.

– Полицию нравов вызывали? – процедила она, супя брови. – Если нет – оштрафую за ложный вызов! Если да – задержу и накажу всех, кого следует!

– Ты... Ты чё... Чё припёрлась? – плаксиво залепетала Маша, подскакивая с пола и перепуганно глядя на суровое личико подруги. – Кто звал? Тебя... Сюда...

Нина, будто не замечая владельца комнаты и не спрашивая его разрешения, резко шагнула к соседке – маленькая, крепкая и... страшная в своей необычайной решимости.

– Гражданка! Вы есть арестованная – за неоднократные попытки сексуального домогательства к лицу, не достигшему восемнадцати лет! – произнесла она так торжественно-грозно, что у Дениса мурашки по спине побежали. – Потрудитесь проследовать за мной!

– Нин... Ты чё? – растерянно залепетала «арестантка», не сводя испуганного взгляда с «полицейской».

Её губы задрожали, красивое овальное лицо побледнело и уже в который раз плаксиво скривилось, а изо рта вырвался сперва горестный стон, а затем – отчаянные слезливые вскрики:

– Ты... Ты... Ты чё, сучка мелкая?! Совсем ошалела, да?!! Мы тебя сюда звали?!! Вали отсюда на хрен! Денис! Любимый! Выкинь за дверь эту заразу!

И поспешно спряталась за спину мальчишки. Нина всё так же спокойно, невозмутимо и угрожающе буравила подругу тёмно-серыми глазами. Затем схватила её за руку, подтащила поближе к себе и, не размахиваясь, хлестнула по щеке, заставив зашататься. И снова заговорила – уже без «официоза»:

– Ты же ещё утром чуть не вылетела из общаги! Клялась и божилась, что завяжешь и с пьянками, и с распутством! Я же за тебя, дуру, поручилась! А сейчас ты что вытворяешь, а?! Ни минуты неймётся без мужского общества?! Я тебя предупреждала: отстань от пацана! Предупреждала?! Предупреждала!

Маша обессилено упала на стул и растерянно заморгала, не зная, что дальше говорить и делать.

– Встать! – рявкнула сердитая «сожительница». – По-хорошему не понимаешь, да?! Ну так я тебе устрою маленький персональный Освенцим! Марш на выход! Живо!

Виновница, трясясь и всхлипывая, побрела к двери. Уже перед выходом повернула раскрасневшееся, зарёванное лицо и отчаянно простонала:

– Денис, я тебя люблю! Я... Я – твоя! Навсегда! На...

– Топай уже, Джульетта колхозная! – оборвала её подруга. – Сиди в комнате и жди меня! Я скоро вернусь!

Однако Машка не тронулась с места, несмотря на этот грозный тон. Растерянно переводила слезящиеся глаза с Дениса на Нину и обратно – наверно пыталась распознать и осознать настоящую цель её прихода. Затем эти глаза злобно вытаращились, губы хищно скривились, а из горла вырвался отчаянный дикий вопль:

– Так ты к нему... Ты с ним... Он – мой! Не дам! Убью-у!

И в приступе ярости бросилась на подругу. Но та, похоже, была готова и к такому повороту. Увернувшись (довольно ловко и неожиданно для хромоножки!), подножкой сбила на пол взбешённую соседку и вкатила ей новую оплеуху.

– Встать! – снова приказала ей ещё более страшным, ледяным тоном. – Брысь к себе, я сказала!

Машка с трудом поднялась и снова зашлась в громком отчаянном рыдании. Казалось, сейчас она совершит что-то жуткое – разобьёт голову о стену, удавит сама себя или просто свалится в глубоком обмороке...

К счастью, Нина вовремя заметила, что обвиняемой требуется не новая взбучка, а психологическая помощь. Быстро схватила её под руку и повела к двери, на ходу обернувшись и бросив парню:

– Я зайду минут через двадцать. Жди. Надо серьёзно поговорить.

Денис с размаху сел, точнее – упал на кровать, оторопев от увиденного. Он никогда не боялся драк и давно не удивлялся ни азартным схваткам на ринге, ни жестоким уличным побоищам. Мог бы, не задумываясь, в одиночку выйти грудь в грудь против пяти-шести здоровых амбалов, и им бы в любом случае не поздоровилось от такой стычки. Но сейчас, впервые в жизни став невольным виновником и свидетелем шокирующей схватки между двумя двадцатилетними девушками, был будто обездвижен, оглушён и онемлён. Ну что ж, всё когда-то случается в первый раз...

***

В дверь снова постучали – на сей раз коротко и едва слышно. И это снова была Нина. С электрочайником и полным подносом в руках. Уже не пылающая решимостью, как совсем недавно, а тихая и задумчивая.

– И снова здравствуйте! – проговорила она чуть слышно, со странной улыбочкой. – Пустишь?

Денис молча кивнул.

– Я тут у тебя похозяйничаю немножко. Не возражаешь?

Хозяин равнодушно пожал плечами: мол, делай, что хочешь. Какой-то нерешительный внутренний голосок подсказывал ему выставить за дверь нежеланную гостью и никогда сюда не пускать. Равно как и её чокнутую подружку. Но даже к собственной интуиции неохота прислушиваться, когда она не говорит чётко и убедительно, а лишь невнятно лепечет.

Нина включила чайник и быстро расставила на небольшом столике своё приношение – чашки, блюдца, печенье, конфеты.

– Кажется, путь к мужскому разуму тоже пролегает через желудок. Значит будем сейчас думу думать. Я – о твоей якобы дурацкой привычке поднимать падающих. Про всё, что тут Машка наболтала и навытворяла в порыве больной страсти, забудь. Она – просто дурёха, которой некому мозги вправить. Видно, нам и придётся этим заняться... Или у вас с ней всё-таки что-то было?

Денис решительно замотал головой:

– Не было и не будет.

– Похвально, – кивнула хромоножка, разливая по чашкам свежезаваренный крепкий чаёк. – Но помочь ей надо. Просто по-соседски. Пока она не влипла куда-нибудь по-крупному из-за своей необузданной похоти. Согласен?

– Вполне. Как она сейчас?

– Спит. Я ей успокоительного дала. Проснётся – поговорю с ней обстоятельно... Ладно, хватит уже про неё, непутёвую... А с Юлькой у тебя серьёзно?

Денис вздрогнул от неожиданного вопроса и чуть не пролил горячее питьё себе на штаны. Почти на то самое место, о котором в обществе порядочных девушек стараются не упоминать. До поры до времени.

– Откуда ты...

– Ну, только слепой не заметит, как вы смотрите друг на дружку.

– И что?

– Верной дорогой идёте, товарищ. И постарайтесь не сворачивать с неё. Вы даже похожи друг на друга. Оба – идеалисты, чистюли, романтики и слегка не от грешного мира сего.

– Это плохо?

– Это супер!

– Возможно. Только она...

–... дочь твоего тренера и шефа, будущей городской «шишки». На пару лет старше тебя. Красавица и умница. Студэнтка, спартсмэнка, атлычница, – насмешливо закивала в ответ Нина. – Она всё ещё – ребёнок в розовых очках. Наивная, мягкая и чувствительная до смешного. И очень жаль будет, если её окрутит, а потом бросит какой-нибудь прожжённый ловелас. Таких неподалёку от неё целая толпа крутится.

– Значит крутятся всё-таки?

– Ну да. Охотники до молодых красоток и до перспективных невест. Только близко подойти к ней ещё не один не решился.

– И чего это они так боятся?

– А ты её отца хорошо знаешь?

– Думаю, что да. Тренер с головой и спортсмен до мозга костей.

– Не так-то он прост, как тебе кажется. Ты, видно, не в курсе насчёт его приключений в молодости. И о том, какие слухи о нём ходят. Многие до сих пор считают его самым страшным человеком в городе. Одним из местных некоронованных авторитетов. Наверно, надо бы сказать: бывших. Но они бывшими не бывают.

Денис вспыхнул и насупился.

– И откуда такие сведения?! – хрипло процедил он, едва сдерживая гнев (за клевету на своего наставника он был готов уделать любого).

– Из самого что ни на есть первоисточника. Они – мои родственнички, хоть и дальние. Давным-давно с ним это случилось, когда нас с тобой даже в проекте не было. А если чуть точнее – где-то в середине девяностых, когда весь наш город захлестнул рэкет. Здоровые бритоголовые парни с кастетами, ножами и обрезами ломились во все двери и забирали под свою крышу всё, что можно было забрать, – от мелких лавочек до крупных культурных, спортивных и прочих объектов. Наехали и на «Динамо», которое тогда барахталось на грани упадка. Хотели спорткомплекс себе заграбастать, а из спортсменов сколотить что-то вроде бойцовских отрядов для своих нужд. Только наши крепкими орешками оказались и не легли под новых хозяев жизни. Вот тогда-то дядя Витя, ещё молодой, но подающий большие надежды чемпион, и создал свой первый бизнес – охранное агентство. Которое по сути было чем-то вроде антирэкетирской бригады – из боксёров, борцов, каратистов. Разогнали они эту бритую шелупонь по норам, но и сами здорово пострадали – и от гнилой правоохранительной системы, и от бессовестных журналюг-сплетников. Виктор Николаевич раз пять был на волосок от смерти и чуть пожизненное не схлопотал. Когда перешёл дорогу одному приезжему «законнику», с чего-то возомнившему себя тутошним царьком. Однако выкрутился. И помог ему в этом спорт. Как раз в том самом году (девяносто шестом, кажется) он впервые победил на чемпионате Европы и умело этим воспользовался – обзавёлся влиятельными связями. Среди неравнодушных к кулачным боям и дружащих со своими головами. И не по зубам оказался ни мафиозникам местного разлива, ни продажным ментам, ни судьям-проституткам. Выстоял сам и город удержал. Поджали перед ним хвосты и бандюги, и здешние чинуши... Понимаешь теперь, что свою будущую должность он получает не просто так и даже не за чемпионские регалии, а в память про то нескучное времечко? У кое-кого и по сей день поджилки трясутся при его имени. Кто-то считает его героем, кто-то – злодеем. Одни слагают хвалебные оды талантливому тренеру и общественному деятелю, а другие (у кого рыльце в пуху) до сих пор его боятся, проклинают втихаря и распускают слухи-кривотолки, один другого нелепее... Об этом тебе Юлька не рассказывала? Хотя она тоже ещё и не родилась тогда...

Денис молчал. Он не знал совсем ничего из того, что сейчас услышал.

– Вот такая она непростая, твоя с виду невинная белокурая принцесса, – печально улыбнулась собеседница. – С длинным чёрным загадочным шлейфом, доставшимся от папы.

– Какое мне дело до бестолковых слухов?! И своего тренера я теперь зауважал ещё больше. И за то, что выстоял тогда, в девяностые. И за то, что сделал меня таким, какой я сейчас... И за Юлю... Я её... Да, нравится она мне! Такая, какая есть – наивная, смешная, в розовых очках, с тяжёлым отцовским прошлым! И я за неё...

– Опять-таки хвалю! – заулыбалась гостья. – Вот и оставайтесь такими навсегда. Должно же в этом чёртовом мире хоть иногда побеждать Добро!

– Ну, мы всё-таки не ангелы... А её ты хорошо знаешь?

– Юльку? А кому её знать, как не мне? Можно сказать, лучшая подружка детства. Вот с таких лет вместе росли. И секретов друг от друга у нас нет. Слышал бы ты, как она вчера рыдала мне в плечо, когда мы с ней сидели в динамовской кафешке после тренировки! И причина этих слёзок – ты.

– Я?! Я-то в чём перед ней провинился?!

– Приглянулся! – засмеялась Нина. – И это ещё мягко сказано! Оба дураками будете, если не...

Её речь прервал рингтон Денисового смарта.

– Sоrry! – он поспешно поднялся с места и схватил трубку. – Да, мам! Привет!.. Когда?! Что с ним?! Ясно. Уже еду. Буду через полчаса.

Виновато взглянул на гостью:

– Ещё раз извини. Спасибо за чай! И за интересную инфу! Сейчас мне надо уехать. Срочно.

– Что стряслось? Моя помощь нужна?

– Вряд ли. Отец в больницу попал. Сейчас помчусь к нему.

– Давай обменяемся номерами на всякий пожарный. Если что – я всегда на связи. Удачи тебе! А мне пора к моей... пациентке.

Они вместе убрали со стола и с лёгкими улыбками кивнули друг другу на прощание, как тогда утром. И заспешили – каждый в своём направлении. Поднимать каждый своего «падающего».

(Продолжение следует)