Семейная Сага, глава девятая

Глава 9

– Мамуль, – опасливо попробовала протестовать Машка, – ты случаем не заболела эксгибиционизмом?

– Ага, поддержал я, – ну нас же это, частная жизнь, тайна, мы же скрывать должны наши шашни.

– Много вы понимаете, молодые люди, – отповедала нам Галина, – это как сумасшествие, все люди немного помешаны. Кто на чём! (ухмылочка нам троим) Чуть-чуть сумасшествия врачи считают нормой, и только крайние проявления (опять ее хриплый грозный шепот) признаются заболеванием.

– А вот это... – начал я, но Галина меня перебила.

– Не встревайте, молодой человек, когда старшие вам опыт и знания передают!!! – Мы, женщины, все немножко эксгибиционистки. (блядина, но как красиво подаёт)!

Тут Машка попыталась протестовать...

– Тщщщ, – приложила к ее губам пальчик мамаша. – Мы одеваемся часто провокационно, очень сексуально порой, и так выходим в люди. И от того, что ловим восхищенные или завистливые взгляды, испытываем удовольствие. И когда женщина на подиуме, на показах мод, и перед камерой, в кино или в телеке, да просто в компании на вечеринке, на пляже, в конце концов, она себя показывает. То есть (с легкой улыбкой) – эксгибиционирует.

Мама Галя аж светилась, так ей понравилась собственная речь. Мы решили для поддержания теории, с которой и Машке пришлось согласиться, а нам с Вовкой вообще в удовольствие; заняться прямо тут в кухне сексом с открытыми окном и дверью. Машка не очень хотела – устала, и мы ей отвели пассивную роль. Она встала над мамкиным лицом с раздвинутыми ногами. Я лег на пол, и Галя оседлала меня. Вовка вставил матери в сраку (она так просила называть ее попочку).

Я бы пропустил этот разок, мне еще дома хотелось поблядовать, но отказать было неудобно. Я же сам с ранья это затеял.

Когда я уходил, Вовка с восхищением очень крепко пожал мне руку. Машка ушла досыпать, а Галина крепко поцеловала меня в губы, совершенно уже не стесняясь сына.

– Ну теперь Вовка с Машкой могут прийти к нам не одни, – бросил я уходя. – Дружить будем семьями!

Дверь за мной захлопнулась, я помчался к себе, на ходу обдумывая, как эту новую информацию подать родителям.

Чтобы вышло все аккуратно, сперва я посоветовался с Олькой. Она, конечно, для начала обиделась, (что все прошло без нее) но осознав перспективы, оттаяла и предложила все делать не спеша, поэтапно. Так и я думал. Мы решили, что в следующий раз мы пойдем с ней вдвоем к нашим друзьям-любовникам. Потом я решил, что до папы инфу должна донести маман, а для этого я решил ей ненавязчиво все рассказать.

В одно ближайшее утро, когда папаня смылся пораньше к своему бизнесу, а он так делал чуть ли не каждый рабочий день, я застал мамку на кухне перед уходом на работу. Она как раз убирала посуду после своего завтрака. Она была почти голой, так как в каникулы мы вставали поздно, и она не ожидала, что ее кто-нибудь застанет. К тому же примерно с месяц стояло летнее пекло. И по утрам солнце нещадно светило нам в окна. Я не стал пока светиться и остановился в проеме двери, пока мать находится спиной ко мне, и пока она меня не замечает.

Незаметно наблюдение за голой родной женщиной заставило меня задуматься над темой инцеста. Вот что нас с Вовкой, а затем и обе семьи привело к нынешнему положению? Почему мы возжелали своих сестер сначала, а потом и матерей? Вот, я подумал, не была бы моя Олька привлекательной наливающейся женщиной, ни я ни Вовка, не стали бы так вестись на желание овладеть ею. То же касается и Машки.

Опять же хорошие данные нам достались от родителей. Так что, вряд ли я бы запал на маму Люду и на тетю Галю, будь они как у других одноклассников либо старые, либо некрасивые. Либо все вместе.

Но еще не все, например, наша физичка в бывшей школе, по нашим понятиям, совсем старая. Она на пенсии и продолжает работать. Однако она всегда подтянутая, стройная, хорошо одета. Думаю, лет до 50 на нее и молодые заглядывались. Надо себя уметь держать. Опять же, есть еще соображение. У Генки, (приятель, так себе) мать красавица. Да, и не старая. Может на годик-два старше моей. Но от нее муж гуляет. Потому как ее мужики вообще не интересуют. Она, похоже и мужу-то не охотно дает.

Так что крупно нам с Вовкой повезло, наши попали под все три критерия. Что наверно, ну очень большая редкость. Симпатичные, привлекательные, плюс возраст, плюс либидо, то есть желания.

Я еще и дальше бы торчал погруженный в свои мысли, если бы мамка не воткнулась в меня с разворота.

– Фу, черт здоровый, перепугал мать! Что затаился в дверях?

– Да, я как раз не хотел тебя пугать, собирался заговорить, а тут ты – с разворота!

– Ну, говори, а то я на работу опоздаю, а мне потом...

Что «потом» я не узнал, так как мать внезапно прикрыла рот ладонью, и глаза выдали ее испуг. Так я понял, что она чуть не проговорилась, но в чем?

Она в моих глаза явно прочитала, что ее прокол я просчитал, и стояла мать растерянная, и видно искала слова для отмазки. Но я сделал тут же вид, что все в норме, и продолжил наш диалог.

– Мамуль, а как насчет небольшого секса для твоего малыша?

Я старался быть обаятельным, но при этом не выглядеть заискивающим. Настроен я был на то, чтобы во время секса, когда не так стрёмно говорить об интимных делах, подать маман инфу по Вовкиному семейству. К отказу я готов не был.

– Не до тебя Андрейка, ишь выдумал, перед работой время отнимать. Да даже если бы я и хотела, на хер мне удовлетворятся, если потом на дню еще...

Опаньки, а вот тут-то маман спалилась по полной! Значит на работе у нее еще что-то происходит. И как это до сих пор, так она ловко все скрывала, а сегодня у нее прям с языка рвется. Что-то дамочка осторожность подрастеряла!

Я теперь стоял молча, и выразительно смотрел в глаза маме Люде. Как-то она должна оправдаться?

– Я не то хотела... неправильно ты подумал...

Мать запнулась и смолка. Конечно по моему взгляду она все прочитала. И сейчас не смотрела на меня. Я впервые видел мать настолько смущённой и растерявшейся перед сыном.

Мой выход!

– Любимая, дорогая, добрая, моя, ласковая, – я обнял ее всем телом и потянул в сторону кухонного кресла, без надежды ее к сопротивлению (в этом году я обогнал ее в росте), – давай ты поделишься обо всем со мной, и больше не надо будет держать в себе. И все будет только между нами. Наш секрет – зуб даю! Никто не узнает, ни папка, ни Оля.

Мать, не поняв, каким образом она уселась в кресло, посмотрела на меня хмуро и недоверчиво. Я молчал. Она сама должна понять, что у нее вариантов нет.

– Между нами? – наконец-то выдавила она.

– Клянусь!

– Ну ладно, но ежели что...

– Положись на меня полностью! (какая двусмысленность)!

Второй рассказ мамы:

Ты, вот не замечаешь, как и Олька, привыкли уже, а мы живем намного лучше других. И квартира, и вещи, машина, дача. Вы у нас, как сыр в масле. Да и бабушкам с дедушками от нас перепадает. А ты думаешь с неба все эти блага падают?

Зарплата у меня, да премии такие, что и в банках поискать надо. А оно задаром что ли платится?

Тут я мамку перебил: «да, ведь отец у нас бизнесмен, я так думаю, прибыль у него не маленькая»!

Отец, отец, (горько и нежно), как бы не моё блядство, хуй ему сосать, а не бизнес вести! Слушай уже, да не перебивай.

Чтобы отцу бизнес открыть, Фёдор Семеныч (мамкин шеф) ему ссуду дал, беспроцентную. Это в те-то годы! И крышу ему дали Фёдор Семеныча подельники. Без прикрытия, ни один бизнес жив не будет. И вот скажи мне, с какого бодуна моему шефу такой благотворительностью ради нашей семьи заниматься? Зарплату мне платить министерскую, премии платить по пол зарплаты, а то и по целой?

И сама же ответила: а с того, что сотрудница его, Людмила Георгиевна (понятно – мамка), на скромной должности учетчицы товаров, не отказывает шефу ни в рот, ни в пизду, ни, извини, в жопу. И где, еще приходится своим телом расплачиваться, лучше тебе и не знать!

– Бедненькая моя, и тебе еще дома приходится сексом заниматься!

– Не переживай, – тут мамка повеселела и улыбнулась, – мне это в охотку, коли б так ебаться не любила, тогда горько бы мне пришлось. А так, и на вас хватает, и на наши с папкой групповушки.

При этих словах мать взъерошила мне любовно волосы на голове.

– Ты ведь видел какая я с женщинами, все меня тянет их унизить, отшлепать, пощечин надавать. Меня папка к психологу отправлял. К знаменитому, из северной столицы.

Я вопросительно поднял брови.

– Нормально все, не дергайся. Он говорит, нервная система у человека баланс любит. Если в одном месте тебя как рабыню используют, то в другом душа компенсации ищет, и там человек себя ведет агрессивно, насилие проявляет. Так что, пойми, и не осуждай.

– Мам, а поподробнее можно, а то я если понимать не буду, могу занервничать насчет тебя.

– Да ладно уж, защитничек, будет с тебя. Обещаю: и расскажу, и отдамся, все компенсирую, только сейчас давай – отпускай меня. Мне уже совсем пора бежать.

– Вечером мам?

– Как получится.

– Нет, ты обещай, а то потом не допросишься.

– Ну, обещаю, в самый ближайший свободный вечер!

Тут, мне пришлось, встать и проход ей освободить. Маман умчалась на работу. Я остался неудовлетворенный, не доспавший и не дослушавший. Но... с большими ожиданиями.

С началом июля у нас открылся спортивный лагерь для всей спортшколы. На базе самого стадиона. Посещение было не строго обязательное. Я иногда пропускал. Там же числилась и Олька, и Машка. А Вовка весь свой спорт забросил. Ему мало было свободного времени. В последний месяц лета вся спортшкола должна была отправиться на Юга в двадцатидневный поход, автобусом, поездом, пешком через перевал, и самолетом домой, после 15 дней на пляже в палатках в роще из акаций и орехов. Ради этого только все и приходили пока – чисто отмечаться.

И была у меня в том лагере бикса. Не моя девушка, но сама она так думала, и все наше окружение тоже. Очень красивая телка. Жанна. Ростик средний, фигурка стройная, подтянутая. Глаза зелено-серые с длинными ресницами, ножки умопомрачительные, грудка точеная, не крупная, но и не маленькая. И на год меня моложе. Зато личико – прям модельное.

Так что, вот на сегодня может и вариант. Загвоздка в том, что как многие красивые девки, особенно в тин-ском (tееn-...) возрасте, Жанна больше ебала мозги, чем ебалась... Мечта любого парня, на самом деле, она быстро отталкивала от себя – капризная, привередливая, склонная к слезам, истерикам и скандалам. Каким-то образом она вбила себе в голову, что влюблена в меня. И свято верила, что это взаимно.

Короче, я не терял надежды при случае чпокнуть эту красотку.

Время было впритык отправляться в лагерь. И тут внезапно возникла сестра. Как ни удивительно, она тоже спланировала себе на сегодня спортшколу. Мы вышли вместе. По дороге обсуждали предстоящий поход. Давно искал случай Ольке обозначить должок перед моим тренером. Чтобы тогда дело о переводе не сорвалось, я намекнул Юрию Геннадьевичу, что сестра очень будет «благодарна». А наша по легкой атлетике – Татьяна Витальевна (ТатВита – как не трудно догадаться) – она же на подлог пошла не из желания угодить коллеге. ЮрГен (как у нас его сокращенно звали) имел атлетичку в любовницах. Так что по раскладу Олька должна была ЮрГену дать – в благодарность, так сказать.

Вся дорога до стадиона ушла у меня на то, чтобы Олька прониклась пониманием своего долга, «который лучше отдать в палаточном лагере на море». На удивление, сестра со мной не спорила, она только выспросила все тщательно, и прочувствовав логику, вынуждена была согласиться.

Сегодня с Жанной ничего не обломилось, как и всегда. Правда, мы с ней продвинулись в петтинге. Обычно в укромном месте, где мы целовались, я мог ее гладить через одежду, ну, кроме как между ног, конечно. Сегодня мне было дозволено запустить руки под футболку и помять ее совершенные голенькие грудки.

За день мы раза три «смертельно» поссорились, столько же помирились, и расстались непонятно как, то ли с ее обидой, то ли с моим «иди ты на х...».

К концу недели получилось донести до родителей информацию о Галиной семейке. Отцу –мамаша и Оля, но сначала, мамке – я. Глаза у маман ох как заблестели. Когда мы вечером собрались вместе это обсудить, папка сказал, что придется повременить, но обязательно надо все устроить. А прежде в ближайшие выходные, мы будем праздновать окончание строительства дачи.

И мама разъяснила, что в субботу будут обе пары дедушек с бабушками, а в воскресенье мы останемся одни. И к нам присоединится тетя Марина со своим бойфрендом. И будет грандиозная вечеринка! Насчет бойфренда я скислился. Но куда ж денешься?

Подумал же я вот о чем, никогда еще мое лето, особенно последний его месяц, не было для меня таким насыщенным. Мне предстояло: выслушать мамин рассказ о работе, принять участие в празднике на даче, поучаствовать в меж-семейной оргии с Вовкиной семьёй, уйти в поход со спортшколой... и там еще много чего дальше могло произойти. Кстати, потом возобновление занятий... английский, а значит и... Кристина Павловна!

* * * * *

Мама, слово сдержала прямо накануне отъезда на дачу. Мы сидели одни в кухне. С работы мама пришла пьяненькая. Мы пили чай после ужина. Я был в широких семейных трусах по поводу жары. Мама Люда в распахнутом ситцевом халатике, который закрывал только спину и плечи. Все прелести были доступны для созерцания.

Третий рассказ мамы:

Только между нами! Некоторые вещи лучше не знать совсем... иначе они приносят вред, и тем, кто допытывается секрета, и тем, кто его хранит. (– Могила!). Мы с папой, (помнишь про свадьбу рассказ?) в начале семейной жизни были молоды, амбициозны и нищи. Плюс, времена настали очень тяжелые. Одно слово – девяностые.

Я пришла искать место секретарши к будущему шефу Фёдор Семенычу. Ты, наверно, не помнишь, а то и вообще не застал, много тогда было объявлений «ищу работу», которые заканчивались. .. интим не предлагать. Просто эти суки, с награбленными деньгами так за обычную зарплату обзаводились готовыми на все, наложницами. Женщины порядочные такой работы не желали. И я была в числе тех, кто искал «интим не предлагать». Но только я вошла в приемную директора тогда еще начинающей небольшой формы – купи-продай, то все поняла, только взглянув на смену секретарш. Место уже было занято.

Смазливая девчонка, с заплаканной рожицей, с обидой в глазах на весь свет, спешно пихала свои вещички в сумку. Рядом стояла победоносная ее замена, сексапильная, хоть и пошло одетая, во взгляде которой, легко было прочитать: не умеешь приспособиться – освободи место достойным.

Я хотела уйти, все было понятно. Но тут высунулся директор, по какому-то поводу, воткнулся в меня хищническим плотоядным взглядом, и затащил в свой кабинет. Я сказала, что вижу – место занято, и делать мне у них нечего. Но шеф – мужчина хваткий, он меня не отпустил, спрашивал, что умею, где училась. Вовлек меня все-таки в разговор. Я и расслабилась, присела, и разговорилась, как на приеме на работу.

Потом новая его секретутка (сколько их поменялось с тех пор!) принесла напитки и закуски. В то время, мне это такой роскошью показалось. Там были соки, лимонады, пакетики с чаем и кофе, дорогие в то время шоколадные батончики, даже чипсы. Своим обаянием, рассказами о достижениях компании и умопомрачительных перспективах, Семеныч меня так очаровал, что я вообще забыла, для чего там нахожусь. И точки были расставлены коньяком, который он предложил выпить «чисто за знакомство», и «ни к чему не обязывающий».

В семье тогда, мы себе не могли позволить ни коньяк, ни лимон с сахарком, ни шоколадку тебе, маленькому. На праздники – водка и соленый огурец. Я такое расположение почувствовала к этому бизнесмену, прямо обида стала душить, что место возле его святой души уже занято...

Тут он под меня и копнул. А если мол, будет он столь любезен, что исключительно для меня подберет какую-нибудь должность, с «интересной» зарплатой, насколько велика будет моя личная благодарность ему, благодетелю? И так меня за край жакетика взял выразительно. Ну все тут мне и стало понятно. Очень у меня в душе обвалилось сильно. Но настолько отчаяние было во мне горьким, что я сразу не вскочила, и оттуда не умчалось. Душа требовала хорошей сытной жизни. И с читающимся разочарованием на лице, я все же поинтересовалась, насколько зарплата может быть «интересной»?

Тогда все пересчитывалось в доллары. Первое его предложение я назвала «ценой плечевой с дороги на один раз». Федор Семеныч так возбудился близостью ко мне, что уже свои руки не контролировал. Пуговицы лез расстегивать, руки на сиськи клал, за колени хватал. Страстно стал торговаться со мной, а я все еще думала, не серьезно это, встану, как только мне надоест эта игра, и пойду к своей нищете.

Но скоро условия достигли такого уровня, что не задуматься было нельзя. Я замолчала, и стала свою совесть уговаривать, мол, другого шанса не будет, а потрахаться, мы с отцом не мешаем друг другу с другими людьми. Правда до того времени, всегда оно было только вместе, только на виду друг у друга. И я себе все же простила «это же для блага всей семьи»!

А Семеныч по-своему мое молчание понял. Ширинку расстегивает и стоячий уже крепко кол достает. Ну, тут уже либо соглашаться, либо бежать. Я на стол легла животом, вроде как согласна, а сама хватаю бумагу и ручку, и перед ним располагаю. Шеф с меня юбку снять не может – чертыхается, а я ему жестко так: приказ пишите, уважаемый, тогда и приступим. Обозначил он второпях на бумаге меня товароведом (должность эта позже, кстати, нужна стала), зарплату нарисовал ту самую в сотнях долларов, да еще добавил премии «за выслуги, по решению руководства».

С тех пор началась моя секс-карьера в нашей компании. Ты, наверно, хочешь в первую очередь интимные подробности? (Пока длился этот длинный мамин монолог, я молчал, не потому что, внимал почтительно, а потому, что ждал, когда будет объяснение сегодняшних ее «трудов» до нежелания секса перед и после работы).

– Налей-ка ты нам выпить, – вдруг обратилась ко мне мамуля, – не могу я так легко делится с сыном о своих изменах и своей продажности.

Я, перед тем, как встать, погладил ее ноги и сиськи успокаивающе, улыбнулся подбодрить и направился в зал к бару. Да, понимаю я тогдашнего Семеныча, если сейчас мамка у меня такая сексапильная, то какая она больше 10 лет назад была!

– Не-еее, холодненького, – остановила меня мама Люда, – из холодильника!

Я вернулся в кухню и открыл дверку главного аппарата в доме, в наличии: водка, пол бутылки, пиво разное, квас, лимонад, соки и початая бутылка вермута... Мама выбрала водку с замороженной рюмкой и квас, я удовольствовался холодненьким пивком.

Ты, думаешь, папка у нас такой чистенький? – рассказ продолжился. Так поздно его дома почему нет? (я поднял вопросительно брови). Ебет свою шлюшку-секретаршу. Или в сауну с «партнерами» завалился с проститутками. На молоденьких его тянет. Обратная ситуация, я тогда бедная была, он сейчас богатый. Однако благодаря моей своеобразной такой жертвенности. Тогда мне молоденькой платили за секс, сейчас он транжирит на молоденьких.

Пока я жадно глотал свой стакан пива, мамаша два раз пропустила по рюмашке, запила квасом, заела лимоном.

Ладно, слушай. Что-то меня на исповедь потянуло, я ведь в себе это столько лет держала, даже психиатру ни слова: ни-ни! Я ему на подчиненное положение жаловалась, а не на секс принуждение. Контора у нас сейчас маленькая, все службы – закупка, логистика, продажа – на складе. Там Семеныча племянник рулит. А у нас – администрация, бухгалтерия и IT. Я понятно, к бухгалтерии отношусь.

Баб нас всего четверо. Ленка, секретутка, иначе не скажешь. Как Семеныч постарел, 40 минуло, перестал новых искать. Было ей всего 23, когда пришла, а уже 27. Начальница наша по буху – Эльвира Валерьяновна (дал бог имечко!), с основания она, с шефом вместе начинали. Старше шефа на три года. Чего спросишь он такую старую держит? А она его двоюродного брата жена. И тот в доле в фирме, а еще шефу по приколу «родственницу» ебать, вроде как он совсем как тиран – чего хочу, то и ворочу.

Потом я, естественно. А недавно взяли Катьку, двадцати лет отроду, надо же, чтобы кто-то реально Эльвирке помогал. Ей еще, конечно, учиться и учиться, а пока пиздой свое место отрабатывает. Ну, мужиков у нас тоже не густо. Сам шеф, финдиректор, шеф по коммерции, айтишник наш, да изредка забредает шефа главный партнер – шишка из горадминистрации. Акционер хренов, за прикрытие долю имеет, еще и числится замом, бля!

Так вот, шеф свой день начинает всегда с секса. А приезжает он вот точнехонько за 15 минут до начала работы. И сразу в кабинет зовет кого-нибудь. Потому на минуту у нас даже опоздать нельзя к этому времени. Без премии оставит. Там по настроению, или минет ему, под столом или на диване. Или полноценный секс. Как приспичит. И попка должна быть готова. Так что я всегда с утра дома все подготавливаю. Бывает и двоих зовет, и троих. Это обычно если с акционером приезжает. Тогда ему шоу обязательно надо. Лесба, например. Или там, стриптиз, или вообще – садо-мазо. Но в легкой форме. Потом ебет, или ебут во все дырки. И сандвич устраивают, и вертел, и прочие фантазии. Контрасты любят.

Я вот в теле женщина, (тут мамаша выразительно провела себя по бокам), и Ленка такая же, и сиськи у нее правда, хоть и моложе, но, блядь, в шестой размер выросли. А Катька, новенькая, ну как новенькая, второй год у нас пошел, тощая жердь. Сисек нет, бедра плоские, жопа как у подростка, одно, что длинная, да рожа смазливая. Рыжая – бесстыжая. И Валерьяновна той же породы, ну ты видел, разве что старше вдвое Катьки-ссыкухи. Так они вызывают нас попарно, одну в теле, одну тощую. Если не нужно им троих или всех четверых.

А когда тебя уже лет больше десяти ебут почти каждый день, хрен ты откажешь им в чем-нибудь. Есть у нас еще пара-тройка таких же срамных повинностей. Если в чем бывает провинишься, любит шеф «ставить в угол». Есть у нас такая остекленная площадка, примыкает к коридору между кабинетами. Типа – зимний сад. Вот там наружная стенка углом врезается в помещение. Сажает туда шеф провинившуюся голую на пол, с раздвинутыми ногами, прямой спиной к углу. А на стенках с обоих сторон кольца. Чтобы собачьей цепочкой ноги да руки туда пристегнуть. Одну только Эльвирку не сажают на цепь.

И каждый желающий в любое время может подойти и в рот тебе присунуть. Так сидишь полдня и даже не отсасываешь, а в рот тебя ебут, как в пизду. Потому как головой никуда не подвинешься. И ни рот прополоскать, ни умыться. А на дармовщинку вот обязательно все прискочат, что офисные, что шефа водила, что партнер наш хренов.

Или другое, раз в месяц шеф проводит «смотр». (Мы с мамой уже переместились в зал с нашими напитками. Она сидела совсем голая, халат остался на кухне. Кажется, маман захмелела еще крепче. От ее рассказа я возбуждался все сильнее, но хотел дослушать до конца. Изредка самопроизвольно рука тянулась к ее прелестям. Я, то поглаживал ее ноги и бедра, то тискал за титьки. Мама Люда не реагировала на мои движения никак).