Рассказ сhymеrа. Разоблачение

Меган позвонила как раз в тот момент, когда я был погружен в работу. У меня не было времени говорить, и я хотел прервать её, не дослушав, особенно когда она несколько секунд колебалась, прежде чем заговорить. Как раз в тот момент, когда я был готов сказать ей, что у меня нет времени, она начала рыдать. Всё остальное было мгновенно забыто перед лицом очевидной боли моей дочери.

— Меган, что случилось, милая? Скажи мне!

Я чувствовал себя беспомощным, слушая страдание в её рыданиях. Кто-то умер? Я задумался. Или её бросил парень?

Вдруг она беременна? Бесконечные возможности причинить боль крутились в мозгу, как одежда в сушилке.

— О, папочка. - Меган захныкала. - Нам нужно с тобой поговорить.

Нам? Неужели она беременна?

— Хорошо, я прямо сейчас вернусь домой... - начал я.

— НЕТ! - настаивала моя дочь. - Нам нужно встретиться подальше от мамы.

Это был поворот. Моя жена обычно была тем, с кем общались мои дети.

— Хорошо, - повторил я. – Скажи, где и когда.

Мы договорились встретиться у озера в парке, после работы.

— Мы любим тебя, папочка, - печально сказала она, вешая трубку.

Остаток дня я был бесполезен на работе. Я продолжал думать о Меган. "Мы любим тебя, папочка". Голос звучал так грустно. Почему её слова так меня задели? И были ли "мы" ею и её братом и сестрой? Она и любовник? Я вообще не мог сосредоточиться на работе.

Меган было 16 лет, Диане - 15, Иэну - 13. Мы с Джоанной познакомились, когда у меня был отпуск на берег в Сан-Диего в 2005 году. Джоанна работала официанткой топлесс, пока училась в колледже SDSU. Я был похотливым моряком, которому повезло завязать связь с женщиной, которая была богиней, слишком хорошей для захудалого бара, в котором её лапали.

Короче говоря, я провёл весь отпуск с Джоанной и, отправившись в короткий морской круиз, вернулся в Сан-Диего с твёрдым намерением сделать её своей навсегда. Мы сбежали в Вегас, поженились и как раз готовились к прекрасному супружескому отдыху, когда моему кораблю был заказан рейс в Персидский залив.

Я перевёз Джоанну обратно в свой маленький родной город, где у моих родителей был домик на съём, который они нам сдали. Я попытался познакомить её с некоторыми из моих друзей, прежде чем помчаться обратно в Даго на службу, но она, похоже, с ними не общалась. Слишком прямолинейными они были для Джоанны. В Сан-Диего она привыкла к более интересной группе. Я решил, что она училась там в колледже, так что мои деревенские друзья, вероятно, были для неё слишком замкнутыми.

Мне было неловко оставлять её в незнакомом месте без друзей, кроме моих родителей. Но уже первое письмо успокоило меня. Она встретила женщину по имени Моника, с которой, казалось, мгновенно сблизилась. Джоанна была именно таким человеком; просто посмотрите, как быстро мы сблизились. В письме говорилось о том, как сильно она скучала по мне, но что она была занята с Моникой, её парнем Баки и их друзьями.

Она казалась счастливой, но я всё же чувствовал себя виноватым из-за того, что не мог быть рядом с ней. Но потом, во время моего второго месяца пребывания в Персидском заливе, я получил радостную новость: Джоанна была беременна. Очевидно, наше прощание возымело своё действие. Теперь Джоанна не будет одинока.

Мне повезло сразу после рождения Меган, и меня отправили обратно в Штаты для обучения работе с обновлённой радарной системой. Джоанна и Меган могли время от времени присоединяться ко мне в школе. Я полюбил свою дочь с того самого момента, как увидел. И, конечно, я любил свою жену. Много раз, прежде чем вернуться на свой корабль.

Дежавю. На втором месяце пребывания в Персидском заливе я получил радостную новость: Джоанна снова забеременела. Диана была упрямым ребёнком. Она ждала своего появления на свет до 42-й недели. Мы опасались возможного мёртворождения. Но Джоанна казалась крепкой и выносливой.

Я застрял в Мексиканском заливе. К тому времени, когда Диана наконец появилась, я вернулся в Штаты, провёл неделю дома, прежде чем вернуться в Сан-Диего, чтобы пройти процедуру выписки.

Когда я вернулся домой, я смог сопровождать свою вновь беременную жену на первое занятие по ламазе. Йен ворвался в нашу жизнь, появившись на 38-й неделе.

Джоанна была занята детьми и проводила много времени с моими ныне вышедшими на пенсию родителями. Я спросил свою мать, что стало с Моникой и её друззьями.

— Последние несколько месяцев я их почти не видела, - сказала мне мама. - Знаешь, из-за того, что у тебя есть дети, трудно не оторваться от своих одиноких друзей. Я думаю, Джоанна просто остепенилась, вот и всё. На самом деле у неё не так уж много новых друзей. У всех, кого она теперь знает, есть дети.

Джоанна, дети и я зажили идиллической жизнью в моём родном городе. Я смог использовать своё военно-морское образование для получения должности инженера на местной телевизионной станции. Это была хорошо оплачиваемая должность, и в течение следующих 12 лет я смог продвинуться до начальника отдела. У нас был замечательный образ жизни, со здоровыми, активными детьми.

«Что могло пойти не так? Что пошло не так?» - думал я, ожидая у озера. Я приехал рано и очень нервничал. Ожидание не улучшило моего душевного состояния.

Как и крепкие объятия, которыми меня одарили все трое детей. У всех них на глазах стояли слёзы. Казалось, все они избегали смотреть мне в глаза.

Меган потянула меня к скамейке в парке. Я сидел между своими дочерьми, а мой сын стоял рядом с нами. Диана сжала одну из моих рук в своих и положила голову мне на плечо. Она плакала.

— Папа, - Меган собралась с духом и начала, - мы любим тебя. Ты наш папа, всегда.

Она не выдержала и снова заплакала. Боже мой, что это было? У меня самого начиналось учащённое дыхание.

Она начала снова.

— Папа, моему классу дали задание составить генеалогическое древо, и я подумала, что смогу получить больше, отправив нашу ДНК в "23&аmр;mе".

Она вытерла глаза.

— Кузина Элизабет рассказала мне о результатах своей семьи, и я подумала, что это будет большим сюрпризом для вас с мамой. Итак, я отправила данные свои, Дианы и Йена.

У меня были проблемы с дыханием. Я мог думать только об одном, к чему это могло привести, и я не хотел слышать, как моя дочь говорит это:

— Папа, мы не твои дети.

Меган смотрела на меня с самым печальным выражением лица, которое я когда-либо видел.

Я покачал головой.

— Подожди минутку. У тебя не было моей ДНК, так что же заставляет тебя думать, что ты не моя?

Я чуть не рассмеялся от облегчения. Что бы ни думали дети, это, должно быть, ошибка.

— Папа, они показывают всех, с кем ты связан. Они показывают всех членов маминой семьи по материнской линии, но по отцовской линии полно людей, которых мы не знаем. Большинство из них европейцы.

Это заставило меня похолодеть. Я пытался придумать, как дети могли получить правильную версию ДНК Джоанны, но не мою.

— Это одинаково для всех вас троих?

Это сбило меня с толку. Как это могло быть?

— Да, и мы все полноправные брат и сёстры.

Диана сжала мою руку.

— Ты наш папочка! ТЫ НАШ ПАПОЧКА!

Она уткнулась лицом мне в грудь.

Йен выглядел несчастным, как будто ему хотелось плакать, но он старался быть мужчиной. Он шмыгнул носом и вытер его тыльной стороной ладони.

Несколько минут мы сидели молча. Я слушал, как тихо плачут мои девочки и как мой сын пинает землю ботинком. Наконец, я заговорил.

— Дайте мне отчёты "23&аmр;mе". Ребята, не могли бы вы сходить сегодня вечером в кино или ещё куда-нибудь? Может быть, на ночь? Позвольте мне поговорить с вашей матерью.

Я обнял девочек и прижал их к себе. Йен пожал мне руку, пытаясь быть мужественным, несмотря на слёзы.

Они договорились провести ночь в доме подруги. Меган передала мне отчёты, и они повернулись, чтобы уйти, когда я остановил их. Все трое как один повернулись и посмотрели на меня.

— Я ваш отец. Несмотря ни на что. Неважно, что говорится в этих отчётах. Больше никого нет.

Я выдавил из себя улыбку.

— Вы мои дети, и я не мог бы желать лучших.

Я снова поцеловал их и крепко обнял.

Оставшись один, я просмотрел отчёты. Ошибки быть не могло. Они явно были детьми Джоанны, а не моими. Я не знал ни одного человека по отцовской линии. Отсутствовали все мои родственники, включая мою сестру и её семью.

Я поехал домой, чтобы узнать правду.

Джоанна готовила ужин, но обернулась, когда я вошёл, раскрыла объятия, чтобы как обычно обнять и поцеловать меня. Она остановилась, широко раскинув руки, когда увидела моё лицо.

— Что не так?

Я никогда не разговаривал с ней так холодно:

— Кто их отец, Джоанна?

Её лицо побледнело, а глаза расширились в панике.

— Что? О чём ты?

— Меган сделала "23&аmр;mе" на всех троих, Джоанна.

Я подступил к ней и прорычал:

— КТО ИХ ОТЕЦ?

Джоанна попятилась к стулу и села.

— Йен должен быть твоим, - пробормотала она, уставившись в пол и качая головой.

— Чушь собачья. Йен подходит обеим девушкам. Родной брат. С кем ты трахалась, сука? Ты все ещё трахаешься с ним?

Я терял контроль. Я сжимал кулаки, прижимая руки к бокам, чтобы не ударить её.

— Это невозможно, Джим. Это невозможно.

Джоанна покачала головой. Она начала вставать, но я схватил её и швырнул обратно на стул. Она вздрогнула и посмотрела на меня со страхом в глазах.

— Ты сядешь прямо сейчас и расскажешь мне, что произошло, или мне придется выбить это из тебя?

Её страх усилился вместе с моей угрозой. Мне было так больно и я был так сердит, что, наверное, избил бы её.

Мгновение она пристально смотрела на меня, затем уронила голову на руки, побеждённая. Она начала так тихо, что я почти не расслышал, когда она заговорила.

— Это было так давно. Я внезапно оказалась в этом захолустном городишке, совсем одна. Я любила тебя, но тебя не было. Твои друзья были такими скучными. Но потом я встретила Монику, и она отвела меня в местные забегаловки. У неё были наркотики, такие же, как в клубе в Сан-Диего.

Она шмыгнула носом и посмотрела на меня.

— Мне было 19 лет. Я привыкла к вечеринкам. Я любила тебя, но ты оставил меня здесь.

— Моника и Баки были весёлыми. Мы веселились, накурились и напились. Тебя не было и двух недель, как я проснулась в постели с Баки. Там у него были и другие друзья. Я не знаю, кто был отцом, но, вероятно, это был один из них.

Она посмотрела на меня с отчаянием.

— Я молилась, чтобы ты был отцом. Я действительно это делала. Ты мог бы им стать. Мы часто занимались сексом до того, как ты уехал.

Она опустила глаза в пол, признавая свое поражение.

— Блядь!

Я был ошеломлён.

— Ты не была верна мне даже две недели? И ты трахалась со столькими парнями, что не знаешь, кто может быть отцом ребёнка?

Я встал и ударил по столу обоими кулаками.

— Ты что, блядь, издеваешься надо мной? Ты грёбаная шлюха!

Джоанна вжалась в спинку стула.

— Я не собиралась с ними спать. Мы веселились, а потом я проснулась. Они использовали меня.

— О да, ты действительно сопротивлялась. Очевидно, ты сопротивлялась так хорошо, что в течение следующих трёх лет сопротивлялась ещё как минимум два раза!

Мне хотелось колотить по столу до тех пор, пока я не сломаю себе руки. Мне хотелось схватить стул и ударить им по холодильнику. Я хотел причинить боль Джоанне; я хотел причинить боль себе.

— Нет.

Моя жена встала и подошла к раковине за стаканом воды, возможно, чтобы отойти от меня.

— Нет, я сопротивлялась. Но у Моники была плёнка. Она пригрозила показать твоим родителям, если я не продолжу с ней тусоваться. Она сказала, что групповухи веселее с двумя девушками.

— Групповухи? Со сколькими парнями ты трахалась?

Я не хотел знать. Почему я спросил?

— Баки устраивал одну или две "вечеринки" каждую неделю, каждый раз с пятью или шестью парнями. Иногда их было больше, и Моника присоединялась к нам, но обычно это была только я. Я пыталась контролировать это. Я использовала спермицид и план Б, но когда ты был дома, я, должно быть, облажалась.

Она снова посмотрела на меня.

— Но я надеялась, что они твои. Я убедила себя, что так оно и было.

Джоанна вернулась к столу и села. Мгновение она смотрела на меня, погружённая в свои мысли.

— Мне следовало больше сопротивляться. Я должна была бы возненавидеть это.

Она ошеломлённо покачала головой.

— Но ты же знаешь, что я люблю секс. Ты был всем, в чем я нуждалась. Вот почему я вышла замуж за тебя. Мне больше никто не нужен.

Она печально посмотрела на меня.

— Но тебя здесь не было. И, возможно, то, что Моника меня шантажировала, было тем оправданием, в котором я нуждалась, поэтому я решила, что если мне приходится заниматься сексом, я могу с таким же успехом наслаждаться им.

Она увидела выражение моего лица.

— Я знаю, тебе больно, но я хочу быть честной. Да, меня накачивали наркотиками, насиловали и шантажировали, но потом я смирилась с этим.

Она снова начала всхлипывать.

— Тебя здесь не было. Тебя здесь не было, а мне было нужно. Я ходила в клубы с Моникой, и она "подбивала" меня пойти на парковку с её друзьями. Мы трахались на заднем сиденье машины Моники, или в фургоне Баки, или в машине парня, если Моника была в своей. Потом были групповухи. Обычно они происходили по субботам.

— Всякий раз, когда ты возвращался домой, я отказывалась ходить на встречи, которые устраивали Моника и Баки. Я не ходила в клуб с Моникой. Ты был всем, что мне было нужно.

Она смотрела на меня со страхом и слезами на глазах.

— Я позаботилась о том, чтобы ты никогда даже не встречался с Моникой и Баки. Ты даже не заметил. Ты всегда был либо с девочками, либо со мной в постели.

— Кстати, о девочках, где были Меган и Диана, пока вы развлекались?

Я насмехался над этой шлюхой, которая была матерью "моих" детей.

— Твоей маме нравилось присматривать за ними. Она знала, что мне здесь одиноко. Я никогда не жила в таком маленьком городке, как ты. Я привыкла к вечеринкам и волнению в Сан-Диего. Я привыкла к тому, что моряки лапали меня и вожделели.

Она опустила голову и зарыдала.

— Чёрт возьми, я привыкла к тому, что меня трахают!

Я был потрясён. Теперь моя жена смотрела на меня так, словно это была моя вина. Я хотел нанести ей ответный удар.

— Итак, ты всё ещё занимаешься проституцией с Моникой? Или у тебя новый сутенёр?

Джоанна криво усмехнулась.

— Хороший выбор слов. Я на вечеринках думала, что трахаюсь ради забавы. Потом однажды вечером, как раз перед тем, как ты навсегда вернулся из залива, Моника заболела, и я пошла в клуб одна, так как уже отдала детей твоей маме.

Она покачала головой и поморщилась.

— Меня не принуждали идти в клуб, но к тому времени я уже сама ходила по клубам и трахалась.

— Как бы то ни было, там был один из завсегдатаев гангбангов, и я пошла с ним к его машине. После того, как он закончил, я одевалась, когда он протянул мне немного наличных. Я спросила, для чего это, и он сказал, что, поскольку ни Моники, ни Баки там не было, он подумал, что должен отдать это мне. «Обычно это они берут деньги».

— Именно тогда я поняла, что я не просто шлюха, какой себя считала. Я была проституткой.

Слёзы снова потекли по лицу.

— Я думала, что у меня низкая самооценка, но в ту ночь я обнаружила, что я ещё ниже, чем думала.

Она несколько мгновений смотрела мне в глаза, прежде чем продолжить.

— Вот тогда-то я и сказала Монике и Баки идти на хуй. Я пригрозила обратиться в полицию, даже если это означало бы, что меня арестуют за проституцию. Ты должен был вернуться домой в течение месяца. Я просто хотела провести с тобой свою жизнь.

Её лицо исказилось:

— Я хотела только тебя.

— Месяц? Это не объясняет Йена.

— Я не могу объяснить это с Йеном. Баки настаивал на ещё одном трахе, но я использовала спермицид и заставила его надеть презерватив. Я была уверена, что Йен твой.

Я посидел несколько минут. Мы молча смотрели друг на друга. Я думал о тех годах, что мы провели вместе, задаваясь вопросом, были ли это только мы, или с нами в постели, так сказать, были и другие. Потом я подумал: "Две недели? Две недели в одиночестве, и она уже трахалась с Баки?"

Тогда я понял, что никогда не стану ей доверять.

— Собирай свое барахло, попрощайся с детьми и убирайся к чёрту из моей жизни. Я, наверное, мог бы простить тебя, если бы ты рассказала мне, когда впервые проснулась с Баки, но как я могу доверять кому-либо, кто признается, что им нравилось заниматься проституцией в течение многих лет? Даже когда в этом не было необходимости, тебе не терпелось раздвинуть ножки.

— Но с того последнего раза с Баки это был только ты. Я всегда была верна...

Она увидела выражение моих глаз. Мы никогда не пройдём через это. Она всхлипнула, встала и вышла из комнаты, чтобы собрать вещи.

Я вышел из дому. Позже я узнал, что она собрала большую часть своей одежды и ушла. Я не знаю, где она остановилась, но она пришла домой на следующий день, когда я был на работе. Она хотела попытаться объяснить всё это детям. Они не были добры к ней. Меган, в частности, была чрезвычайно злобной.

Моя соседка позже рассказала мне, что Меган выгнала свою мать из дома, назвав её шлюхой. Меган кричала на неё, чтобы она шла заниматься проституцией куда-нибудь в другое место, в то время как соседи вышли посмотреть, что за шум, а Диана и Йен наблюдали за происходящим с крыльца.

Мы больше никогда не видели Джоанну. Она зашла в банк и забрала большую часть наших сбережений. Она оставила мне инвестиционные счета, так что в итоге у меня осталось больше половины нашего состояния, не считая дома. Я не знал, куда ей подать документы на развод, поэтому просто подождал два года, необходимых для того, чтобы подать заявление об исчезновении.

ЭПИЛОГ

Моя мать любила Джоанну как родную дочь. Она любила моих детей ещё больше. Я боялся рассказывать ей о проституции Джоанны и неизвестном (хотя, вероятно, Баки) происхождении детей.

Я сидел за кухонным столом, пил кофе и сообщил плохие новости. Её лицо буквально исказилось, когда она зарыдала от ужаса всего этого.

— А дети, они не твои? ДНК показывает это?

— Да. По-видимому, они родственники кучки шведов. Большинство их родственников находятся в Швеции.

Мама резко подняла голову.

— Как это? Они совпали с твоей ДНК?

Я объяснил, что мы никогда не делали анализ моей ДНК, но в этом и не было необходимости. Мои дети должны были соответствовать моей сестре и её отпрыскам.

Моя мать недоверчиво покачала головой.

— Я никогда не думала, что это имеет значение. Вот почему мы никогда тебе не говорили. Я действительно думала, что это не имеет значения. Ты мой сын.

Я не понял, что говорила мама. Я был её сыном? Разве я не был сыном своего отца? Мои дети должны быть похожи на моих сестёр.

— Мама, о чём ты говоришь?

Она посмотрела на меня почти с жалостью.

— Сынок, тебя усыновили. У нас была шведская помощница по хозяйству для твоей сестры, которая забеременела. Мы хотели сына, поэтому усыновили тебя. Твоя биологическая мать вернулась в Швецию после твоего рождения. Ты был нашим сыном, поэтому мы никогда не говорили тебе об этом.

Ну, я пошёл и сдал анализ ДНК, и он совпал со всеми тремя МОИМИ детьми. Они были моими.

Как я уже сказал, мы больше никогда не видели Джоанну. Я не знаю, что с ней случилось, и так и не смог сказать ей, что именно я был отцом её детей.

Но имело ли это значение? Если бы не случилось то, что ДНК детей не совпадала с ДНК моих родственников, я бы никогда не узнал о распутном прошлом моей жены и, вероятно, остался бы счастлив в браке.

Но теперь, смогу ли я забыть о её прошлом, несмотря на то, что дети были моими?

Нет. Всё сводится к тому, что две недели - предел её супружеской верности. И тот факт, что даже если изначально её принуждали, она призналась, что принимала ту жизнь, которую ей обеспечивали Моника и Баки.

Как я сейчас говорю своим детям, кто бы мог подумать, что женитьба на официантке топлесс из дайв-бара в Сан-Диего обернётся таким образом?!