Трудо-выебудни Сони Мармеладовой. Часть 6

Сонечка решила не засиживаться в своих личных покоях и отправилась исследовать окрестности усадьбы, в которой тихая и размеренная жизнь шла своим чередом. Вволю нагулявшись, она принялась искать Свидригайлова. Тот оказался в своём любимом месте – в винном погребе. Он ещё не успел как следует опьянеть, и поэтому, увидев Соню, завёл с ней беседу на отвлечённые темы.

— Ну как вы тут, освоились?

— Я пока в процессе. Но есть кое-какое чувство, которое не покидает меня с того момента, как я тут появилась.

— Извольте поведать.

— Это чувство ни с чем нельзя спутать, потому что это чувство надвигающееся нищеты. Жизнь, к которой вы привыкли, больше вам не по карману, Аркадий Иванович. Она скоро закончится.

— Марфа Петровна всегда сама вела дела, а я не лез. Она периодически мне напоминала: твоё дело, Аркашенька, простое – то в пизду нырнуть, то в бутылку. И меня в таком раскладе всё устраивает.

— А давайте мы с вами заключим ещё одно соглашение, — предложила Соня, — вы передаёте в мои руки управление не только этими девками для извращённых утех, но и всем имением, а я со своей стороны сделаю так, что вино в этом погребе никогда не закончится.

— Да, уж. С такой деловой хваткой далеко пойдёшь. Ну ладно, договорились. Но уж будь так добра, Сонечка, сделай так, чтобы я никогда не протрезвел. А то боюсь, что если однажды вино закончится, это будет означать, что ты плохо справляешься. И тогда мне придётся вышвырнуть тебя на улицу, туда, где я тебя подобрал.

— Договорились.

Первым делом Соня Мармеладова собрала всех вольнонаёмных работников усадьбы в своих личных покоях. Пока этот люд собирался, она начала изучать документацию Марфы Петровны, но быстро поняла, что изучать там особо нечего. Отмена крепостного права сильно ударила по хозяйственной деятельности усадьбы, а вольнонаёмный труд был скорее убыточным, чем прибыльным.

— Рассаживайтесь все кто есть, — заговорила она с собравшимися, — больше никого ждать не будем, поэтому извольте передать суть мною сказанного тем, кто отсутствует. Я собрала вас, чтобы сообщить, что дела наши плохи. Вот в этой стопке приходы, здесь расходы, и угадайте, коих больше? В связи с чем, Аркадий Иванович назначил меня управляющей сего имения. Моя задача сделать так, чтобы это родовое дворянское гнездо приносило прибыль.

— А сам Аркадий Иванович где, — поинтересовался конюх.

— Клим, а ты попробуй сам догадайся, где он.

— Ха, известно где, заливается остатками вина, — вмешалась Леся, — там у него около трёх бочонков осталось.

— Так какие будут предложения? – поинтересовалась Соня, — может у кого-то из вас есть своё видение того, как нам поправить хозяйственную деятельность?

Все молча уткнулись в пол, и если раньше каждый вольнонаёмный твёрдо знал, как нужно обустроить имение, то сейчас почему-то все дружно заткнулись.

— Ну что ж, раз с вашей стороны никаких деловых предложений нет, значит мне придётся принять очень тяжёлое для вас всех решение: я сделаю из этой дворянской дыры дом терпимости. Как вам такое?

— Это что, блудилище что ли? – воскликнула Настя.

— Ага, было дворянское гнездилище, а станет развратным блудилищем. Но это будет не обычный публичный дом, коих в наших петербургских окраинах уже есть несколько штук, а самый настоящий притон извращений с узкой тематической направленностью. И да, кстати, «блудилище» — это отличное название. Закажите художникам плакат с этой надписью, и нужно будет сделать из неё вывеску.

— А как же Свидригайлов Аркадий Иванович, неужели он одобрил сие скверное решение? – зароптали вольнонаёмные.

— Так он вообще ничего об этом знать не должен. И раз уж у тебя, Даша, теперь больше нет твоей шикарной косы, значит придётся именно тебе обслуживать Свидригайлова. Будешь следить, чтобы он из этого подвала никогда не выходил. Для этого у него не должно заканчиваться вино. Да и вообще, он всегда должен быть в таком состоянии опьянения, чтобы не осознавать, что тут происходит. Так что можешь уже сейчас приступать к своим обязанностям.

Даша кивнула в знак согласия и удалилась. Она тут же направилась в винный подвал в надежде застать Свидригайлова трезвым, чтобы рассказать ему о безумном плане Сони Мармеладовой. Но когда Даша спустилась, то хозяин усадьбы уже ждал её лёжа в луже собственной мочи. Она попыталась растормошить его, но это было бесполезно. И пришлось бедняжке приступить к уборке и помывки пьяного барского тела. Она надеялась привести его в чувства водой, но процесс этот был долгим и утомительным.

Соня Мармеладова тем временем вводила в курс дела своих подопечных и знакомила их с новыми должностными обязанностями.

— А чего такие недовольные? Вы ведь будете проделывать всё тоже самое, что вытворяли со Свидригайловым, но уже в гораздо больших объёмах и с разными платёжеспособными господами. Вы ведь всего лишь доступный ресурс, который надо использовать и эффективно задействовать. А кому не нравится – тот может шагать прямиком на улицу, за ворота, я никого не держу.

— А клиенты? Кто их будет поставлять?

— Клиентов я беру на себя, меня в Петербурге знают, и то, что у меня теперь есть свой публичный дом, многих очень обрадует. Ваше дело – это долго, бурно и обильно кончать, величественно восседая на лицах клиентов. Именно за это они платят деньги.

— А мне что делать? – спросил Паша.

— Павел, в тебе сколько роста? Небось метра два. Ты тут в основном пахал, ковал и делал прочую тяжёлую работу. Теперь будешь охранником. Если кто посмеет девочек обижать, с теми ты будешь проводить разъяснительные беседы.

Даша в это время всё ещё была в подвале. Она уже отчаялась привести в чувства Свидригайлова и решила, что заслужила свою порцию кайфа. Она задрала все свои юбки и просто уселась своей пиздой на лице хозяина имения.

— О-о, как же хорошо вновь ощутить этот рельеф мужского лица у себя между ножек, — промурчала Даша.

Она принялась елозить изо всех сил совершенно позабыв о своих неподбритостях. Позабыв обо всём, она постаралась кончить как можно быстрее, чтобы случайно не придушить своими мудьями Свидригайлова. Провизжавшись как следует, она кончила очень обильно, после чего встала и перевернула его на бок, чтобы он не захлебнулся. Даша начала промывать лицо и рот барина водой, и с ужасом обнаружила, что лицо

Аркадия Ивановича краснее обычного.

— Видимо перед таким заездом всё же нужно было подбриться, — пробормотала она, — а то если кто увидит, как я его физиономию в щи размотала, то и хлопот не оберёшься.

Пьяный Свидригайлов прокашлялся и задышал, после чего продолжил свой сон в углу на полу. Пока Даша прихорашивалась и приводила свою промежность в порядок, Соня уже отправилась в Петербург, чтобы распространить через знакомых весть о своём назначении управляющей публичным домом. Но в экипаже ей сделалось совсем невтерпёж. А это кучер, который был нанят извозчиком в имение, был совсем уж молчалив.

— Как тебя зовут? – окликнула его Соня.

— Николаем назвали.

— Коль, остановись у обочины и будь так добр, сять напротив меня.

Парень лет 20-и выполнил веление Сони и с наглой ухмылкой сел напротив неё.

— В общем так, у нас будет услуга «пизда с доставкой на дом», что-то типа блядей на выезде. Ты как вообще, готов к такой работе?

— Да мне всё равно, лишь бы уплачено было.

— Отлично, только вот девочек надо будет ещё и уметь защищать, а то клиент нынче попадается буйный. А я смотрю росточка ты невысокого, и телосложение так себе. Вот я и думаю, может тебя в городе оставить и заменить на более подходящего извозчика?

Коля покраснел и весь насупился от такой перспективы потерять работу. А Соня тем временем задрала все свои пышные юбки, которые она приняла от покойной Марфы Петровны, уселась поудобнее и широко расставила ноги.

— Ну дайте хоть шанс попробовать, я же парень жилистый, могу и в рожу кулаком засадить, если потребуется.

— В рожу кулаком – это конечно здорово. А как на счёт рожей в пизду, а, Коля?

Николай покраснел от стыда. На глазах его появились слёзы. Подумать только: его склоняет к отлизу девушка, которая младше его на 2 года, да и вообще, решает, будет он работать или нет. Даже барыня Марфа Петровна никогда его не трогала и не загоняла себе под юбку. А тут эта наглая пигалица уже раздвинула пальцами свои половые губки и теребит пальчиком клитор.

— А если я сделаю всё как надо, то вы меня не замените? Обещайте, что не замените, а иначе не буду лизать.

— Коль, ну смотри сам: личико Свидригайлова в винном подвале сейчас наверняка активно используется по своему прямому назначению в ляжках Даши, так что его тысячу раз использованное барское величество мне особо без надобности, а других лиц мужского пола, пригодных для деликатного использования, я здесь больше не вижу. Этот конюх Клим, а ещё Паша кузнец на все руки молодец, уже давно отлизывают нашим девкам. Мне просто примерный расклад изложили, и так получается, что из всех вольнонаёмных только твоё личико никуда не пристроено. Так что если будешь хорошо ротиком стараться, то я тебя не уволю. А девкам я сообщу, что твоё мужественное лицо теперь к моей пизде приставлено, и они даже смотреть на тебя не будут.

Коля раньше никогда не делал куни, и уж тем более ему не доводилось отлизывать под страхом увольнения. Он встал перед Соней на колени, нагнулся и накрыл голову её юбками. Уткнувшись носом в её вульву, Коля почувствовал знакомый аромат девчачьей пиздятины. Дело в том, что крепостные тогда и вольнонаёмные сейчас девушки, которые работали вместе с ним в одной усадьбе, постоянно пытались склонить его к оральным ласкам. Беременеть им не хотелось, и поэтому прыгать с члена на член – это не вариант. Оставалось только найти подходящего мальчишку, который будет послушно лизать, и при этом будет помалкивать. Так вот Коля, сколько он себя помнит, всё время отбивался от таких наглых попыток со стороны взрослых и взрослеющих кухарок, прачек и прочих крестьянок, загнать его под юбку.

— Клитор всоси и тереби его языком, — услышал он Сонин голос.

Николай послушно выполнил указание и ощутил на своих плечах Сонины бёдра. Она положила ему обе руки ему на затылок и через все свои юбки начала слегка надавливать. Постепенно она сжимала его голову между ляжками всё сильнее и сильнее, а сам Коля очень активно работал языком в надежде, что Соня кончит как можно быстрее. А когда Соня начала слега подёргиваться и извиваться, его язык уже терял былую прыть, а после и вовсе устал.

— Языком подлизывай всё, что стекает, а носом клитор тереби, — пробубнила Соня, слегка разжав бёдра, чтобы пиздолиз смог её услышать.

Затем она снова принялась сжимать его голову бёдрами, чтобы нормально кончить. Он изо всех сил теребил носом её клитор, и от таких его движений головой его уши сильно натирались об бёдра. Ещё в ранней молодости ему доводилось видеть крепостных девок и их мамаш в бане, которые ни капли его не стеснялись. Он засматривался на их бёдра и всё время представлял себя, как он будет мучиться, если случайно его голова окажется между ними. Однажды сенные девки изловили и оседлали его. Одна из них особо бойкая села ему на спину и обхватила его торс своими ногами и начала сначала имитировать скачку на коне, а затем устала и начала просто сдавливать его. К счастью она кончила раньше, чем Коля начал задыхаться. Он отделался только мокрым следом на спине. С тех пор он старался обходить стороной девок, которые сбивались в небольшие стайки.

— Да, вот так! Ещё немного потерпи, я щас кончу, — шептала Соня и нежилась, надрачивая свой клиторк об нос Коли.

Вскоре она изо всех сил сжала его голову ногами, после чего широко развела их и приказала как следует там прибраться. Она постоянно следила за собой и не допускала излишней шевелюры, и поэтому Николай вычистил языком её сочащуюся вульву довольно быстро.

— Ну что я могу сказать, Коля. По всей видимости, девки тебя ещё ни разу в ляжках не трепали, потому что давненько мне в пизду никто не мычал так жалобно. Ты же мужчина, и должен стойко переносить натиск девчачьей пизды. А то получается, что я с одной стороны вроде как трахаю тебя в ротик, в носик, да и вообще шлёпаюсь своей промежностью об твоё лицо, ножками тебя обнимаю, а с другой стороны так и хочется заплакать от жалости к тебе. Ты уж как-нибудь постарайся не вызывать у меня этих смешанных чувств, а то я не могу нормально кончить.

— Ладно, я буду стараться, — пробубнил Коля, сглатывая остатки Сониной кончи, — так я по-прежнему на работе, или как?

— Да успокойся ты, не оставлю я тебя в Петербурге. Обещала же. А теперь давай уже садись за свои поводья и мчи нас в город.