Счастье блондинки (часть VI)

Часть VI "3/4"

Анна делала пирог на кухне. Она любила заниматься хозяйством, когда муж уезжал на работу, а гувернантка гуляла с Машенькой. Они уходили с ней на реку, где Наталья Ильинична, так звали гувернантку, женщину лет сорока пяти, читала Машеньке рассказы Бианки, о родном крае, птицах, о всём том, что потом будет храниться в сердце девочки всё её детство, юность и возможно всю жизнь.

Анна поглядывала на часы, ожидая прокурорского сына Максима. Он напросился на встречу, дав понять, что разговор будет о делах и отношениях, давая понять девушке, что она в его вкусе, и деловая часть разговора во многом будет зависеть от того, как сложатся их отношения. Анна мгновенно уловила эти гадкие нотки в речи этого зарвавшегося молокососа, но будучи опытной женщиной в отношениях и ведении дел, сделала вид, что готова поговорить в назначенный день, и даст Бог, они найдут общий язык, если мальчик будет себя вести правильно, не грубить замужней женщине, проявит гибкость в теме, а самое главное, что то, о чём он будет говорить, это согласовано с его отцом, о причастности которого к деловой части разговора Максим дал понять в телефонном звонке. О делах, Анна согласилась поговорить, дав понять, что разговор о делах состоится, если Макс сможет её убедить, что папик его в теме его начинаний, и что это не его личная самодеятельность развести девочку.

Максиму было 23 года. Внешне вполне приличный жеребец, и даже можно сказать, что, вероятно, сердцеед и точняк, не одна девка сохла по нему. Белокурый, рослый, широкоплечий, с прямым нагловатым взглядом, румянцем на щеках. Во всём сквозила хорошая генетика, мужское здоровье, которые подкупали женскую душу.

Максим ездил на купленном папой Харлее, вожделенной мечте многих мужчин. Увлечение молодого человека мото, тоже не прошло мимо Анны, отметившей для себя, что будь история попроще и, если бы не касалась серьёзнейших вещей, она бы не против была его привязать к своей конюшне. Но что-то ей подсказывало, что этого делать не надо, понимая и разумом, и женской интуицией, что добром эти отношения не закончатся и более того, они опасны для неё и её семьи.

Анна вынимала из духовки готовый пирог. С улицы, от ворот послышался басовитый рык Харлея. Анна, протерев руки полотенчиком взяла пульт, нажав на клавишу открытия ворот. Максим припарковал байк на открытом паркинге, уверенной походкой вошёл в дом.

— Анна, где вы? – громко крикнул он

— Максим, что же вы так кричите, я слышу вас, - приветливо улыбаясь, выйдя в холл, ответила Анна.

— Анна, мы одни?

— Да, Наталья повела Машеньку на реку, на прогулку. Их не будет ещё более 2-х часов. Так что мы одни, и можем спокойно поговорить. Располагайтесь, снимайте свои доспехи. Примите душ. В коже точно упарились. Я вам дам мужской халат. Вы, Максим, погрузитесь в кресло и расскажете мне о том, о чём хотели со мной поговорить.

— Неожиданное, хорошее предложение, - ничуть на смутившись заявил Макс. А халатик твоего мужа?

— Мы на ты?- вопросительно взглянув в глаза Максиму, ответила Анна

— Нет-нет, мне это важно... Халат вашего мужа?- игнорируя вопрос продолжил Макс

Анна уклончиво промолчала, подумав про себя, что жеребец настолько нагл и прямолинеен, что это раздражает, но выдержав паузу, спокойно, с лёгким снобизмом в голосе, мягко, стелясь кошачьими нотками, но соблюдая собственное достоинство, без признаков недоброжелательности ответила вопросом на вопрос:

— А вы хотите занять его место? Не слишком ли самонадеянно, для начала, Макс?

— Ну вот и ты меня на ты... Анна, предлагаю тебе сделку. Но об этом после душа!

— Я жду предложений, Макс. Вы пока в душе, я приготовлю для вас коктейль. Это же не смутит тебя за рулём? – улыбнувшись и стрельнув глазами, ответила Анна.

Из душевой раздавался звук льющейся воды. Анна достала из тумбочки ствол, блеснувший воронённой сталью, проверила наличие патронов в обойме, передёрнула затвор, дослав патрон в патронник, поставила на предохранитель и подойдя к шкафу спрятала его в свою байкерскую сумку, с которой обычно ездила в поездки. Взяв мотоциклетный шлем проверила зарядку экшен-камеры на мотошлеме, и убедившись, что всё нормально, уселась на диван, подобрав под себя ноги включила в холле телевизор, найдя канал с музыкальным каналом, поудобней устроилась в ожидании Максима.

Максим вышел из душа в предоставленном ему халате для гостей, не затянутом на пояс, с явным желанием продемонстрировать девушке свою фигуру.

— Уф-ффф, хорошо то как! Целый день в седле, духота в коже, мокрый целый день... Спасибо за душ! Можно теперь и поговорить о наших с вами перспективах, милая Анна.

— Давайте, Максим, излагайте цель визита, - улыбнувшись ответила Анна.

Присев к Анне на диван и откинувшись на его спинку, закинув нога на ногу, демонстрируя хорошо развитую грудную клетку, спортивный живот, поглаживая дорожку ведущую от пупка в плавки, содержание которых порадовало бы большинство женщин, после паузы, глядя в глаза Анне, подбирая слова стал говорить:

— Вы, Анна, по данным людей окружающих моего отца, показываете неплохие результаты в своём непростом бизнесе. Поверьте, что кому нужно, знают ваш оборот и доходы, имеют представление о прикрытии, с которым вы сотрудничаете в этом непростом деле. Но, как понимаете, в нашей стране не принято игнорировать основных игроков на федеральной площадке, и мой приезд к вам, имеет цель обсудить наши взаимоотношения и сотрудничество.

— Кого вы, Максим, имеете ввиду? Кто хочет обсудить «наши» взаимоотношения? И кто делегировал вас на этот разговор? Вы молоды, и..., вероятно слабо себе представляете риски этого разговора.

— Анна, вы же умненькая девушка, и понимаете, о чём мы говорим, и кто главные бенефициары нашей сделки, если она состоится. А на мой взгляд, в ваших интересах чтоб она состоялась.

— Вы, Максим не уходите от ответа. Я спрашиваю конкретно, кто хочет долю? Вы ведь об этом мне пытаетесь сказать? И что вы можете предъявить, как переговорщик по этой непростой теме, подтверждающее, что это не простой развод по вашей инициативе, а в этом участвуют люди, понимающие о чём, идёт речь и меру ответственности за слова и за всё сказанное. Вы же понимаете, что ваш визит сюда не может быть игрой и понтами, так как в нашей среде принято отвечать за слова... Так что предлагаю зайти с козырей, чтоб не тратить время. Последний раз задаю вопрос: Кто хочет долю в моём незамысловатом, скромном бизнесе?

— Анна, вы упрямитесь, и мне бы не хотелось, чтоб вам мои полномочия стали подтверждать известными методами.

— О какой доле идёт речь?- уже со сталью в голосе прервала его Анна

— ¾ от прибыли. Иначе и дело, и вас, милая Анна, закроют за особо тяжкие

— Макс, вы срываетесь и плохо понимаете последствия вами сказанного... Вот что я тебе скажу милый мальчик... То, что ты доедешь сегодня до дома, это счастье и воля не столько Божья, сколько моя воля, потому, как жалко мне тебя, молодого красавца, и семейство твоё тоже. Слабость я имею к таким наглецам, как ты, но деньги, а особенно свободу, люблю больше. Папе своему передай, что не на ту поляну он пришёл, чтоб руки выкручивать. А будет быком переть, и хотеть не по понятиям и чину, то мне очень жаль, что мы с тобой, его сыном, не смогли договориться, и если не опомнится, то для начала может пережить тебя, своего сына, жену свою и дочь. А потом, на могилках ваших, я у него спрошу, хочет ли он жить дальше? Такой расклад тебя, Макс, устраивает? И закончим деловую часть нашей беседы. Поговорим лучше о более приятных вещах. К примеру, сколько вам лет и..., ездите ли вы на лошадях, предпочитаете Mаrtеl и какой, или хорошую водку, как относитесь к сексу и ваши предпочтения? Поверьте, нам есть о чём поговорить на гораздо более дружественных тонах, - резко сменив холодный тон, от которого у Макса, ещё пол минуты назад побежали мурашки по коже, на вполне обаятельный, доброжелательный, женственный, с сексуальными нотками.

Максим, не готовый морально от женщины услышать отлуп в подобном ключе, побледнел, понимая, что с этой молодой женщиной, каждое сказанное лишнее слово может стоить жизни, не мог сразу перестроиться на смену её тональности и на смену темы. Он, будучи сыном своего отца, был достаточно нагл и нахрапист в делах, зная полную поддержку со стороны отца, но так его не опрокидывал ещё никто. В нём закипало желание отмудохать эту заносчивую самку, изнасиловать её до синяков и порваной жопы, до кровавых потёков на её теле, но что-то в её тоне настолько его шокировало, что решительности у него поубавилось. Чувство ярости сменялось возбуждением. Ему захотелось трахнуть эту самку реально, вложившись в её тело, услышать её стоны и крики, отыметь её на грани насилия, с извращённым насилием, с азартом самца. Он ещё собирался с мыслями ответить, но не успев почувствовал, как пальчики Анны под отворотом его банного халата, нежно коснулись его груди, коснувшись сосков скользнули по груди и животу, по волосяной дорожке ниже пупка к плавкам, ласково проникли под их резинку, прошлись по стволу, обняв его, и углубившись ниже настойчивым движением обняли яйца, от чего в его голову хлынула кровь желания с ещё большей силой, и он не в силах удержаться, повернувшись к девушке и прижимая её грудью к спинке дивана схватил её за густую копну волос на затылке. Он слился с ней в поцелуе, окончательно теряя контроль, схватил пятернёй за горло и желая проникнуть языком в её гортань ещё глубже, закусывая белоснежными зубами её отзывчивые губы. Но она вдруг отстранилась от него, уперевшись ладошками в его грудную клетку, смотря на него смеющимися глазами, игриво укусив его за подбородок, промурлыкала с нотками девичьего стеснения:

— Всё правильно, Макс! Меньше слов, мне так нравится! Сделаешь хорошо, то, что ты умеешь, но не здесь... Совсем скоро вернутся с прогулки гувернантка с Машей. Я бы не хотела, чтоб нас видели, тем более, как мы занимаемся сексом. Не забывай, я не свободная женщина! Мы сейчас сядем каждый на свой байк и поедем в приватный отель в Петергоф, хозяйка которого моя подруга. Там всё хорошо, и более чем. Там ты и покажешь класс, то с чего надо было начинать твой разговор, и завершим его. Кстати, ты умеешь ездить с экстримом? На запредельных скоростях, без правил, если надо, то гнать по встречке? Ты уверен, что твой «мопед» угонится за моим пушистым хвостом? Пока он будет горшками перебирать, я уйду от тебя, мой милый, и тогда ночь наша под большим вопросом, - игриво, смеясь, откинув голову, обнажая красивое горло, заводя молодую кровь юноши, томно напевала Анна, - Гонки заводят меня. Я люблю смелых и молодых, сильных и настойчивых. Пол программы ты уже отыграл неплохо, дело за второй... Так что одевайся и поехали. Приедем, покажешь себя в деле!

— А ты сказочная сука!... Мне рассказывали про тебя, но ты оказалась выше всяких похвал! Из нас получится неплохой дуэт, Анна! Объезжать таких лошадок как ты, это настоящий драйв! Мы проведём ночь, и ты будешь моей!

— Посмотрю на тебя в деле, мальчик... Тебе ещё нужно удержаться в седле... Я посмотрю, чего ты стоишь, как мужчина, - опустив носик и стрельнув из-под разлёта бровей слегка раскосыми глазами, ответила Анна, перед тем, как надеть шлем, добавив, - начало было неплохое, малыш. Покажешь себя со мной в деле, я рассмотрю твоё предложение о дуэте...

Они пролетели Горскую, Кронштадт, Ломоносов... За Ломоносовым дорога стала извилистой и не доезжая с километр до одного из немногочисленных перекрёстков Морской улицы, извивающейся змеёй вдоль залива, с примыкающей к ней улицей Жоры Антоненко, Анна после виража резко пересекла двойную, и выйдя на встречную полосу и так узкой дороги, резко прибавила скорость, вставая моментами на заднее колесо, обгоняя попутки, прижавшись телом к болиду, поглядывая в зеркало на пытающегося догнать её Макса. На перекрёстке горел красный. На него медленно, выруливая на Морскую выезжал мусоровоз КамАЗ. Анна на скорости около 200 км/час прошла на красный, не обращая внимание на стоящие у светофора машины, обойдя их через встречку, на запредельной скорости проскочила тенью мимо кабины выезжающего на перекрёсток грузовика. Харлей Макса, пытавшегося нагнать спортивный байк, едва справляясь с виражом уже не успевал ни затормозить, ни уйти от удара... Обломки от Харлея были разбросаны на 70 метров по дороге, бак вспыхнул факелом и взорвался. Остатки мотоцикла горели, представляя из себя груду искорёженного металла. Тело Максима, как мешок, в неестественно скрученной позе, со следами открытых переломов, оторванной и повисшей на остатках кожаной куртки рукой лежало у обочины, шлем с головой парня оторвался от тела и странным, неестественным образом лежал поодаль от тела владельца... Кровь тягучей расползающейся лужей текла под уклон от его тела по набитой у перекрёстка асфальтной колее. Спустя 10 минут со стороны Петергофа появился чёрный Kаwаsаki, без номеров, с девушкой во всём чёрном за рулём. В чёрном, непроницаемом внешнему взгляду шлеме, едва повернув голову в сторону страшной аварии, как призрак, медленно, не останавливаясь, она проехала мимо дорожного происшествия, за спинами суетящихся вокруг людей, зевак, выбравшихся из своих машин, и проехав участок аварии унеслась на большой скорости обратно, в сторону Ломоносова, уходя в сторону южного берега Финского залива.

Наталья с Машенькой вернулись с прогулки в дом. Дочь побежала в комнату матери, застав её на диване с книгой. Она обняла её за шею, прижимаясь своими розовыми щеками, гладя ладошками лицо Анны, взахлёб рассказывая, как она купалась в реке, играла с ведёрком, лепила и пекла из песка пироги, и что в воде она видела рыб, а стрекозы садились на её яркую панамку, и у них большие переливающиеся зелёные глаза, и она обязательно нарисует ей и этих рыб, и стрекозу, и реку... Анна обнимала дочь, целуя её, это маленькое создание, прижимая дочь к груди, думая, как всё-таки она похожа на своего отца в своём ощущении мира, и на неё внешне и в своих манерах. Чуть позже, пришла Наталья, и стала рассказывать о прогулке с Машенькой, улыбаясь и рассказывая про моменты, которыми полна жизнь маленького ребёнка.

Прошёл месяц. В Питере началась осень. Листья начали опадать, приклеиваясь к мокрому асфальту. Мерседес прокурора ехал в плотном потоке по улице Рубинштейна, пытаясь вырваться на Невский проспект. Справа вдоль тротуара с ним поравнялся чёрный байк с девушкой в блестящем от бликов пасмурного питерского неба, непроницаемом для взгляда чёрном шлеме. Повернув голову в сторону Прокурора, девушка несколько секунд пристально глядела на него, от чего у Василия Харлампиевича возникло чувство беспокойства и панического, неоткуда появившегося страха. Девушка кивнула головой, давая понять мужчине, что они знакомы, от чего его чувство только усилилось, и смутные предчувствия исподволь стали приходить в его голову. Он вопросительно посмотрел на неё, но она отвернулась и перестроилась перед Мерседесом.

На перекрёстке Рубинштейна с Невским проспектом уже моргал зелёный, и вот-вот должен был загореться жёлтый и красный. Водитель хотел нажать на газ и, наконец, вырваться из этой вязкой пробки, но мотоциклистка не стала рисковать, и не поехала на жёлтый моргающий свет, мешая Мерседесу вырваться на проспект. Загорелся красный свет. Водитель выругался, сетуя, что бабы за рулём, это полная дурость и вред всем, а на байках, так вообще гнал бы их всех..., и как менты этим мокрощёлкам дают права, но осёкся, услышав щелчок и белую отметину пулевого отверстия на лобовом стекле со стороны пассажира. Глянув на прокурора, он успел увидеть кровавое месиво на месте его левого глаза и мозги стекающие с подголовника премиальной машины. Больше водитель в этой жизни не увидел ничего.

Загорелся зелёный свет, и девушка на чёрном байке уехала даже не обернувшись на сзади застывший Мерседес с двумя пулевыми отверстиями в лобовом стекле. На одном из чердаков дома по Невскому блеснула бликом закрывшаяся форточка кровельного фонаря. Город куда-то спешил, водители сигналили не уезжающему уже никуда Мерседесу, желая прорваться на просторы проспекта.

Sеrgеy Frееmаn

27.09.2022

(продолжение следует)