Одиночество Кэролайн. Часть четвёртая

Часть четвёртая.

Дети были в восторге от предстоящей поездки, собирали себе одежду на неделю, болтали и пели песни в машине всю дорогу из города. Кэролайн знала, что они счастливы, потому что едут к отцу, но у нее тоже было хорошее настроение. Это казалось праздником для всех них, и у нее уже давно не было возможности насладиться общением со своими детьми. Это было глупо, но ей не терпелось увидеть квартиру Джека, и она надеялась, что он будет более расслаблен на своей территории. Если бы они могли, хотя бы стать друзьями, она пробилась бы через его обиду, и, приложив все усилия, нашла бы способ восстановить отношения. Они всегда наслаждались обществом друг друга, так почему бы не сделать это снова?

Движение на дороге было ужасным и они пару раз сворачивали не туда, так как автострада была закрыта из-за аварии, и вдобавок шел дождь. К тому времени, когда они нашли место для парковки возле университета, дети были раздражены и хотели есть, а она была напрочь измотана.

— Нам нужно где-то отдохнуть и перекусить пока не вернётся Джек, — предложила она детям, которые уже выскочили из машины и спешили показать ей кампус.

— Там работает папа, — сказала Эми, стоя на площади и с гордостью указывая на здание гуманитарного факультета из стекла и бетона.

— Пойдем в кафе, — предложил Бен. — Папа говорит, что там делают хорошие гамбургеры с шестью видами начинки, и неплохая жареная картошка. И у нас еще не было возможности попробовать их гамбургеры.

Он повел их в кафетерий, где стоял постоянный шум; преподаватели и студенты быстро перекусывали, здоровались с друзьями и останавливались поболтать возле столиков друг друга. В конце концов, они нашли свободное место, и Кэролайн отправила Джеку сообщение, чтобы он знал, где их найти. Она надеялась, что он долго не задержится, потому что они все хотели есть, дети раздраженно пинали друг друга под столом и оглядывались на бесконечную вереницу людей в надежде увидеть Джека.

— А вот и Хейзел, — сказал Бен, внезапно выпрямляясь на стуле.

— Привет, Хейзел. Держу пари, ты брала себе суп, а не гамбургеры, — крикнул он.

Она разговаривала с какой-то женщиной, но повернула голову и улыбнулась, и осторожно взглянула на Кэролайн, когда подошла к ним.

— Привет, Бен. Привет, Эми. Надеюсь, вы хорошо проводите выходные. Еще несколько лет, и вы сможете приходить ко мне на лекции. Это не то место, если вы хотели немного отдохнуть, — добавила она, обращаясь к Кэролайн.

— Хейзел - папина девушка, — объяснил Бен своей матери.

— Вообще-то нет, — ответила Хейзел. Но чтобы это не прозвучало укоризненно в адрес Бена, она добавила: "Но я помню, что у нас был отличный пикник у реки, когда я принесла свой суп, а ты учил меня играть в футбол".

— Но ты заботишься о том, чтобы папе не было одиноко, — сказала Эми.

Никто не знал, что на это ответить, и Кэролайн, в конце концов, сказала: "Я должна представиться. Я жена Джека, а это мои дети. Вы с ним вместе работаете?"

— Не совсем. Мы скорее конкуренты. Да мы на одном факультете, но с несовместимыми образовательными и педагогическими амбициями. Он из числа тех придурков, кто требует больше исключительно мужланских учебных программ, где рассказывается о триумфах великих мужиков.

Кэролайн просияла.

— Значит, вы не друзья? Джек действительно очень серьезно относится к своему предмету.

— Джек не говорил мне, что он женат, а я не лезла не в свое дело. Я надеюсь, что Бен и Эми думают обо мне как просто о друге. Нам было интересно вместе.

— Пожалуйста, присядьте. Это трудно объяснить, но я беспокоюсь за Джека и не знаю, что происходит. Если возникло недоразумение, то я думаю, что это моя вина. Я бы не хотела, чтобы вы плохо относились к Джеку.

Хейзел не выглядела счастливой, но пододвинула стул от другого стола и села немного в стороне, лицом к Кэролайн.

— А что насчет еды? — с надеждой спросил Бен.

— Сейчас всё закажем, — сказала Кэролайн и начала рассказывать Хейзел историю о том, как Джек бросил работу в банке, чтобы закончить диссертацию, и как она восхищалась и поддерживала его стремление, несмотря на финансовые трудности и постоянные разъезды. Хейзел выглядела мрачной, прижимая сумку к груди, а дети сидели молча, наблюдая за двумя женщинами.

Кэролайн объясняла, каким волевым и непреклонным может быть Джек, когда он, наконец, подошёл и встал рядом со столиком, не зная, что делать.

"Папочка!" Эми вскочила на ноги и обняла его за талию. Он наклонился и поцеловал ее, а затем взъерошил волосы Бена.

— Я хочу услышать, как прошел футбол и стоял ли ты на воротах?

— Шесть ноль. Мы разгромили их, и тренер сказал, что я сыграл безупречно.

Женщины уставились друг на друга, а Кэролайн наполовину приподнялась, чтобы присоединиться к поцелуям. Но Джек перешел на другую сторону стола и сел на стул между детьми.

— Джек, я рада тебя видеть, — сказала она, улыбаясь, но увидела, что он смотрит на Хейзел. — Мы с Хейзел как раз знакомились друг с другом. Должно быть, это так интересно работать среди всех этих умных людей.

— Надеюсь, вы хорошо доехали. Утром на автостраде может быть оживлённо, — ответил он.

Наступила тишина, и он посмотрел на каждую по очереди. Внезапно он встал.

— Кажется, я прервал разговор. Будет лучше, если я оставлю вас, женщин, сплетничать. Дети, вы идете со мной?

— Но мне обещали гамбургер, — запротестовал Бен.

— Я иду с папой, — сказала Эми и схватила его за руку, когда он начал уходить.

— Возможно, я смогу съесть гамбургер в другой раз, — сказал Бен и поспешил за ними.

— Ну, это было точно подмечено, — сказала Хейзел и вздохнула. — Скажите мне, Кэролайн, почему Джек решил переехать в Брайтон? Вы расстались - я имею в виду, вы решили жить раздельно?

— Это Джек так сказал? На самом деле, это не совсем так. Может, выпьем кофе?

*****

Выглянуло солнце, и Джек повёл детей на набережную, где они взяли по большому бургеру с картошкой в киоске на открытом воздухе, настороженно следя за кружащими чайками. Еда не очень вкусная, но все наелись, и никто не жаловался. Он был расстроен встречей в кафетерии и знал, что дети тоже расстроены от того, что их день не оправдывает ожиданий, потому что им нравится, когда их родители вместе с ними.

Джек написал Кэролайн, чтобы предупредить ее, куда они пошли, и после еды прогуливался с детьми по набережной. Бен заметил поле для безумного гольфа, где мяч пролетает по миниатюрным мостам, через туннели и попадает в пасти нарисованных монстров. Его это заинтриговало, и он стал настаивать, чтобы они сыграли. Джек согласился, и они начали собирать мячи и клюшки, ожидая удара на первой лунке. Бен серьезно относится к игре, планирует свои удары, но в основном бьёт слишком сильно. Джеку приходится помогать Эми, протягивая руки через ее плечи и держа вместе с ней клюшку. После нескольких первых неудачных попыток им становится очень весело, они бросают Бену серьезный вызов, но на последней лунке он побеждает. Разгоряченные, они оглядываются по сторонам в поисках мороженого и обнаруживают Кэролайн, сидящую на скамейке и наблюдающую за ними.

— Вы выглядите такими счастливыми. Мне нужно было немного отдохнуть, и я просто смотрела, как вы играете, — объясняет она. — Джек, мне жаль, что так получилось. Это была случайность, и я не хотел тебя расстраивать. Я не была готова к встрече с Хейзел, и мне тоже было неловко.

— Нет проблем. Это не твоя вина. Мы хорошо провели время без тебя. Я только принесу детям мороженое. Они хотят сходить на пляж.

Они садятся на гальку в верхней части пляжа, дети снимают обувь и носки и бегут вниз к морю. Кэролайн сидит рядом с Джеком на сложенной куртке и прикрывает глаза от солнца, чтобы видеть, как дети плещутся в волнах.

— Я знаю, что ты уже отказался от нашего брака, не так ли, — говорит она. — Полагаю, ты хочешь развода, но мне очень жаль детей. Совершенно очевидно, что Хейзел заинтересована в ваших с ней отношениях.

Джек тщательно обдумывает, прежде чем ответить.

— Да, развод - это неплохая идея.

— Я рассказала Хейзел про Дэмиена и ясно дала понять, что хочу сохранить наш брак. Думаю, ей было трудно принять мою точку зрения. Если хочешь знать, она на твоей стороне. Но я не отпущу тебя. Я буду бороться с ней до конца.

— Ей не нужно знать грязные подробности нашей жизни.

— Я хочу быть уверенной, что она правильно всё поняла, и что я не позволю тебе уйти.

— Ты думаешь, у тебя это получится? Да ты права, мы закончили, и я рад, что ты, наконец, это поняла. Мы закончили в тот момент, когда ты ушла от супружеской жизни. И я действительно хочу развестись, но сейчас это не первоочередная задача. Гораздо важнее устроить так, чтобы на детях это не отразилось. Я пытаюсь мыслить здраво, и поступать так, как для них будет лучше, и думаю, что им будет лучше остаться со мной ещё на неделю в следующем семестре. На территории кампуса есть хорошая школы и интересные кружки после уроков. В любом случае, моя работа более гибкая, чем твоя.

— Ты решил забрать их у меня?

— Речь идет о них, а не о тебе. Подумай о том, что лучше для них.

— Тогда, я останусь совсем одна.

— У тебя есть Дэмиен. Поезжай к нему. Хоть раз подумай о ком-то, кроме себя.

— Не издевайся надо мной. Пожалуйста, Джек, я хочу, чтобы ты подумал еще раз. Мой роман с Дэмиеном должен был случиться. Я была бы трусихой, если бы отвернулась от его предложения любви. Мне было суждено пройти через это, и я знаю, что всё сложилось не очень хорошо, но не наказывай меня за попытку. Теперь мы можем вернуться к тому, как было раньше. Я усвоила свой урок.

— Я тоже. Я не хочу жить с женщиной, которая предает меня, ради собственного удовлетворения. Я не стану этого делать, даже ради детей. Всё должно быть по-другому, я заслуживаю лучшего отношения.

— Я никогда не предавала тебя...

— Даже сейчас ты не разочаровалась в Дэмиене, а просто перестраховываешься, продолжая оправдывать свои поступки. Ты все еще думаешь, прежде всего, о себе, а не о детях, и никогда не задумывалась, как твои действия повлияют на других. И не важно, было ли это сделано из-за легкомыслия или глупости. Если я женат, я должен уважать свою жену. Ты интересная, сексуальная и с тобой приятно общаться - это все то, что заинтересовало меня с самого начала, но сейчас я не могу относиться к тебе с уважением. Это не упрёк, возможно, ты действительно ничего не можешь с собой поделать. Просто я знаю, что мне с тобой будет плохо, и ты можешь принести мне только ещё больше страданий, если я останусь с тобой в браке. Тебе нужно предупреждать людей держаться подальше ради их собственной безопасности.

Не выдержав, она расплакалась, а когда дети бросились к ним, встала и убежала по ступенькам на набережную, чтобы они не видели ее слез. Дети этого даже не заметили, они наслаждались пляжем и прибежали позвать Джека пойти посмотреть на найденных ими мертвых медуз. Он ушел с ними.

Как только они вернулись в кампус, Кэролайн сразу же уехала домой, даже не посмотрев новую квартиру Джека.

На следующее утро Джек приготовил завтрак с беконом и яйцами, и пока Бен и Эми ели, они обсуждали, как провести сегодняшний день. Джек пытался распланировать день так, чтобы и дети хорошо провели время, и в то же время, чтобы он успел поработать над заметками для встречи в понедельник с профессором по поводу его исследований. Они сидели за столом и заканчивали есть, когда раздался звонок в дверь, и Джек с удивлением обнаружил на пороге Хейзел. Она улыбнулась и вынула руку из-за спины, чтобы подарить ему одну красную розу.

— Разве не так поступает мужчина, чтобы показать своей возлюбленной, что он раскаивается? Джек, это знак того, что я чувствую, и что мне очень жаль.

Джек берет розу, не зная, что делать.

— Ты же не любишь подарки.

— А ещё у меня нет привычки, признавать свои ошибки или дарить мужчинам розы, но, тем не менее, я здесь. Можно войти? Пожалуйста, скажи, что ты не сердишься, и мы можем начать все сначала.

— Я скорее удивлен, но, конечно, ты можешь войти. И я держу пари, что тебе хочется увидеть детей.

— Джек! Мне очень жаль. Я совершила большую ошибку и хочу, чтобы ты простил меня и позволил мне все исправить. Я больше не стану делать тебе больно.

Она обняла его и поцеловала, а затем пошла на кухню, здороваться с детьми. Бен очень рад ее видеть, и позволяет поцеловать себя.

— Я видел, как ты целовала папу, значит ты папина девушка. Я всегда это знал.

— Ты не можешь этого знать, пока мы тебе не скажем, — ответил Джек смутившись. — Это все равно, что дразнить мальчика в классе, говоря, что ты видел, как он целовался с девочкой, когда ты знаешь, что им могут не понравиться твои слова.

— Но мы видели вас вместе в кровати, — говорит Эми. — Значит, Хейзел должна быть твоей девушкой.

— Это была ошибка.

— Позволить вам увидеть нас, было ошибкой, но то, что мы с вашим папой были вместе - это ошибкой не было, — говорит Хейзел. — Иногда мой мысли витают в облаках, и я не всегда могу поступать разумно, но в тот раз, когда мы были с вашим папой, я по-настоящему нуждалась в нём. Эми, у тебя замечательный отец. Джек был рядом, когда мне нужна была его помощь, но я оттолкнула его, когда он пришел ко мне, чтобы я поддержала его. И я себе этого никогда не прощу.

— Конечно, мой папа замечательный, — рассудительно говорит Эми. — Он хорошо читает сказки и знает, что означает каждое слово.

— Я уже не ребенок, — говорит Джек. — И пришёл тогда, чтобы провести с тобой время, а не в поисках поддержки. Но ты придерживалась своих принципов и убеждений, и это хорошо. Просто наши принципы не сходятся. Позавтракаешь с нами?

— Это яичница с беконом, — говорит Эми. — Тебе нечего есть, кроме помидоров.

— Помидоры тоже пожарены вместе с беконом, — предупреждает Джек. — Мы не ожидали, что с нами будет завтракать веган, а мне нравится, когда дети едят плотно.

— Я буду только кофе. Но может, мы сначала сядем?

Джек садится на стул, а она садится к нему на колени, обнимает его за шею и вызывающе целует.

— Фу, — говорит Бен.

— Нам лучше уйти. Наверно, они не хотят, чтобы мы были здесь, — говорит Эми.

— Нет! — протестуют оба взрослых.

— Я буду вести себя прилично, — говорит Хейзел, — но я должна была показать вашему папе, как я к нему отношусь. Иногда я бываю идиоткой, и я была ею на этой неделе. Я только надеюсь, что Джек сможет меня простить.

— Папа понимает меня, когда я нечаянно сделаю что-то плохое, — говорит Бен. — Он всегда прощает меня. Но не стой рядом, когда он сердится. Это страшно, когда он кричит.

— Бен!

— Вот, понимаешь, о чем я?

Джек чувствует себя лишним, когда Хейзел берет на себя обсуждение того, что делать в течение дня, и снова становится частью его семьи, как будто никуда не уходила. Он не может понять, что происходит, но не хочет ее отвлекать. Неужели все вдруг стало хорошо? Этого не может быть, и он все еще сердится на нее за то, что она оттолкнула его. Но он рад, что она здесь, и не может оторвать от нее глаз.

— Передумала, когда увидела, что я дружу с проректором?

Она смотрит на него, проверяя, серьезно он говорит или нет.

— Размечтался. Я здесь постоянный преподаватель с докторской степенью, а ты - простой аспирант с несколькими часами лекций для первокурсников. И меня не впечатляет, с кем ты общаешься, особенно если это связано с подлизыванием к начальству. Но в своём костюме ты выглядел просто сногсшибательно.

Они по-дружески препираются, и оба начинают расслабляться. Джек уже представляет, как вскоре уложит Хейзел в постель, и с удивлением замечает, какими довольными вдруг стали его дети. Может быть, это потому, что у них есть какой-то инстинкт распознавания добрых отношений?

Было решено, что они отправятся в Уиттеринг, куда они собирались в день смерти отца Хейзел. Джек сможет спокойно поработать на пляже, а она будет присматривать за детьми. И его не покидало ощущение, что их расставание с Хейзел, было всего лишь сном. Они набрали еды для пикника, а когда все было готово, заехали в дом Хейзел, чтобы взять пляжный зонт и коврик, на котором можно посидеть. День выдался солнечным, и было довольно жарко.

Они нашли прекрасный песчаный пляж, совсем не оживленный, где Джек устроился со своим ноутбуком, а дети играли с ведрами и лопатками. Вместе с Хейзел они начинают строить замок из песка, а Джек отключается от всего, даже от стройного тела Хейзел в очаровательном бикини, и в течение часа концентрируется на работе. Хейзел усаживает всех обедать, после чего Джек по очереди играет в бадминтон со всеми, включая Хейзел, которую обыгрывает даже Эми, настолько она плоха. Затем он снова работает, но, уже поглядывая на детей, а Хейзел загорает на покрывале, прикрыв глаза. Пока дети заняты защитой своего песочного замка от наступающего прилива, Джек и Хейзел целуются, и это похоже на сон.

— Джек, ты женатый мужчина, у тебя есть дети, а я у меня нет никого опыта. Я всю жизнь много работала, и у меня никогда не было времени на любовь. Все это для меня ново, и мне приходится учиться справляться со своими чувствами. Я была сама не своя, когда говорила такие вещи о тебе. И ты был прав, в ситуации с Дэмиеном ты отстаивал свои убеждения, а не мои. Я не имела права судить тебя, и позволила своим чувствам влиять на мое суждение. Я никогда не испытывала таких чувств к кому-либо ещё, и я защищалась, убедив себя, что не должна доверять своим чувствам.

— Потом твоя жена рассказала мне, что она с тобой сделала, и все, о чем я могла думать, так это о том, какое жестокое обращение ты пережил, и как тебе должно было быть больно. И мне стало плохо от одной мысли, что я сделала еще хуже. Поверь, мне не потребовалось много времени, чтобы понять, кто из вас поступил неправильно. Потому что я вижу, как ты относишься к своим детям, и насколько ты терпелив с Кэролайн, даже, несмотря на все, что она с тобой сделала. Ты сначала думаешь о других и только потом о себе. Я должна была довериться своим чувствам к тебе, но не могла в них признаться. И я не могла просто придти и извиниться. Я боялась того, что ты можешь сказать, боялась, что ты оттолкнешь меня, боялась снова совершить ошибку.

— У меня, конечно, и раньше были парни, но они никогда ничего не значили. Они подтверждали все, что я думала, что знаю об отношениях – безумных, мазохистских, опасных и заканчивающихся всеобщими проблемами. С тобой оказалось всё по-другому, но я продолжала держаться за свои глупые идеи, как нужно себя вести, чтобы показать, что я могу быть сама по себе, и мне не нужны все эти глупости. Я была слепа и глуха к тому, что происходило прямо передо мной. Какая же я дура.

— Послушай, Джек, я буду с тобой откровенна. Я пришла сегодня только потому, что люблю тебя. Это чертовски неловкое чувство, потому что оно постоянно ставит меня в неловкое положение. И, похоже, я до сих пор не смогла признаться себе, что люблю тебя. Ты же видишь, как мне трудно сказать тебе это, но я должна знать, что ты чувствуешь. Если это тебя смущает, и ты жалеешь, что вообще меня встретил, так и скажи. Я не люблю путаницу. Я хочу знать, могу ли я на что-то рассчитывать.

Джек потрясен, и молча, слушает это признание в любви, понимая, что должен быстро собраться с мыслями.

— Знаешь, я так же сентиментален, как девятилетняя девочка вроде Эми, и ту розу, которую ты мне сегодня подарила, я спрячу в свой экземпляр "Капитала", где её точно никто не найдет, и она останется у меня навсегда.

Джек начинает её целовать, вытирая слезы с ее щек.

— Ты же у меня умница, и ты прекрасно знаешь, что я люблю тебя, и ты должна была понимать моё замешательство. С одной стороны, я не могу поверить, как мне повезло встретить тебя, но я всегда беспокоился, что каким-то образом, по крайней мере, частично, в том, что случилось с Кэролайн, есть и моя вина, и я не тот человек, который достоин любить тебя. И я боюсь, и не без оснований, что это всего лишь сон, и ты исчезнешь так же внезапно, как и появилась. Кроме того, я все еще женат на Кэролайн, что создаёт нам определенные затруднения, я беспокоюсь о детях, я беспокоюсь о своей работе и своих исследованиях, и я переживал, что просто не выдержу этого всего. Иногда мне казалось, что сейчас не самое подходящее время для того, чтобы влюбляться.

— Но теперь я знаю, что справлюсь, и у меня больше нет никаких сомнений. Я больше переживал за тебя, поскольку я доверяю своим чувствам, и я знаю, что люблю тебя. И ещё я очень счастлив. Я хочу крепко прижать тебя к себе и никогда не отпускать.

Он тут же выполняет свою угрозу, и они целуются и ласкают друг друга, пока не поднимают виноватые глаза, чтобы убедиться, что с детьми все в порядке. Замок из песка затоплен, и вода уже почти у их ног. Дети перебрались в другое укрепление и яростно копают песок, чтобы укрепить стены от наводнения. Никогда еще солнце не светило так ярко, море никогда не выглядело таким красивым, а золотой пляж таким умиротворяющим.

*****

Причин для осторожности больше не было, поскольку Кэролайн была дома одна, но все же ей показалось как-то неправильно, когда она звонила Дэмиену по домашнему телефону. Она решила предложить ему встретиться в Лондоне. Все лучше, чем проводить выходные в одиночестве.

— Дэм, это я, Кэролайн. Надеюсь, у тебя все хорошо. Как ты относишься к тому, если я приеду в Лондон в субботу или воскресенье? Мы могли бы сходить на какой-нибудь спектакль, поужинать вместе, ну, ты понимаешь. Что скажешь? Мы же всегда об этом мечтали.

Последовала пауза, прежде чем ее любовник ответил.

— Послушай, Кэролайн, я не думаю, что это хорошая идея. Я был очень занят с тех пор, как мы разговаривали в последний раз. Угадай, чем? На новой работе меня продержали всего неделю. Проклятие чужой жены ставшей моей любовницей снова меня настигло. Кто-то позвонил моему боссу и рассказал ему о причине моего ухода с прежней работы. Даже отправил ему электронное письмо твоего засранца мужа в качестве доказательства того, что я не гожусь представлять моего нового и всеми уважаемого работодателя. Мне сказали, что мое трудоустройство отменено, потому что я не указал всю необходимую информацию в своем заявлении. Мне дали месячную зарплату и сказали, что мне ещё повезло, что я ее получил. Так что у меня нет больше работы. Я на пособии, и у меня нет лишних денег, чтобы разбрасываться на любовниц с высокими требованиями. Я лучше сниму какую-нибудь дешевую шлюшку.

— Это ужасно, Дэм. Это просто кошмар.

Кэролайн не знала, как реагировать на это неожиданное развитие событий.

— И я готов поспорить, что твой дерьмовый взломщик и драчун муж обмочил штаны от восторга. Давай посмотрим правде в глаза, Кэролайн, от тебя одни проблемы. Ты похожа на неуклюжего дурачка в тех глупых комедиях, который заходит в магазин и оставляет после себя хаос и разрушения.

— Послушай, Дэм, мне очень жаль, что так получилось. Что если я еще раз попробую заставить Джека признаться в том, что это он написал письмо?

— Ты издеваешься? Зачем этому психопату делать хоть что-то, чтобы помочь своей такой верной и любящей жене, особенно если это касается ее любовника? Попробуй хоть раз в жизни подумать мозгами.

— Просто я стараюсь оставаться позитивной, и у меня есть отличная идея. А что если ты приедешь сюда. Я бы что-нибудь приготовила, и мы хорошо проведём время. И не нужно тратить деньги. У меня тоже была напряженная неделя, так что нам обоим будет полезно побыть дома, и можно было бы посмотреть какие-нибудь фильмы.

— Приехать к тебе домой? Ты меня держишь за дурака? Что, по-твоему, мы будем делать? Обниматься в твоей гостиной и смотреть DVD? Ты говоришь так, как будто я тебя не знаю, и не знаю, что между нами будет. В итоге, мы окажемся в постели. Вот что произойдёт.

— Но, между нами же есть нечто большее, гораздо большее.

— Мы с тобой окажемся в постели, а твой психованный муж узнает об этом, явится и вытащит меня из дома за яйца. Потом ты, наверное, сядешь с ним и посмеешься над этим.

— Джека здесь нет. Теперь, когда у него есть дети, ему все равно, что здесь происходит. Будь со мной, и мы позаботимся друг о друге. Не бойся, Дэм, мы справимся.

— Правда в том, Каролина, что ты не тот человек, к которому я бы обратился за помощью, когда у меня возникнут проблемы. С каких это пор ты заботишься о ком-то, кроме себя? Если ты к кому-то хорошо относишься, то это только потому, что тебе что-то нужно. Ты не из тех, кто может поддержать в трудную минуту. Я всегда думал, что твой муж, должно быть, святой, раз терпит твои выкрутасы и измены. Давай говорить прямо, с тобой хорошо только трахаться, и точка.

— Я не знала, что ты так к нам относишься, — сказала Кэролайн. — Ты хочешь сказать, что между нами никогда ничего не было, кроме секса?

— Разумеется, не было. Все остальное это были твои наивные фантазии, привносящие немного волнения, чтобы неделя прошла быстрее. Мы просто встречались и трахались. И меня это вполне устраивало, это всё, что мне от тебя было нужно. Но тебе хотелось верить, что между нами есть нечто большее, что ты играешь роль некой grаndе hоrizоntаlе (куртизанка, проститутка, фр.) и думаешь, какая ты талантливая актриса, счастливая от того, что я потакаю тебе, как примадонне, и оплачиваю счета.

— Это низко с твоей стороны, Дэмиен.

— Может и низко, но зато это правда.

Некоторое время они молчали. Затем Кэролайн спросила: "Ты хочешь сказать, что все кончено?"

— Заметь, что ты это сказала, а не я. Я беден, раздавлен, побит, разорен и полностью уничтожен. Моя жизнь уже не может быть хуже, чем сейчас. Это была всего лишь идиотская интрижка, и теперь я вынужден влачить жалкое существование. Нищета не очень сексуальна, и прямо сейчас я предпочел бы оказаться в постели с анакондой, чем иметь дело с твоими плотоядными повадками. Уходи с удовлетворением от осознания того, что затащила меня в сточную канаву вместе с собой.

Кэролайн плакала до тех пор, пока не легла спать, это были простые и незамысловатые слезы жалости к себе. Засыпая, она думала о том, как ей следовало бы ответить Дэмиену. В основном это были разные вариации на тему: "Ублюдок, ты позволил мне думать, что любишь меня, но все это время ты лгал". Но лёжа одна в постели, которую она так долго делила с Джеком, эти слова сбивали ее с толку. Вместо удовлетворения от обвинения Дэмиена она слышала, как Джек использует те же слова против нее. Это было неправдой, она всегда любила Джека, но то, что он увидел, было предательством, и она слышала эхо своих собственных слов: "Ты позволила мне думать, что любишь меня, но все это время ты лгала".

На следующее утро она проснулась с энергией, необходимой для того, чтобы взять ответственность за свою жизнь. Она написала список того, что должна исправить. Это был длинный список, но писать его было приятно. Первой проблемой в списке, потому что она была самой насущной, были деньги. Существовало очевидное решение проблемы ее бедности – это продать дом и найти жилье подешевле. Она поговорит с Джеком; сюда он уже не вернется, и у него нет причин возражать.

Потом были дети. Они сейчас были с Джеком, но должна ли она отпустить их в школу в Брайтоне? Конечно, она хотела, чтобы они были с ней, она ненавидела оставаться одна, она ненавидела, когда они были далеко от нее, и с мамой всегда должно быть лучше. Но она знала, что они предпочитают быть с Джеком и что его стойкий и надежный здравый смысл - это то, что им нужно. В одиночку она с трудом справлялась с изнуряющим графиком: отвозить их в школу, забирать, готовить еду и укладывать спать. Она испытывала стресс и вызывала ненужные конфликты и ссоры, особенно вечером, когда все они были уставшими. Они обвиняли ее в том, что она прогнала Джека, и были ещё слишком малы, чтобы можно было объяснить им истинное положение вещей.

Отдых наступал только тогда, когда дети были с Джеком. Джек был прав; она не должна ставить свои потребности выше детей. Она отрицала это про себя, но когда произнесла это вслух, то поняла, что с Джеком им будет лучше. Все думали о ней плохо, но она проявит мужество, поступив правильно, поедет в Брайтон и проверит школы.

Следующей проблемой стала работа. Она ненавидела свою новую работу и была уверена, что все догадались, что ее отодвинули на второй план. Коллеги, которые раньше вели себя беспрекословно, теперь смело показывали, что она потеряла свой авторитет, открыто игнорируя ее требования. Она краснела всякий раз, когда встречала человека, который, как ей казалось, знал о ее понижении в должности, и представляла, как все сплетничают о ее положении за ее спиной. Потеря авторитета привела к потере уверенности в себе. Единственным выходом было найти новую работу и начать все заново, но ей хорошо платили за то, что она делала, и ей нужен был каждый фунт, который она могла заработать. Только необходимость заставляла ее каждый день ходить на работу.

Следующим пунктом был Джек. Она неохотно смирилась с тем, что он не вернется. Теперь, когда она потеряла Дэмиена, у нее был бы шанс завоевать его, подумала она, если бы не Хейзел. Но она знала Джека. Хейзел поймала его в капкан, и у него не было ни малейшего шанса вырваться. Когда-нибудь, она будет оплакивать свой потерянный брак, но сейчас она не могла этого сделать, потому что признавать свою причастность к его разрушению было слишком больно. Тем не менее, она могла бороться за толику дружбы Джека и даже, со временем, вернуть его уважение. Она должна попытаться ради блага детей, и потому, что это имело для нее значение.

Наконец, ей пришлось объективно взглянуть на себя - она конкретно облажалась. В выходные после того, как Дэмиен открыл ей глаза, она проехала сто миль на север, чтобы погостить у родителей. Они были рады ее видеть, выслушали ее историю и ни разу не сказали слов осуждающих её поступки. Они спрашивали о Джеке и детях и изо всех сил старались скрыть свое разочарование тем, что не увидят их. Она сказала им, что спросит Джека, смогут ли они приехать в Брайтон, чтобы навестить детей, и они с радостью поблагодарили ее. Она провела выходные в постели, ела мамину еду и почувствовала себя немного лучше, когда вернулась домой. Тем не менее, на нее навалилась тяжесть разочарования родителей, и она знала, что они скрывают свои истинные чувства, чтобы защитить и поддержать ее. Так поступают хорошие родители.

Несмотря ни на что, она продолжала верить, что поступила правильно. И ее ошибка была не в том, что она завела роман, а в том, что не смогла сохранить его в тайне, а когда он был обнаружен, ей не хватило сообразительности убедить Джека, что он должен позволить этому идти своим чередом. Ее любовь к Дэмиену была искренней, несмотря на его жестокие слова, и было бы трусостью пойти против природы и постараться избежать этого. Она рискнула и осталась в проигрыше. Но это не делало её поступки неправильными. И она не собиралась позволить кому-то сказать: "Она получила по заслугам".

Она взяла недельный отпуск и позвонила Джеку, чтобы сказать, что хочет побыть с детьми и посмотреть на школы. Он был любезен, спросил, как у нее дела и улучшилась ли ситуация с деньгами. Он предложил ей остаться в его квартире с детьми, а он будет ночевать у Хейзел. Она с благодарностью согласилась, понимая, что должна поблагодарить Хейзел за его радушное отношение.

Эта неделя превратилась в неделю причудливых ситуаций. Джек делал все возможное, чтобы помочь ей, изо всех сил стараясь предугадать неловкие моменты и сделать так, чтобы ей было комфортно. Сначала она подумала, что он делает это, чтобы заставить ее согласиться на развод, о котором он теперь говорил открыто, или ради детей, но потом поняла, что он делает это ради Хейзел. Он был полон решимости, показать своей возлюбленной, что может быть цивилизованным и милосердным и помочь женщине попавшей в беду.

По вечерам Джек приходил на ужин, потому что дети требовали, чтобы их родители были вместе. Они садились за стол, и Бен и Эми заставляли их говорить друг другу приятные вещи. И они так и делали. Джек больше не вздрагивал, когда она подходила к нему, и они целовались в щеки при встрече. Он расспрашивал о ее работе, и она рассказала ему о смене обязанностей, правда, не объяснив причину. А он, в свою очередь, рассказывал о своих исследованиях и о шансах получить больше часов преподавания. Дети с восторгом слушали родителей, и ей было интересно, о чем они думают. Они знали, что Джек любит Хейзел, и, должно быть, понимали, что их родители никогда не сойдутся. И она знала, что они тоже любят Хейзел, потому что они постоянно говорили о ней. Их мир был разрушен, и они, должно быть, думали, что ей будет приятно услышать, какой замечательной была Хейзел, испытав облегчение от того, что из этой катастрофы вышло что-то хорошее.

Они с Джеком договорились продать дом и разделить вырученные деньги. Они обсудили развод и договорились о мирном соглашении, которое сведет к минимуму судебные издержки.

— Я согласна на развод, потому что знаю, что ты этого хочешь, Джек. Но я бы предпочла остаться с тобой в браке, и не только ради детей. Я бы подождала, чтобы увидеть, сможем ли мы однажды снова быть вместе.

— Слишком много всего произошло, и сделанного уже не воротишь, — ответил Джек.

Он приносил еду и вино на ужин, предлагал места, куда можно сводить детей, и спрашивал, как у нее дела. Дэмиен не упоминался. Она хотела сказать ему, что все кончено, но зачем? Джек уже не вернётся, и это принесло бы ему лишь удовлетворение от осознания того, что, в конце концов, он победил.

Они обсудили школы, и она посетила те, что были в списке, который они составили вместе. И снова Джек оказался прав, детям будет лучше в Брайтоне.

Была еще одна безумная сцена на этой безумной и до странности счастливой неделе, она пригласила Хейзел прийти на ужин. Джек играл с детьми, пока они с Хейзел помогали друг другу на кухне, разминая картофельное пюре, делая подливку и накрывая на стол. Она заметила, что Джек наблюдает за этим с легким недоумением, но все были счастливы.

Казалось, Хейзел не испытывала гнева или ревности. Хотя Джек позволял Кэролайн целовать его и даже, время от времени, обнимал и сжимал ее руку. Он неловко ухмылялся, а Хейзел улыбалась, уверенная в его любви. Сидя за столом с бокалом вина и смеясь над рассказами детей, она поражалась иронии своего положения. Когда она была влюблена в Дэмиена, она ожидала, что Джек примет ее любовника. Теперь все было наоборот. Ее любовник ушел, и именно она должна была улыбаться и смотреть, когда ее муж целовал свою любовницу. Несмотря на все это, она наслаждалась ужином и пригласила Хейзел снова.

Конечно, она легла спать одна, и тогда ей не удалось избежать кошмара ревности и обиды. У нее отняли семью, и она осталась ни с чем. Другие были счастливы, а она нет.

Дом был выставлен на продажу и практически сразу продан. Она раздала большую часть содержимого, потому что Джеку ничего не было нужно, а ей негде было хранить то, что осталось. Она планировала снять квартиру, но под влиянием момента уволилась с работы и переехала жить к родителям. Они приняли ее радушно, вернули ей детскую спальню и освободили еще одну комнату для детей, когда она привозила их в гости. Отец даже давал ей карманные деньги и оплачивал бензин, чтобы она могла забрать детей. Она вернулась туда, где была пятнадцать лет назад: выпускница школы, ожидающая поступления в университет, обиженная на жизнь со своими родителями, одинокая, бедная и неуверенная в том, чего она хочет от жизни.

От нечего делать она попыталась связаться с несколькими подругами, которых она знала со школы и которые остались в этом районе. Теперь у них были большие дома, устрашающие мужья-бизнесмены и полчища шумных детей. Лишь однажды она имела неосторожность объяснить обстоятельства распада своего брака, и была встречена таким непониманием, что больше никогда об этом не упоминала.

В конце концов, она нашла работу в качестве помощника клерка в бухгалтерской конторе. Это была утомительная и низкооплачиваемая работа, но она избавилась от унизительной необходимости брать карманные деньги у отца. Теперь дети оставались с Джеком на неделе во время семестра, а она навещала их или забирала на выходные. В середине семестра она привезла их домой к родителям и сделала все возможное, чтобы создать для них уют семьи, всегда чувствуя, что они предпочли бы быть на южном побережье с пляжем вдоль дороги и Джеком и Хейзел, где они весело проводили время. И чтобы подчеркнуть это, Эми однажды объявила, что она вегетарианка, и отказалась есть еду, приготовленную ее бабушкой. Это вызвало всеобщее замешательство, пока на следующий день Эми не дала понять, что, по ее мнению, курица и сыр разрешены.

Кэролайн все еще жила со своими родителями, когда дети перешли в новый учебный год, а Рождество пришло и ушло. Она впала в депрессивное состояние, в котором одиночество, скука, бедность, отсутствие стимула на работе и усталость от долгих поездок за детьми в совокупности сделали ее неспособной к позитивным действиям. Она знала, что настоящая проблема заключалась в том, что она пряталась от своего будущего. Она потерпела неудачу в жизни, и ей не хватало уверенности в себе, чтобы исправить ситуацию. Родители относились к ней так, как будто она перенесла нервный срыв, и никогда не знали, что ей сказать, боясь усугубить ситуацию.

Развод, в конце концов, состоялся, и это был еще один плохой день. Она уехала, чтобы защитить своих родителей от своих страданий.

Ирония ее новой жизни заключалась в том, что она с большим нетерпением ждала своих визитов в Брайтон. В пятницу после развода она поехала в Брайтон, но так и не увидела Джека, потому что у него были вечерние лекции, и поехала домой с детьми. Они ужинали, поздно вернувшись к ее родителям, когда Эми объявила: "Папа и Хейзел женятся".

Если до этого и так разговоров было немного, то теперь воцарилась полная тишина. Кэролайн заметила, что родители пристально смотрят на нее, и, в конце концов, смогла сказать: "Они, должно быть, очень счастливы, но я удивлена. Я не знала, что Хейзел верит в брак".

— Это потому, что у нее будет ребенок, — объяснил Бен.

— Откуда ты это знаешь? — удивлённо спросила Кэролайн.

— Я слышал, как Хейзел и папа разговаривали. Надеюсь, это означает, что ребенок будет мне родным братом, а не наполовину.

И снова ее родители ничего не сказали, глядя на нее, чтобы она сама сказала правильные слова. Кэролайн сделала большое усилие, чтобы собраться с мыслями.

— Это не так, Бен. Он будет твоим братом наполовину, потому что наша семья разделена на две части. Ты часть моей семьи, и также часть семья Джека и Хейзел.

— Значит, у меня семья из двух половинок – одна здесь, а другая в Брайтоне?

"Не говори так, Бен!" — хотела крикнуть Кэролайн, но ее собственный голос тихо говорил внутри неё: "И у меня было два любовника, но двое не могут заменить единственного родного, и теперь у меня нет никого, кто бы любил меня".

Она почувствовала, как её раздавило под навалившейся огромной тяжестью. Ее самообман рухнул, и она поняла, что натворила. Что бы она ни получила от своей связи с Дэмиеном, это стоило ей всего, что у нее было: дома, работы и мужа. Она вернулась туда, откуда начала, и ей нечем было гордиться за прошедшие пятнадцать лет. Да у нее были дети, но только на короткое время. Они были обижены и смотрели на нее сердитыми, обвиняющими глазами. Дети понимали, что это из-за неё ушёл их отец, и никогда ей этого не простят. Она посмотрела на лица сидящих за столом. Они все это знали, и только она одна до сих пор не понимала, что же она наделала.

— Ребенок может быть девочкой, — сказала Эми. — Если она только наполовину моя сестра, значит, она будет наполовину чьей-то ещё. Но я не буду возражать.

Кэролайн выскочила из-за стола и закрылась в своей комнате. Оставшись одна в постели, она проплакала всю ночь. Впервые она признала, что ей не просто не повезло, а она ошибалась с самого начала. Несмотря на то, что она победила Джека, так долго скрывая роман, это было несущественным, как азартный игрок, который делает ставки деньгами из казённого бюджета и выигрывает. Однократная победа только делала возможную катастрофу более вероятной. И эта победа давала лишь сиюминутный кайф, за который она теперь расплачивалась одиночеством в своей жизни.

На следующее утро Бен сидел с ней после завтрака, раздраженный и, не зная, чем заняться.

— Мам, а ты не против, что ты одна?

Она покачала головой.

— А Хейзел тебе тоже подруга?

— Я думаю, она очень милая.

— И ты снова выйдешь замуж, как папа?

Она хотела сказать "Нет", но вместо этого ответила: "Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы вы видели нас с папой вместе как можно чаще".

Она знала, что Бену было легче принять Хейзел, чем, если бы она познакомила его со своим парнем. И если бы у нее был партнер, она была уверена, что Джек с меньшей охотой проводил бы с ней время, а это было все, чего хотели дети. Ей было неприятно, но всякий раз, когда она предлагала им пойти куда-нибудь развлечься, один из них, обычно Эми, спрашивал: "А можно папе тоже пойти?" Она спрашивала это даже тогда, когда знала, что он работает в двухстах милях отсюда.

Как-то раз, еще одно беспокойство охватило ее поздно ночью. Она поняла, что дети любили ее, потому что она была их матерью, но они больше тянулись к Хейзел. Именно Хейзел следила за тем, чтобы с ними всё было в порядке, пока она жила одна и далеко. Она подвела их, так что они были правы, доверившись Хейзел. Они уже научились любить Хейзел и, когда она состарится, они будут навещать ее только из чувства долга. А Хейзел станет бабушкой для их детей.

И она была причиной всего этого. Винить было некого. Но она тоже пострадала. Она больше никогда не сможет рассчитывать на отношения, основанные на взаимных уступках, на доверии с обеих сторон, на равенстве, когда каждый знает, что другой одновременно силен и слаб во всех смыслах, но в нужный момент сделает все возможное, чтобы поступить правильно. Люди поступают плохо не из-за желания получить несправедливое преимущество перед другими, а потому что видят жизнь через искажающую призму собственных интересов. Она никогда не доверилась бы другим отношениям, потому что больше никогда не будет уверена, что сможет вести себя достойно.

Кэролайн не собиралась идти на свадьбу, но сказала Джеку, что дети могут побыть у неё, пока они с Хейзел будут в свадебном путешествии. Но приглашение на свадьбу, когда оно пришло, стало приятным сюрпризом. Лучше быть там, чем быть одной. И она должна быть рядом с ними, ради их прошлого, ради Джека и ради своих детей.

Помимо того, что она прилагала чрезмерные усилия к своей внешности, она не готовилась к этому дню. Ее главной целью было сохранять спокойствие.

Это было скромное мероприятие - гражданская регистрация в ЗАГСе и прием в зале университет. Присутствовали мать и сестры Хейзел, а также несколько ее коллег по работе, но со стороны Джека не было никого. Его родители умерли, а друзья не пережили развод и смену работы. Когда Кэролайн ходила среди этих людей, у большинства из которых были причины не любить ее, ей пришло в голову, что она здесь как единственный друг Джека. Это позволило ей чувствовать себя немного менее похожей на Призрак Прошлого Рождества.

Когда она смотрела, как Джек целует свою невесту, то чувствовала себя нормально, потому что это было ожидаемо, но момент, когда они фотографировались на ступеньках ЗАГСа, был для неё очень неприятным. Эта фотография выглядела как пародия, сделанная во всех деталях, чтобы имитировать и издеваться над фотографией ее собственной свадьбы с Джеком, простоявшей на их каминной полке в течение десяти лет. Была та же расстановка фигур позирующих на ступеньках, сияющая невеста в центре, и жених, самодовольный в своем счастье, красивый, стройный и неизменный. Но здравый смысл подсказывал ей, что эта картина не имела ничего общего с их фотографией, просто все свадебные фотографии одинаково изображают обычное человеческое счастье. Решив скрыть свое огорчение, она смахнула слезы.

Фотограф попросил подружку невесты и пажа присоединиться к жениху и невесте, что стало для неё ещё одним ночным кошмаром, когда она будет вспоминать это. Все выглядело знакомо и в то же время отличалось, как будто это была ее семья, но в тоже время уже не ее. Это была сцена, которую она могла только наблюдать, но в которой уже не могла принимать участие: ее сын, неузнаваемый в своем первом костюме и с копной зачесанных назад волос, и ее дочь с лентами и цветами в волосах в просторном платье с оборками и складками, с узким лифом и длинной пышной юбкой. Расстроившись из-за своей слабость, она начала плакать, и слезы текли по ее подбородку. Когда Мими спросила, все ли у нее в порядке, она солгала и сказала, что слезы вызваны счастьем за детей и за Джека.

Она должна была оставаться до конца и не могла пить, потому что была за рулем. Когда она не занималась детьми, то в основном была одна или сидела с матерью Хейзел. Они непринужденно болтали, говорили друг другу, каким замечательным был Джек и какой прекрасной парой он был с Хейзел. Она не была уверена, что мать Хейзел действительно понимала, кто она такая. Кроме восхищения Джеком, их объединяло то, что они были одиноки в своей печали. Она держалась подальше от коллег Хейзел, которые, когда им представили "бывшую жену Джека", иронично фыркнули: "Как странно" и "Доверьтесь Хейзел, и она сделает все нетрадиционно". Джек посидел с ней некоторое время и был добрым и нежным, говоря, как потрясающе она выглядит, поблагодарил за то, что она пришла, и похвалил за то, как хорошо она справляется с детьми.

— Каково это, Джек, во второй раз? — спросила она, надеясь, что в ее голосе не прозвучало горечи.

— Вроде всё хорошо, — честно ответил он. — Я всё пережил, остался в живых и теперь счастлив. У меня отличная работа. Счастливые и довольные дети. У меня прекрасная жена, которая беременна моим ребенком. Чего еще я могу желать? И мне действительно жаль, что у тебя все сложилось не так, как ты рассчитывала.

— Я совершила ошибку и прошу прощения за всю ту боль, которую я тебе причинила. Если это хоть как-то тебя утешит, я очень страдаю из-за того, что я сделала.

— Я знаю. Но оглядываться назад не поможет. Мы должны оставить то, что произошло, позади. И ценить то, что у нас есть – Бена и Эми – и быть открытыми для того, что преподносит нам жизнь. Нет причин, по которым с тобой не может случиться что-то прекрасное, как это случилось со мной.

— Разве ты не понимаешь? Именно моя открытость и желание жить полной жизнью привела меня к Дэмиену. Всё, что мне сейчас нужно, это найти работу, а потом я буду вести простую, обычную жизнь; ходить на работу, быть с детьми как можно больше, и приводить себя в порядок. И может быть, я, в конце концов, повзрослею. Я надеюсь, что мы сможем с тобой быть друзьями, и я очень хочу увидеть твоего ребенка. Мне хочется верить, что лет через двадцать, я разберусь в себе и буду готова стать чьим-то спутником. А если мы сможем полюбить друг друга, то еще лучше.

— Все, что я хочу сказать, это то, что ты не должна терять надежду. Принимай жизнь такой, какая она есть, день за днем, и делай то, что нужно.

— Ты всегда был таким рассудительным и уравновешенным, Джек. Я так гордилась тобой, когда мы были женаты. Но я принимал все это как должное.

— Перестань, Кэролайн. Я не святой, и ты это знаешь. Давай забудем о прошлом и останемся друзьями.

Он был по-настоящему счастлив. А со счастливыми людьми невозможно иметь дело, они просто не видят трудностей.

Заключительный акт этого необычного дня застал детей в постели в доме Хейзел, а Кэролайн - перед телевизором, смотрящую свой любимый сериал. Хейзел пришла в голову идея, что Кэролайн должна остаться в её доме с детьми, пока они будут в свадебном путешествии. Это сэкономило бы деньги и пошло бы на пользу детям. У Джека больше не было квартиры в кампусе, и это сняло некоторое напряжение с родителей Кэролайн, которые хоть и любили своих внуков, но устали от того, что их подавленная и сердитая дочь постоянно оставалась с детьми на выходные.

Кэролайн нужно было время, чтобы расслабиться, прежде чем попытаться заснуть. Она не считала Хейзел своей соперницей или победительницей, но все равно чувствовала себя побежденной, находясь в её доме, тем более что дети подчеркивали ее статус гостьи, ведя себя как дома. Они показали ей, где что находится, как включить отопление и как пользоваться кофеваркой - самой современной, с молотым кофе, как будто она не могла сама догадаться. Хотя она ненавидела себя за это, она бродила по дому в поисках подсказок о новой жизни Джека и о том, чем она отличается от той, которую они вели вместе. Неужели он действительно предпочитал хлеб на закваске белому хлебу все то время, что они жили вместе, а она не знала, или он так сильно любит Хейзел, что притворяется ради нее? И тапочки у входной двери - неужели это действительно Джек?

На следующий день она с головой ушла в развлечения с детьми, и все они получили огромное удовольствие. Они отправились на набережную, попробовали аттракционы на ярмарочной площади и вернулись по набережной к сумасшедшему гольфу, чтобы Бен мог показать ей, насколько хорош он стал. У них с Эми не было ни единого шанса. Ее дети были счастливы и рады быть с ней. Их жизнь была бы идеальной, если бы только она могла каким-то образом навсегда остаться с ними в их новом доме. Но этого, как они все знали, никогда не произойдет.

Пока дети были в школе, она искала работу. Если бы ей удалось найти что-то поблизости, что позволяло бы оплачивать жилье, то она смогла бы чаще видеться с детьми, забирать их к себе по вечерам, водит в школу и принимать активное участие в их жизни. Почти сразу же она нашла работу в нескольких милях от побережья в Хоуве. Она будет менеджером отдела доставки небольшой интернет-компании, поставляющей латунную фурнитуру для дверей, не самая лучшая работа, но лучше, чем та, что у нее была. Они отчаянно нуждались в сотрудниках, и она договорилась начать работу в следующий понедельник, когда вернутся Джек и Хейзел. Впервые за долгое время она с оптимизмом смотрела в будущее.

Уже на следующий день она присмотрела себе двухкомнатную квартиру, которая, правда, находилась над магазином на оживленной улице, и парковка возле квартиры была неудобной. Как только она устроится, она сможет подыскать более подходящее жильё, может быть, даже купить на деньги, оставшиеся от продажи дома. Это должно было произойти в ближайшее время, потому что Бен и Эми не могли долго делить одну спальню.

Ее новая работа была тяжелой. У нее было мало общего с другими сотрудниками, но это было новое начало, и, ни у кого не было никаких предубеждений на ее счет. Она ничего не знала о бизнесе, которым они занимались, но была полна решимости сделать его успешным. Несмотря на новизну работы, она смогла позаимствовать много чего полезного из своего предыдущего опыта и вскоре решила, что у нее это может неплохо получиться. К концу первой недели у нее был длинный список улучшений, которые она хотела предложить своему начальнику. Было здорово вновь обрести ответственность и сотрудников, которые надеялись, что она сделает их жизнь лучше.

Теперь она могла участвовать в школьных делах и оставлять детей на ночь в течение недели. Внезапно жизнь стала немного более нормальной. Конечно, в её жизни было не так уж много веселья, но работа и приготовление еды для детей были тем развлечением, которое когда-то казалось рутиной.

Парковка перед школой Эми всегда была проблемой, и она еле втиснула свою машину в узкое пространство. Когда она попыталась выйти, то увидела, что заблокировала мужчину в машине рядом с ней. Она дала задний ход и вышла из машины, чтобы подождать свою дочь. Мужчина тоже вышел и улыбнулся ей, когда они стояли за оградой по периметру школы.

— Как время кормления в зоопарке, — заметил он, взглянув на нее. — Я бы хотел, чтобы они выпускали детей вовремя, а не заставляли нас ждать.

— Я так спешила и рада, что, вообще, успела, — осторожно ответила она.

Она видела, что этот мужчина заинтересовался ею. Он выглядел респектабельным, хорошо сложенным, с приятными и скромными манерами, и казался внимательным и заботливым, но она ничего не чувствовала, ни любопытства, ни желания постараться и произвести на него впечатление, как это было в первые дни с Дэмиеном. Конечно, было бы неплохо иметь собеседника, кого-то, с кем можно что-то делать и с кем можно поговорить. Но сложности, связанные с вовлечением в новые отношения, пугали ее. Она больше не хотела брать на себя обязательства и снова показывать свою несостоятельность.

— Самое яркое событие моего дня, — продолжал мужчина. — Всех самых приятных людей встречаешь у школьных ворот. Это момент затишья перед приходом детей, когда всё возможно.

Он посмотрел на нее, и она слабо улыбнулась. "Он очень старается, — подумала она. — Но мне действительно все равно. Что со мной?"

Мужчина, должно быть, понял намёк, потому что больше ничего не сказал. Затем Эми вышла, болтая с маленькой девочкой, которая оказалась дочерью этого мужчины. Он посмотрел на нее так, словно это доказывало, что они могут быть друзьями, но она улыбнулась и запрыгнула в свою машину. Казалось, она повредила что-то глубоко внутри себя и потеряла способность общаться с другими мужчинами. Но позже она уже не была так уверена. Возможно, дело было лишь в том, что она не встретила подходящего мужчину. Джек установил слишком высокие стандарты.

Когда подошел срок родов у Хейзел, Кэролайн позвонил Джек и попросил забрать детей, чтобы он мог отвезти Хейзел в больницу. Она помчалась через весь город за детьми и отвезла их в свою квартиру. В течение суток не было никаких новостей, и она чувствовала такое же напряжение, как если бы это был ребенок ее дочери. Когда телефон, наконец, зазвонил, она позволила Эми ответить, и это были новости, которых они так долго ждали. У Эми родился ещё один брат, которого назвали Оливер Грэм, в честь отца Хейзел. Кэролайн взяла трубку, чтобы узнать, все ли в порядке, и передать Джеку и Хейзел свои поздравления. Она была очень рада получить приглашение приехать навестить их, как только захочет.

Они сразу же отправились к ним и обнаружили, что Хейзел кормит беззубого лысого Оливера Грэма. Кэролайн села рядом с ней на диван, а Хейзел отняла ребенка от груди, вытерла ему рот и передала ей. Его лицо скривилось, и он готов был заплакать. Кэролайн взяла его под мышки, чтобы растянуть животик, и он отрыгнул, выражение его лица сразу прояснилось. В ее руках была миниатюрная копия Джека, с сурово нахмуренным взглядом, по крайней мере, так ей показалось. Прижимая к себе ребенка, она была спокойна так, как не была спокойна уже давно. Оливер Грэм взмахнул ручками, и схватил ее за указательный палец. Джек улыбался, а Бен и Эми протиснулись вперед и с удивлением смотрели на своего крошечного брата, их семья была в полном составе. Ее ошибки причинили вред всем, кто был для нее важен, за исключением Оливера Грэма, совершенного во всех отношениях. Она должна быть смелой и перестать оглядываться назад. Жизнь была там, снаружи, и ждала, чтобы протянуть ей руку помощи. Никогда не поздно начать все сначала, и теперь она знала, как всё исправить.

Конец.