Девочка-лето. Часть 1: Весна до лета

А вот эта фотография, лежащая в укромном месте под завалами распечаток и устаревшей документации, на другие три не похожа. На ней — не индивидуальный фотопортрет женщины, готовой к тому, что сейчас фотограф нажмет кнопку и «вылетит птичка», а выхваченный миг почти официального мероприятия. Во главе стола стоит с рюмкой в руках, произнося длинный тост с перечислением достижений организации и сотворенных ею благотворительных дел, начальница-иностранка, очень похожая на Ангелу Меркель пожилая женщина. По ее правую руку сидит, внимательно смотря начальнице в рот, переводчица: юная девушка 22—23 лет, жгуче-южной наружности, с кукольно-красивым личиком. По левую — скромно опустив очи долу, но внимательно прислушиваясь к переводу, и готовая в любой момент исправить ляп коллеги, ее секретарь-референт: девушка не столь юного возраста (27—28 лет), не столь вызывающе лубочно-красивая, но привлекательная спокойствием и умиротворенностью. По обе стороны стола сидят сотрудники организации: кто с показным вниманием слушающий перечень достижений, кто с напускным равнодушием ищет взглядом, какую бы закуску подцепить на вилку после того, как будет выпита рюмка, и только в самом конце стола, попавши в кадр частично, блестит лысина и торчит нос единственного приглашенного участника: меня, опершегося подбородком на руку, и пристально смотрящего на троицу женщин во главе стола.

Времена года. Обратный отсчет.
Иногда в летнюю пору, после 3—4 часов пополудни, в моем кабинете воцаряется штиль. Не трезвонит телефон, не захаживают клиенты, не требуют моего внимания к своим компьютерам сотрудники. Только ровно гудят сервера и прерывисто — кондиционер. Тогда я беру сигареты с зажигалкой и конверт с фотографиями, и выхожу во внутренний двор. Не слышно пения птиц, не слышен шум от проезжающих машин. Жарко, тихо, спокойно, комфортно... Сажусь в маленькую беседку, между небольшой клумбой с цветами с одной стороны, и крошечным фонтанчиком с другой. Закуриваю и рассматриваю фотографию с Юлей, вспоминаю, как в унисон пели наши души и тела, как мало нам было нужно слов, чтоб понять друг друга, как спокойно и комфортно нам было друг рядом с другом, как приятно было чувствовать исходящее от нее тепло и умиротворенность. Похожие ощущения, когда я лежал, закрыв глаза, а она гладила мне пальцами лицо, у меня бывали только, когда я лежал на пляже, и мое лицо своими лучами гладило солнце.

Весна до лета.
Моя анкета той поры была максимально краткой. Даже про секс (и иные цели знакомства тем более) — ни слова. Ник (ну пусть будет DD), пол мужской, возраст под 40, место жительства — райцентр Энск Эмской области. Всё, больше никакой информации. Ну и попадаю каким-то случайным образом на ее, столь же предельно лаконичную, анкету. Какой-то условный ник (совершенно не похожий на имя Юлия), пол женский, возраст примерно на n лет младше меня, место жительства — административный центр субъекта город Эмск.

Зашел — вышел. Не нашел, к чему можно привязаться, чтоб хоть что-то написать. И она зашла на мою анкету, видимо, точно так же не нашла оснований для начала переписки, вышла.
И потом за сравнительно короткий промежуток времени — еще два раза таким образом. Я посмотрел, вышел; она ответно посмотрела, вышла. И наконец, первая реплика — ее:

— Мы долго будем в гляделки играться?
В общем, познакомились, начали общаться.

С течением времени узнаю о ней какую-то начальную информацию, но только служебно-бытовую, ни без каких интимных деталей. Окончила иняз, владеет отлично английским (читает свободно произведения современных англоязычных писателей) и чуть хуже французским языками, работает в местном представительстве какого-то европейского фонда секретарем-референтом руководителя, живет с мамой. Папа умер много лет назад, есть еще старшая сестра, живет с мужем и детьми в другом городе, но не очень далеко, поэтому иногда приезжает в гости, или сама Юля к ней едет при возможности. На мой вопрос: «а почему тогда ты не переводчик, а секретарь?», Юля сказала, что особой разницы в оплате и статусе нет, так даже более интересно, потому что начальница ее иногда от своего имени посылает в какие-то структуры вести предварительные или технические переговоры, а переводчица должна неотлучно быть при ней, даже если заведомо известно, что никаких посетителей, не знающих английский язык, у нее сегодня не будет. Рассказала и забавную историю об этой переводчице, которая явно окончила не бюджетное отделение иняза, а платное, и не очень-то блистала своими познаниями в языке.

Во время каких-то переговоров, где местные власти обязывались предоставить место на берегу озера, а фонд обязывался построить за свой счет санаторий для детей, чиновник, стараясь завлечь ее красотами того места, живописал, как там красиво, растут прямо на берегу ивы, и квакают лягушки в экологически чистой воде, переводчица забыла, как будет по-английски «лягушка» и перевела «qwа-qwа».

— Что такое «ква-ква»? — удивилась «Меркель». Потом подумав, что может у местных аборигенов такие имена, — кто такой «Кваква»? — и сделав вывод, что это фамилия того человека, который так бурно рассказывал о водоеме, уточнила, — господин Кваква, учтите, что согласование стройки с вашим министерством экологии и вашими «зелеными» тоже является вашей заботой.

Про личную свою жизнь Юля молчит, как партизан. Единственная фраза, на основании которой могу предположить, что на данный момент никого у нее нет, это — «ну как ты думаешь, если б у меня был бы парень, я разве заводила бы анкету на сайте знакомств?».

Смысловой раздел наших виртуальных бесед был из двух частей. Во-первых, именно быт и работа, то есть что у кого сегодня-вчера-на днях, было интересного и поучительного. Во-вторых, мы оба оказались завзятыми любителями литературы, следили за новинками, только я по части русскоязычных, публикуемых в толстых журналах, а Юля — по части англоязычных, публикуемых на иностранных сайтах. Обсуждали какие-то книги, которые читали оба, высказывали свои мнения по поводу стиля автора и образов героев. И хочу подчеркнуть, что по своим воззрениям Юля была, в отличие от меня, консерватора-приверженца классики, новатором-либералом, приветствовала почти что все авангардные течения и направления, и видела в них и красоту, и искусство, и полет мысли, при том стараясь быть не голословной, а излагая свои доводы, с которыми я тоже, бывало, что и соглашался, особенно если она говорила, что вот, на языке оригинала это звучит не так коряво или выспренне, как в читанном мною переводе.

А флиртующее-соблазняющий раздел наших бесед довольно мал. Единственное, я стал себе позволять ей говорить, что наиболее приятное для меня время — это утренние 40—50 минут за компьютером, после того, как отвезу жену на работу и до начала моей работы, когда я открываю свою почту, читаю переписку, отвечаю на письма, курю сигарету и пью кофе, и мысленно воображаю, что Юля не в отдалении, а рядом, и более того — сидит у меня на коленях.

Она не обижалась, рисовала смайлики в ответ, но, как я понимал на тот момент, считала даже просто нашу встречу событием маловероятным, тем более сажание на колени или иной интим.

И тут возникает у меня некая надобность в Эмске от одной госконторы, но личного характера, то есть я не хочу решать этот вопрос, размахивая своей красной корочкой, чтоб не дать потом в свое время этой структуре что-то потребовать от моей в качестве ответной любезности. Я согласен в разумных пределах оплатить эту услугу, я согласен решить вопрос через знакомых, но без нарывания на конфликт или засвечивание официально. Припомнив, что Юля пару дней назад упоминала название нужной мне структуры, где она была вполне официально от имени своей организации, и успешно выполнила поручение своей начальницы, я интересуюсь, нет ли там у нее знакомых, которые согласятся взяться за мое дело, получат за это свои деньги, и потом благополучно позабудут.

Юля доброжелательно отвечает, что на уровне начальства у нее знакомых нет, разве что может попросить свою начальницу ходатайствовать за меня, но на уровне секретарш и делопроизводителей вполне может нужную информацию заполучить. В первом приближении это меня устраивает, а далее, для уточнения деталей, я прошу у нее номер телефона, чтоб оперативней обсудить наши действия.

Какой у нее был красивый голос! Звонкий и молодой, нежный и добрый... Я от растерянности два раза поздоровался, несколько раз сделал комплимент ее благосклонности и тембру голоса, она в ответ тоже засмущалась, стала говорить и обо мне в аналогичном ключе, и даже сочла нужным предупредить, что в применении к ней звуковой и визуальный ряд расходятся обычно, и только потом приступили к деловым вопросам.

Дело оказалось для Юли пустяковым, как выяснилось, подобные поручения она для своего начальства выполняет чуть ли не каждый месяц, и буквально через несколько дней она перезванивает мне и говорит, что все готово, можно документы забирать.

— Ой, Юленька, огромное тебе спасибо, ты мне очень помогла! А бумаги у тебя, значит?
— Нет, кто мне их выдаст? Надо же расписаться в получении. Но тебя там ждут в таком-то кабинете, практически в любое рабочее время. Я Кате тебя описала с твоих же слов, мол, придет такой лысый и толстый дядька, но даже если ты шутил, и тебя не опознают, скажешь ей, что это ты DD, и про тебя ей Юля говорила.
— Понятно. Юль, сколько мне ей дать?
— Чего сколько дать?
— Денег сколько дать? Тысячу, полторы, две?
— Да ты с ума сошел!
— Неужели больше?

— Не подводи меня, умоляю! Эта услуга вообще по закону бесплатна, а я когда шоколадку ей приносила, когда и вообще мило улыбалась своими бесстыжими глазами. Если ты ей сейчас деньги дашь, то я потом ее аппетит не смогу закрыть.
— Ну ладно, понятно, она в обиде не останется. Но смотри, я себе на эти цели две тысячи отложил. Будет же справедливо, если мы с тобой эти сэкономленные деньги где-то промотаем?
— Я не знаю, если честно.
— Что тут знать? Есть у тебя в городе любимое кафе? Я тебя туда приглашаю.
— Я слышала, недавно новое хорошее кафе открылось на такой-то улице.
— Вот и отлично, значит туда и поедем.
— Но я до 18 часов работаю каждый день, только в пятницу на час раньше отпускают.
— И что?
— А тебе же надо в рабочее время приехать и уехать в Энск обратно.
— Я приеду в рабочее время, заберу документы. Но не уеду, а останусь. И раз про пятницу сказала, то в пятницу и приеду, чтоб на следующий день обратно не торопиться уезжать.
— Хорошо, DD. Значит, в пятницу, после 17?
— Да, Юля! В пятницу, после 17.

И в ближайшую пятницу, прекрасным майским днем, с благодушным настроением и смутным ожиданием того, что после кафе я приглашу Юлю на квартиру, и возможно, она согласится, а если не согласится, то начало отношениям будет положено, и я смогу пригласить ее в другой раз, я еду в Эмск. За очень короткое время решаю вопрос и с посуточной квартирой, и с госконторой, дарю Кате не шоколадку, а большую коробку конфет, и у меня остается целый час до намеченной встречи с Юлей. Захожу в книжный магазин и покупаю ей в подарок две книги: одну моего любимого автора («Защиту Лужина» Набокова) и одну какого-то современного англичанина или американца, из лонг или шорт-списка Букера, сейчас уже не помню фамилию.

Мы друг друга еще не видели ни воочию, ни на фотографиях. Она знает про меня только мое словесное описание (лысый толстый с большим носом), а я, с ее слов, что голос у нее намного привлекательней внешности. Место встречи назначено на одной из центральных площадей Эмска, где много людей и проезжающего транспорта, но двумя звонками наконец удается понять, кто из нас в каком направлении движется, и мы встречаемся.

Юля оказалась довольно высокой, возможно, на пару сантиметров выше меня ростом, и с крупными чертами лица. Большие глаза с невыщипанными бровями, немаленький нос, скуластое лицо, крупный рот, длинные руки и ноги, одета в блузку свободного покроя и джинсы, через плечо перекинута сумочка. Светло-коричневые короткие волосы, и темно-карие глаза. Не красавица? Но какая у нее была обаятельная улыбка... И звонкий, чистый, чарующий голос...

Встречаемся как давние знакомые, восклицаем почти одновременно: «Привет! Как ты, как дела?», коротко обнимаемся, чмокаю ее в щечку, ощущаю запах привлекательного парфюма, подходим к моей машине и садимся. Вкратце говорю, что с документами все в порядке, еще раз благодарю, вручаю ей пакет с книгами и прошу быть штурманом, показывать дорогу к тому самому новому кафе.

Кафе находится на городской окраине, построено с новорусским размахом, и переполнено. На улице ни одного свободного столика, а в душном зале находится только один свободный, и то скоро выясняется, почему за него никто не сел. В полуметре от него — огромные динамики, и как только музыканты начинают играть очередную песню, децибелы привносят очень большой дискомфорт. Вижу, как радужное настроение Юли при звуках столь большой громкости улетучивается, и она морщится, как от зубной боли.

Подбегает официант, приносит меню и убегает. Подвигаю фолиант к ней, и вынужден кричать, чтоб она услышала:
— Что ты хочешь, выбирай.
— Что? — вижу по губам и артикуляции, что она тоже кричит, но звуки ее голоса заглушены ревом из динамиков.
— Я говорю, что будем заказывать? — перегибаюсь через стол и кричу чуть ли не в ухо.

Она страдальчески открывает первую страницу, но вижу, что никакие строчки и никакие деликатесы ей сейчас не нужны, и никакого удовольствия она не получит от моего приглашения. Ничего не выбирает, а снова поднимает на меня глаза в ожидании.
— Юля, давай уедем в другое место, а? Тут слишком шумно.
— Да, да, я тоже хотела то же самое сказать. Только не обижайся, хорошо? Я же не знала, что тут так будет.

Садимся в машину, и, захлопнув дверцы, некоторое время не опускаем боковые стекла, чтоб тишина вытеснила грохот в ушах. Смотрим друг на друга и смеемся:
— Да, пригласил девушку в кафе, называется...
— Это ужас какой-то! DD, ну извини, я честно не знала, мне на работе говорили, что тут и место хорошее, и готовят вкусно.
— Да я не в претензии, что тут поделаешь.
— Ну поехали тогда в твое любимое, раз с моим «любимым» так вышло.
— Юль, а давай ни в какое кафе не поедем, а купим что надо в магазине, и у меня посидим?

Без малейшего сомнения в голосе, спокойно и безмятежно, Юля отвечает:
— Давай.

Описание раннего ужина (или позднего обеда) я пропущу. Замечу лишь, что Юля ничуть не стесняется, оказавшись наедине с незнакомым дотоле мужчиной, накрывает на стол, раскладывает по тарелкам, старается, чтоб выглядело оформление стола настолько изящно и красиво, насколько это возможно в чужой квартире. С аппетитом ест и пьет (безалкогольные напитки, я для себя тоже не взял ничего горячительного, так как наверняка знал, что надо будет ее еще домой везти), активно ведем беседу на бытовые и интеллектуальные темы.

Затем убирает со стола, приносит две чашки кофе. Я закуриваю сигарету, делаю первый глоток кофе и говорю:
— Все как в утренние, наилучшие часы нашего общения. Кофе, сигарета, и Юля рядом.

Она доброжелательно улыбается:
— Я тоже рада, что мы познакомились и встретились.
— Но чего-то не хватает, не так ли?
— Для заварного кофе тут нет нужных атрибутов. Так что пей растворимый.
— Да нет, я не про кофе.
— А про что?
— Юля рядом, но не на коленях у меня. Непорядок!

Первый раз Юля краснеет и смущается. Потому что первый раз в нашей беседе хоть косвенно, но прозвучала тема интима.
— Ой, ну ты что, это же в шутку мы говорили.
— В каждой шутке есть доля правды. Сядь ко мне поближе.

Юля садится поближе. Я хлопаю ладонью себе по коленке:
— Садись сюда.
— Нет, я не буду!

Но не отсаживается снова подальше. Продолжая курить, глажу одной рукой ее по плечу, потом кладу на колено. Она смущенно улыбается, и перекладывает мою руку на мое колено. Я снова хлопаю ладонью по коленке:
— Ну садись же, я так давно хотел подержать тебя на коленях, поласкать мою милую девочку!
— Нет, нет, я не могу.
— Смотри, я сейчас докурю, и тебя силой посажу.
— Не сможешь, я тяжелая!

Еще две затяжки, последний глоток кофе из щербатой чашки. Тщательно гашу сигарету, подспудно ожидая каждую секунду, что Юля вдруг скажет «Ну все, побаловались и хватит, я пошла домой». Нет, сидит тихонько как мышка, ладони на коленях, лицо опущено, но как мне кажется, на губах иногда мелькает секундная улыбка.

Резко отталкиваю ногой раскладной журнальный столик, на котором был наш ужин и потом кофе, чтоб был простор для предстоящего маневра. Пол-оборота направо, левой рукой подхватываю под коленки, правой берусь за талию, и не успевает Юля опомниться, как оказывается сидящей на моих коленях.

Оказываться–то оказывается. А толку? Я-то думал, посажу на колени, сразу стану целовать в губы, она поддастся и расслабится. Но она же высокая. Целовать в губы нет никакой возможности, мое лицо на уровне ее шеи. Глажу по волосам, по плечам, целую маленький треугольник открытого тела выше второй застегнутой пуговицы блузки. Юля довольно-таки напряжена, хотя явно меня не отталкивает и не стремится покинуть мои коленки, но... что-то не то, сама ведет себя пассивно, и это меня сбивает хуже, чем если б кричала и сопротивлялась, но я бы видел, что это такая игра, а на самом деле ей хочется ласки и любви.

Аккуратно снимаю ее с себя, сажаю ближе к боковому валику дивана, и сам сажусь вплотную к ней. Юля победно усмехается:
— Ага, устал! Я же говорила, что тяжелая.
— Нет, не в тяжелой дело, я в любом случае намного тяжелей. А вот ты высокая, это точно.
— Причем тут рост?

Я с двух сторон запускаю свои руки ей в волосы, медленно глажу, подвигаю свое лицо поближе, смотрю неотрывно в глаза.
— Потому что на коленках было неудобно, а сейчас в самый раз, — и прижимаюсь губами к ее губам.

Пьянящий запах новой женщины. Бешено бьющееся сердце. То ли мое, то ли ее, в этот момент уже и не понимаю. Чувствую изгибы ее тела, ее промедление с ответом на поцелуй, а затем — вначале робкие, но постепенно смелеющие ответные движения губ и языка. Целуемся в губы, целую в щеки и шею, в лоб и в подбородок. С огромным кайфом чувствую, что она обнимает меня, гладит по голове, затылку, спине. В те редкие секунды, когда она открывает глаза, стараюсь заглянуть в них поглубже, дать понять взглядом, как она мне желанна и дорога, как мне хочется ее, мою нежную и ласковую девочку. И когда мой рот не занят поцелуем, шепчу ей: «Юля, Юленька, сладкая моя, хорошая моя, вкусная моя».

Расстегиваю несколько пуговиц на блузке. Целую верх груди, тискаю чашки лифчика руками. Юля пытается слабо сопротивляться, но я, кажется, уловил тот нюанс, который делает ее податливой. Это поцелуй в губы. Как только я снова прижимаюсь своими губами к ее, дальше руками могу делать почти все, что угодно. Для проверки своей гипотезы, не дорасстегнув блузку и не обнажив еще грудь, начинаю гладить поверх джинсов между ног. Наверняка ощущает, но пока я не расстегиваю металлическую верхнюю пуговицу джинсов, и не прикасаюсь кончиками пальцев к ее животику, она никак этому не препятствует, и только после этого убирает мою руку со своего живота.

— Юленька, пойдем в другую комнату, на кровать? — оторвавшись на секунду от ее губ, шепчу на ушко.
— Нет, не надо.
— Сладкая моя, ты же видишь, как нравишься мне, как я хочу тебя. Давай пойдем, а то я на руках сейчас тебя понесу.
— Я тяжелая, — улыбается.

Все ясно. Встаю, подхватываю под коленки и за спину, Юля обнимает меня за шею, и прижавшись поцелуем друг к другу, шествую с ней на руках в другую комнату, кладу на большую двуспальную кровать.

Снимаю с себя рубашку и брюки, остаюсь в трусах с оттопыренным бугром спереди, улавливаю, как Юля кидает туда мимолетный взгляд и снова отводит глаза. Без сопротивления и даже немного помогая мне, приподнимаясь в нужные моменты, дает снять с себя и блузку, и лифчик. Припадаю в восторге к молочно-белым грудкам примерно полуторно-второго размера с нежно-голубыми прожилками вен, тискаю, целую, сосу. Юля гладит меня по голове, иногда каким-то нажимом вверх дает понять, что ей хочется целоваться в губы, и тогда я перемещаю свое лицо чуть вверх, и целую такое милое личико, имитирую кусание ее губ, захват ее языка в плен и ритмичное просовывание своего в ее рот. Объективно как понимаю, поцелуи ей нравятся и заводят даже больше, чем ласки груди.

Но джинсы остаются неприступным бастионом, Юля даже умудряется застегнуть металлическую верхнюю пуговицу, и сопротивляется моим попыткам стянуть с нее брюки не в шутку, а всерьез. Ну и ладно, не буду пока настаивать, дальше будет видно.

Вдоволь нацеловавшись и натискавшись, поелозив членом через ткань трусов по ее голому животу и закрытому брюками лобку, отрываюсь от ее вкусных губ и сладких сисечек, и просительно-нежно говорю:
— Юленька, полежи немного, никуда не уходи, пожалуйста! Я быстро в душ и обратно!
Конечно же, она не заверяет меня в том, что не собирается применять вариант «динамо», а просто ласково улыбается и первый раз гладит не по голове, а проводит рукой по плечу, мохнатой груди, боку, дойдя до резинки трусов.

Сквозь шум воды в душе и закрытую дверь ванной комнаты напряженно вслушиваюсь в звуки из остальной части квартиры — не встала ли с постели, не одевается ли, не уйдет ли внезапно из-за какого-то необъяснимого порыва моя новая подруга, моя солнечная девочка Юля.

Но все чудесно, когда я возвращаюсь уже без трусов, но с намотанным на бедра полотенцем, она так же лежит в кровати на спине с обнаженным верхом и застегнутыми джинсами, только постель уже нормально застелена, и подушки лежат плотно прижатые друг к другу, но одеяло перекинуто целиком на «мою» сторону.

Отбрасываю полотенце, ложусь рядом. Целую, ласкаю, трусь членом об живот. Еще раз пытаюсь расстегнуть и стянуть с нее джинсы, еще раз упорно не дает этого сделать. Что ж, Жорж Данден, ты сам этого хотел. Стоя на коленках, перемещаюсь ближе к изголовью кровати, и теперь напрягшийся в долгом ожидании ласк мой член покачивается в миллиметрах от ее лица, а я в фоновом режиме продолжаю ласкать рукой сосочки ее груди, цветом нежно-розовых, а ареалом довольно больших, если особенно сравнивать с размером самих женских прелестей.

Не улыбаясь томно, не отнекиваясь притворно, не хихикая смущенно, а спокойно и молчаливо, без понуканий и уговоров, Юля приближает свой ротик к моему члену и тугим колечком губ пропускает в себя на максимальную глубину. Выжидает секунду и начинает делать минет, довольно быстро и ритмично, не меняя практически на всем протяжении ни максимальную глубину погружения, ни тугой обхват губами, ни частоту и амплитуду движений. На локоть одной руки она опирается, будучи в позе полулёжа, почти касаясь щекой взбитой подушки при движениях головы назад, ладонь другой держит на моем бедре. порно рассказы Иногда делает секундный перерыв, видимо сглатывая слюну и давая отдых губам. Смотрит в это время мне в глаза, словно ожидая подтверждения, все ли хорошо получается, всем ли я доволен? В этом не может быть никаких сомнений, я на вершине блаженства, я улыбаюсь проникновенно, я шепчу сбивчивые слова, я тереблю между костяшками пальцев ее соски, и они уже не нежно-розового цвета, а ближе к ало-красному, и податливые изюминки сосков как бы обратным превращением стали твердыми виноградинками.

Юле нравится сосать, и она скорей всего намерена отсосать до конца. Это понятно даже не только по расширяющимся зрачкам глаз во время наших редких встреч взглядами и раздувающимся от страсти ноздрям, но и в неослабном контроле над крепостными воротами — верхней пуговицей джинсов. Как только я в очередной раз пытаюсь расстегнуть ее, она убирает свою руку с моего бедра, и твердо перемещает лазутчика уровнем повыше.

В последние секунды минета я управление перехватываю. Не хочется мне сейчас нудно и подробно объяснять, что ей надо делать в первую секунду брызга, что означает слово «стой» и как она должна будет продолжать после «давай». Юля даже с какой-то благодарностью кладет голову щекой на подушку, видимо подустала сосать в такой не совсем стандартной позе, и я несколькими движениями, пропустив пятерню в густоту ее светло-каштановых волос, дотрахиваю ее в рот, стараясь по стопорящему движению ее руки на бедре догадаться не просунуть глубже приемлемого.

... Закрыв глаза, Юля несколько раз делает глотательные движения, и затем уже, видимо впервые после начала орального секса, чувствую на головке нежные движения ее языка, чего не ощущал во время быстрого стиля ее минета, добывающего из канала последние капельки спермы.

Великолепный минет, чудесная девушка, отличное настроение! Укладываюсь сам на бок, лицом к лицу с Юлей, смотрю с восхищением ей в глаза, целую губы, шепчу слова благодарности и превозношу ее до небес. Где-то, наверное, перегибаю палку, потому что на какой-то комплимент она фыркает и, легонько хлопнув

меня по плечу, говорит:
— Ну перестань, не смеши меня, я не верю!

Снова пресекает попытку штурма крепостных ворот, вытаскивает из-под меня одеяло, накрывает нас обоих, плотно и крепко обнимаемся: нос в нос, губы в губы, тело в тело, жаль только, что ниже пояса чувствую не живое женское тепло, а ткань брюк, но зато она без носков и замыкается наше объятие тоже плотским касанием ступней. И далее, минуту или пять или вечность мы так лежим, но она уже не закрывает глаза, а внимательно и нежно отвечает на мой преданный и ласковый взгляд...

Возможно, что проваливаюсь от этой всепоглощающей неги в мимолетный сон, потому что следующим моим впечатлением, когда неожиданно открываю глаза — это ее нежный взгляд, каким смотрят ну если не сразу уж на любимого, то на очень близкого и дорогого человека, когда тот спит.

— Ты мое солнышко, — полувопросительно-полуутвердительно говорю я.
— Сама от себя не ожидала, — отвечает она как-то невпопад, судя по всему, это даже не ответ, а вырывающаяся наружу мысль. И улыбается мне: солнечно, тепло, нежно, — но ведь хорошо-то как, да?

Очень приятно лежать так в обнимку, но надо вставать. Хочется в туалет, хочется курить, хочется пить. Погладив Юлю по щечке и еще разок чмокнув в губы, откидываю одеяло, сажусь на постель. Пока нашариваю тапочки, боковым зрением подмечаю, что Юля надела блузку без лифчика. Отлично, значит, нынешним вечером будет и продолжение, раз она не спешит одеваться и не торопится домой.

Как будто не первый интим провели, а сто первый. Так уютно и по-свойски сразу стало все. Никаких напрягов и смущений, никаких мыслей по поводу того, а можно ли говорить или делать то-то, или еще рано, может обидеться и не так понять. Сижу на диване и курю, пока Юля перенакрывает на стол. То я ее шлепну мимоходом по попочке, то она мне легкий щелчок по носу отвесит, то на секунду присядет мне на коленки, ухватит за уши, быстро поцелует в губы и убежит, не успеваю удержать. В общем, балуемся, болтаем и радуемся жизни.

Легкий второй ужин снова завершается кофе, но теперь Юля без возражений садится мне на колени. В губы, конечно, не целует, потому что я курю, но гладит меня по голове, целует в щеки и лысину, просовывает руку в разрез моей рубашки, теребит мои соски и меховое покрытие вокруг. Но когда раздается вдруг звонок на мой мобильный, резко затихает, чтоб никаким движением и шорохом не выдать того, что я не один. Потому что это звонит жена, она рассказывает о своем дне и очередных проказах детишек, интересуется, все ли благополучно у меня, чем я поужинал, когда я намерен возвращаться, и какие девушки скрашивают мое одиночество. У меня все благополучно, перечень продуктов я диктую прямо со стола, домой вернусь завтра, а насчет девушек в типичном нашем шуточном тоне говорю:

— Знаешь, сегодня Маша с Наташей прийти не смогли, поэтому у меня Юля с Яной.
— Мечтатель ты мой, жаль что некремлевский, — вздыхает жена. — Ну ладно, отдыхай, спокойной ночи!
— Целую, пока!
— Таак... — шутливо-угрожающе тянет Юля, — значит мало тебе жены, мало тебе Маши с Наташей, подавай тебе еще Янку? Я надеюсь, хоть на мою сестру ты не имеешь никаких видов? Она замужем, в другом городе, и я не уверена, что буду спокойно смотреть на твой флирт с ней.

Секунду непонимающе смотрю на нее, потом до меня доходит, и я смеюсь. Ее сестру зовут Яной, и видимо, как у меня сейчас автоматом вылетели имена на предпоследнюю и последнюю буквы алфавита, так и родители назвали своих девочек, намереваясь идти от Я к А, но остановились уже на Ю.

Поясняю, что конкретно на ее сестру не имею никаких видов, но окольными методами пытаюсь поинтересоваться, как будет смотреть Юля, если у меня будут иные партнерши. Привожу как обоснование, что летом у меня планируется долгая поездка в дальние края, сроком более месяца, и как тогда обходиться без женщин?

— Не знаю, — Юлин тон становится не таким веселым и расслабленным. — Я б не хотела, чтоб у тебя кто-то был, кроме меня. Жена, само собой, не считается, я вижу, какие у вас классные отношения и разговариваете, не как на втором десятке лет супружеского стажа, а влюбленная парочка на втором месяце брака. И мне это очень нравится, не люблю жалующихся на жен мужчин, я ни за что бы не хотела стать разлучницей семьи. Если у тебя вдруг будет конфликт с супругой, я заведомо всегда буду на ее стороне, так и знай! Но других женщин пусть у тебя не будет. Или пусть о них я ничего не знаю. Хорошо, DD?
— Пусть! — соглашаюсь я с Юлей, только вот с какой именно фразой, начинающейся этим словом?..

И чтоб дальше не углубляться в дебри женской логики, перехватываю ее поудобней, поднимаюсь с дивана и несу на руках Юлю в другую комнату. Мне кажется, что сейчас произойдет расширение горизонтов, но по сравнению с первым интимом разница минимальна. Ласки, поцелуи, снятие блузки, тисканье-обсасывание ее груди, мое обнажение, она параллельно моим ласкам трогает и онанирует мне член, но нижний бастион держится, как ни в чем не бывало. И даже, когда я проявляю слишком уж большую настойчивость в попытке расстегнуть и стянуть с нее джинсы, слышу ее обиженный голос:

— Перестань, ну пожалуйста! Я не хочу. Или я сейчас оденусь и уйду.
— Но почему? У тебя месячные?
— Нет.
— Ты девственна? Хочешь с мужем только?

Обиженная интонация сменяется насмешливой:
— Вот еще глупости! Уже несколько лет, как нет.
— Но почему тогда?
— Просто не хочу! Пожалуйста, не настаивай. Я так хочу.
— И что, я каждый раз буду с тобой воевать, чтоб ты сняла брюки?
— Не каждый раз. Но сегодня пусть так будет, я тебя прошу.
— Хорошо. Если женщина просит...

Лежу на спине и кайфую. Примостившись между моих ног, Юля активно сосет. Проводит иногда пальцами мне по бедрам, гладит живот, теребит яйца. Но это — иногда, как побочное и неглавное дело. А главное для нее сейчас — беря максимально глубоко, двигая головой быстро, не меняя темпа насаживания губами при минимальной роли языка — добиться моего кончания. Ближе к финалу все же объясняю Юле мои предпочтения; внимательно выслушав, она кивает в знак того, что поняла меня, и четко соблюдает нужную последовательность: секундный перерыв при возгласе «стой», но не выпуская изо рта, а затем после «давай» крепкое сжатие ствола с активной работой ртом и выдавливанием из канала всей спермы. Получается почти идеально, как у партнерш со многими годами стажа орального секса.

... Прекрасный вечер потихоньку переходит в ночь. Юле звонит ее мама, и после короткого разговора становится ясно, что ей надо домой. Как оказывается, живет она не очень далеко от того здания, квартиру в которой я снял, минут 10 на машине. Подвожу до подъезда, спрашиваю, можно ли поцеловать на прощание, Юля отвечает, лучше не надо, вдруг мама из окна смотрит вниз, а машина с нетонированными стеклами, поэтому прощаемся рукопожатием.

А вернувшись обратно на квартиру, бросается в глаза забытый пакет с подаренными книгами, прямо на шкафчике в прихожей. Тут же звоню Юле:
— Ты же книжки позабыла.
— Ой, и правда. Вот я растяпа!
— Придется тебе завтра их забрать.
— А ты разве не рано утром уезжаешь?
— Да нет, завтра же суббота, до полудня спокойно могу оставаться. Во сколько тебя около вашего здания ждать?
— Не надо около нашего здания, я сама приеду. Часов в 10 ты не будешь уже спать?
— Нет, конечно, я буду на ногах и буду тебя очень ждать!
— Тогда до встречи завтра!
— До встречи, Юленька!

... Она приехала даже за несколько минут до десяти утра. На улице шел дождь, и она была в куртке с капюшоном, но и когда обнял ее в дверях, повеяло не только запахом парфюма, а свежестью ванны и чистотой шампуня от еще чуточку влажных волос.
— Дождь ведь идет, сказала бы, я за тобой приехал бы, Юля!
— Ой, DD, не заморачивайся формальностями. Возле нашего дома в маршрутку села, возле этого сошла, зачем тебя гонять туда-сюда?
— Есть-пить будешь?
— Нет.
— А целоваться-обниматься?
— Обязательно!

Куртка вешается на вешалку в прихожей, а сама Юля подхватывается на руки и переносится в спальню.
— И раздену я тебя сегодня всю.
— Нет, пожалуйста, не всю, я так не хочу.
— Тогда компромисс: до трусиков. Хорошо?
— Ну ладно. Вот ты вредный, оказывается...

И действительно, как вчера не давала снять с себя джинсы, так и сейчас не дает снять трусики, хотя под них я проникаю, как-то ласкаю лобок, губки и между ними. По тактильным ощущениям — все чисто выбрито (или эпилировано, я в этом не разбираюсь), клитор не сразу, но на ласки отзывается, влага в дырочке хоть не обильно, но присутствует, просовыванию пальца внутрь Юля не препятствует, чего не дала бы сделать, если б вопреки своим вчерашним словам была бы девственницей и берегла бы целку для мужа, но когда пытаюсь ввести уже два пальца, Юля морщится и пытается извернуться так, чтоб убрать таз подальше от моих рук. Примерно понимаю, что у нее очень узкое влагалище и стандартный секс доставляет боль, а не удовольствие. Ну и, как мне кажется, вчера она вообще не давала снимать джинсы, потому что считала: нельзя показываться мужчине в неухоженном виде.

Однако в трусах или в брюках, но минет в Юлином исполнении рулит. Ярко, страстно, с огромным желанием доставить удовольствие (да и наверное получить тоже), Юля в темпе сосет мой член, чуть помогая побочными ручными ласками бедер и яиц, но концентрируясь в основном только на члене и своем движении губами по нему вверх-вниз. «Стой» и «давай» выполнены безукоризненно, и мою просьбу о более крепком сжатии члена она тоже помнит, никаких придирок не придумать, даже если б хотелось.

Сидим после этого на диване в гостиной, Юля пьет сок, я курю. Джинсы она не стала надевать, сидит в трусиках, но набросив блузку на плечи. И первый раз мы завели с ней очень короткий сексуально-гинекологический разговор (а второй и последний аналогичный случился спустя 7—8 месяцев, да и то по необходимости), который стал интимной основой наших последующих отношений.

В отличие от многих других моих женщин, Юля не любила разговоры на сексуально-доверительные темы, не рассказывала подробно о других своих партнерах, не вынашивала какие-то мечты и фантазии, связанные с плотской любовью мужчины и женщины. Могла месяцами спокойно обходиться без секса, но оказавшись с партнером в уединении, понимала, что чем чаще случается близость, тем приятней. Вместе с тем, неприемлемого было тоже предостаточно. Например, даже не подлежало обсуждению ее привлечение к анальному, или лесби, или групповому сексу в любом формате.

Я был ее четвертым мужчиной. С первыми двумя, в студенческие годы (а училась она не в Эмске, а в другом городе, где теперь жила ее старшая сестра), практиковала только односторонний оральный секс (минет без куни), с пониманием относясь к мысли о том, что мужу (или настоящему любимому, а не временному любовнику) будет приятно овладеть девственницей (несмотря на то, что она была русской, но многонациональные регионы проживания и обучения, подруги иных ментальностей, да и в общем-то строгое семейное воспитание не подталкивали к загулам). Третий мужчина ее дефлорировал, уже здесь в Эмске, года три назад (на момент нашей встречи ей было 28 лет). Было больно и неприятно, никак не ассоциировалось у нее засовывание члена в ее узкую дырочку с каким-либо удовольствием. Как в первый раз, так и в несколько других. Она была девушкой этого парня более двух лет, близость была в основном посредством минета, и редко-редко, когда она уже чувствовала его закипание из-за отсутствия вагинального секса, давала ему в основную дырочку. По-прежнему нехотя, с болью, с дискомфортом. Куни этот парень ей тоже пару раз сделал, но именно как прелюдию, то есть немного возбуждал, а потом засовывал своей член и начинал трахать, тем самым сбивая нарастание удовольствия и превращая кайф в муку. Впрочем, причиной расставания, как она мне сказала, был не секс (потому что она всегда доставляла ему удовольствие, пусть редко вагинальным, но намного чаще оральным способом), а его увлечение другой девушкой. И немного отойдя в душе от статуса «брошенной девушки», чувствуя себя уже скорей «свободной», Юля завела анкету на сайте знакомств и стала переписываться, и иногда встречаться с мужчинами, но до той поры ни одна из встреч, кроме как со мной, до интима не доходила, и более того, обычно не бывало и второй встречи. Не ставя себе цели найти обязательно холостого мужчину, чтоб выйти в перспективе замуж, а тем более богатого, чтоб взял на содержание без заключения брака, Юля была очень придирчива к эрудиции, интеллекту, воспитанности, общему развитию человека и считала, что никакие брутальность и мачистость не заставят ее лечь в постель с полуграмотным хамом, а лучшими феромонами для нее служат начитанность, культурность, сведущность мужчины в самых разных областях науки, искусства, политики.

Написать, как бравый мужчина и опытный любовник DD трахнул ее в тот же день вагинально, и как она получила множественные оргазмы, и в восхищении орала: «Jа, jа, dаs ist fаntаstisch»? И потом в благодарность дала себя уговорить на анал, лесби и группу? Написать-то можно. Но не нужно. Ибо не было такого. За десять месяцев наших встреч у нее не было ни одного вагинального оргазма. А вот первый от куни она все-таки изведала в то самое субботнее утро.

Потому что, подхватив уже традиционно ее на руки и перенеся на кровать, я все-таки сумел ее уговорить освободиться от последней детали своего туалета, клятвенно пообещав, что не буду доставлять ей ни малейшей боли, и при первом же проявлении дискомфорта прекращу. И честно говоря, я не очень понял, почему тот парень так ни разу и не довел Юлю до оргазма, раз уж применял куни. После поцелуев и ласк груди Юля была очень даже заведена и возбуждена, и понадобилось совсем мало времени, чтоб лаская губами и языком ее половые губки и клитор, довести ее до пика наслаждения, который характеризовался одним сильным стоном на фоне нескольких слабых, и затем попыткой согнуть ноги в коленях и перевернуться на бок. Ах да, и еще такой нюанс оказался важен, но именно при первом моем куни, потому что далее я учел это. Суть в том, что пока мои руки тоже были в окрестности ее междуножья, то немного проникая одной фалангой во влагалище, то гладя попочку и дырку ануса, Юля была напряжена. Возможно, ей казалось, что я сейчас со всей дури воткну в нее несколько пальцев. И тогда я переместил обе своих руки на ее грудь, и не акцентируя, но легонько параллельно лизанию клитора, теребил ее сосочки. А уже избавившись от страха перед вторжением в нее инородного тела, Юля расслабилась, и смогла получить долгожданный оргазм.

Свернувшись калачиком, Юля лежит на боку, а я сзади, как ложка ложку, обнимаю ее. Немного придя в себя после оргазма,

она гладит мою руку, лежащую у нее на груди, и чуть наклоняя голову, целует ее. За неполные сутки она мне трижды сделала минет, мы целовались и тискались бессчетно, мы стали из совершенно незнакомых людей настолько близкими, что хоть несколькими фразами, но она доверила мне самое сокровенное, что у нее было в жизни, чего не знала ни одна подруга и даже сестра, но почему-то именно это поглаживание моей руки я воспринял как ее максимальную благодарность, приязнь и принятие меня в качестве друга. Единственного и на долгий-долгий срок.

Далее был и второй минет мне в то субботнее утро. Никаких неожиданностей, заслуживающих отдельного описания. Просто улетный кайф от ощущения умелых губ, нежных ручек и ауры душевной теплоты, подкрепляемый лучистым взглядом и ласковой улыбкой моей солнечной девочки, девочки-лета Юленьки.

Затем купаемся по очереди, одеваемся, Юля наводит какой-то порядок в квартире, хоть я и говорю: «Оставь, хозяйка сама уберет. А то если слишком будет идеальный порядок, еще подумает, что за странный тип этот DD, деньги заплатил, но никого не привел, и вроде сам даже не ночевал». Слежу за тем, чтоб она не позабыла свой пакет с книгами, оставляю ключ в условленном месте, садимся в машину и выезжаем. Отвожу ее домой, но высаживаю не со стороны двора, а улицы, и потому могу без опаски поцеловать. Юля все же благоразумно подставляет не губы, а щечку. И на мою развернутую фразу, что мы будем продолжать переписываться в Инете, при наличии возможности я приеду в самом скором времени, позвоню ей и тогда снова встретимся, спокойно отвечает:
— Пиши! Звони! Встретимся!

Впереди — наше знойное лето...

Лето до лета.
В понедельник, когда я часов в 10, решив самые важные текущие рабочие вопросы, захожу на мамбу, меня ждет некий сюрприз, на тот момент показавшийся весьма неприятным. Юлина анкета помечена как удаленная. Запускаю аську, именно там мы чаще общались в последние дни перед встречей, думая, что будет какая-то реплика-пояснение, почему стерта анкета сайта знакомств. Но ничего нет, и обычно круглосуточно горящий зеленым цветом ее контакт сейчас серый. Согласно сетевому этикету, это означает «меня больше не беспокоить», но я не могу найти никаких причин, из-за которых Юля могла бы так резко во мне разочароваться. В таких случаях не принято даже звонить с уточнениями и разборками, но клал я на все обычаи, когда на кону близость с такой девочкой, как Юля, с которой так быстро нашлось взаимопонимание в общении и в интиме. Выхожу на улицу и звоню.

— Алло, — такой нежный и ласковый голосок, не могу поверить, что если б она действительно была бы на меня обижена, отвечала бы с такой интонацией, тем более увидев по номеру, что это именно я звоню.
— Юля, привет!
— Привет, DD! — ощущаю только радушие и искреннюю признательность за сам факт звонка.
— У тебя все нормально? Говорить можешь?
— Просто великолепно! Да, могу. Что-то случилось?
— Я сейчас в аську зашел, а тебя нет, я и заволновался, ты ж всегда зеленой была.
— Ага, это твои коллеги нам компьютеры меняют, сегодня меня в аське и не жди, или завтра буду или даже послезавтра, — явно проскальзывают нотки удовольствия от того, что она в центре моего внимания.
— И анкета на мамбе твоя удалена.
— Конечно. Со вчерашнего дня еще. Зачем она мне нужна? — слышится искреннее недоумение и уверенность в правоте своего поступка. И затем, уже немного настороженно, — а ты разве свою оставляешь?

Жаль тех двух дивчин в разработке, но не буду гнаться за синицами в небе, коли в руках журавль.
— Удалю на днях. Просто хотел убедиться, что у нас есть хоть какой-то электронный канал связи, помимо мобильных телефонов.
— Есть, есть! В аське я как была, так и останусь, ты же знаешь, мы с центральным офисом так держим связь.
— Ну тогда хорошо. У меня есть одна мысль насчет ближайшей пятницы, но более точно смогу только в среду сказать.
— В среду уже стопроцентно буду с аськой. Хочешь, там напиши, хочешь позвони. Как тебе удобней, так и поступай.
— Вот и отлично. Ну тогда все, Юль. Целую, пока!
— Жду. Пока-пока!

И меня очень тронула ее такая верность, и не показная преданность. Она для себя посчитала, что цель, намеченная анкетой на сайте знакомств, достигнута, и удалила анкету за дальнейшей ненадобностью. Не требуя от меня ни официальных отношений, ни материальных вложений, ни даже частых посещений. Просто восприняв меня как своего мужчину. И если разобраться, то и она по сути — моя женщина. В общении и в быту, в постели и на людях — ни на секунду не буду оспаривать тезис о том, что я нашел себе подругу, и что мне с ней было, есть и будет приятно, мне доставляет удовольствие пребывание в роли ее друга. Значит, так тому и бывать!

И началось наше жаркое «лето до лета». Я находил причины и поводы для поездок в Эмск почти каждую неделю. Встречи наши были в разное время суток. Чаще всего бывало после ее работы, вечером, и если назавтра был выходной, то еще утром завтрашнего дня. Иногда Юля придумывала какую-то легенду для мамы, и мы проводили вместе всю ночь. Иногда я приезжал утром в выходной, мы проводили вместе день, а вечером я уезжал. Любой мой приезд, любое внерабочее время встречи Юля привечала предельно благожелательно, передвигая все иные свои дела так, чтоб суметь встретиться со мной и провести максимально долгое время. И мне это очень нравилось, я был признателен ей за такое отношение, за то место, которое я безоговорочно занял в ее жизни.

Интимная часть не блистала разнообразием. В первые несколько встреч был только оральный секс. Затем я все же уговорил попробовать вагинальный, пообещав, что при боли и дискомфорте не буду продолжать. Действительно, влагалище было узким, и сама она часто бывала напряжена, вагинальный секс длился не больше пары минут, а то и вообще ограничивался несколькими фрикциями, и она просила прерваться. Ей для оргазма хватало моего куни, особенно если только что она сделала мне минет, и не в шутку была этим заведена, и изредка, когда ей хотелось как-то разнообразить свои ощущения, она забиралась сама на мой член в позе «амазонки», регулируя самой глубину и темп проникновения.

С той летней порой у меня навсегда остались в памяти два романтичных эпизода.

Если мы встречались сразу после ее работы, то ужинали либо в кафе, либо я покупал продукты и тогда в более приватной обстановке на квартире. Алкогольные напитки Юля не употребляла, я обычно был за рулем, и тоже не пил. Но в тот вечер почему-то захотелось выпить. На мою адекватность и стандартный интим это никак не повлияло, 250—300 грамм водки не та доза, от которой можно окосеть, но за руль садится я не захотел, зная, что по ночам менты ведут охоту за выпившими более активно.

И я проводил Юлю домой пешком. Была почти полночь, прохожих не было вообще, изредка проносились машины по дороге. То ярко горели фонари на улицах, то путь нам освещала луна в переулках, но у меня было очень лиричное настроение. Гулко раздавались наши шаги, вполголоса сказанное слово могло прогреметь эхом в ближайших окрестностях, и я чувствовал себя молодым студентом, который провожает домой свою подружку, и даст ли она ему поцеловать себя, было самым насущным вопросом, но и будоражило воображение не хуже, чем воспоминания о совсем недавнем минете от нее же.

И всё? — спросят читатели. Где же лирика и романтика, только в провожании ночью даже не через полгорода, а минут на тридцать пешей прогулки? Да, и всё. Возможно, я ее где-то обнимал и целовал по пути, но объятий и поцелуев было предостаточно как с ней, так и с другими девушками до, во время, и после нее. А вот провожание домой ночью, гулкие шаги на пустынных улицах, луна и фонари, теплая летняя ночь, и шагающая рядом, то под ручку, то в обнимку милая и верная подруга — это редкость, это запоминается навсегда!

И второй эпизод, тоже может показаться наивным и смешным, после описания всяческих трахов и оргазмов. Как обычно, я встретил ее на остановке, где она сходила с их корпоративного автобуса. Спросил, как обычно, в кафе заедем или в магазин? Но Юля ответила, что у кого-то из сослуживцев сегодня был день рождения, но за стол сели поздно, почти под конец рабочего дня, поэтому она сыта и хочет погулять.
— Давай поедем в лес, погуляем там на свежем воздухе и в прохладе?
— Давай, — согласился я. — Показывай дорогу.

Лес в городской черте — это скорей парк или что-то в этом роде, но он довольно большой, и забредя поглубже, вполне могло создаться впечатление дикой природы. Шорох листвы, пение птиц, стрекотанье насекомых, чистый воздух переполняли нас радужным настроением. Мы часто обнимались и целовались, я даже приподнял ее футболку, вытащил поверх лифчика грудки и с аппетитом пососал, прислонив ее к большому дереву, но пойти на большее не рискнули. Не мы единственные гуляли в том лесу, вдалеке мелькали фигуры как гуляющих парочек, так и семей с детьми. И я видел, что такое внимание с моей стороны очень приятно Юльке, она прямо лучится теплотой и симпатией ко мне, пытается иногда в шутку, а иногда и всерьез отвечать моим ласковым и нежным словам.

Я не буду врать, что она вытеснила из моей жизни всех иных подруг. В Энске продолжались стабильные и равномерные отношения со Светой, хотя место второй постоянной любовницы после побега Лейлы было по-прежнему вакантно. После краха отношений с Танькой я стал более активно завлекать и соблазнять новых подружек, они были все из Эмска, и с несколькими из них встречи тоже были регулярны. Но — на первом месте среди эмчанок на тот момент безусловно была Юля. Возможно, не только в силу моего личного эгоизма (потому что стиль нашего интима мне нравился максимально, плюс напоминал Лейлу как в интиме, так и ее беззаветной верностью и преданностью мне, единственному мужчине на тот период жизни), но и в силу справедливости (ибо две из трех тогдашних подруг были замужем, а третья вела свободный образ жизни, имела двух постоянных партнеров (не считая меня), то есть на недостаток секса не могли пожаловаться). И следовательно, если у меня был вариант встречи с кем-то еще, помимо Юли, я от этой второй встречи, конечно же, не отказывался. Но если время и обстоятельства поездки позволяли интим только с одной девушкой — этой девушкой была Юля.