Спор. Часть 5

Я вернулся во втором часу ночи и заглянул в спальню – Лена, сбросив простыню, спала голой. Измочаленные половые губы, вывернутые наизнанку, едва прикрывали огромную темно-красную дыру, бывшую когда-то узеньким влагалищем. Платье валялось на полу, хаори нигде не было – видно, спьяну где-то потеряла. В воздухе стояло амбре, свойственное грязному притону после многодневного беспробудного пьянства.

Брезгливо сплюнув, я закрылся в кабинете и, застелив диван, лег спать. Уснуть не мог – мне не давала покоя мысль, что в результате спора погибла не только моя семья, но и прекрасная женщина, моя заботливая жена. Теперь ни один мужчина не сможет удовлетворить Лену: еблю с любым из них она будет сравнивать с тем безумным возбуждением от оргии, и, не найдя равноценного возмещения, будет искать повторения на стороне.

— А, ведь, я сам погубил ее этим гнусным спором, — с ужасом подумал я, — и нет мне оправдания, какими бы благородными порывами ни прикрывался.

Промучился почти до утра, проклиная себя и ублюдка Георгия, предложившего спор, и, уже засветло уснул тревожным сном. Проспал до одиннадцати и, услышав вкусные запахи, заглянул на кухню – Лена заканчивала готовить завтрак. Бледное осунувшееся лицо и круги под глазами говорили, что прошедшая ночь ее подкосила. Лена робко посмотрела на меня – в глазах читались чувства нежной любви и невыносимой вины.

— Вчера в восемь я, как обещал, пришел в ресторан, но не нашел тебя там, — соврал я.

— Пашенька, умоляю тебя, не спрашивай меня ни о чем, — взмолилась она, — поверь только, что я люблю тебя больше жизни.

— Твои коллеги сказали, что ты ушла с каким-то парнем во внутренние номера гостиницы.

Лена, прижав ладони к лицу, бросилась в спальню и, упав на кровать, зарыдала. Мне стало жалко ее, но я хотел получить от нее хотя бы извинение за измену. Поняв, что ни сознаваться, ни просить прощения она не будет, я принял душ и пошел в соседнюю кафешку завтракать – прикасаться к ее еде я опасался. Иссиня-черный цвет негра говорил, что тот приехал из центральной Африки, а там, на сколько я знал, бурным цветом расцветали все виды венерических болезней.

В выходной девать себя было некуда, но, вспомнив, что Валера в эту субботу приглашал на дачу, я вернулся домой и, накидав в сумку все необходимое, поехал к нему.

— А где Лена? — спросили друзья, когда, затарившись водкой, я приехал на дачу.

— Приболела немного, — соврал я, надеясь, что никто не узнает о моем позоре.

Всю субботу крепко квасили, но водка плохо брала меня, и к вечеру осталась только тупая опустошенность. В понедельник вернулся с больной головой. Дома было пусто, и я пошел на работу. Вечером поужинал в ресторане и выпил стакан водки. Лена сидела на кухне и тупо смотрела перед собой. Я прошел к себе и лег спать. Ночью несколько раз просыпался от ее плача.

Всю следующую неделю я допоздна задерживался на работе, ужинал в ресторане и, придя домой, сразу запирался у себя в кабинете. Каждую ночь я слышал ее плач, но, привыкнув, перестал на него просыпаться. Заметив, что дома я ничего не ем и не пью, Лена перестала готовить. Чем она питалась, одному богу известно.

В пятницу я вернулся рано и собрался было пройти к себе, но Лена остановила меня словами:

— Паша, нам надо поговорить. Я очень виновата перед тобой. Я совершила страшную ошибку.

Пока она говорила, я заметил пятнышко на ее нижней губе, и оно мне не понравилось.

— Лена, — перебил я ее, — подойди-ка к лампе.

— Оттопырь нижнюю губу, — попросил я, когда света стало больше.

Лена сделала это, и при ярком свете я убедился, что пятно представляет собой блестящий красный круг с ровными краями, полутора сантиметров диаметром.

— Болит, если нажать или чешется? — спросил я.

— Нет, — тревожно ответила она, — почему ты спрашиваешь?

— Плотный наощупь?

— Да, — уже паникуя.

— Давно это появилось?

— Вчера.

— Дай бог, чтобы я ошибся, но это похоже на шанкр.

— Что это? — в панике вскрикнула она.

— Пока ничего страшного, подожди немного, — ответил я и, уйдя к себе, послал СМС-ку: «У нее шанкр, едем в КВД».

— Собирайся, — велел я, — едем в диспансер.

Лена, ничего не понимая, стала одеваться. Я знал, что сегодня сифон лечится несколькими уколами пенициллина, но есть информация, что после него появляется вероятность рождения неполноценного ребенка. Кроме того, отметка об этой болезни хранится в центральном архиве КВД и, если это всплывет, позор обеспечен. Сифилис считается опасной инфекционной болезнью, и отношение к нему серьезное. В дороге мне пришло несколько ответных СМС, но отвечать не было времени.

— У вас был оральный секс более трех дней назад? — спросил доктор, — говорите прямо, у вас подозрение на сифилис.

— Что? — вскрикнула Лена.

— Был? — надавил он.

— Да, — прошептала она, спрятав глаза.

— Идемте со мной и закатайте рукав выше локтя.

В лаборатории взяли из вены кровь и, заставив подписать какую-то бумагу, отправили домой, сказав:

— Завтра получите СМС с результатом анализа. Ведите раздельную гигиену и к мужу не прикасайтесь, если не хотите заразить его.

Лена была в шоке, и всю дорогу, окаменев, с пустыми глазами сидела в машине. Дома отправил СМС: «Доктор подтвердил шанкр. Завтра будет результат анализа. Это нарушение условий спора». Сразу пришел ответ: «Что ты хочешь?». «Твою тачку и сто пятьдесят штук налом», ответил я. «Круто. Я подумаю». Я написал: «Думай. После анализа будет вдвое больше». «Я согласен», пришел ответ. «Завтра в два жду с бабками возле отделения сбербанка в той самой гостинице», закончил я разговор.

— Лена, — сказал я, вернувшись к ней, — завтра отпросись с работы. Без четверти два я буду ждать тебя за дверями проходной. Возьми на работу паспорт, чтобы открыть на тебя счет и права, которые ты получила три года назад. Никому не говори, что с тех пор ни разу не садилась за руль.