Прощай, охламон! (эроповесть) 11 часть

Часть 11

– Ну, вы тут надолго? – Спросила в приоткрытую дверь Клавдия Васильевна мужчин, вытирая о передник мокрые руки, на часы посмотрите, завтра всем на работу, а тебе, Витюш, в дорогу. Давайте, заходите, заждались уж.

В родительской спальне царил полумрак от наброшенной салфетки на зелёный абажур настольной лампы. Широкая постель, с натянутой простынёй и подушками в изголовье белела в сумраке комнаты. Ирина, встав на колено на краю постели, расправляла складки на простыне, разглаживая её морщинки и оттягивая неизбежную процедуру раздевания при своих любовниках. Лёгкий озноб пробегал у неё по спине, вызывая дрожь в руках. Но, вошедшая в комнату мать, скинув с себя домашний халат, перекинула его через спинку кресла, спустила с широких бёдер резинку шелковых трусов, спущенных на ступни ног. Поманив к себе зятя, подставила ему спину, расстегнуть застёжку атласного лифчика, скинув с плеч громоздкие чашки в подставленные ладони Виктора. Подойдя к Василию, она строго глянула на внука.

– Чего Ирка тушуется? Вишь, что стесняется бабёнка, помог бы своей, а то сбежит со страху.

Васька по хозяйски расстегнул на матери халат, помогая стянуть его с плеч. Ирина покорно позволила себя раздеть, поглядывая на мужа, который не спеша раздевался у неё за спиной, примеряясь где ему удобнее расположиться на супружеском ложе. Но Клавдия Васильевна, следуя своему сценарию, пересела поодаль в кресло и предложила дочери расположиться на кровати посвободнее, предоставив себя желанию своих мужчин.

– Твоя, Василий, баба, тебе её и еть, как хозяину, а ты уж Витюш позабавь женщину своим красавцем, чтобы пообвыкла скорее. А как устанет, я подменю её, касатку.

Виктор сел поперёк кровати и потянул Ирину за руку к себе, пригнув её голову к возбуждённому члену, поглаживая жену по свисающей, но всё ещё плотной груди. Васька, приподняв бёдра матери, раздвинул слегка ей колени и, проведя по открывшейся вагине ладонью, вложил в её прорезь пальцы, мягко шевеля ими, нащупывая горошину клитора. Обследовав вагину женщины и заметив влагу на стенках открытой раковины со створками нежной вульвы, он приложил ко входу раскрывшейся полости своего богатыря, не уступающего в размерах отцовскому и толкнул его в глубину влагалища. От чего Ирина сдавленно замычала, уткнувшись подбородком в лобок мужа. Поймав ритм фрикций сына, Ирина, постанывая насаживалась ртом на жилистый член своего любовника на эту ночь.

– Вот и ладно, мои хорошие, – с довольной улыбкой размышляла Клавдия Васильевна, глядя на своих детей. – Со временем и Васька свою жену приучит к этой радости. А мне всё спокойней будет за нашу семью, даже, когда меня не будет с вами.... Однако, далеко вам, мальчики, до Павлушки. Скольких женщин на своём веку порадует парень, лучше его, нам с Иркой, уж не попробовать.

– Васька! Жалеючи долби свою бабёнку, не сильничай попусту, не чужая чай! Чужих, хоть на изнанку выворачивай, а своих беречь надо.

* * *

Не прошло мимо наблюдательного и зоркого глаза Татьяны Ивановны внимание со стороны охранника Сергея к Вере Николаевне. Да и приятная, образовавшаяся полнота в её теле, привела Чекменёву к определённым выводам.

– Вер, чего молчишь? Я не глазливая, могла бы поделиться с подругой, дальше меня никуда не пойдёт, сама знаешь. Только не ври мне. Муж к этому отношения не имеет, Пашка тоже давно не у дел. Тогда ваши дружеские отношения между тобой и этим Серёжей...

– С чего ты, Танюш, взяла, придёт же в голову! – воспротивилась Вера столь последовательным доводам подруги.

– Верк, да дня не проходит, чтобы он с первого этажа не припёрся на третий, без надобности.

– У него работа такая, следить за порядком.

– Не знаю, за чем он у нас следит, но наследил точно. Поздравляю тебя, Верунь! С Вовкой своим, что решила?

– Уже всё давно решила, ребёнок ему не нужен, тем более, чужой. Сергей замуж зовёт, любит меня. Его бывшая, у него дочь забрала, а он мужик семейный. С жильём проблем нет, хоть сейчас в ЗАГС.

– Чем же он был плох для жены?

– Плохими бывают не только мужья, бабы тоже, палец в рот не клади. К другому, сучка, смоталась, ну ушла и ушла, зачем же ребёнка отцу не давать?

– Да уж. Он нашёл, она нашла, борьба за качество пошла. Только с замужеством не тяни, дорогая, бывает, что изменники возвращаются.

– Надеюсь, что, Сергей, не однолюб...

– А про беременность говорила этому не однолюбу?

– Он знает, потому и торопит, чтобы я развелась с Володькой.

– Вот тут он молодец, что торопит свою курочку, а пока законный петушок её топчет, когда захочет. Ты уж определись, подруга, кому тебя топтать. Во! Смотри, идёт твой незаконный петушок с цветочком. Просто умора, . .. эти мне влюблённые!

* * *

С тех пор, как Павел был изгнан из дома и переселился к своей подруге, прошло время, в течение которого, он вышел на работу и принял от коллеги, подменявшего на время пребывания того в больнице, группы студентов первых трёх курсов с нескольких факультетов. К сожалению, не было проведено соответствующей аттестации по нормативам лёгкой атлетики, секции были заброшены, занятия срывались, в связи с пропусками учащихся. Приходилось навёрстывать за короткие сроки, пропущенные занятия, осваивать со студентами, установленные спортивные нормативы. Вновь укомплектовывались команды волейболистов и баскетболистов из первокурсников и второкурсников. Пашка был вынужден задерживаться на работе. Приходил парень домой, порой поздним вечером, что крайне не устраивало Лену. Говорить о полноценном сексе у молодых людей было весьма проблематично, тем более, отсутствие соответствующего питания говорило само за себя. Вегетарианские салатики, наспех приготовленные Еленой с диетическими супчиками, не вдохновляли Павла на сексуальные подвиги со своей избранницей.

Поездка Светланы Аркадьевны в отпуск на зимний курорт, имела далеко идущие последствия и для её племянницы. Та путёвка, которая выпала на долю Светланы Аркадьевны, изначально предназначалась не ей, а дочери главврача Стрельникова Вадима Сергеевича. Но по сложившимся обстоятельствам, девушка не смогла воспользоваться отдыхом на курорте и путёвка, оказавшись в руках Трояновой, пришлась, ей очень кстати. Племянница Светланы Аркадьевны не преминула вопользоваться возможностью прожить этот отрезок времени в обществе Павла, пригласив его, в тот же вечер, к себе. Но это ещё не всё. Попутчиком в соседнем кресле лайнера, был сам Вадим Сергеевич, ещё не старый мужчина, вдовец, схоронивший свою любимую супругу три года назад, чья скоропостижная кончина была вызвана остановкой сердца во сне у себя дома.

– Не чаял я, Светлана Аркадьевна, столь неожиданного соседства, – скупо улыбнулся Вадим Сергеевич, опускаясь в кресло рядом с Трояновой.

– Благодаря профсоюзной путёвке, а заявление на отпуск, Вадим Сергеевич, Вы мне сами сегодня подписали, – учтиво объяснила женщина своё пребывание на борту лайнера Стрельникову.

– Да, конечно, я помню. Надеюсь, клиника без нас осталась в надёжных руках.

– За своё отделение я совершенно спокойна, Вадим Сергеевич.

– В таком случае, Светлана Аркадьевна, не будем забывать, что мы в отпуске. Кстати, к Вам в отделение направлен молодой врач. Способный парень, хорошо бы ему поработать у Вас, набраться опыта. Не стану скрывать, что он мой племянник, хотя у него другая фамилия. Рано или поздно об этом всё равно станет известно, но желательно, чтобы это было не от Вас.

– Можете не беспокоиться. В моё отсутствие у него будет достаточно времени освоиться в отделение. Как его имя?

– Лобачёв Юрий Сергеевич. У него за плечами ординатура и два года стажировки в Германии.

Перспективный товарищ, – отметила про себя Светлана Аркадьевна.

Прослушав инструктаж стюардессы, пассажиры откинулись в креслах и лайнер покатил по рулёжке на взлётную полосу. Перелёт был не долгим. Уже на месте коллеги, взяв такси, прибыли в пансионат ближе к ночи Забронированные номера располагались по соседству на втором этаже пансионата. Поужинать им не удалось, так как столовая была закрыта, но буфет ещё работал. Попутчики ограничились небольшой стопкой бутербродов, пачкой печений и парой бутылок сельтерской, присовокупив к ним бутылку коньяка, купленную Вадимом Сергеевичем. Сидеть в пустом помещение, где уборщица возила шваброй под столами, шумно передвигая пластмассовые стулья по бетонному полу, они не захотели. Забрав с собой скудный ужин, прихватив свои чемоданы, они поднялись на второй этаж. Их одноместные номера находились рядом. Светлана Аркадьевна, на права

х хозяйки, пригласила шефа в свой номер. Общение под скромную закуску и дорогой коньяк несколько затянулось, а утром они оказались оба в одной пастели, прикрытые шерстяным одеялом, под которым не обнаружили на себе не единой детали из нижнего белья.

– Светлана Аркадьевна, не напомните мне, мы вчера успели перейти на ты? – смущаясь, обратился Стрельников к своей соседке.

– Ну если, Вадик, ты даже этого не помнишь, то мне остаётся отнести твоё пребывание в моей пастели, как нелепую случайность, в результате чрезмерного употребления алкогольных напитков.

– Значит успели, – сумел понять Стрельников из объяснения соседки. – Надеюсь, это не походило на злоупотребление своего служебного положения в личных целях.

– Не беспокойся, Вадик, всё было по обоюдному согласию и без принуждения с твоей стороны. Ты действительно не помнишь и о всём прочем мне лучше не вспоминать? Я уже полчаса, напрягаю свою память, вспоминая подробности прошедшей ночи. Но могу тебя успокоить, как мужчина ты был на высоте.

– Пожалуй, Светочка, эту часть нашего общения я вспоминаю более отчётливо... Принимая во внимание время отсутствия у меня. .. подобных отношений с женщинами, то вполне мог учудить без нормальной закуски.

– Всяк бы так чудил, Вадим Сергеевич, ну к этому мы вернёмся позже. А теперь стоит поспешить на завтрак. Светлана Аркадьевна, не смущаясь присутствия своего любовника, выскользнула из под одеяла и не спеша стала одеваться.

Только сейчас, при дневном освещение, Вадим Сергеевич смог по достоинству оценить превосходную фигуру своей коллеги. Под его пристальным, изучающим взглядом, Светлана Аркадьевна ощутила лёгкое волнение внутри себя и, вопросительно взглянув на своего ночного гостя, она молча стянула с бёдер трусики, отбросив их в сторону, вернулась в постель к Вадиму Сергеевичу.

– До обеда у нас ещё много времени, Вадик. Постарайся, чтобы я не пожалела о пропущенном завтраке.

* * *

Айгуль, тебе рожать скоро, а всё на работу ходишь. Куда только твоя хозяйка смотрит? У нас родильного отделения в клинике нет. Доиграешься, ребёнка хочешь потерять? – Возмущалась Татьяна Ивановна, глядя на округлившейся живот Айгули, – ты на УЗИ когда в последний раз была?

– Татьяна Ивановна, со мной всё в порядке. Мне ещё неделю ходить, ради Бога не беспокойтесь.

– Что УЗИ показало, мальчика или девочку? – не унималась женщина.

– Мальчика, оно там такое показало, что ошибиться невозможно, – всполаскивая руки под краном успокоила Айгуль Татьяну Ивановну.

– Верка двойню ждёт, едва ноги передвигает, – сообщила Чекменёва. – Сергей её из дома ни на шаг не отпускает. На той недели получила развод со своим Хинштейном. Сергей уговаривает её расписаться, чтобы дети родились уже Пружинкиными.

– И кого они ждут? – тяжело садясь в кресло, спросила Айгуль.

– Одна точно девочка, а пол второго ребёнка определить не удалось, прильнул к сестре, явно будет мальчишка.

– Повезло Вере, сразу двоих родит, а почему мальчишка?

– Мужики всегда за баб прячутся. Твой не объявлялся, он хоть знает, что у него будет сын?

– Он ничего не должен знать, Татьяна Ивановна.

– Твоё дело, Айгуль. Но я бы на твоём месте...

Но их разговор прервали.

– Извините, Татьяна Ивановна, когда моё ближайшее дежурство, – обратился к Чекменёвой молодой врач, подошедший к стойке поста.

Медсестра, оглянувшись на вывешенный на стене график дежурств врачей, провела пальцем по списку фамилий.

– Лобачёв, – остановилась она на фамилии врача, – среда, Юрий Сергеевич.

– Благодарю Вас, Татьяна Ивановна, хорошо не суббота. А с Вами, Айгуль, мы за три недели и двух слов не сказали друг другу.

– Как-то не привелось... Но через неделю и одного слова не скажите. Мне рожать скоро.

* * *

Как-то вечером, Наталия Лукинична, дождавшись с работы Айгуль, ужиная с ней на кухне, завела разговор о том, что пора подумать о приданном для новорожденного. Девушка закивала головой, соглашаясь со старушкой.

– В выходные схожу в «Детский мир» и посмотрю что-нибудь для мальчика. Приценюсь к коляске, выберу подешевле кроватку.

– С кроваткой и не думай. После Павлушки осталась, думала ребята ещё соберутся, да вот не собрались... В кладовке у стеночки разобранная стоит. Вот коляску уже давно отдала, да сейчас получше делают и цены приличные. А на подгузники тратиться незачем. У меня рулон марли припасён, нашью на машинке, надолго хватит. В хлопок ребятёнка завёртывать полезнее, чем в эти бумажные фантики. Да и распашонки остались, а когда в поликлинику, можно прикупить парочку на выход. Устала, девочка, поди спать хочешь, ступай, милая, ложись, отдохни. Если что нужно, стучи в стену, услышу.

– Я только посуду помою, бабусь, и рабочий халат на сменку поглажу, – предупредила Айгуль.

– Сама помою и поглажу, а ты, девонька, ступай спать. Не дело в твоём положение столько работать. Без твоих заработков проживём, как только тебя с работы не гонят в декрет?... Будь послушной девочкой, не расстраивай бабушку.

Наталия Лукинична погладила Айгуль по голове и поцеловала в прямой пробор тёмных волос, помогая ей встать со стула. – Иди Гуленька, иди милая.

Лёжа под одеялом, Айгуль обнимала заметно округлившийся живот, шепча перед сном вечернюю молитву на здоровье, ещё не рождённого сына.

* * *

За прошедшие месяцы Пашка, с разрешения Наталии Лукиничны, изредка наведывался к старушке. В комнату Айгули она его не пускала.

– Нечего тебе туда заглядывать, проглядел девку. Девочка, она аккуратная, а вдруг трусишки оставила где, зачем смущать Гулю. Узнает, что заходил к ней в комнату, расстраиваться будет. Нет уж, в свою комнату заглядывай, а к ней не разрешаю.

К тому времени в комнате Айгуль уже стояла собранная кроватка и детская ванночка для купания ребёнка. Не будь там этих вещей, Наталия Лукинична не стала бы возражать, против того, чтобы Пашка взглянул на идеальный порядок в комнатке Айгуль.

– Как живёшь со своей?... Что-то исхудал, не кормит тебя, поди. Детей не наделали ещё?

Пашка пожал плечами, – Не, бабусь, какие дети, мы даже не женаты...

– Когда это тебя останавливало, Паша?

– Да я, может, бесплодный, пока претензий ко мне не было.

– Дурочки не нашлось, которая от тебя захотела бы дитё. Идём на кухню, поешь чего-нибудь домашнего.

– Дома, бабуль, поем... – попробовал отказаться внук.

– Коли пришёл ко мне, порядки знаешь, не ломайся, чай не чужие. Руки мой и садись.

– Бабуль, я оставлю тебе немного деньжат... – неуверенно начал Павел.

– Пока не требуется, нам с Гулей хватает. Моя пенсия, её зарплата, проживём без алиментов. Тебе самому пригодятся. Твоя, видать, всё на себя тратит. Как ушёл в своих майках, так и по сей день в них ходишь. Ешь, я не оговариваю, у вас свои порядки в доме, что мне в них нос совать, говорю, что другие видят.

Уже в дверях, Наталия Лукинична, сунула Пашке болоневую сумку с двухлитровой банкой фасолевого супа и коробкой котлет, уложенных на жаренную картошку с зелённым лучком.

– Сумку в другой раз принесёшь.

На категоричный отказ Пашки, взять бабкину готовку с собой, Наталия Лукинична только грозно сдвинула брови и строго изрекла.

– Не последнее отдаю. К вечеру чего-нибудь сварю. Соберёшься ко мне, заранее позвони, по дороге хлеба купишь, если потребуется. Ступай, Павлик, мне Гулю вечером кормить, готовить пора.

– Как у ней, парня не завела ещё? – Осторожно поинтересовался Пашка.

– Не до парней Гуле, дел и без них полно. Но к зиме заведёт, уж я на неё насяду. Нечего старым жить, не вдова, слава Богу. В её положение мужик до зарезу нужен.

Пашка обнял Наталию Лукиничну и поцеловал её морщинистое лицо, погладив сухонькое плечико старушки.

Из комнаты раздался телефонный звонок, закрыв за Павлом наружную дверь, Наталия Лукинична поспешила взять трубку. Звонили из родильного дома, куда была срочно доставлена Айгуль. На работе у ней отошли воды и на скорой её привезли в ближайший роддом, где она благополучно родила здорового мальчика.

– Господи! Деточки мои, с внуком вас, родненькие! – перекрестившись на старую икону Николая Чудотворца, прошептала Наталия Лукинична дрожащими губами.

Продолжение следует