Жены Робинзона. Часть 5

Вид голых грудей волновал мужчину и он, не стесняясь, начинал ласкать одну из своих женщин. После напряженных трудовых дней было так приятно трогать аппетитные грудочки, сжимать пальцами напряженные соски, гладить ляжки. Женщине млела от его ласки, медленно откидывалась на спину и, не стесняясь подружек, приподнимала попу, без стыда позволяя спустить с нее трусики. Наконец мужчина тянул ее за руку: "пойдем"!

Все они спали на полу, но место Василия, где он спал и любил очередную женщину, было занавешено палаткой. Мужчина уводил сегодняшнюю избранницу в это укромное место, а остальные с любопытством напрягали слух. Вика "любила" в полный голос с завыванием и повизгиванием, Зоя имела привычку разговаривать лежа под мужчиной, только Людочка соблюдала обет "постельного молчания".

Между собой жены установили свой, не понятный Василию, порядок посещения ночью его постели. Каждый вечер одна из женщин занимала там место, подставляла тело его ласкам, а дальше "будет что или не будет" – это насколько у Васеньки силы и настроения достанет. Им хотелось даже не вульгарного траханья, а ласки, когда мужская рука нежно гладит женское тело в самых укромных местах, целует в шею, скользит пальцами вдоль ложбинки спины.

И женщины ласкали его, каждая по – своему. Зоя любила играть мошонкой, перекатывая в руке яйца. Вика покусывала соски. А тихоня девочка – Людочка эротически работала губами, путешествуя по его спине и животу, целуя мужские ягодицы.

В начале октября выпал первый снег. К этому времени Инна Павловна отчаялась дождаться спасателей и пришла с повинной. Вошла в зимовье, встала на колени и умоляла:

– Простите меня, пожалуйста, я буду послушной...

Боровой ее жестоко наказал "для науки". Суровая бухгалтериса Инна Павловна сама нарезала в кустах прутьев для своего холеного зада. Эта покорность произвела особое впечатление на Зою:

– Она же такая важная была. Я до того только однажды ее видела в конторе экспедиции. Что ты, не подходи! Ее все боялись, начальники отрядов просто тряслись, когда ей финансовый отчет сдавали. И здесь в первое время очень уверенно держалась, все спасателей ждала. А потом приползла, чуть ли не на животе: простите меня. Васенька сказал ей до гола раздеться, – продолжала Зоя, – она и разделась, а в глазах страх. Мне ее так жалко стало... Васенька ее так неспеша начал щупать: груди помял, за соски потянул, повернул задом и попу ей тискает. Потом велел ляжки раздвинуть и всю манду в руку забрал. Я где – то слышала, что так древние римляне на базаре рабынь щупали перед покупкой. А она стоит, не кочевряжится. Разложил ее Васенька на живот и так отстегал! Инна Павловна кричала и плакала. А потом ей голой, поротой в женскую дырку палец вставил и так повел за занавеску. Там и трахнул ее. И ничего, покорная стала, с нами теперь живет душа в душу.

Выпоротая и оттраханная своим мужчиной – повелителем Инна Павловна, прислушиваясь к новым для нее ощущениям. "Конечно, больно, но мне почти не было стыдно. Я впервые испытала что – то вроде оргазма, даже попу поднимала навстречу розе. Интересно, он заметил это или нет? Я разделась до гола перед Васей, он высек меня, но теперь я принята в его семью, получила защиту и крышу над головой".

Инна Павловна отлично понимала, что расплатилась выпоротыми ягодицами за предстоящее благополучие. Сознавала и тот факт, что мужчина ее опять высечет в случае провинности. И этот прискорбный факт требовал какого – то оправдания. Все мы являемся отличными адвокатами собственных поступков. Инна Павловна, поглаживая больное место, постаралась обосновать право Василия Борового сечь ее розгами:

"И вообще я теперь думаю, что женщин и девушек полезно сечь в любом возрасте. Это просто необходимо, чтобы они не делали глупостей и чувствовали свое место около мужчины, который и защитит, и накажет виноватую. Как только мужчина посчитает, что женщина провинилась и была плохой девочкой, он вправе надрать ей попку. А я была очень плохой девочкой, когда не слушалась более опытного в таежных делах Васеньки, и получила по заслугам".

Гордость Инны была сломлена, она стала жаркой любовницей, старающейся во всем угодить своему мужчине. А женщина всегда сумеет угодить, если этого захочет.

Вскоре Людочка поделилась с подружками новостью:

– Кажется, я залетела, – сказала она со страхом.

– И хорошо, ответила Вика, – Васенька человек порядочный, тебя не бросит и от ребеночка не откажется. Радоваться нужно, дурочка.

Присутствовавшая при этом разговоре Зоя только улыбнулась:

– Не ты первая, я уже две недели назад убедилась, что затяжелела.

К этому времени женщины поняли, что благополучие каждой из них зависит от ост

альных членов общины. Установилась почти родственная дружба, в которой не было места ревности и счетам вроде "кто и где не доработал". Жены одного мужа принялись опекать друг друга, проявлять взаимную трогательную заботу. До наступления "массовой беременности" женщины опекали в основном Людочку, просвещали ее, как правильно вести себя под Васенькой.

– Когда он тебя гладит, ты зад подними и ляжки раздвинь. Мужчине очень нравится там погладить, помять, – просвещала студентку Вика.

– Сама в руку член возьми и держи, пока он тебя ласкает; кожу сдвинь, чтобы головка открылась и проведи им по своей щелке. И нисколько это не стыдно, а ему очень даже приятно будет, – советовала ей Зоя.

Инна Павловна держалась особого мнения:

– Самое главное не попа, а твои груди. Они у тебя тугие, руками мужскими еще не размятые. Возьми руками титичку, к его рту поднеси соском и попроси поцеловать. Очень приятно и тебе и ему будет, когда сосок в рот возьмет и пососет, как младенец.

Из всех женщин только Зоя до этого рожала и могла посвятить подруг в тайны беременности, родов, кормления ребенка и ухода за ним. Ее наставления были необходимы всем и, особенно, Инне Павловне. Бухгалтерису страшно беспокоило, что она "делает все не так". И ребеночек в ней не так толкается, и животик у нее растет на один бок, и молока у нее будет мало. Ежедневно приходилось успокаивать подруженьку Инночку, показывать, наставлять. Групповая беременность неопытных женщин, которые были лишены медицинской помощи, окончательно сплотила жен Василия.

Так началась длительная зимовка, за ней последовали роды у всех четверых женщин. Василий Боровой принимал их сам при активной помощи Зои. А там предстояла еще одна тяжелая зима.

***

На третий год на них случайно наткнулись геологи и сообщили о пропавших без вести, которых никто уже не надеялся видеть живыми. Вертолет привез спасателей, врача и следователя прокуратуры. Прибывший "борт" встретил сам Боровой и четыре женщины, каждая из которых держала на руках малыша.

Технические подробности крушения скоро были выяснены и наших робинзонов переправили в Поселок. Василия Борового взяли под стражу по обвинению в "принуждении к сожительству и многоженстве". Доказать его вину не удалось, показаний против Борового не дала ни одна из женщин. Каждая клятвенно уверяла, что на момент катастрофы была на первом месяце беременности от другого мужчины, фамилию которого она отказывается назвать. Ирина Павловна по женской болтливости рассказала соседкам, что Боровой ее высек. Но у следователя отказалась от своих слов, уверяла, что просто пошутила.

– А вообще – то, нас баб обязательно нужно пороть... – заключила она официальные показания под протокол и добавила, – по голой заднице.

Уголовное дело рассыпалось на глазах. Людочку с ребенком увезли родители, Зою забрал муж. Вика и Ирина Павловна остались в Поселке. Они обосновались в заброшенной конторе закрывшейся геологической партии и каждый день носили дорогому Васеньке передачу в КПЗ. Через два месяца Василия Борового выпустили за недоказанностью улик. Но слух о его многоженстве достиг редакции, и он был уволен.

Обосновался Боровой с двумя женами в той же бесхозной конторе, починил печи, крышу и стал готовиться к зимовке с двумя мамашами его детей. Узнав об его освобождении, вернулись Людочка и Зоя, которая кроме малыша привезла с собой старшую дочку, нажитую в первом браке. Зажили в просторном доме и вскоре опять все четыре женщины ходили по Поселку с большими животиками.

– Такой брак ни один закон не зарегистрирует, вот мы и числимся артелью, ловим для геологов красную рыбу, икру солим, бьем для них гусей и храним в вечной мерзлоте. Огород держим. На сезон Вика в столовую Поселка нанимается, она первоклассный повар. Инночка в бухгалтерии подрабатывает. Ну и местные аборигены помогают нам кто и чем может. Их многие руководители обманывают, а у меня и Инночки высшее образование, в законах разбираемся. С нашей консультацией вдвое поднялись доходы таежных охотников. – Заключил свой рассказ повелитель четырех жен, бывший журналист Василий Боровой.

– Любить своих жен, воспитывать детей и оберегать и добывать для них пропитание – несомненно, это и есть та гармония, которую люди называют счастьем. – Сказал мне Василий в заключение своего рассказа. – Спасибо СОЗДАТЕЛЮ ЗЕМЛИ И НЕБА, которого мы в своем невежестве называем то Аллахом, то Христом, то Иеговой. Спасибо Невыразимому за то, что он, создав человека, подарил нам умение ЛЮБИТЬ. Когда женщина наслаждается своим мужчиной, а мужчина женщиной они славят Создателя, служат ему. И самое правильное служение происходит не в церкви, мечети или синагоге, а в слиянии любящих душ и тел.