Cuckold. Второй брак

1 часть. Встреча

Не думал, что снова женюсь. Просто, когда тебе к сорока, то длительные отношения напрягают, а хочется чего – то очень фееричного, легкого, веселого... Познакомился, соблазнил, перепробовал все мыслимое и немыслимое, а когда начинаются разговоры о совместном хозяйстве, семье и детях, то отношения превращаются в рутину. А это – ноу гуд, сразу становится скучно. Поэтому бросаешь, бухаешь дни напролет с друзьями, потом снова знакомишься с очередной пассией и отрываешься до начала очередной рутины. А рутина у меня уже была, – с женой прожил большеn лет. Но мне все время хотелось чего – то нового, а ее все устраивало. Жизнь становилась серой, супружеский секс – скучным, поэтому постепенно его вытеснила мастурбация и случайные связи на стороне. И в какой – то момент мы с женой задались вопросом: а зачем мы вместе живем? И так же спокойно без склок и ругани развелись.

Я изменил стиль жизни, ушел с работы, начал новое дело – разработка и администрирование интернет – сайтов. Веб – мани, ноутбук, никаких офисов: где сяду, там и есть мое рабочее место, главное – наличие интернета. Стал больше общаться с друзьями, чаще выпивать, моднее одеваться, пропадать по ночам в клубах. Я стал эгоистом, и меня это полностью устраивало. И мне очень нравилось, что окружающие больше не называют меня Максимом Александровичем, а обращаются просто – Макс. Круто.

Первый раз я ее увидел в одном из ночных клубов средней паршивости. Пришли с другом (зовут его Олег), сели за единственный свободный столик, который находился прямо у танцпола. Гремела музыка, чтобы как – то общаться приходилось кричать чуть ли не в уши. Поэтому больше пили, а не разговаривали, наблюдая за танцующими девушками. Подошла официантка и спросила:

Вы не против, если к вам за стол подсядут две девушки, а то мне негде их разместить? А как только освободиться место они отсядут.

Мы были не против девушек, тем более что выглядели очень даже сексапильно: в обтягивающих джинсах, маечках, которые в свете ультрафиолета то и дело становились прозрачными, . .. Длинные ножки, каблучки... Лица вроде тоже ничего, смазливенькие. Единственное, что немного напрягло – выглядели они достаточно юно, – "не нарваться бы на малолеток". Познакомились. Рыженькую звали Света (она подсела ко мне), а черненькую – Маша (села рядом с Олегом). Девчонки оказались веселыми, без признаков излишней застенчивости.

Будете мартини?

Будем.

Может что покрепче?

Можно и покрепче...

Выпили, потанцевали. Рассказал анекдот, – смеются. Рассказал пошлый анекдот, – смеются еще больше. Еще выпили. Щечки у девочек зарумянились, движения стали неточными. Пригласил на медленный танец Свету, спросил:

А тебе во18 лет – то есть?

А ты проверь, – и хихикает.

Как же я проверю? Ты мне паспорт покажешь?

А ты по – другому не умеешь?

Не умею. Научи...

И Света, хитро глядя мне в глаза, положила мою ладонь на свою грудь:

Ну и как, есть мне 18 или нет?

Упругая девичья грудь размера, наверное, второго, твердый сосок... Я сжал это великолепие и почувствовал, что мой член ожил в джинсах:

Думаю, что тебе девятнадцать...

Света захохотала, я прижал ее крепко и поцеловал взасос, она ответила, и я почувствовал ее язык в своем рту. Когда песня закончилась, мы двинулись к столику, и я увидел, что Олег на танцполе целуется с Машей, жадно вцепившись руками в ее попу: музыки не было, но время для них как будто остановилось. Когда они вернулись за стол, то меня понесло:

– А что, девчонки, может свалим из этого гадюшника?

– Куда?

Я решил схватить быка за рога:

– Например, в сауну, очистимся душой и телом!

– Какие вы, мальчишки, хитрецы, – девушки смеялись и было видно, что в принципе они не против.

Олег оценил их реакцию как команду к действию: быстро набрал номер такси, потом обзвонил сауны, забронировал номер. Выехали из клуба, по дороге купили еще выпивки и всякой нехитрой закуски. В сауне разошлись по раздевалкам – мужской и женской. Стали раздеваться, Олег на минуту завис:

– Ты как думаешь, снимать трусы или не надо, а то девушек шокируем?

– Конечно, снимать. Девки пять минут как знакомы, а уже в баню с нами согласились. Так что хрен ты их шокируешь!

Обернули простыни вокруг торса, и вышли в предбанник. Скоро появились девушки, тоже в простынях:

– Ну, где тут парная, – Маша подмигнула Олегу, – ведите нас, а то мы замерзли.

Вошли в финскую сауну. Девушки тут же спокойно, как само собой разумеющееся сняли с себя простыни, оставшись абсолютно голыми. У Маши была узенькая полоска волос на лобке, а у Светы – маленький треугольничек. Ни капельки нас не стесняясь, они деловито сложили простыни себе под попы и сели на среднюю полку, болтая какую – то ерунду. Мы, не подавая вида, что несколько ошарашены их неожиданным энтузиазмом, тоже скинули с себя простыни и сели на верхнюю полку, прямо над ними. Девушки оказались между наших ног. У меня от пикантности этой ситуации, от прикосновения к юным девичьим телам медленно, но верно начиналась эрекция. Первой это заметила Света, которая тут же захихикала:

– Смотри, Машь, а у мальчиков что – то очень плохое на уме!

– Почему же плохое, – Маша посмотрела мне в глаза, а потом неожиданно дала щелбан прямо по головке моего члена, – По – моему, вполне нормальная реакция, значит не импотенты!

Девушки засмеялись и выскочили из парной поплескаться в бассейне.

– Ты прикинь, а... – только и смог сказать Олег.

– Да, повезло нам с тобой сегодня, – ответил я ему вроде как спокойно, но у самого мысли изнутри разрывали черепную коробку.

Так же легко девушки разошлись с нами по разным комнатам: Света со мной в раздевалку, где было огромное полудиван – полукресло, а Маша – с моим другом в комнату отдыха.

Я старался быть нежным, долго ласкал ей клитор, пока Света ни кончила. Потом надел презерватив, поставил ее "раком" и стал долбить сзади. Она стонала, извивалась... Не знаю, сколько это продолжалось, но по моим подсчетам не больше двух минут: я был слишком возбужден и быстро кончил. Мне показалось, что Света немного разочарована. Она улыбнулась мне и сказала:

– А лижешь ты классно...

Мы покурили, выпили еще, а наши друзья все не выходили. Мы слышали их стоны и ритмичное постукивание диванчика о стенку. Наконец они вышли: порозовевшие и разгоряченные, голые и потные, уставшие и удовлетворенные. От них пахло сексом. Перепачканный спермой член Олега висел, но был еще немного напряженным. По внутренней стороне бедра Маши стекала белая струйка. "Значит трахались без презерватива", – решил я. Они плюхнулись на диван и молча закурили. Света смотрела на них с плохо скрываемой завистью. Под надуманным предлогом она пересела ближе к Олегу, начала полушутливо его раззадоривать, дескать, сможет ли он еще или один раз для него предел. Потом уговорила сходить в душ. Из душа они вернулись в приподнятом настроении в прямом смысле этого слова: у Олега была эрекция. Света походя потрепала меня по затылку:

– Теперь мы с Олежкой покувыркаемся, а ты развлеки мою подругу языком, как ты любишь. Машь, он классно умеет лизать, а большего тебе, судя по виду, и не требуется.

Подруги рассмеялись, Олег мне подмигнул и закрыл за собой и Светой дверь. Маша, не вставая, лениво повернулась ко мне и широко расставила ноги:

– Значит, любишь работать языком? Ну, давай, подлижи там все, а то у меня после твоего друга нет сил подмываться...

Да только от одних этих слов, и от того, с каким надменным выражением лица это было сказано, мой член стал крепнуть. Я опустился на колени и припал к божественной чаше этой бесстыжей девушки. Мое лицо мгновенно перепачкалось ее соками, перемешанными со спермой Олега. Но мне почему – то не было противно, хотя гомосексуальных наклонностей до этого за собой не замечал. Но в тот момент мне было не до психоанализа. Я лизал и лизал, мне хотелось задохнуться в ее благоухании, мне хотелось захлебнуться ее нектарами. Через какое – то время Маша стала тихонечко постанывать:

– Ну, давай, вставь в меня, – бросила она мне небрежно.

Два раза меня не надо было уговаривать. Я тут же надел презерватив и с легкостью вошел в нее. Даже слишком легко. Практически не чувствуя соприкосновения со стенками ее влагалища, мой член просто болтался в ней. "Неужели это Олег ее так разработал? Или она еще и до Олега такая раздолбанная?". Я снял с члена презерватив и заново вошел в нее. Ощущения стали более явными, но все же далекими от тех, что я обычно испытываю во время секса с девушками. Маша тоже была явно не в восторге от моих фрикций:

– Ты такой маленький, – она издевательски полуулыбнулась, – Лижешь ты лучше, давай – ка, верни свой язык в мою норку.

У меня не такой уж и маленький – 14 см в длину (не ахти что, но все же), правда, тонковат. Но почему – то в этот момент слышать такие унизительные слова от юной нахалки было так сладко, и так возбуждающе! Я опять упал на колени и стал жадно ее вылизывать, и автоматически схватился рукой за свой пенис и начал мастурбировать. Когда я кончал, то оторвал голову от ее влагалища и встретился своими глазами с ее: оказывается, все это время она внимательно наблюдала за моим онанизмом. Этот ее заинтересованно – насмешливый взгляд, который я увидел в те секунды, я не забуду никогда.

– А ты оказывается дрочунишка, – она потрепала меня за волосы, закинула ногу на ногу, взяла сигарету и повелительным тоном сказала, – Дай – ка мне зажигалку! Курить хочу...

Больше ничего интересного в ту ночь не было: мы с другом посадили девушек на такси и разъехались по домам. Меня не покидало чувство неловкости, я боялся очередных насмешек при друге. Но их не было. Мысли мои были сбивчивы: меня с одной стороны почему – то тянуло к Маше, а с другой, – я хотел побыстрее посадить ее на такси, чтобы больше никогда не видеть. Знал бы я тогда, что это судьбоносное знакомство, что это зарождение большого и сильного чувства.

Часть 2. Первый поцелуй

Второй раз я увидел Машу через неделю. Это было в клубе "Подводная лодка № 13", куда, в принципе, я заходил редко. Прокуренный подземный бункер с плохой вентиляцией, металлической посудой, обшарпанными стенами, грубо матерящимися охранниками, официантками в униформе из нижнего белья, общим туалетом без запора и, главное, очень пестрой публикой. Там собирались и неформалы, и проститутки, и мелкие уголовные элементы, и несовершеннолетние, и гопники, и взрослые люди, типа, меня. Словом, лучшее место, чтобы найти приключений на свою задницу, где отдыхаешь между минетом в темном дальнем углу и разборками в центре зала. И все это под громкое техно, стриптиз и конкурсы, типа, кто из девушек быстрее разденется или кто из парней быстрее кончит при помощи умелых ручек здешних официанток. Случались у меня здесь и конфликты (участвовал в паре стычек), но сейчас не об этом.

Так вот, в клуб пришел один (все знакомые были заняты семейными делами, а такой же разведенный, как и я, мой друг Олег – температурил дома). Занял место у барной стойки, взял ром с колой у болтливого бармена Люсика (не знаю почему, но все его звали именно так) и стал рассматривать танцующих девушек на танцполе. И увидел ее: в черных кожаных шортах, черных сетчатых чулках на резинке, в белом топике и на высоченных каблуках, – это была Маша. У меня что – то екнуло. Я почувствовал пробуждение своего организма. Боже, как я ее захотел в тот момент. То есть, были на танцполе и другие девушки (наверное, не менее симпатичные), но для меня они перестали существовать. У меня ясно всплыли в памяти, как она меня унизила, сказав, что у меня маленький член, как насмешливо со мной разговаривала, как зажимала мою голову между ног, когда я ей делал кунилингус, как она лениво и небрежно командовала мной, и как мне хотелось ей подчиняться. С другими девушками у меня был просто секс в разных позах, с Машей произошло что – то другое, что – то гораздо большее, после чего "просто секс" стал не интересен. Эта девушка разрывала мой мозг одним своим присутствием в клубе. Я пожирал ее глазами, а она извивалась на танцполе, ритмично прижимаясь к паху какого – то кавказского юноши, который явно имел на нее виды. Маша даже не знала, что я нахожусь здесь. Зато я знал, что нашел то, что, сам того не подозревая, искал. Это были совершенно новые эмоции, до сей поры мне неведомые.

Стараясь выглядеть максимально расслабленным, я направился на танцпол. Двигаясь в танце, я приблизился к Маше и, сделав радостно – изумленное лицо, воскликнул:

– О, Маша! Привет! Как дела?

Кавказский юноша не очень по – доброму посмотрел на меня. Маша слегка улыбнулась:

– Привет, лизунчик... Забыла, как тебя зовут?

Что она со мной творит... По идее, я должен был как – то гневно отреагировать или злобно отшутиться (при другом мужчине девушка меня практически оскорбляет, называя "пиздолизом" и при этом даже не помнит как меня зовут), но вместо этого я глупо улыбнулся:

– Макс...

– А, точно, Макс! Макс, я занята, так что гуляй пока молодой! – они со своим парнем засмеялись этой глупой шутке, кавказец одобрительно шлепнул ее по попке, и Маша, отвернувшись от меня, продолжила танец.

Ну, пипец какой – то! Она даже и не пыталась проявить хотя бы чуточку уважения ко мне!"Пиздолиз" – это цветочки по сравнению с тем, как она меня не просто отшила, а демонстративно унизила. Не знаю, зачем она меня провоцировала. Возможно, делала это потому что такую модель поведения она считает правильной и вполне естественной. Ведь, как мне показалось, она не играла в этот момент, а была сама собою. В растрепанных чувствах я возвращался к стойке бара, не находя объяснение еще одному явлению: почему так странно на происходящее реагирует мой дружок в джинсах, которому вдруг стало там тесно?

Сел за стойку, взял свой недопитый ром с колой.

– Еще подлить? – это Люсик предложил мне новую порцию рома.

– Давай.

– Что, Маша сегодня опять зажигает? – бармен доверительно мне подмигнул.

– А ты ее знаешь?

Он беззлобно рассмеялся:

– Маша – две стопки текилы и наша! Это про нее здесь так говорят. Она же у нас официанткой работала...

– А почему уволилась?

– Не уволилась, а уволили. Во – первых, на работе нельзя бухать, а во – вторых, блядством надо заниматься в свободное от работы время. Ее неоднократно предупреждали, но она за "чаевые" здесь километры хуев отсосала...

Дело принимало неожиданный поворот. Я удивленно спросил:

– Она – проститутка?

– Да нет, скорее уж шлюха. Могла и бесплатно, если кто – то понравится. Слаба на передок. Но деньги ей нужны: мать у нее давно умерла, отца вообще не было, ее воспитывали бабка да тетка двоюродная. Сейчас Машка учится в медучилище... Ну как учится? Когда не тусит, то учится, вот и подрабатывает как умеет. Часто к нам заходит. Хотя я бы на твоем месте не стал...

– В смысле?

– Ну понятно, зачем ты к ней подкатывал. Парней обслужит и освободится. Видишь, даже "хачиками" не брезгует...

– А, ты вот в каком смысле... А почему бы не стал?

– Потому бы и не стал, что брезгую: сколько она мужиков через себя пропустила, подумать страшно! Поцелуешь ее, считай, отсосешь у целого квартала. Хотя конечно жалко, девочка эффектная, на таких на улице оборачиваются, кто не знает. Но стерва жуткая, никогда не знаешь, какой номер она еще выкинет. Мужикам за такое морду бьют, но ей как – то все сходит с рук...

Ничего себе! Вот это репутация у Маши! Нет, меня это не испугало и не огорчило, наоборот, я аж задохнулся от нахлынувших переживаний ("бармен брезгует поцеловать ее в губы, а я ублажал языком ее киску и вылизывал ее соки... "), и залпом выпил свой ром, заказав новую порцию. Я почувствовал дополнительный задор. Нет, конечно, Люсик есть Люсик, мог и преувеличить, и наврать с три короба. Но дыма без огня не бывает. И мне почему – то хотелось верить в то, что Люсик говорил правду. И еще: я снова почувствовал себя мальчишкой, как когда – то давно в школе, когда пацаны в туалете рассуждали о какой – нибудь блядовитой старшекласснице, которую перетрахало полшколы. О таких все высказывались показательно грязно и неуважительно. Но в тех похабных комментариях мальчишекя была похоть и желание, и... страх: всем дала, а вдруг мне не даст, у меня же прыщи... И дело не в самом факте отказа, а в личной репутации – никто не хотел выглядеть неудачником, все старались быть крутыми. Поэтому многие из нас подводили итог очередным юношеским порнорассказам не искренне, а стараясь выглядеть многоопытными мачо с большим опытом и "правильными" понятиями: я бы с ней не стал, западло! Но сейчас мальчишка вырос, стал Максом, и мне было плевать и на "правильные" понятия, и на мнение окружающих.

Через какое – то время я потерял Машу из вида. Очередная порция рома с колой напрягла мой мочевой пузырь, и я пошел в туалет. Я уже говорил, что в этом "прогрессивном" клубе был всего один, но большой туалет – и для мальчиков, и для девочек. И в нем не было запора, в принципе (уж не знаю, с чем это связано – то ли креатив владельцев заведения, то ли обычная халатность). Очереди не было, и я вошел в это стратегически важное для пьющих людей заведение. И тут же забыл, зачем я сюда пришел, застыв на пороге: правее от засанного нетрезвыми посетителями унитаза на корточках сидела Маша. Ее топик был задран, а ее обнаженные груди и соски сжимали и теребили своими руками двое кавказцев (одного из них я видел на танцполе) в то время, как девушка одновременно мастурбировала их возбужденные пенисы, поочередно делая им минет. Они обернулись на скрип двери. Один из парней пробурчал:

– Проходной двор какой – то...

Маша встретилась со мной взглядом, неспешно освободила свой рот от одного из пенисов, ухмыльнулась и нравоучительным тоном мне сказала:

– Я же сказала, что я занята, я же сказала тебе погулять. Что непонятного?

– Ладно, подержи дверь, чтобы никто не вошел, – это один из кавказцев обратился ко мне, – Мы закончим, а потом вы разбирайтесь между собой. Давай, Маша, соси. Ты хорошо сосешь, не отвлекайся...

Маша еще раз стрельнула в меня гневным взглядом и вернулась к прерванному делу, погружая в свой рот то один, то другой член. Она делала это так самозабвенно, что казалось весь мир перестал для нее существовать, только два возбужденный пениса, только ее рот, только ее руки... Я смотрел на нее с восхищением. В убогом туалете двум кавказским пацанам прекрасная девушка делала минет, делала это со знанием и любовью. Она была творцом, художником... На моих глазах создавался шедевр похоти. Маша была его автором, а парни – податливыми моделями, которые были полностью в ее власти, которых она чувствовала, безнадежно приближая их оргазмы взмахами своих кистей: фрикция за фрикцией, фрикция за фрикцией... Облизала головку члена одному, причмокивая засосала у другого... Стоны, судороги и счастливый финал. Я был заворожен происходящим.

Парни застегнули свои ширинки и неспешно ушли, оставив нас наедине. Но Маша меня как бы не замечала: она поднялась с корточек, вернула топик на место, подошла к раковине, повернула вентиль крана:

– Долбанный клуб! Опять отключили воду, – Маша подошла ко мне. Ее лицо было перепачкано спермой, в уголке рта застыла маленькая белая струйка, в ее дыхании без труда угадывался запах мужской плоти:

– У тебя нет салфетки? – Маша, наконец, обратилась ко мне, – Или хочешь меня поцеловать? – в ее голосе вновь возникли язвительные интонации. Но мне было настолько наплевать на ее интонацию по сравнению с ее почти королевским предложением, о котором я мечтал весь вечер – поцеловать ее. И я страстно набросился на нее: я облизывал ее рот, лицо, шею, целовал в губы... Она была такой близкой и далекой одновременно, такой податливой и такой неприступной. Это был наш первый поцелуй: такой романтичный и такой порочный... Она прижалась ко мне и нежно погладила по голове – это было так чудесно! И я с замиранием сердца спросил:

– Поедешь ко мне домой?

А она спокойно ответила:

– Поеду. Только трахаться с тобой не буду, не хочу...

И опять проявилась эта ее жестокая стервозность: могла бы сказать, что просто не хочет заниматься сексом, потому что устала, так нет же, она специально педалирует, что не хочет заниматься сексом СО МНОЙ. Получилось так, что как будто бы если на моем месте был кто – то другой, то она согласилась бы, а вот именно со мной – нет. Но я ничего ей на это не ответил, а в очередной раз очень глупо улыбнулся: я был счастлив, она согласилась ехать вместе со мной ко мне домой. Сказка становилась реальностью...

Часть 3. Ключи

В моей трехкомнатной квартире Маша освоилась сразу же, как будто была здесь в сотый раз. Она не разуваясь зашла в туалет, послышалось журчание в унитазе. Сдернула воду, вышла и направилась в спальню. Упала на кровать и спокойно так сказала:

– Слушай, я так устала... Сними с меня туфли и принеси чего – нибудь вкусненького.

Я покорно присел перед ней на корточки, аккуратно расстегнул ремешок на ее обуви, снял туфли и по очереди стал целовать ее пальчики на ногах, дыша ароматом ее ступней. Но она не дала мне перецеловать все пальцы, слегка толкнув меня ногой в лицо:

– Фу ты! Щекотно! Лучше принеси мне каких – нибудь фруктов, я хочу есть и спать.

С кухни я принес ей в кровать бананы и виноград в вазочке, и мороженное в тарелочке:

– О, мороженное! – как – то по – детски обрадовалась Маша. Она схватила ложку и стала его уплетать, забыв про фрукты. И так между делом сказала:

– Сил нет идти в душ, а я не привыкла спать, не подмывшись...

Преодолевая комок в горле, я как можно более непосредственно ей предложил:

– А хочешь я тебе подлижу вместо душа?

– Правда? – она посмотрела на меня с интриганской ухмылкой, – Ну давай, сам напросился.

Она скинула с себя шорты вместе с трусами, оставшись в чулках, и раздвинула ноги, согнув их в коленях:

– Ну давай, залезай, а я пока мороженное доем, – и смешливым голосом добавила, – Только как следует меня подмой, как хороший душ.

Я припал к ее влажной киске, в которой смешались ароматы духов, ее соков и пота. Божественный вкус! Божественный аромат! В голове у меня как – то помутнело, мысли стали сбивчивыми. Работал только мой язык, который я высовывал до ломоты, чтобы залезть им как можно глубже в ее манящую дырочку. Не знаю сколько это продолжалось: языком от киски я двигался к ее анусу, и обратно, а Маша тем временем, покончив с мороженным, взялась за фрукты, и не обращая на меня внимания, дотянулась до пульта дистанционного управления и включила телевизор, какой – то музыкальный канал.

– Ну все, – Маша отстранила мою голову и, сдвинув ноги, закрыла доступ к киске, – Спасибо, пора спать, – и хитренько подмигнула мне.

Я понял ее сигнал, как руководство к действию (ведь если спать, то нужно раздеваться, а если два взрослых человека лежат в одной постели голыми, то до секса – рукой подать). За несколько секунд я скинул с себя всю одежду, и Маша увидела, что у меня суперэрекция – член торчал колом, а его головка блестела от смазки. И тут выяснилось, что я ее понял превратно:

– О – о – о, недовольно протянула Маша, – Вот оно оказывается чего. На – ка, лучше помоги мне, – она небрежным движением повесила на мой член свои трусики, как на вешалку, – Постирай их, будь другом, чтобы до завтра они высохли. Заодно и успокоишься, чтобы спать лучше, – и с этими словами она сняла с себя остатки одежды, залезла под одеяло и улеглась на подушку:

– Выключи, пожалуйста, свет. Спокойной ночи...

Я как дурак снял со своего члена Машины трусики и пошел в ванную их стирать. Включил воду и стал рассматривать этот волшебный предмет нижнего белья: беленькие трусики были влажными и скользкими в том месте, где они соприкасались с Машиной киской. Я потрогал влажную материю рукой, поднес ее к лицу и понюхал: к Машиным запахам был примешан еще и легкий аромат мочи. Я и так был перевозбужден, а тут еще эти колдовские ароматы, да и сама эта ситуация, когда голая девушка лежит у меня в кровати, я ее вылизал, а она меня оттолкнула, послала стирать ее трусики... Она занимается сексом в туалете с кем угодно в каких – то клубных туалетах, а я к ней даже не могу притронуться... И вместо того, чтобы быть сейчас с ней рядом, я нюхаю ее трусики, облизывая на них ее влагу, а моя правая рука онанирует мой отвергнутый пенис. Так меня не унижала ни одна девушка, так я не унижался ни перед одной... И такого возбуждения я не испытывал уже давно. Сладкие спазмы оргазма: я оторвал трусики от своего лица, открыл глаза и увидел, что голая Маша стоит в дверях ванной и внимательно наблюдает за мной:

– В туалет приспичило, а тут ты, дрочунишка, – Маша не стесняясь меня, села на унитаз, зажурчала, – А ты, я вижу, любишь дрочить. Ну ничего, это не самое плохое извращение, – она хихикнула и ушла спать. А я ей даже ничего не ответил, так и сидел на корточках – весь в сперме, и с ее трусиками в руке.

Полночи у меня была бессонница. Под одним одеялом со спящей обнаженной девушкой, которую я вожделел. Я потихоньку гладил ее обнаженное тело, трогал ее грудь, пытался проникнуть пальцем в ее дырочку. Когда я действовал слишком явно, то она резко переворачивалась, что – то недовольно бурча во сне. Я замирал, а потом опять пытался хотя бы на ощупь насладиться ее телом. Залез с головой под одеяло, приблизил свое лицо к ее попе, стал вдыхать ее ароматы и мастурбировать себя. Мой оргазм был сладким, но успокоения не принес. Кое как я все – таки уснул с мыслями о том, что кроме этой девушки я никого не хочу.

Утром я принес ей кофе и завтрак в постель. Маша капризничала, что кофе слишком крепкий, а омлет не соленый. Я приносил соль, наливал новый кофе. Она похвалила, что я хорошо постирал ее трусики, я ответил: "всегда пожалуйста". Я с наслаждением наблюдал, как она одевается, как накладывает косметику, как она по – хозяйски дает мне какие – то указания... Попробовал заикнуться о сексе, но она меня пресекла:

– Слушай, Макс, я же тебя предупредила, что домой к тебе приду, но сексом заниматься не буду. Так зачем ты поднимаешь эту тему?

– Хочется... – жалобно протянул я.

– Хочется – подрочи. Ты же любишь дрочить, – она засмеялась и продолжила красить свои ресницы.

И мне действительно захотелось именно этого прямо сейчас, очень захотелось. Наслаждаясь своей унизительной ролью, я присел у ее ног, достал член из брюк и стал онанировать, целуя ее ноги в сетчатых чулках.

– Смотри, не испачкай мне чулки, – Маша сказала строгим голосом, не отрываясь от своей косметической процедуры. А когда я кончил, она потрепала меня по голове и одобрительным тоном произнесла:

– Вот и умница, дрочунишка!

Этот эпизод трудно назвать сексом, но для меня это было больше чем просто секс, слаще чем оргия. И я точно знал, что мне нужно делать: я был просто обязан не потерять эту девушку. И я принес Маше ключи от своей квартиры и опустился перед ней на колени:

– Маша, пожалуйста, возьми ключи от моей квартиры. Я хочу, чтобы ты приходила сюда, когда захочешь, я мечтаю, чтобы ты возвращалась сюда каждый день, чтобы мой дом стал твоим домой. Маша, будь моей...

Девушка оторвалась от косметики и серьезно на меня посмотрела:

– Ты же понимаешь, что я никогда не буду твоей в том смысле, как обычно бывает у влюбленных пар?

– Да, понимаю...

– И ты понимаешь, что я тебя не люблю. Нет, ты хороший, заботливый, ласковый... Но мне нравятся самцы, мужики, а ты не такой... Я тебя не воспринимаю, как мужчину...

Возникла пауза, я начал паниковать: все, она сейчас не возьмет у меня ключи и уйдет, и я ее больше никогда не увижу. Никогда! Но Маша продолжила:

– Но с тобой мне удобно. Если ты согласен не пытаться меня изменить и быть таким, каким ты был этой ночью, то...

Был ли я согласен? Да это вообще не вопрос: конечно же, я был согласен! И Маша взяла мои ключи и даже поцеловала меня. В щеку. И ушла. Я был счастлив...

Часть 4. Ситуации

После того, как Маша приняла мое предложение жить вместе, моя жизнь резко изменилась. Теперь я был вдвойне от нее зависим, и она это как будто чувствовала и максимально пользовалась своим положением. Она не делала скидок на мои душевные муки, когда она подолгу отсутствовала дома, она не считала необходимым быть более доступной для меня... Она терзала меня своим то вызывающим, то равнодушным присутствием, то еще более болезненным отсутствием... Было ли мне плохо или хорошо жить с ней рядом и одновременно, чувствовать, что она недосягаема для меня и доступна для других? Не знаю, нельзя однозначно определить ту многосложную гамму чувств, которую я испытывал. Но я точно знал, что если бы я пришел домой, а она ждала бы меня с горячими пирогами и что – то стряпала на кухне, восторженно заглядывая мне в глаза, то все в один момент сразу прекратилось бы, потому что стало бы скучно и предсказуемо. Исчез бы этот ежедневный озноб, провоцируемый терзаниями души и плоти. Все стало бы как всегда, а я и так всю жизнь прожил "как всегда", а вот так я еще не жил, и мне хотелось узнать, что будет там в следующем кадре, что меня ждет за горизонтом. Я уже давно перестал быть самим собой и взирал на свою жизнь как бы со стороны, как будто был героем какого – то сюрреалистического фильма, понятного лишь узкому кругу зрителей. И не я был режиссером этого фильма, все зависело от Маши – какое у нее будет настроения, какие желания... И она же играла главную роль. Я был всего лишь актером второго плана, а порой и просто участником массовки или декорацией в ее захватывающем сюжете, который рождался на моих глазах. Событий в течение месяца произошло так много, что я, пожалуй, не буду воспроизводить их все, а в форме дневника расскажу лишь о тех, которые оказались наиболее значимыми для меня: это те ситуации, которые потом еще долго прокручиваешь в своей голове, находя в них все более драматические нюансы, неминуемо ведущие к эрекции.

23 мая.

На второй день жизни в моем доме Маша все же согласилась трахнуться со мной по – настоящему:

– Ладно уж, дрочунишка, пущу твоего малыша в свою киску, почувствуй себя взрослым мальчиком, – она легла на кровать, не раздеваясь, в юбке и блузке, лишь сдернула с себя трусики и широко развела ноги, – Только сначала полижи мне как следует, хочу кончить...

С радостью и в полной боеготовности я скинул с себя всю одежду, засунул свою голову ей под юбку и начал лизать ее ароматную киску, делая акцент на затвердевшем клиторе. Кончала Маша громко, вцепившись своими руками в мои волосы, судорожно прижимая мою голову к своей промежности.

Затем она позволила мне войти в себя. Я закинул ее ноги себе на плечи и... даже не вставил, а вложил свой член в ее разработанную расщелину, и в очередной раз почувствовал, что мой пенис слишком мал для нее: я чувствовал лишь тепло и легкое соприкосновение со стенками ее влагалища. Маша, конечно, могла бы хотя бы сделать вид, что ей, несмотря на все это, приятно. Но вместо этого она дотянулась до тумбочки, взяла пепельницу, поставила ее на кровать рядом с собой, прикурила сигарету, и с усмешкой, глядя мне прямо в глаза, стала пускать дым тонкой струйкой мне в лицо. Она всем своим видом демонстрировала вызывающее безразличие к моим сексуальным потугам, она оскорбляла меня своим высокомерием, но... Но я дышал ее сигаретным дымом, и как завороженный смотрел в ее стальные глаза, а в моих глазах читалась какая – то детская беспомощность и возбуждение: я чувствовал себя неопытным подростком, до которого снизошла опытная женщина, и который одновременно боготворил ее за этот щедрый жест, и боялся, что она вот – вот оттолкнет меня от себя, потому что я делал все не так и не то... И меня это безумно возбуждало, я даже и не пытался показаться мачо, а дергался на ней и громко шептал, что она моя Богиня, что я ее обожаю, что она самая лучшая...

Ну что, ты там еще не закончил, – Маша насмешливо прервала мои признания, стряхивая пепел с сигареты, – Смотри, в меня не кончи, а то вон как распыхтелся. Давай – ка, доставай своего малышка из меня и подрочи, я его все равно не чувствую...

Я не выдержал эту новую порцию унижений, вытащил свой член из нее, и после нескольких фрикций забился в судорогах сладкого оргазма.

Какой

нехороший мальчик, – Маша с укоризной потрепала меня за ухо, – Посмотри, что ты наделал, весь мой лобочек испачкал своей спермой. Давай – ка, приберись за собой, почисти меня своим языком, – и она пальчиком указала мне на лужицы спермы на ее бархатном теле.

Честно говоря, мне не хотелось этого делать (после оргазма мне это казалось крайне неприятным занятием) :

Может в душ, а?

Что такое, разве ты разлюбил работать язычком? Разве ты не хочешь прикоснуться ко мне? Ты же только что называл меня своей Богиней...

Понимаешь, я кончил, и сейчас мне это будет не очень приятно делать...

Все ясно, моя доброта меня до хорошего еще никогда не доводила. Зря я тебе отдалась, больше не дождешься, ты мне таким не нравишься.

Нет – нет, – я не на шутку испугался, а вдруг она действительно никогда больше не пустит в свою киску, – Ты меня не так поняла, просто я думал...

Тогда не болтай глупости и вылизывай! – сказала Маша тоном не терпящим возражений, и я послушно стал счищать языком и губами свою же сперму с ее тела, а она деловито показывала мне своим пальчиком, где я должен был лизать. Сначала было совсем отвратительно, потом отвращение сменилось заинтересованностью происходящим, и я почувствовал наступление новой эрекции. Но Маша в этот день не захотела второй раз заниматься сексом со мной.

24 мая.

Случайно подслушал разговор Маши с ее замужней подругой Эллой – холеной девицей лет тридцати, которая при нашем знакомстве показалась мне неприступной стервой, но Маша о ней сказала следующее: "Это Элка – то неприступная? Да я по сравнению с ней девственница!".

Итак, Элла увлеченно рассказывала Маше:

... Думаешь мой Санек (муж Эллы – авт. ) так запросто согласился, чтобы с нами жил мой любовник? Да ни фига подобного! Мы ж с Саней ужеn лет вместе, и я сначала как дура с ним всякие уси – пуси разводила, пока он мне на голову не сел. Стала узнавать о его походах налево, даже думала с ним развестись: а что, мы даже сексом стали заниматься все реже и реже. Он стал интересоваться свингом, типа, обменом женами... Да, в принципе, я была бы не против свинга, но там, сама понимаешь, попадаются отнюдь не Антонио Бандерасы... Да ладно бы хоть нормальные мужики были, а то пару раз натыкалась на каких – то недоебков, а я себя не на помойке нашла. Короче, Санек требовал продолжение банкета, а мне хотелось самой подбирать себе мужчин, по своему вкусу. А муж, естественно, в первую очередь рассматривал их баб, в общем, полное несоответствие. И тут (как мне тогда показалось – назло, а потом выяснилось, что к счастью) от Санька залетела какая – то малолетка: оказывается, он полгода мне с ней изменял. Истеричкой она оказалась жуткой, караулила его у дома, шантажировала... Она довела мужа до нервного срыва, и он мне во всем признался. Я стала молча паковать чемоданы, а он встал передо мной на колени, заплакал и целовал мои ноги, моля о прощении. Как ребенок, честное слово. А у меня на него такая злость, ты не представляешь: думаю, только не убить бы. А тут он еще в мои ноги тычется, тычется... И я неожиданно для себя сорвалась, да еще как – то странно это сделала: схватила ремень, загнула Саню раком (а он был в халате, без трусов), задрала подол его халата и стала пороть по голой жопе, выговаривая его как нашкодившего мальчишку – "я тебе покажу, как ебаться со всякими шлюхами!". И все в таком духе. Вдруг, смотрю – он притих, обнял и поглаживает мои ноги, а у него член колом торчит. Тут моя злость начала проходить (я его все – таки прилично отлупила – вся жопа красная), появился какой – то сексуальный кураж – я стала получать удовольствие от того, что я унижаю мужа, а он не только не сопротивляется, но еще и безропотно поощряет мои действия. Я продолжала делать вид, что не замечаю его возбуждения, и обзывала его все более грязными словами, а у него член все крепче и крепче. И тут я схватила пустую бутылку из – под пива, которая стояла на полу и вставила ее горлышко ему в жопу: "Вот тебе, пидарас ебливый, теперь я тебя самого ебать буду, ты забудешь, зачем тебе твой хуй нужен!". Смотрю, а он постанывать начал: "Да, да... ". Думаю, так вот чего, оказывается, не хватало, а я – то дура ему все угодить хотела, а ему совсем другого надо было. Ты даже не представляешь, как он ко мне приставать начал, молил, чтобы я хотя бы дала ему полизать, а он сам себя подрочит. А я в том же духе: "Я тебе дам, подрочу! Ты у меня к своему хую больше не прикоснешься!". Связала ему руки за спиной, а он не то что не сопротивлялся, а послушно руки за спину завел и держал так, чтобы мне было удобнее его связывать. Тогда я разрешила ему себя полизать, и он вытворял своим языком такое, что я даже и не представляла, что он так умеет! Виртуоз, бля! И выпрашивал меня все время, чтобы я разрешила ему в себя войти, но я – ни в какую. Когда я уже несколько раз кончила, то оттолкнула его ногой от себя: "Отвали, надоел!". Выключила свет и легла спать. Он попытался выпросить, чтобы я ему развязала руки, но я ему ответила: "Если не перестанешь ныть – прогоню с постели, будешь спать на коврике!". Утром я проснулась от того, что он мне сосет пальчики на ногах, а когда я открыла глаза, то первое что я услышала от него: "Боже, как же я люблю тебя. Ты сводишь меня с ума, я и не думал, что ты можешь быть такой... ". Он не знал! Да я и сама не знала, что можно вести себя так, унижать и бить мужа, а он тебе еще за это и ножки будет целовать, и в любви признаваться... и при этом его хуй будет колом стоять! Развязала я ему руки, он побежал на кухню, приготовил гренки с кофе, принес мне в постель... Да он даже в первую брачную ночь так себя не вел. И ты знаешь, мне так все это понравилось... Была, конечно, у меня минутная слабость, хотела его обнять, сказать какой он замечательный, но вовремя остановилась – чем наглее я себя с ним вела, тем сильнее его глаза наполнялись обожанием и нежностью, тем сильнее он возбуждался.

Может, он у тебя просто мазохист?

Ты знаешь, до этого я за ним такого не замечала, может, он и сам не знал, что ему это нравится, просто, искал что – то, но не находил, а признаться в том, что ему хотелось бы, чтобы я с ним обращалась как с тряпкой не мог, боялся. А я что, похожа на садистку? Да я и не подозревала, что смогу вести себя с мужем, как конченная сука... Но я так быстро в это втянулась... Сначала, это было для меня как игра: ну, думаю, проучу мужа, перевоспитаю, а потом все верну на свои места. Но время шло, игра становилась все жестче: это как наркотик, хочется все больше и больше. Думаешь, что ничего, спрыгнешь с темы в любой момент, когда захочешь... Но почему – то чем дальше, тем больше втягиваешься и понимаешь, что это уже никакая игра, это моя жизнь. Она не похожа на жизнь большинства, но мне нравится, мне хорошо. И муж изменился – это не прежний Санек, теперь мне и в голову не придет сюсюкать с ним как прежде.

Да, повезло тебе. С таким подкаблучником жить – одно удовольствие...

Удовольствие – да, но чтобы оно не кончалось, нужно постоянно прикладывать усилия, нельзя лениться: муж должен все время находиться в тонусе, как бы в состоянии "спермотоксикоза", чтобы ему всегда хотелось. Вот в таком состоянии он будет ручным, будет тебя боготворить...

И как же ты этого добиваешься, чтобы он был все время в тонусе?

Я стала больше следить за собой – салоны красоты, сексуальные шмотки, красивое белье, пеньюары и т. д. Постоянно его провоцирую своим внешним видом, поведением, разговорами, приказами... Пришлось освободить для себя больше времени – меньше работаю, больше занимаюсь собой. Мужу подарила пояс верности...

В смысле, пояс верности?

Специальный мужской девайс из металла: зажимаешь кольцо, типа, наручника за яйцами и основанием члена, а на член одеваешь футляр с прорезью для мочеиспускания. Футляр крепится к кольцу замком, а ключ у меня. Причем, форма футляра такая, что он скрючен вниз, то есть члену вставать очень неудобно, а прикоснуться и вовсе невозможно. К тому же стоя с этим прибором не пописаешь, нужно каждый раз как девочке садиться на унитаз, и это каждый раз напоминает мужу об его истинном месте, это каждый раз унижает его как мужчину и возбуждает. Он теперь не может дрочить, если я ему не разрешу, всю свою сексуальную энергию он направляет лишь на меня, на мои желания. И каждый день он старается заслужить мою благосклонность, чтобы я открыла замочек.

А что, он не может просто отказаться от ношения пояса верности?

Может, но я его предупредила, что если я с него его сниму, то больше никогда не одену, и наша игра закончится. Все закончится. Все будет как прежде. А он не хочет как прежде. Ему хочется находиться в таком состоянии, ему нравится, что я его постоянно провоцирую, что ношу откровенные наряды, что флиртую и встречаюсь с другими мужчинами, что я доступна для кого угодно, но только не для него. Я специально под мужа и нового любовника себе нашла, чтобы у него было и время, и силы, и желание на сексуальные эксперименты. Он – студент, ебаться хочет 24 часа в сутки, сортсмен – фигура как у Ван Дамма, наглый как танк и к тому же не местный, жил в общаге, теперь живет у нас... ну, со мной. Ебет меня прямо при муже, и еще комментирует, какая я замечательная шлюха. У Сани от всего этого просто крышу сносит, он с таким энтузиазмом нам прислуживать, всю работу по дому делает, не только мои вещи, но и вещи любовника стирает и гладит, пока мы развлекаемся. Короче, я и не думала, что так на самом деле может быть... Такое ощущение, что это порнофильм, а не моя жизнь.

Если б я тебя не знала, то тоже не поверила бы, что это правда. Но ты ведь при мне как – то своего Саню ремнем порола, а он тебя еще за это благодарил. Ты еще мне предложила ему поджопник дать для смеха...

На этом моменте в комнату вошел я, принес девушкам напитки и фрукты. Элла подмигнула Маше:

Ладно, я тебе потом еще кое что расскажу...

Но в тот вечер они больше к этой теме не возвращались.

25 мая

Были на дне рождении у Юли – подруги Маши. Когда все как следует надрались, то Маша с Юлей решили продолжить в клубе. Я вызвал такси, и мы втроем поехали в одно из ночных заведений. На входе охранник сказал нам, что все места заняты. Но к моим спутницам подошел какой – то местный модный персонаж (модный – не в смысле гей, а одетый в высокобюджетный casual), лет так 20 – 22 от роду:

– О – о – о, кого я вижу! Юля, Маша! – он поцеловал девушек в щеки, было видно, что они хорошо знают друг друга. – Вас что, не пускают?

– Говорят, что мест нет, – пожаловалась Маша.

– Специально для вас, девушки, у нас есть свободные места за нашим столиком, – модник подмигнул им и кивнул в мою сторону, – А вы что же, со своим самоваром пожаловали?

– Этот со мной, – Маша как – то уж очень пренебрежительно назвала меня "этим" и махнула в мою сторону. – Не волнуйся, Рома, с ним проблем не будет, он у меня послушный, – при этом она отодвинулась от меня и нежно поцеловала в губы юношу, которого как выяснилось зовут Роман.

Роман придвинулся ко мне поближе, зрачки у него были неестественно увеличены (видно парень был на коксе), и доверительно – развязным тоном обратился ко мне:

– Нам всего лишь нужны девочки и не нужны проблемы. Если от вас не будет проблем, мужчина, то милости просим... – он сделал выжидательную паузу.

Меня несколько бесил этот выпендрежник, но с другой стороны, мне было интересно посмотреть, что будет дальше. Меня манили Машины миры, мне хотелось посмотреть на ее жизнь изнутри, поэтому я совершенно спокойно ответил:

– Я все понял. От меня проблем не будет. Кстати, меня зовут Макс...

Стол молодых людей находился в секции кабинок без дверей: в стороне от шума и суеты танцпола там было более – менее спокойно. С двух сторон длинного стола стояли диванчики, одним торцом стол примыкал к стене, а другим – смотрел на выход из кабинки. Помимо Ромы было еще два парня – Алексей и Рустам. Шустрый Алексей сразу ангажировал Юлю, став так активно ухаживать за ней, что через пять минут они уже сидели обнявшись, а через десять – целовались взасос. Высоченного роста Рустам, который оказался баскетболистом какого – то полупрофессионального клуба, смотрелся самым флегматичным из присутствующих: говорил он редко, все больше слушал и беспрерывно цедил ром с колой. Они втроем сидели напротив нас. А Рома даже и не пытался от меня скрыть, что положил глаз на Машу: когда мы садились за стол, то он пропустил мою девушку вперед – в дальний угол диванчика, ближе к стене, затем присел к ней, а мое место оказалось с краю. Мы пили, рассказывали пошлые анекдоты и смешные истории. Маша как будто забыла про меня, все свое внимание, уделяя Роману. Вот он приобнял ее, вот чмокнул ее в щечку, вот уже его рука легла на ее ногу, а ее рука приобняла его за плечо... Вот они пошли танцевать медленный танец, а когда возвращались назад к нашей кабинке, то неожиданно остановились и слились в долгом страстном поцелуе, а его рука беспрепятственно сжимала ее грудь. Когда они подошли к столу, то Маша смотрела сквозь меня затуманенным от алкоголя и похоти взглядом:

– Ну, пропусти нас что ли, и закажи что – нибудь еще, покрепче...

Мне было неловко вставать лишь по одной причине – у меня член вырывался наружу, глядя на то, как моя девушка бесстыже себя ведет на глазах у всех. И мое состояние не осталось ею незамеченным (пьяная, а что не надо видит) :

– О! Да ты тут развлекаешься, подсматривая за мной...

И разумеется она это сказала нарочито громко, чтобы парни и ее подруга это услышали и оценили ее чувство юмора своими одобрительными смешками. Чувствуя себя неловко, я вышел из – за стола и направился к барной стойке за новой порцией алкоголя, а смеющаяся Маша плюхнулась к Роману на колени, который уже вообще ничего и никого не стесняясь полез к ней под юбку в трусы... Я оглянулся еще раз: Маша продолжала хохотать и как бы между прочим раздвинула свои ноги пошире, чтобы Роминой руке было удобнее хозяйничать между ними.

Выстояв в очереди к бармену какое – то количество времени и взяв новый графинчик с ромом, я возвращался в кабинку, видя как Маша по прежнему сидит на коленях у Ромы и кусок какой – то белой материи с демонстративным весельем крутит у себя на пальце, а наша компания ей аплодирует, умирая со смеху. Когда я сравнялся с ними, то увидел, что болталось у нее на пальце – это были ее трусики. Я поставил графин на стол, и только тогда Маша обратила на меня внимание, она протянула мне трусики и пьяным голосом произнесла:

– На, убери в свой карман мои трусики, пока я их не потеряла. И налей нам еще...

Я молча спрятал ее трусики – такие манящие и такие влажные от соков моей девушки. Разливая по стаканам алкоголь, я как можно деликатнее поинтересовался у Маши:

– А зачем ты сняла трусики?

– Ты не представляешь, какие волшебные у Ромочки пальчики, – Машино лицо расплылось в блаженной улыбке. – Если бы твой членчик мог доставлять мне такие ощущения... Хотя бы вполовину... Но его пальчики, видимо, и толще, и искуснее, – последние слова она произнесла с каким – то особенно садистским наслаждением. Разумеется, все развеселились и стали давать комментарии, типа:

– Да, не повезло тебе Макс... Ну, ничего, Роман тебя выручит, ведь пацаны должны помогать друг другу...

Я старался держать лицо, переводя все в шутку, типа:

– Маша такая шутница! – а сам был ни жив, ни мертв, и только мой член пульсировал в штанах, видя, как поощренный за свои действия Роман совсем обнаглел и, задрав моей девушку юбку до пупка, выставил на вид, как он двумя пальцами входит и выходит из киски моей любимой, а большим пальцем он теребил ей клитор. Маша тоже перестала смеяться, и уже никого не стесняясь, закинула голову, крепко прижавшись к ее новому любовнику, прикрыла глаза и стала постанывать.

– О, а девочка созрела, – сказал Алексей, жестом указав на Машу. Он подмигнул Юле и спросил ее:

– Ну что, пойдем, продолжим бал?

Пьяная Юля ответила просто:

– Ага, пойдем...

Они ушли неизвестно куда, но больше я их в этот вечер не видел. А Роман снял разгоряченную Машу со своих колен, деловито расстегнул ширинку, и засунул туда руку моей девушки:

– Давай, теперь ты...

Рустам внимательно наблюдал за происходящим, не произнося ни слова. А Маша достала эрегированный член Ромы из ширинки, наклонилась к нему и обняла его своими губами...

Прошло, наверное минуты две – три, но мне показалось – целая вечность: моя девушка вот так запросто за столом на моих глазах делает минет другому, как будто это не из ряда вон выходящее действо, а будничное явление. Но даже не это убило мнея больше всего, а то, что через мгновение Рома обернулся ко мне и таким свойским голосом мне сказал:

– Слушай, братан, прикрой нас, чтобы охрана не увидела...

И я вместо того, чтобы возмутиться, постарался принять такую позу за столом, чтобы максимально прикрыть этого обнаглевшего парня и свою девушку, делающую ему минет, которая громко причмокивала, увлекшись своим занятием. Градус возбуждения повышался, я уже с трудом сдерживался, чтобы не присоединиться к Роме, но сам семя осек: "нужно знать свое место". Заметьте, я сам себе это мысленно произнес. То есть я не только знал, и был согласен с тем, что мое место не в Маше, а около нее, а в ней имеют право находиться другие – те, кого она сочтет более достойными. И тут ко мне подошел молчавший до этого Рустам:

– Уступи место, я ее трахну.

И я как зомби повиновался этому великану, даже не потому, что он выглядел устрашающе большим, а потому что было столь неожиданно услышать голос от этого молчаливого человека. И при этом голос, который произносил сколь бесстыдные, столь самоуверенные вещи: он наверняка знал, что я не стану ему мешать заниматься сексом с моей девушкой, и он был уверен, что она ему не откажет, как не отказала Роме. Но следующий вопрос Рустама меня не просто убил, а уничтожил в принципе:

– Ее можно без резинки?

– В смысле?

– В смысле, она здоровая?

То есть этот великан беспокоился о своем здоровье, так как был уверен, что перед ним шлюха. Ведь приличные девушки не будут отсасывать первым попавшим в кабаке прямо за столом. А поскольку я с ней, то должен знать – здорова она или нет, и со мной не надо церемониться, ведь нормальный мужик не позволит так унижаться своей девушке, и тем более, быть униженной ею.

– Здорова... – только и вымолвил я.

– Тогда я кончу в нее, – это был не вопрос, это было утверждение. Рустам решил, что хочет кончить в мою девушку и ему по этому поводу не надо советоваться ни с ней, ни со мной.

Рустам пристроился к Маше сзади, задрав ее юбку, а я полусидел на самом краешке одного с ними диванчика, пытаясь по возможности прикрыть эту оргию. Первым кончил Роман: Маша высосала из члена его сперму и проглотила ее, облизнув губы. После этого Рустам посадил ее себе на колени, воткнув свой член в ее киску. Возбужденная Маша скакала на нем, как заправский ковбой, и все мои прикрывательские телодвижения не могли скрыть от посторонних взглядов истинную картину происходящего. К счастью, Рустам был уже на взводе и кончил он сколь бурно, столь быстро. Роман, подмигнув мне, вышел из – за стола, а любовники продолжали сидеть в той же позе: Маша блаженно растеклась по телу Рустама, все еще постанывая от удовольствия. Место Ромы освободилось, я подсел к поближе к изнывающей от неги паре. Маша приоткрыла глаза, медленно наклонилась ко мне и поцеловала меня в губы:

– Милый, мне так хорошо... – я почувствовал привкус спермы, но мне не было не приятно, наоборот, меня это завораживало – моя девушка целует меня в губы, только что оторвавшись от члена другого мужчины, который залил ее своей спермой.

– А теперь, полижи меня, а то у меня там водопад какой – то... Не знаю, как до дома дойду... – Маша с усталой хитринкой посмотрела на меня.

– Но как?. .. – растерялся я.

– Прямо так, залезай под стол и вылижи. Что такого – то? – Маша уже отошла от неги, и начинала меня провоцировать.

– Чего хочет женщина, того хочет Бог, – вдруг неожиданно добавил Рустам и Маша прыснула от смеха.

Озираясь по сторонам – как бы никто не увидел, я неловко спустился под стол и приблизил свое лицо к Машиной расщелине. В ней все еще находился полутвердый член Рустама, хозяин которого и не думал мне помогать, чтобы вытащить его из Маши.

– Ну что ты там, уснул? – Машин голос поторапливал меня.

Честно говоря, я не знал как поступить в этой ситуации. Мне не было противно от вида мужского члена и его запаха (для этого я был слишком возбужден, и мне все казалось потрясающе эротичным), с другой стороны, я же не гей, и не должен этого делать... А с другой стороны, что я должен делать, если позволяю своей девушке при мне заниматься сексом с другими мужчинами, и не просто разрешаю, а мне это нравится. И вот член одного из них торчит в киске моей девушки, и он вроде как тоже участник всего этого представления, и значит, у меня к нему тоже должны быть по крайней мере не вражеские отношения... Словом, я языком прикоснулся сначала к клитору моей любимой, потом стал спускаться ниже, и своей рукой прикоснулся к члену Рустама... И не просто прикоснулся, а аккуратно вытащил его из киски, дырочка которой сразу после этого оказалась открытой, и из нее потек бурный ручеек спермы. Я заткнул дырочку своим языком и стал высасывать коктейль из спермы Рустама и соков своей девочки. Когда ручеек иссяк, я медленно облизал ее киску, затем ее ляжки, которые оказались также перепачканными... Я так увлекся своим супервозбуждающим делом, что совершенно забыл, что нахожусь под столом в общественном месте. Поэтому я вздрогнул, когда почувствовал, что кто – то просунул руку под стол и теребит меня за плечо. Я с перепачканным, ничего не соображающем, но совершенно счастливым лицом высунул свою голову из – под стола и наткнулся на суровый взгляд охранника, который стальным голосом произнес:

– Вы нарушили правила пребывания в нашем заведении, поэтому вам придется покинуть наш клуб, – и уже от себя добавил, – Люди сюда отдыхать приходят, а вы черт – те чем, занимаетесь...

Маша подсмеиваясь вышла под ручку с Рустамом, а я вылез из – под стола, и пряча от стыда глаза расплатился по счету, оставив кучу чаевых, и побежал догонять свою девушку. Она стояла у выхода, и, увидев мое растерянное лицо, не смогла сдержаться от смеха:

– Ну ты у меня извращенец!. .. Ладно, лови такси, поехали домой...

27 мая

Поехали к Машиной тетке на юбилей. Тетя Лида жила в Подмосковной деревушке, и оказалась весьма приветливой бабулькой. Приняла меня хорошо, сказала, чтобы я не обижал Машу, заботился о ней и все такое. А народу на юбилее собралось предостаточно – много соседей, приехали какие – то родственники, знакомые... Кругом резвились дети, на столе хоть и не было хитрой снеди, но простых блюд было в изобилии. Я почувствовал себя как на какой – то свадьбе – все вроде объединены общим событием, но далеко не все знакомы и, уж тем более, дружны. Местный самогон спорил с водкой по популярности распития, и к закату все изрядно поднабрались. К Маше подходили какие – то старые знакомые, и она зачастила выходить из – за стола, чтобы поболтать с ними. Меня то обнимали какие – то люди, то предлагали за что – то выпить, то напрашивались на обсуждение какой – нибудь глобальной геополитической темы. Вот за столом раздались мужские голоса, которые были явно недружественны друг к другу: это два каких – то бугая лет по тридцать схватились за грудки, и что – то никак не могли поделить. Женщины бросились их разнимать, они их отталкивали в сторону. Потом бугаи вышли на улицу, и часть гостей последовала за ними: назревала драка. В вечернем полумраке они долго выясняли отношения по принципу "ты меня уважаешь или нет", но драка все никак не начиналась. Все уже начали терять интерес, когда я заметил, что некоторые мужчины смотрели не в сторону драчунов, а куда – то в глубь огорода, там где находилась банька. И некоторые из них полушепотом что – то стали обсуждать, подсмеиваясь и кивая на меня. Заинтригованный я тоже стал вглядываться в ту же сторону, и за банькой увидел знакомый профиль: Маша стояла на коленях перед каким – то мужчиной и, судя по движениям ее головы, активно делала ему минет! Ноги у меня стали ватными, время как будто остановилось: и весь этот полушепот вокруг меня стал каким – то уж очень осязаемым, почти что оглушающим – все люди вокруг меня судачили о том, что моя девушка делает минет другому, а я, ее парень, такой слабохарактерный, что ничего не предпринимаю, что принимаю весь этот позор на себя. Поэтому, как мне показалось, так резко изменилось ко мне отношение окружающих, которые подсмеивались надо мной (или мне это чудилось?). Я не придумал ничего лучшего, как закурить сигарету, молча взирая на происходящее. Видимо это было последней каплей терпения для народа, которому не терпелось поделиться впечатлениями от картины измены: если уж я такой идиот, что спокойно взираю на то, как мою девушку трахают, то почему бы тогда им об этом ни посудачить:

– Вот, Машка – то коза! Как была слаба на передок, так и осталась...

– Да уж, хороша Маша – нагнул и наша!. .. – раздались менее робкие смешки.

Ситуация была, с одной стороны, ужасной (мой позор для местного менталитета – это ж архиважное событие и повод для сплетен на год вперед), а с другой, мой окрепший член подсказывал, что меня это жутко заводит. Не справившись со стройностью своих мыслей, я вошел в дом, с ходу налил себе стакан водки и залпом выпил.

– Не обращай внимания, – я услышал за спиной взрослый мужской голос, – Все сплетни останутся здесь, а вы завтра уедете, и у тебя останется прекрасная девушка, а эти воспоминания через короткое время ты будешь воспринимать как приключение, а через много лет – как одно из ярких событий в жизни, которое долго будет будоражить твою кровь.

Я обернулся на этот голос местного философа, и увидел перед собой мужчину лет пятидесяти крепкого телосложения с седой головой, жесткими чертами лица и каким – то вселенским спокойствием, которое излучали его серые глаза.

– Виктор Михалыч, – представился он. – Я живу во второй части дома Лидии: это ж дом на двух хозяев. Вы, наверное, у меня и заночуете, потому что здесь все не поместятся.

Мы поговорили. Выяснилось, что жена Виктора Михалыча умерла больше десяти лет назад, что с ним живут два сына – 15 – ти и 16 – ти лет от роду. Что он больше не женился, так как достойную замену своей умершей супруге так и не нашел:

– Вот и Маша твоя – особого поля ягода. Я давно за ней наблюдаю. Не каждому такая подойдет, но если зацепит, то все – раз и навсегда. Потом обойдешь девок хоть две тыщи, и ни одна тебе не приглянется, все о ней будешь вспоминать. Так что не глупи, не устраивай никаких сцен, все утрясется...

– Да я и не собирался скандалить...

– Ну и ладненько, давай лучше выпьем...

Гости стали возвращаться к столу, вошла и пьяненькая Маша, глазки которой блестели блядским огоньком. Она подошла ко мне и Виктор Михайлович по – свойски дружелюбно хлопнул ее по попке:

– Ох и девку ты себе отхватил, Максим... Не девка – огонь!

– Да ладно тебе, дядя Витя, – Маша шутливо потрепала свою юбку, как будто хотела ее задрать, – Было бы из – за чего разговоры разговаривать, тоже мне событие, – и подмигнула мне.

За столом я попытался выяснить у Маши, с кем она была у бани, но она отшучивалась:

– Откуда я знаю? Там темно было. Какой – то насильник, наверное, а мне никто не помог. Наверняка, ты как всегда стоял и глазел: понравилось, да? Признайся, что понравилось?

Надо было что – то ответить, но я затянул паузу, и Маша беззлобно рассмеялась:

– Я так и знала, что понравилось... Извращенец мой... Обожаю тебя... – она поцеловала меня своими горячими губами, и я явственно почувствовал запах и привкус спермы.

Гости еще какое – то время налегали на алкоголь, потом как – то все подустали и начали расходиться. Стали делиться, кто где будет ночевать:

– Давай, я молодежь у себя положу, – говорил Виктор Михалыч тете Лиде, – А ты у себя семейных разместишь.

Под молодежь попали и мы с Машей. Нам постелили в спальне у сыновей Михалыча на диване, а им – рядом с нами на полу соорудили постель из матраса. Наша комната оказалась смежной – выход из нее лежал через проходную комнату (она же зал), в которой на диване разместился Михалыч, а на полу на другом матрасе легли Игорь, Миша и Петр (кто они и кем приходятся тете Лиде я так толком и не понял), всем им было в районе двадцати – тридцати лет. Поскольку все изрядно подвыпили, то очень скоро раздался их дружный храп. Но мне не спалось. Я был в одних трусах, а Маша сняла с себя нижнее белье и лежала в одной моей футболке. Я потихоньку полез ей под футболку, так как настроение после ее публичного минета у меня было явно приподнятое.

– Тут же дети, – вяло сопротивлялась Маша.

– Да ладно, они почти совершеннолетние, почти твои ровесники...

– Ну все равно, как – то нехорошо, – честно признаться меня поразила эта непонятно откуда взявшаяся стыдливость у Маши, я даже как – то растерялся.

Маша в очередной раз пресекла мои попытки пробраться ей в лоно:

– В туалет захотелось, пойду схожу. А ты спи...

Все это было более, чем странно. Во – первых, минут десять назад Маша уже ходила в туалет; во – вторых, что это за смешные отговорки про детей, про неудобно: и это говорит девушка, которая не считает зазорным минет на глазах у публики! И почему она так хотела, чтобы я быстрей уснул? Картинка не складывалась.

Маши все не было и не было. Неожиданно из соседней комнаты стали раздаваться странные звуки, которые все усиливались. Что это: скрип, стон? Или и то, и другое? Подкравшись на цыпочках к двери, я по – воровски тихо приоткрыл дверь. Образовалась щель, в которую я увидел, как моя Маша на диване стоит голая на четвереньках, а сзади ее трахает здоровенный Михалыч: и со вкусом так трахает, – с чувством, с расстановкой. Вот он переложил ее на спину, Маша закинула ноги ему на плечи, и он накрыл ее своим телом, ритмично вбивая свой член в ее лоно.

Час от часу не легче: я вдруг осознал, что меня жутко колотит от возбуждения, что у меня озноб от пережитого и от увиденного. Моя рука автоматически не дрочила (если бы я начал дрочить, то кончил бы за несколько секунд), а просто сжимала и отпускала мой член, сжимала и отпускала... Я находился на грани оргазма, но всеми силами старался не кончить: мне хотелось пребывать в этом состоянии, чтобы дождаться Машу и расспросить ее обо всем. И вдруг я услышал мальчишеский голос:

– Можно нам тоже позырить?. ..

Я совершенно забыл, что в комнате помимо меня находились сыновья Михалыча – они – то не пили, были абсолютно трезвыми, и, видимо, давно наблюдали и за сексуальными стонами за стеной, и за моими манипуляциями: как я приоткрыл дверь, как подсматривал и... как поддрачивал свой член! Видимо, поэтому пацаны абсолютно спокойно, не стесняясь меня, вывалили свои пенисы и дрочили, наблюдая затаив дыхание, как их батька дрючит мою девушку. А что, их понять можно: если я подсматриваю и поддрачиваю, значит я свой, такой же как они, которые еще не доросли до настоящего секса, но очень хочется. Поэтому, чего меня стесняться. Пристыженный, но по – прежнему сильно возбужденный я оставил свой форпост и вернулся на диванчик, пытаясь унять свой озноб.

А стоны и скрип дивана все усиливались. Вот уже и храп стал тише, видимо соседи по комнате Михалыча проснулись от шума и видят, что моя девушка теперь раздвинула ноги перед хозяином дома, а я как идиот нахожусь в соседней комнате и то ли сплю, то ли делаю вид, что сплю, не пытаясь остановить это безобразие.

Тут послышался оргазменный хрип Михалыча и все стихло. Маша все не возвращалась. Но тут послышался громкий чмок поцелуя и ее тихий хохоточек:

– Ну все, я пошла, спокойной ночи...

Маша плюхнулась на диван абсолютно голой (футболку, видимо, она оставила в той комнате), она была разгоряченной, потной: от нее не просто пахло сексом, она сама и была – секс.

– Ты что не спишь? – спросила она меня шепотом.

– Нет, тебя жду...

– Дурачок, – она потрепала меня по волосам, – А почему ты дрожишь?

– От возбуждения, я тебя очень – очень хочу...

– Но тут же дети, – она опять попыталась завести прежнюю пластинку.

– Да эти дети пять минут назад стояли у двери и дрочили, глядя как ты ебешься с их отцом, – ответил я с долей агрессии.

– Мальчики, это правда? Вы подс