Жены Робинзона. Часть 1

Журналист Василий Боровой был известен своими очерками о нефтяниках, горняках и прочих тружениках Севера. Заядлый охотник и турист, Василий всегда держал дома приготовленный рюкзак, чтобы по первому слову редакции отправиться в дальнее странствие. Коренной сибиряк, чалдон – как они себя называют – веселый и энергичный Василий просто притягивал внимание женщин, но оставался холостяком. Мастер на все руки, он мог бы составить счастье любой из них, но в ту пору ни одна женщина не могла "зацепить" его за сердце.

Причина этому самая банальная – измена со стороны девушки, которая была его первой и единственной любовью. После этого Василий внутренне закаменел и к прекрасной половине рода человеческого относился настороженно. Что же касается любви, то, по его глубокому убеждению, он ею переболел окончательно и приобрел к этой заразе стойкий иммунитет

– У каждого из нас есть своя дорога в жизни, – рассуждал по этому поводу Василий, – свой путь: иногда ухабистый, иногда гладкий, по – разному бывает. На каждом отрезке жизни нас окружают такие же люди, как и мы, идущие со своим грузом проблем и своими мыслями. Кто – то из них идёт не спеша, кто – то быстрее, иные пробегают мимо так быстро, что и не успеваешь разглядеть лицо. И только спустя какое – то время ты начинаешь понимать, кто был рядом с тобой. Порой оказывается, что это не человек вовсе, а кусочек дерьма, которое продолжает вонять, даже если ты уже далеко ушёл вперёд. Тогда ты на мгновение останавливаешься и смотришь на подошвы своей обуви, потом вытираешь ботинок о траву и идёшь дальше, забыв об этом неприятном случае.

Главное чтобы рядом с тобой шла ТА, которая всегда готова в беде подставить своё плечо, протянуть руку, когда ты оступился и тяжело упал. Таких очень мало, и я пока что не встретил своей подруги – настоящей, надежной, и, как это ни банально звучит, способной поддержать словом и делом.

Мы встречались с ним только изредка, и когда Василий пропал с моего горизонта, я не придал этому значения. Позднее мне сказали, что Боровой погиб в авиационной катастрофе.

Каково же было мое удивление, когда по прошествии шести лет я встретил Борового на краю света в Поселке, затерянном в якутской тайге. Василий медленно шел по улице в окружении десятка ребятишек в возрасте от трех до пяти лет. Мы обнялись, и я задал вопрос, который вертелся у меня на языке.

– Ты, случайно, не в детском саду работаешь? – Спросил я с максимальным ехидством.

– Нет, это все мои, на прогулку вывел.

Ни одна женщина на свете не способна произвести на свет десяток ребятишек за шесть лет. Упреждая мой новый вопрос, Василий добавил:

– Это не все, дома еще четверо малышей осталось.

Тут детвора подняла писк: "Мама! Мама"! К нам подходила дородная русская женщина, одетая в якутскую национальную одежду. Круглое лицо расплылось в счастливой улыбке:

– Ворбушки мои, неужто успели соскучиться? – подхватила троих на руки, остальные, толкаясь, хватали ее за полы одежды.

– Вика, уведи детишек, мне с товарищем поговорить надо.

В мою голову приходили мысли о семейном детском доме, но у малышей прослеживались черты Василия Борового, а двое из них, несомненно, были чадами мамы Вики. Но почему талантливый журналист столь резко изменил свою судьбу? Когда дети ушли и я рассказал последние новости с Большой Земли, Василий пригласил меня в гости.

– Сейчас всех увидишь.

В здании бывшей конторы геологической партии нас встретили две женщины, которых он представил мне:

– Мои жены: Это Зоя, а это Инна. С Викой ты уже знаком. Есть еще Людочка, она сейчас на озере, стреляет перелетных гусей. Людочка стрелок получше моего, для нее специально американский штуцер купили.

Получалось, что у моего товарища, как у турецкого султана, четыре жены. Хорошо ухоженная Инна, одетая в домашний халат, не стесняясь меня кормила грудью сразу двух малышей.

– Людмилин пацан раскричался, так я и ему грудь дала – сказала она своему мужу.

Сухощавая Зоя хлопотала у плиты, готовила обед. Ей помогала девочка подросток, эдак лет девяти или десяти. Пришедшая с Викой компания малышей окружила Зою, и с криками "мама, дай мне" начала выпрашивать лакомый кусочек. Вика сняла меховую рубаху и оказалась красавицей с большим животиком.

Любо – дорого было смотреть, как три женщины (не разбирая где свой, где чужой) усадили малышню обедать. Да и дети, по моему, ничем не выделяли родных матерей и ко всем женщинам обращались одинаково: "мама".

Детвору уложили после обеда спать и за стол уселись мы: сам Василий, трое его жен, я и девочка подросток, дочь Зои от первого брака. Богатый обед состоял из различной рыбы и лосятины при минимальном количестве овощей и картошки.

– Наш муженек постарался, сохатого завалил – обратила мое внимание Зоя.

– Не уродилась нынче картошка, – как бы извиняясь, вздохнула Инна, – но я написала подруженькам в Питер, они обещали прислать специальный северный сорт.

В разговор вступила Вика, подававшая на стол очередное блюдо:

– Главное, мяса запасли. Мужика нужно хорошо кормить, когда четыре бабы у него ласки просят. – И выразительно погладила себя по полной ляжке, потом положила руки на свой округлившийся животик, улыбнулась – толкается!

В середине обеда пришла Людочка в сопровождении крупной лайки, самая молодая из жен моего друга. Скинула кожаную рубаху и торбаза и оказалась стройной миловидной женщиной. Простенькая ковбойка обтягивала крупную для ее фигуры грудь.

– Зоя, прибери гусей, пятерых взяла, – сказала она, – если бы не Полкан, не дотянула бы нарту до дома. Сейчас Мишаню покормлю и к вам присоединюсь.

У

слышав, что Инна уже накормила ее малыша, Людочка покачала ладонями свои налитые полушария.

– А мне куда молоко девать, сиси только что не лопаются.

– Ты покорми двойняшек, – посоветовала Инна, – им сколько ни давай грудь, все высосут.

Зоя извиняющимся тоном пояснила мне:

– Я не очень – то молочная, а тут еще двойня, да такие прожорливые. Вот подруженьки и подкармливают их. У нас все общее: и муж, и деточки. Повезло нам с Васенькой, такого доброго и надежного мужика хотела бы любая баба.

Людочка села на скамейку и расстегнула ковбойку, освободив налитые груди. Дочь Зои подала ей двух спеленатых бутузов, которые жадно припали к соскам женщины и зачмокали.

Предоставив женщинам убирать со стола, мы вышли из дома посидеть по обычаю сибиряков на завалинке. Василий сколько – то времени томил мое любопытство и, наконец, милостиво изрек:

– Спрашивай.

И я стал расспрашивать о его робинзонаде. Позднее мне удалось побеседовать со всеми женщинами Василия, с жителями Поселка и даже побывать на том месте, где они жили после авиакатастрофы. Кратким содержанием этой удивительной истории я готов поделиться с вами, мои читатели.

***

Чартерный рейс самолета был скорее грузовым, чем пассажирским. Везли строительные материалы, инструмент для отдаленных поисковых партий, продукты и, даже, кухонный инвентарь. Кроме экипажа и самого Борового летели: студентка геологиня Людочка, повариха Вика, коллектор Зоя и бухгалтер Инна Павловна, которая должна была провести очередную ревизию.

Сильнейшая магнитная буря на Солнце нарушила радиосвязь и работу локаторов, самолет пропал с экранов радаров. Одновременно отказали и приборы на борту самолета. Пилоты потеряли ориентировку и сколько – то времени вели машину в низкой облачности вслепую. Кончилось тем, что самолет потерял высоту, зацепил крылом верхушки елей и, почти удачно, свалился в реку. Удар пришелся на кабину пилотов. Оба пилота погибли, бортинженер был тяжело ранен и через сутки скончался. Но он успел обрисовать Боровому неутешительную обстановку: самолет сильно отклонился от курса, место их нахождения неизвестно, на прилет спасателей рассчитывать не приходится.

Тайга, протянувшаяся от Урала до Тихого океана, страшна не только летним гнусом и зимними морозами, но, прежде всего, своей бескрайностью. Человек, если нет у него карты, будет месяцами идти по тайге и не встретит жилья. Можно построить плот и сплавляться по реке, которая рано или поздно выведет к людям. Но таежные реки капризны, порожисты. Управление плотом требует нескольких человек, владеющих искусством плотогона. Тайга накормит и укроет, но для этого нужно оружие, топор и всяческие припасы. Без них человека неизбежно ждет голодная смерть.

Боровой был опытным таежником, но в компании четверых женщин нечего и думать выйти из тайги самостоятельно. Оставалось ждать спасателей на месте крушения самолета, благо инструменты и некоторые припасы имелись.

Позднее я собрал все возможные сведения о спутницах Василия Борового, на которых судьба пожелала поставить эксперимент по выживанию. Не могу поручиться за полноту сведений, да и моя склонность к "изящной словесности", наложила отпечаток. Но, думаю, что характеры и прошлую судьбу этих четырех женщин я понял правильно.

Инна Павловна.

Казалось бы, природа была благосклонна к Инне Павловне, наделив ее симпатичным личиком, красивыми ножками, умом и ровным характером. А вот не везло ей в жизни, и все тут. Возможно, все началось еще в детстве.

Мать – одиночка воспитывала свое единственное чадо "в ежовых рукавицах" – никаких танцулек, никаких мальчиков, учиться только на отлично и возвращаться домой не позже девяти часов. Мать никогда не беседовала с ней об интимных сторонах семейной жизни, поскольку мужчин презирала. Даже первые месячные были неожиданностью для Инны и сильно напугали ее. Школьные годы ее прошли под знаком высокой и даже высочайшей "нравственности". Да и не было в ней тогда особой привлекательности, она была ничего, но совсем не сексапильна, и мальчишки не приставали к ней с "глупостями", а считали ее лишь "своим парнем".

В финансовом институте занятия отвлекали ее от сексуальных проблем. Они даже казались ей попросту несовместимыми с пребыванием в храме знания. Но скоро у нее неожиданно обнаружились сложности в общении с мальчиками, которые на первых порах норовили потрогать симпатичную однокурсницу в самых "стыдных" местах. Поскольку она свирепо защищала свою кофточку, мальчики от нее быстро отстали и переключились на более сговорчивых однокурсниц. По этой причине на первых курсах у Инночки не было любовных приключений даже с самыми невинными поцелуями.

Замуж она вышла в конце третьего курса. Страстной любви к своему жениху Инна не испытывала, но с ним было интересно беседовать, проводить время на прогулках, в кино и в театре. Поцелуи жениха она воспринимала без особого удовольствия, просто как некий обязательный ритуал – не более того. Короче говоря, она задержалась в своем развитии и была фригидна и непросвещенна в вопросах пола. По ее твердому убеждению муж и жена занимаются ЭТИМ только для того, чтобы зачать ребенка.

Чрезмерная строгость воспитания подавила пробуждение сексуальности, и нацело исключило возможность оргазма; о каком – либо наслаждении от секса Инна просто не подозревала. Да и не было у нас в то время слова "секс", а были лишь грязные слова, которые приличная девушка не только не произносила, но даже подумать не могла. Ей нравилось чувствовать на себе заинтересованные взгляды молодых людей, но она не испытывала особого удовольствие от ласк жениха и руки его к голому телу не допускала до самой свадьбы.