Зло должно быть наказано! (Продолжение)

Ну вот и испортила себе настроение глупыми воспоминаниями! И зачем? Зачем было растравлять свои старые раны?.. С момента возвращения и по нынешний день блудная «мама» вела себя тихо и скромно, выглядела виноватой, покорной, запуганной. Ни муж, ни дочь не попрекали её прошлым – во всяком случае, вслух. Но Насте это прошлое не давало покоя. Где-то внутри шевелилось смутное предчувствие надвигающихся проблем…

Устало присела на скамейку у тротуара и задумалась. И следа не осталось от прежней радости. Гурьбой набежали печальные мысли – неясные, сумбурные, горькие-прегорькие. Как дальше жить под одной крышей с этой...?

Раздумья неожиданно прервала мелодия смартфона: «А наш притончик гонит самогончик!»… Нет, Настя слыла среди родственников, подруг и знакомых хорошо воспитанной девушкой с утончённым вкусом и не жаловала похабщину. Она нарочно создала в своём смарте группу нежеланных абонентов, звонки и СМС-ки от которых принимала лишь по крайней необходимости, скрипя зубами и ругаясь про себя. Помечала их какой-нибудь разухабистой песенкой из блатного «шансона». С огромным удовольствием удаляла их из списка, дождавшись, пока они наконец «сослужат последнюю службу». И как хотелось ей поскорее убрать эту абонентку – и из смарта, и из жизни! Это звонила она… ну та, которая… типа «мать»!

– Настька! Слышь, Настька?! – хрипел из трубки пьяный и наглый женский голос. – Ты чё, ещё не дома? Я тут с подружками засиделась – калякаем о своём, о женском. Когда домой вернёшься, пожрать мне чего-нибудь сготовь! Да! Если кто-то ко мне придёт, встреть и угости! Слышь?!

– Кто придёт? – устало вздохнула Настя – не было сил слушать дальше.

– Не твоё дело, соплячка! Чтоб всё было, как я сказала! Слышь?!

Настя сердито «бросила трубку». Почувствовала, как сами собой задрожали губы, как что-то сдавило её горло, как потекли, не сдерживаясь, слёзы. Невольно вспомнила старую пословицу «Беда если не догонит, то обгонит и подождёт». Вот и обогнала, и дождалась!.. После такого чудесного дня – такой мерзопакостный вечер! После эйфории от успехов, после громких похвал и дружеских поздравлений – пьяное «материнское»: «Слышь, Настька?!»!.. С сияющих вершин – в грязь! Дождалась того, чего опасалась! «Мать», оказывается, почувствовала вкус свободы после отъезда отца. И решила превратиться из тихой «бедной родственницы» в хозяйку их квартиры. Только не получается у неё это. И никогда не получится!

Настя вспоминала своё раннее детство. Вспоминала, какой была мама до ссоры и разрыва с папой – строгой, но сдержанной, интеллигентной, воспитанной. И даже в минуты гнева не позволяла себе грубости и вульгарности – до последней ссоры с мужем. А вот это существо, которое незваным-непрошеным вторглось в их размеренный семейный уклад, пришло к ним в изрядно помятом мамином облике… Неизвестно, откуда оно взялось!

Теперь уже ясно: врала она про своих многочисленных богатеньких кавалеров. Скорее всего, после т

ого, как её вышвырнул первый состоятельный любовник, пошла по рукам у более бедных, опускаясь всё ниже и ниже – и социально, и морально, и физически… Бывшая Людмила Андреевна Островская, некогда красивая и деликатная дама с институтским образованием, за полтора десятилетия изрядно деградировала, превратившись в алкоголичку Люську. По каким же притонам, с какими же тёмными личностями она таскалась всё это время? Бомжевала? Вполне возможно. И после всего этого смеет корчить из себя хозяйку их домашнего очага – той квартиры, где она ни разу за последние восемнадцать лет пыль не вытерла?! Где ей не принадлежит ни одна тряпка, ни одна деревяшка, ни одна стекляшка?!

Стиснула кулаки, беря себя в руки. Вытерла слёзы. Сунула ноги в тесные туфельки. Глубоко вздохнула. И твёрдым шагом направилась домой. Туда, где хозяйка – она! А не эта… чёрт знает, как её назвать!..

Пока ещё не знала, что за сюрпризы поджидают её дома. Первое, что заставило остановиться на пороге, едва отперев дверь, – резкий запах дешёвого алкоголя и дрянных сигарет. У них такого не водилось. Ни Настя, ни отец не курили. А к выбору напитков перед праздниками подходили, как заправские гурманы – благо доходы позволяли…

А это что? Пыльные следы чьих-то ботинок через всю длинную прихожую – прямо к кухне! Осторожно заглянула туда. За столом сидел, развалившись, незнакомый парень чуть старше её – хамоватого вида, в грязной футболке, потёртых джинсах и расхлябанных запылённых ботинках-«ортопедах» сорок пятого размера. Бритоголовый, конопатый, с мутно-зелёными (то ли от пьянки, то ли от природы) глазами. Пыхтел нестерпимо вонючей цигаркой.

И наливал водку в хрустальный бокал для шампанского. Лил, пока не побежало через край. Процедил сквозь зубы что-то матерное. Залпом опрокинул в рот полный «кубок». И недоумевающим взглядом уставился на внезапно появившуюся в дверях незнакомку:

– Опа! Ты кто?

– А ты?

Незваный гость недоумённо прыснул:

– Ну, Кирюша я. А ты чё тут лазишь?

– Я здесь живу. А тебя кто сюда звал?

– Люська меня позвала! Поняла?

– Зачем?

Кирюша не засмеялся, а заржал – громким, диким, заикающимся хохотом.

– Ты чё, тупая? – прогундел он, вдоволь насмеявшись. – Не знаешь, чё мужики у баб делают? Хошь покажу? На живом примере? А ну, прыгай сюда, лапуля! Не боись – тебе понравится! Отвечаю!

Он обхватил девушку за талию и потащил к себе.

– Только не брыкайся, кобылка! И всё будет ништяк!

Грязные пальцы рванули воротник её белоснежной блузочки. В первые секунды Настя обомлела от растерянности. А затем схватила со стола недопитую гостем бутылку и изо всех сил огрела его по бритой голове.

Сразу же отскочила в сторону, тяжело переводя дыхание и поправляя помятую нахалом блузку.

Прислушалась к валявшемуся на полу телу. Оно хрипло дышало – значит ещё было живо. Выжило – себе на горе. Сейчас она ему покажет! Нельзя оставлять такие проступки безнаказанными!

(Окончание следует)