Сейчас это модно! Часть шестая

Пасмурное, тёмное, исчерна-синее осеннее небо выглядело одновременно и мрачно, и торжественно. И десятки золочёных куполов, и сотни пожелтевших тополиных и каштановых крон казались на его контрастном фоне необыкновенно яркими. И впрямь сладкая жуть подкатывает к сердцу (как у классика) при взгляде на это великолепие. Кажется, что перед глазами не живая природа, а полотно с осенним пейзажем, принадлежащее кисти какого-нибудь знаменитого живописца вроде Левитана. Или искусная вышивка золотой нитью по тёмно-синему, "бразолийному" (как сказал бы один классик) шёлковому ковру...

Алёна не уставала любоваться своим городом. Да, своим. Она уже давно и с полным правом может именовать себя киевлянкой. И пусть её нынешнее обиталище – скромная съёмная однокомнатная квартирка, пусть до настоящих карьерных высот ещё ого-го как далеко, но... Она на хорошем счету и в универе, и у будущих руководителей. И у неё уже есть своя, на кровные купленная, крыша над головой – в самом центре столицы, на Прорезной, в двух шагах от Крещатика. Отсюда, с двенадцатого этажа виден почти весь район – со старинными церквями и соборами, с новенькими высотками и торговыми центрами, с шумными и суетливыми проспектами и широченными площадями...

Она, как мы уже знаем, не местная уроженка. Приезжая. Из села. Как говорится, от рала и от сохи (хотя ни того, ни другого сроду не видывала и даже не знала, есть ли между ними разница). Дипломатка от сохи – это звучит... романтично!.. По поводу своего “крестьянского” происхождения никогда не комплексовала, быстро освоилась в столичных “джунглях” и с виду ничем не отличалась от здешних ровесниц-мажорок. И по образу жизни – тоже. Академия – подработка – бассейн и спортзал – клубные тусовки – вечерняя надомная работа (копирайтинг и переводы)... Такой вот ежедневный распорядок. Вот и сейчас глотнёт кофейку с печеньем, поправит деловой костюмчик и, не торопясь, потопает на сегодняшние лекции и семинары. Пешком доберётся – нечего зазря тачку гонять, да ещё через здешние пробки! Ах да, чуть не забыла! Почту сегодняшнюю проверить надо!

В почтовом ящике её ждали аж четыре письма. Первое – от председателя родного сельсовета. Благодарил “уважаемую Алёну Алексеевну” за внимание к проблемам своей малой родины, обещал поспособствовать устранению всех замеченных ею недостатков – от помощи пенсионерам, доживающим свой век на “Опасном переулке”, до разравнивания и асфальтирования того чёртового косогора, где она чуть ноги не переломала во время “карательного похода” к Ирке. И вежливо интересовался, не согласится ли госпожа Колосова принять участие в местных выборах (если да, то местная громада единогласно поддержит её кандидатуру). Алёна снисходительно улыбнулась. Нет, госпожу Колосову отнюдь не прельщает скромная перспектива стать всего лишь депутаткой сельской рады – она собирается размахнуться намного шире.

Второе письмо прислал отец. Тоже "говорил" дочери большое спасибо за приезд в гости и за возможность снова с ней повидаться, за юридическую помощь с его мелкими земельными проблемами, за то, что она так своевременно подсказала отчаявшемуся папе, потерявшему работу в райцентре, вернуться в село, к земле. Соглашался, что его место – именно здесь, и восхищался дочкиной прозорливостью.

Третье письмецо – от сводного братишки. Ванька таки внял её советам, поступил на заочное отделение в аграрный универ. Окончательно отправил в прошлое свой неудавшийся роман с Иркой и всецело отдался учёбе... В общем, за семью остаётся лишь порадоваться.

А четвёртое послание – от неё... От Ирки! Алёна вздрогнула, не сразу решившись открыть его. Что же там пишет её теперь уже бывшая “невольница”, поклонница экстравагантных развлечений? Небось пришла в себя после “модных” унижений и чихвостит “Хозяйку” за все издевательства, которым та её подвергла!.. Набравшись решимости и уняв мелкую дрожь от волнения, открыла электронный “конвертик” и вперила поражённый взгляд в набранный изящным курсивом текст. Отказывалась верить своим глазам. Неужели это и впрямь писала Ира?! Её хулиганистая, неряшливая и бестолковая подружка детства, в реале едва способная связать хотя бы пару внятных фраз?!

<еm> Моя Великая, Прекрасная и Добрая Богиня!

<еm> Слёзно каюсь в том, что дерзнула нарушить Ваши священные запреты и обеспокоить Ваше Величество своим никчёмным посланием. Осмелюсь робко заметить в своё оправдание, что имею счастье писать его, покорно стоя на коленях и мысленно испрашивая у своей Всемилостивейшей Повелительницы прощения за учинённую дерзость.

<еm> Ваша ничтожная рабыня долго не решалась сделать это, но и не смогла оставить без глубочайшей благодарности тот полезнейший урок, который ей преподала её богоравная Госпожа и Благодетельница. Вы, Прекраснейшая и Мудрейшая, открыли мне глаза на мою беспутную и бестолковую жизнь. И с тех пор я каждый день возношу Вам хвалу и благодарность, молюсь и поклоняюсь моей новой Святыне – креслу, которое Вы любезно согласились украсить Своей персоной. В священном экстазе лобызаю траву и землю, где прошествовали Ваши божественные стопы и мечтаю хоть когда-нибудь, хотя бы ненадолго снова прильнуть к ним своими недостойными устами, снова осыпать их пылкими, страстными и почтительными поцелуями и льщу себя сладкой надеждой, что однажды удостоюсь этой высокой чести, этого несравненного блаженства. Тогда на прощание Вы соблаговолили сказать, что Ваш урок окончен, и запретили мне, ничтожной, впредь именовать Вас своей Госпожой. Не смея нарушить этот запрет, обращаюсь к Вам, как к Богине, – могучей, прекрасной и мудрой. Молю не забывать о покорной рабыне и не лишать её блестящей возможности поклоняться Той, кого она отныне чтит превыше всех!

<еm> Ваше повеление исполняется неукоснительно: я никогда больше не причиню Ивану душевной боли, никогда снова не опущусь до того позорного уровня непутёвой деградантки, с которого Вы великодушно подняли меня, указав верный путь к исправлению. Меняясь к лучшему и встав на стезю покаяния и искупления, снова и снова возношу хвалу Вам, Величайшая и Добрейшая! Снова и снова омываю счастливыми слезами и покрываю благоговейными поцелуями землю, по которой Вы изволили шествовать, и безудержно радуюсь блестящей возможности хотя бы заочно обратиться к своей Спасительнице с благодарностью!

<еm> ничтожнейшая и недостойнейшая из Ваших рабынь

...Две-три минуты опешившая Алёна сидела, не шевелясь и не зная, верить ли прочитанному. Что это? Чья-то злая шутка? Но никто, кроме них двух, не знал и знать не мог о том “уроке”, который она преподала бестолковой пассии своего братца-неудачника. Или это Ирочка так прикалывается? Но ведь она же, повторимся, двух фраз не свяжет. А тут такой спич! Или... Или у неё крыша поехала? Возможно. Хотелось бы знать в какую сторону! А может, всё написанное – искренняя правда? Обзавелась ты, Алёнка, собственной постоянной рабыней нежданно-негаданно! И что теперь с ней делать? Не мала жінка клопіт, та купила порося. А воно вирвалося!..

Сегодня вечером она свяжется с Иркой – по телефону или по скайпу. И потребует разъяснений насчёт этого письмишка. Или не ждать до вечера? Минут сорок у неё ещё есть!..

Открыла скайпик и быстро нашла там нужную абонентку. Нажала звонок, и на мониторе появилась светящаяся от радости Ирка.

– Госпожа! – воскликнула она то ли испуганно, то ли обрадованно. И пустила слёзы. – Владычица! Богиня! Вы обратили свой благосклонный взор на это письмо, Вы вняли слёзной мольбе никчёмной рабыни! Нет... Не... Не верю своему счастью!

– Ира, хватит! Я ещё тогда тебе сказала: урок окончен!

– Прекраснейшая, прелестнейшая, очаровательнейшая Госпожа! Молю Вас: не лишайте меня, ничтожную, своих милостей! Только прикажите! И я... брошусь на рельсы, повешусь, утоплюсь, вены себе вскрою ради одной Вашей лучезарной улыбки! Омою своей поганой кровью землю, по которой Вы изволили ходить! Тогда мне казалось, что я поклоняюсь Вам лишь по велению моды. Но теперь понимаю, что не могу жить без Вас, без Вашего праведного гнева, без Ваших милостивых ласк! Вы открыли мне глаза на новую жизнь, моя Богиня! И я теперь – Ваша вечная раба!

– Успокойся! И остановись! Слышишь?!!

– Да! Да, прекраснейшая из богинь! Приказывайте! Повелевайте! Отдам свою презренную жизнёнку за один Ваш ласковый взгляд! И да будет моя жалкая шкура подстилкой для Ваших божественных ножек!..

Ирка вдруг пропала из виду, но не из связи. Спустя миг Алёна заметила: горе-рабыня бросилась ниц, не переставая радостно всхлипывать! Тогда она валялась в ногах у подруги по велению моды, а теперь, кажется.. по зову сердца! Как это ни пафосно звучит!

Это что ж выходит? Ируська у нас – тайная лесбияночка-мазохисточка, давно предрасположенная к роли тряпки под девичьими ногами? Или она так увлеклась погоней за модой, что уже и краёв не видит?.. А может, оно и к лучшему! Может, хотя бы таким путём получится вправить мозги неисправимой шалопайке! И кажется, уже получается!

Алёна взглянула на таймер: у неё оставалось ещё минут десять. И твёрдым голосом отдала Ирке очередной приказ: сегодня, в шесть вечера, выйти на связь для продолжения разговора.

Ирка радостно заскулила и завизжала в предвкушении новых рабских страстей. А её невольная Госпожа заторопилась по своим делам – на учёбу и на работу. Но утренняя беседа весь день не выходила у неё из головы. Весь день в ушах назойливо зудело: “Мы в ответе за тех, кого приручили!”... И что делать с приручённой? Будем надеяться: до вечера придумается что-нибудь. Она ещё раз поговорит с этой сумасшедшей – жёстко и требовательно. Может, и убедит её выбросить из головы дурь! А если не убедит?!.. Тогда... Тогда придётся всерьёз заняться Иркиным воспитанием. Может, даже снова наведаться в родное село для очной встречи и новой шоковой терапии для приведения своей... “рабыни” в адекватное состояние!..

А всё началось тогда с Ванькиной слёзной просьбы о помощи! Помогла, нечего сказать! Такое впечатление, будто сама напилась из козьего копытца!..

Алёна с громким щелчком раскрыла над головой малиновый зонтик (уже начал помалу накрапывать дождь) и зашагала по Прорезной, погружённая в глубокие раздумья о только что произошедшем и не замечающая пышных осенних красот... И как это теперь отразится на доселе безупречной репутации студентки-отличницы? Да ну, к чёрту сомнения! У всех есть свои скелеты в шкафах! Вот и у неё появился, коленопреклонённый и рыдающий от безумного счастья при общении с Хозяйкой! И чего тут ещё раздумывать? Хочешь быть счастливой – будь! Ирка кайфует от преклонения перед ней? Так пусть кайфует и дальше! Дадим дурочке такую возможность! Может, ей самой это со временем надоест, когда она окончательно исправится! А может, и нет!..

Ой, набегались мои персты по струночкам (сиречь молвить – по чёрным клавишам)! Что придумалось да припомнилось, то и спелося-рассказалося! То ли было это, то ль не было, и сама про то толком не ведаю! А коль не было, то могло бы быть – в наше-то непростое времечко да с такой необычною модою!