Жизнь, пропитанная ложью

От автора. Данный рассказ можно считать коллективным творчеством. Прототип главного героя мне знаком, и я в большей части взял от него его воспоминания и некоторые описания, а также факты. Тем не менее, тут присутствует и вымысел. Надеюсь, его не так много, чтобы оставить читателя равнодушным.

***************************

Ещё три месяца назад я считал себя самым счастливым человеком на свете, радовался жизни, считал, что у меня самая замечательная семья, верная и любящая жена, прекрасная дочурка (хотя только она сейчас не позволяет мне окончательно сломаться). В общем ничем не примечательный брак счастливо влюбленных. Не зря же Толстой написал: «Все счастливые семьи счастливы одинаково, каждая несчастливая семья несчастна по-своему». Так случилось и у нас.

***

Встретил я Ангелину на ее выпускном, когда ей еще не было восемнадцати лет. Просто в тот день мы с Лешкой, моим другом, отправились посмотреть на выдачу аттестата его сестре Ленке. Она была такой важной в новом наряде и с выражением на лице «смотрите все, я уже взрослая!», что поневоле тянуло улыбнуться. Ну, мы и пошли втроем, вначале на официальную часть. Немного похлопали в ладоши при вручении аттестатов, а потом действо плавно перетекло в торжественную часть, где перед нами выступили команды разных выпускных классов в этаком мини-КВН, или, как тогда называли «параде эстрадных миниатюр». Вот здесь я и заметил девушку из параллельного Ленкиному класса.

Она была худенькой (что мне всегда нравилось в девушках), пропорционально сложенной, с правильно очерченными чертами лица и пышными волнистыми волосами, уложенными в причудливую прическу, в сиреневом коротком платьице. Проще говоря, она была красивой и сразу же привлекала взгляд. На то, что она умна, указывала золотая медаль «За особые успехи в учении», врученная ей вместе с аттестатом зрелости, и лента выпускницы золотого цвета с надписью «Медалист такого-то года».

Скажу сразу, что мне она очень понравилась.

Сам я тогда был студентом четвертого курса нашего университета по специальности «Информатика и вычислительная техника», двадцать два года, зовут Константин.

Ох, как я ухаживал: цветы, подарки, сюрпризы. Чтобы денег хватало, вечерами подрабатывал на овощебазе, хотя и так уже имел подработку лаборантом в универе. Но, как бы то ни было, уже к зиме мы с Ангелиной, в тот момент студенткой первого курса финансового института, стали мужем и женой. Как же я был счастлив.

Мы сразу же сняли однушку на окраине горда, на которую уходило большинство зарабатываемых мною денег, и зажили семьей молодоженов, перебиваясь «с хлеба на квас», что впрочем, не мешало нам быть счастливыми. Конечно, быт привносил свои коррективы, и иногда у нас бывали ссоры, но они неизменно оканчивались бурным примирением и никогда не оставляли глубокого следа в нашей жизни. Ну, по крайней мере, я так думал.

Где-то через год родилась наша девочка, назвали ее Анжеликой, так что, даже имена у них с женой были похожие. Я любил ее безумно. Понятно, что пеленки, распашонки и прочее не добавляли радости в жизни, но мне казалось, что в целом, ничто не омрачало течения нашей жизни. Я как мог старался помогать жене вести хозяйство и растить ребенка, хотя это было непросто, учитывая, что в первое время мы оба были студентами, точнее, я – уже дипломником.

Когда я, получив диплом, устроился на работу в подразделение Росатома, с деньгами стало полегче, хотя и времени на помощь жене выпадало меньше, нам даже пришлось нанять няню. Тем не менее, Ангелина, или как я ее всегда называл – Геля, с успехом сумела закончить университет, и устроилась на работу, когда нашей Лике было три с половиной года. Работала она бухгалтером в компании, тесно связанной с холдингом Алроса, где директором был Аркадий Наумович Семенченко, и имела неплохую зарплату для начала, так что, мы могли себе позволить все еще периодически привлекать няню и по совместительству домохозяйку для помощи Геле.

Жили мы прекрасно, практически не ругались, я хорошо зарабатывал, постепенно сделал неплохую карьеру, стал начальником коммерческого отдела, но и семью своим вниманием и заботой не обделял. Каждую копейку нес в дом, каждую свободную минутку уделял своим девочкам. Цветы и подарки по каждому, даже самому не значительному поводу.

В интимной жизни тоже все было отлично. Геля была страстной и темпераментной женщиной, и у нас не было и дня, когда бы мы не доказывали друг другу свою любовь до такой степени, что часто требовалось выжимать залитые потом простыни, после чего долго нежились в объятиях друг друга.

Впрочем, к пятой годовщине нашей дочери такой накал постепенно спал, но я принял это как должное, ведь невозможно на протяжении многих лет гореть так же ярко, как и в самом начале. Тем не менее, жаловаться мне было не на что, и я продолжал радоваться нашей счастливой жизни.

***

В тот день, в среду, три месяца назад, помню все до мелочей, как будто это было сегодня, я проснулся, разбудил и одел ребенка – жена уходила на работу позже – и мы все вместе позавтракали, после чего я отвез дочь в садик, а сам в приподнятом настроении поехал на работу.

В последние дни у Гели что-то было неладно со здоровьем, ее иногда поташнивало, были какие-то непонятные перепады настроения, но в целом, она уверяла, что все нормально, и это связано с загрузкой на работе.

Надо сказать, что она добилась там впечатляющих успехов, за последние два года поднявшись до должности заместителя главного бухгалтера, и нагрузка у нее была дай боже, поэтому я не придавал чересчур большого значения ее состоянию, считая, что ближайший отпуск, провести который мы наметили на Кипре, снимет все симптомы, и Гелечка вернется в свое обычное состояние веселой хохотушки. А до отпуска оставался всего месяц.

Так, насвистывая бравурный марш, я и принялся за работу. Но часа через два мне позвонила по WhаsUр Геля.

– Привет, милый, у меня для тебя сюрприз, – и она переслала фото теста на беременность с двумя полосками. – Все верно, я сделала его натощак, дабы все было точно. Так что, я взяла на работе отгул на весь день, и сейчас еду в женскую консультацию, дабы подтвердить тест, уточнить сроки и встать на учёт. Постараюсь управиться до обеда, а потом приготовлю что-нибудь вкусненькое, а вечером, когда вернешься с работы, мы это отметим.

Сказать, что я обрадовался новости, это ничего не сказать. Мы уже думали, что Лике явно не хватает братика или сестрички.

– Родная, я так тебя люблю! Ты сделала мне необыкновенный подарок. Целую крепко, а вечером постараюсь доказать свою любовь.

– Ну-ну, – засмеялась Геля, – подарок мы делали вместе. Так что люблю и жду обещанных доказательств.

Я тут же сообщил шефу, чтобы он меня поздравил с пополнением в семействе, а тот даже отпустил меня пораньше с работы. Геле звонить не стал, решил сделать сюрприз.

Не думал, что сюрприз ожидал меня самого...

По пути домой забрал из садика дочь и отвез к своим родителям, чтобы сообщить и им эту новость, ну и, понятно, чтобы они подержали внучку у себя, дав нам немного побыть вдвоем.

Они все поняли правильно, и отец сам пообещал утром отвезти дочь в садик. Было видно, что они тоже обрадовались.

Я же купил торт, красивый букет, шампанское, золотой кулон в подарок и поспешил домой.

Открыл дверь бесшумно, тихо прошел внутрь, рассчитывая до последнего оставаться незамеченным, чтобы сюрприз был полным. Жена сидела в комнате перед компьютером и громко оживлённо общалась по Скайпу со своей подругой Каролиной. Даже не услышала, как я вошёл и встал за дверью. Но их беседа повергла меня в сильнейший шок.

– Ну, рассказывай, Гелька, какой срок?

– Уже четвертая неделя.

– Костя-то в курсе?

– Да, я ему первому позвонила.

– Только ему?

– Ты о чём это, подруга?

– А ты уверена, что этот ребенок от Костика?

– Конечно, от кого же ещё?! Мы с Наумычем уже месяца два как не трахаемся, а с Максом все время предохраняемся. Я ему сразу сказала, что если и захочу ещё детей, то они будут только от моего мужа. Ещё полтора года назад, на берегу, я ему сказала, что семью рушить не собираюсь, и чтобы он ни на что серьезное не рассчитывал.

– А как же тот красавчик, с выставки? Я едва не спалилась, когда тебя перед муженьком отмазывала.

– Ой, я тебя умоляю. От нетрадиционного секса дети не рождаются.

Они обе рассмеялись.

– Эх, Гелька, Гелька. С огнем играешь. У тебя такой классный муж, и чего тебе не хватает? Если не любишь, то...

– Вот только не надо мне читать мораль, Каролина, ты и сама не святая?! Опять завела свою пластинку. Я очень люблю мужа. Но на дворе – двадцать первый век. Современнее надо быть, подруга. Любовь и секс – это две разные вещи.

– Тебе что, денег не хватает, что ли, что на секс меняешь?

– Не все можно мерить деньгами и сексом. Если бы я хотела только материальной выгоды, то давно бы увела из семьи Аркадия Наумовича и вышла за него замуж. Деньгами он сорит как семечками, да и в постели ему много не надо.

– А Костя?

– А что Костя? Костя – мой муж, он – отец моей дочери и моего будущего второго ребенка, у нас с ним духовная близость, родной он мне, подходит психологически и духовно. Мне с ним легко, за то я и его люблю. Но нельзя смешивать любовь и простой секс. Да и потом, такие приключения на стороне вносят в семейную жизнь некую изюминку. Подпитывают ее, так сказать.

Вот такой вот разговор. Если бы мне в ту минуту нанесли удар раскаленным штыком под лопатку, мне бы, наверное, не было так больно и противно, как от услышанного.

В ту минуту, когда стоял и слушал эту беседу, мне хотелось только одного – умереть. Было такое ощущение, будто виски и горло сдавил невидимый обруч, ручьями струился пот, в ушах буквально звенело, все вокруг стало даже не чёрно-белым, а чёрно-серым.

Я не помню, как входил в комнату. Она испуганно обернулась и по моему виду поняла, что я все слышал. Реакция у нее была как в дешёвых телесериалах: «ты все не так понял, это была шутка!».

Поняв, что выставление меня дураком лишь добавит бензина в огонь, упала на колени и стала голосить:

– Прости, прости меня, пожалуйста, ради дочери, ради будущего ребенка.

Она обхватила мои ноги, и ну, колени целовать. Фу, как мерзко.

Мне хотелось схватить ее за волосы и бить головой об пол, но, видимо, верх взял инстинкт отцовства, и я ограничился тем, что отхлестал её букетом по лицу. После чего снял с пальца обручальное кольцо и тоже швырнул ей в лицо.

Затем выбежал вон и погнал домой к родителям, два раза чуть не попав в ДТП. Остановился возле ближайшего супермаркета, купил три бутылки водки и сок.

Приехав к родителям, поднялся на второй этаж дома, на дочку накричал, отцу нагрубил. Потом опомнился, обнял Лику, извинился, поцеловал, сказал, что очень ее люблю, после чего закрылся в комнате и стал пить. Водку пил как воду, от первой бутылки даже не опьянел.

Позвонил шефу, попросил пару отгулов, он спросил, что случилось, я ответил, что объясню после. Он дал мне отгул на пару дней помимо выходных: четырех дней, мол, хватит прийти в себя.

На третьей бутылке я вырубился...

Два дня никого не впускал к себе, рыдал и смотрел в одну точку. Пару раз заходила мать, приносила чай, расспрашивала, но я пока ничего не стал рассказывать.

Потом, уже в воскресенье, зашла мать, сказала, что приехала Геля за мной и Ликой. Я заявил, что Лика останется здесь, а жену попросил вышвырнуть вон. Мама сказала, чтобы мы сами разбирались, коль поссорились. В семье бывает всякое.

Если б она только знала...

Тут зашла Геля. Я сижу на полу, вид у меня был довольно-таки жалкий.

– Ну, привет, дорогой! Как себя чувствуешь? Перебесился? Поговорим?

– И как у тебя еще наглости хватило явиться сюда?

– Что, ненавидишь меня? Понимаю что ты сейчас чувствуешь, знаю как тебе сейчас больно, но постарайся хотя бы выслушать меня. Перед этим ответь на один вопрос: «я что, была все это время плохой женой, плохой матерью, плохой хозяйкой? Вы ходили грязные, голодные? Или в постели я тебя плохо ублажала?»

– В общем, так, – ответил я, не поддаваясь на провокацию, – я подаю на развод, Лика останется со мной. За своими и ее вещами я заеду завтра после работы.

– Да, ничего удивительного. Первая реакция обманутого мужа.

Она скрутила фигу и сунула ее мне под нос.

– А вот это ты видел? К этому вопросу мы вернёмся чуть позже. Ты даже не стараешься меня выслушать и понять.

– Понять что? Если бы ты сказала, что встретила другого мужчину и полюбила его, влюбилась без памяти, я бы понял. Если бы ты – один раз по-пьяни, случайно, не соображая что творила, и очень жалеешь об этом, я бы понял. Если бы ты приревновала меня, когда я тебе изменил, и ты решила мне отомстить, я бы понял. А тут, что вообще можно понять? Как можно быть такой бездушной циничной тварью, изменять без причины? Просто так, ради собственного удовольствия. И знаешь, самое худшее это то, что ты даже не понимаешь того, что сделала. А по поводу выслушать... Я вчера все прекрасно выслушал. Думаю, что в дальнейшем я не хочу больше с тобой разговаривать, видеть тебя и слышать, и вообще рядом находиться. Давай просто разведемся без дальнейших скандалов. По поводу Лики решит суд, но я буду настаивать...

– А вот тут ты ошибаешься! Развода я тебе не дам, это даже не обсуждается, и в ближайшие два года и два месяца нас не разведут. Хочу тебе напомнить, Кость, что я беременна твоим ребенком.

– В самом деле? А я вот теперь уже сомневаюсь в этом.

– Прекрасно. Можешь всем рассказать. Представляю, в каком свете будешь выглядеть, когда мы после его рождения сделаем анализ ДНК. Я сама на нем буду настаивать.

– Все равно это ничего не меняет. Даже если нас не разведут сейчас, жить под одной крышей с тобой я не буду.

– Будешь-будешь, как миленький будешь. Скажу больше, ты сейчас приводишь себя в порядок, и мы втроем – ты, я и Лика – едем домой. Часа тебе, надеюсь, хватит?

– Откуда такая уверенность, что будет именно так? Иначе что?

– Иначе завтра все у тебя на работе узнают, что ты бросил беременную жену, тебе будут в спину плевать, да и сам знаешь, как к этому относится твой шеф. С работы вылетишь как пробка, вся твоя карьера псу под хвост, а мой хороший знакомый тебе везде кислород перекроет, даже охранником не возьмут.

– А, этот твой Аркадий Наумыч?

– Ты и это слышал? Да, он самый. Серьезный дядечка. Кстати, вчера мы с ним встречались, он все прекрасно понял, и мы решили остаться просто хорошими друзьями. Но в любой момент я могу на него рассчитывать.

– А что этот твой, как его, Макс?

– С ним было посложнее, но думаю, что я ему все доходчиво объяснила. По крайней мере, надеюсь на то, что больше он не появится. Да пойми ты, наконец, что кроме тебя мне никто не нужен. Ладно, давай, собирайся. Знай, что если сейчас я поеду домой без тебя, завтра пеняй на себя. Я всех против тебя настрою.

– А если все узнают причину?

– Вряд ли ты кому расскажешь. Прежде всего себя опозоришь. Да и потом, мало ли что ты себе напридумывал...

– Ну, ты и тварь!

– А вот оскорблять беременную жену, думаю, не стоит, хотя я много плохих слов заслуживаю.

– Ладно, твоя взяла. Но ты ведь прекрасно понимаешь, что прежних отношений после всего у нас с тобой уже не будет никогда. Прежней жизни тоже. Простить я тебя не смогу. Да и нужно ли тебе мое прощение? Ты ведь не считаешь мерзостью то, что творила все это время, и даже не раскаиваешься в этом. Это – твоя жизненная позиция, твой взгляд на семейные отношения. Такие как ты не меняются. Ты на мир смотришь совершенно по-другому.

– У нас с тобой будет два года и два месяца, и тут либо у тебя взгляды изменятся, либо у меня. Если после этого захочешь развестись, я тебя отпущу. А пока давай не будем рубить с плеча. Собирайся, я жду. Договорим дома.

– Запомни, больше нет никаких «нас». И разговаривать мне с тобой не о чем. Ты мне интересна, пока носишь моего ребенка. Далее мне будет интересен только ребенок. И Лика. А теперь пошла вон, жди там, внизу, пока я помоюсь и переоденусь.

В общем, как послушный и безвольный баран я вернулся вместе с ней домой. В дом, где теперь мне все кажется чужим. Еда горькой, вода тухлой. Я перебрался в гостиную, с женой стараюсь не общаться.

За последние три месяца я разучился улыбаться, пропали аппетит и сон, и интерес к жизни. Все делаю на автомате. И домой иду с большой неохотой. Пока Геля беременна, стараюсь не кричать на нее, не трепать нервы, но и ласковых слов, как раньше, она от меня не слышит.

Да и вообще, говорю с ней лишь о том, что касается ее беременности. Приношу все необходимое, по-прежнему содержу семью, но счастья больше нет.

***

С тех пор случилось много чего.

Пятого апреля у Гели случился приступ, начались боли внизу живота, скорее всего, на нервной почве. Я не стал дожидаться приезда «скорой», на руках отнес ее к машине и отвез не в нашу городскую больницу, а в платный центр репродуктивной медицины. Он у нас широкого профиля, со стационаром, таких по стране всего лишь три-четыре.

Врачи диагностировали угрозу выкидыша, но мы успели вовремя, и опасность миновала.

Пока ей оказывали помощь, я поговорил с главврачом, о том, нельзя ли сделать в их клинике анализ на подтверждение отцовства, еще до рождения ребенка? Я знаю, многие меня осудят, но люблю я до сих пор свою жену, и ничего не могу с собой поделать. Я даже винил себя, что своим разоблачением едва не довел ее до выкидыша. И все же, если бы мое отцовство в отношении ребенка подтвердилось, мне стало бы спокойнее.

Врач сказал, что такая услуга имеется, правда, тут лишь берут материалы и отправляют их в другое место, а результаты приходят в срок от двух недель до месяца. Естественно, пришлось изрядно раскошелиться, на это ушла почти вся моя премия и часть личной заначки.

В тот же день была взята проба генетического материала, а жену еще на неделю оставили на сохранение при стационаре. Через неделю я забрал ее домой, а еще через десять дней пришли результаты: мое отцовство будущего ребенка подтверждено на 99, 99%.

Что в клинике, что дома, она рыдала, умоляла, не бросать ее сейчас, говоря, что она очень жалеет о том, что причинила мне боль, что я – самый лучший и так далее, просила дать ей последний шанс, что любит она только меня и тому подобное. Я сказал, что поговорим обо всем позже, и что куда уж я от нее теперь денусь. В общем, решили мы сохранить семью, но и оставлять все так мне тоже не хотелось.

На днях я подкараулил этого самого Наумыча, он как раз выходил из своего дома.

– Привет, я – Костя, муж Ангелины, помнишь такую.

В глазах пожилого человека явственно вспыхнул страх, после чего он промямлил:

– Сынок, тут такое дело...

Но я его не слушал, ткнул ему в лицо бумагу с результатами анализов ДНК и сказал:

– Знай, моя жена беременна моим ребенком, она – моя жена и моя семья, моя жизнь, и я никому не позволю ее разрушить. Так что, предупреждаю, если приблизишься к жене на расстояние ближе чем тридцать метров, попытаешься ей позвонить, отправить любое сообщение или хоть раз когда-нибудь и где-нибудь упомянешь ее имя всуе, я найду сотню способов, чтобы усложнить тебе жизнь.

Разговаривал я достаточно интеллигентно, культурно, не ругаясь, не крича, но довольно-таки жестко и доходчиво. В ответ он начал нести какую-то чушь:

– Сынок, я все прекрасно понимаю, это все – не то что ты думаешь, у меня у самого...

Он бормотал еще что-то, но я не стал дальше слушать, тем более что было ясно, ему самому невыгодно трезвонить о своей интрижке. Поэтому я повернулся и ушел.

Мне хотелось еще вычислить этого мачо Макса, с ним бы я не стал миндальничать, а просто набил морду. Но этот хлыщ как в воду канул. Видимо, узнал как-то, что мне все известно, и решил затаиться, но все равно когда-нибудь попадется мне под руку.

Неплохо бы еще, конечно, встретиться и побеседовать с тем хмырем с выставки, но бедняга наверняка мог и не знать, что она замужем, хотя все равно не люблю я таких.

Ну, и напоследок мне предстояла мирная беседа с моей «благоверной». Не трепля нервы, не гнобя ее за эти дела, не наказывая даже морально, а просто из желания понять.

Отношения у нас потихоньку стали налаживаться, даже интим вернулся, но серьезного разговора все равно было не избежать.

– Слушай, я тебя не брошу, простил уже (пусть она, по крайней мере, так думает). Несмотря ни на что, я очень тебя люблю (и это чистая правда, пардон, но это выше меня). Но давай поговорим без криков, без слез, без причитаний, без самобичеваний, клятв, что, мол, такого больше никогда не повториться. Без изображений раскаяния, просто объясни, что тебя не устраивало. Может, я что не так делал, может, вниманием обделял, может, в интиме что-то не додавал, и ты добирала это на стороне. Если в чем есть моя вина, не бойся, предъяви. Я просто хочу понять, как это можно любить одного человека, уважать его, говорить «люблю» и в то же время изменять?

Я старался выстроить диалог с женой естественно, вежливо, культурно, без давления, без фанатизма, как можно мягче и конструктивнее. Ну, и вот они, ответы.

– Знаешь, ты для меня уже такой привычный, родной, любимый, можно сказать, часть меня самой, и я тебя люблю больше жизни, а мне хотелось какой-то новизны, разнообразия. Этим я вовсе не искала тебе замены, и никоим образом не хотела унизить, наоборот, каждый раз после измены испытывала ужасное чувство вины по отношению к тебе, и это чувство вины усиливало чувство любви к тебе. После измены мне хотелось загладить свою вину, и в постели, и в жизни. И возможно даже, что таким образом, я старалась не дать привычной рутине и быту съесть наши отношения.

Конечно мне трудно понять такое, очень трудно, видимо, я не силен в современной психологии отношений, но решил постараться со всем этим разобраться. Но у меня был и второй вопрос:

– Ладно, я понимаю, этот Макс – красавчик, мачо, молоденький, не смогла устоять, все возможно, но что ты нашла в Наумыче? Ведь он старый, лысый, с брюшком и седыми усами! Да будь я девушкой, я бы не то что в постель с ним, за один бы стол не сел. Неужто деньги? Но ведь я достаточно зарабатываю, мы уже давно не испытываем нужды в чем-либо.

– Костик, любимый, деньги тут совершенно ни при чем. Скорее, он взял меня своим обаянием, красивым ухаживанием, хорошими речами...

И почему мы, мужчины, думаем, что если молодой красивой женщине понравился мужчина намного старше нее, то это означает, что она запала исключительно на деньги? Это наше ошибочное мнение.

Я видел, как она испугалась, когда я сообщил, что встречался с ним, но я ее успокоил, сказав, что просто попросил его держаться подальше от моей семьи, в противном, мол, случае устрою ему веселую жизнь.

Вот в таком русле и состоялся разговор.

Многие сейчас думают, что я – дурак, что простил, забыл, теперь расслаблюсь и в ближайшее время снова получу избыток кальция в организме. Но нет! Я ничего не забыл, это – просто временное перемирие. Замороженный конфликт, так сказать. Она ждет моего ребенка, и сейчас все внимание и забота – ей, а дальше... куда кривая вывезет.