Проснись и пой. Часть 20

– Ну... об этом, – проговорил Никита, мысленно удивляясь, как точно Андрей может формулировать мысли. – Если кайф настоящий, то это значит...

– Нет, Никита, это вовсе не значит! – перебивая Никиту, проговорил Андрей, отводя руку Никиты в сторону. – Ты думал до этого и подумал сейчас: как ты можешь испытывать удовольствие, да ещё удовольствие настоящее, если ты не голубой? Тебе кажется, что удовольствие от однополого секса могут испытывать только голубые – одни лишь голубые, и это, Никита, твое третье заблуждение в области секса... сплошные заблуждения! – Андрей, глядя Никите в глаза, рассмеялся. – Что – объяснять? Или будет трахаться?

– Ну, объясни... если ты такой умный, – отозвался Никита, возвращая ладонь руки на Андрееву ягодицу.

– Объясняю – в двух словах. А то Игорь, наверное, скоро позвонит, а мы с тобой, как проснулись, ещё ни по разу не перепихнулись... непорядок, Никита!

– А чего он будет звонить? – в глазах Никиты отразилось недоумение.

– Ну, он же должен узнать, как себя чувствует младший брат...

– Хуля, бля, узнавать! Я что – маленький?

– Судя по степени сексуальной озабоченности, по готовности к сексу и по размеру писюна, ты очень даже не маленький! А поэтому... мало ли что ты мог ночью в пьяном виде натворить! – хмыкнул Андрей. – Ты в общаге вон какой буйный был... может, мы ко мне мы пришли – и ты меня изнасиловал до потери сознания... всякое в жизни бывает! Вот и позвонит Игорь, чтоб узнать, как ты вёл себя, что делал...

– Бля! Это ты меня изнасиловал... – засмеялся Никита, сдавливая ладонями Андреевы ягодицы.

– Неправда, Никита! Всё у нас было исключительно добровольно, и даже не просто добровольно, а при полном взаимном желании... это я тебе говорю совершенно ответственно! Так вот: может ли парень, не будучи голубым...

– Как я... – вставил Никита.

– Как ты... – эхом повторил Андрей, и в голове Андрея неожиданно мелькнули чьи – то слова: "блажен, кто верует, тепло ему на свете... ", но Андрей, мысленно хмыкнув, не стал произносить эти вслух, – так вот: можешь ли ты, не будучи голубым, кайфовать полноценно и самодостаточно не с девчонкой, а с парнем... к примеру, со мной – вот как сейчас, когда ты не пьян, то есть в здравом уме и при полной памяти. Ответ: можешь. Можешь так же, как может это любой другой пацан, или парень, или мужчина... и многие, очень многие, не будучи голубыми, имеют кайф в таком – в однополом – формате, тем самым обогащая свои сексуальный мир... потому что, Никита, у каждого человека свой персональный сексуальный мир.

Как нет в мире двух персональных компьютеров с совершенно одинаковой конфигурацией, точно так же нет в мире двух одинаковых людей с абсолютно одинаковыми сексуальными установками. Можно, установив на компьютер операционную систему, никакими программами больше не пользоваться. А можно, установив операционную систему, установить ещё кучу программ, делающих твоё общение с компом куда более глубоким и интересным... согласись, что второй вариант намного интереснее первого! И – точно так же в сексе... человек изначально андрогинен, или бисексуален, то есть от природы предрасположен к сексу как с полом противоположным, так и с полом собственным – это, Никита, на сегодняшний день уже аксиома, и об этом узнать – прочитать ты можешь в любой современной книжке, посвященной сексу... то есть, это, Никита, не вопрос – сегодня знание – понимание этого так же элементарно, как знание о том, что дважды два – четыре.

Другое дело, кто, трахаясь в однополом формате, является голубым, а кто, точно так же кайфуя, голубым не является... потому что не каждого, кто трахается с парнем и получает от этого удовольствие, может называться голубым; лишь люди не очень умные по причине отсутствия элементарных знаний в области секса или люди очень лукавые, разъезжающие на джипах, могут говорить и утверждать, что стоит тебе раз перепихнуться, да ещё в роли дающего при сексе анальном или в роли берущего при сексе оральном, и всё – ты уже голубой... отнюдь! Ничего не "всё", потому что "трахаться парню с парнем, получая от этого взаимное удовольствие" и "быть голубым" – вещи, не всегда совпадающие. Парень может имеет такой опыт эпизодически или даже в течение длительного времени, но он не становится от этого голубым – не превращается в голубого...

– Блин, ну и как узнать, кто голубой, а кто просто... ну, то есть, просто кайфует – как это можно узнать? – произнёс Никита, вопрошающе глядя Андрею в глаза.

– Про кого узнать – про себя или про другого? – улыбнулся Андрей.

– Ну, про другого... как узнать, голубой он или нет?

– В принципе, никак, – отозвался Андрей. – Никак ты этого не узнаешь, если только этот другой сам о себе не заявит, что он голубой.

– А про себя... как узнать про себя, если, как ты мне сейчас говоришь, голубизну определяет не секс – не однополый секс? Ну, то есть... получается, что я трахаюсь – и при этом я не знаю, голубой я или нет?

– А сам себя ты сможешь назвать геем лишь в том случае, если ты будешь предпочитать голубые контакты контактам с девчонками, если будешь обращаться к партнеру мужского пола даже тогда, когда будешь окружен девчонками или женщинами, готовыми тебе отдаться... дело, Никита, не в самом сексе, а в том, какому сексу ты отдаёшь предпочтение... только и всего! Вот скажем, ты... ты что – отдаёшь предпочтение голубому сексу?

– Нет... какое, бля, предпочтение, если я сейчас вообще... вообще впервые это делаю! Нет у меня такого предпочтения... всё правильно! – проговорил Никита, и лицо его расплылось в улыбке. – Я же сказал тебе, что я не голубой... просто, бля, кайф – и всё!

– Ну, слава богу! – не удержавшись, съязвил Андрей. – А то я уж стал беспокоиться...

– Хуля, бля, беспокоиться! Андрюха, а ты сам... ты сказал мне, что ты не знаешь, голубой ты или нет. Это потому, что не знаешь, кому отдать предпочтение?

– Ну – да, потому, что не знаю, – чуть помедлив, отозвался Андрей... лёжа под Андреем, Никита едва ли не впервые за всё это утро назвал Андрея по имени – назвал Андрюхой, и Андрей тут же подумал, что это... это – хороший знак! – И ещё, Никита... ещё потому, что этого я не сказал себе сам – не сказал сам себе, что я голубой. Это самое главное – сказать самому себе... Впрочем, Никита, всё это фигня! Все эти разговоры... – Андрей приблизил лицо к лицу Никиты, но не всосался в Никитины губы, как это делал до этого, а, скользнув горячими губами по Никитиной щеке, вжал губы в Никитину шею, одновременно с этим стискивая, сладострастно сжимая ягодицы – вжимая свой член в член парня.

– Все эти разговоры, Никита, для тех, кто склонен к рефлексии – у кого комплексы... у кого – тараканы в голове... а ты парень умный – без тараканов... парень из города Незалупинска! Впрочем, нет... – Андрей, оторвав губы от шеи Никиты, приподнял голову, глядя Никите в глаза, – город твой нужно переименовать... город, где живёт классный парень с именем Никита... парень типа тебя... – засмеялся Андрей, – короче, такой город будет называться... как, Никита, будет называться такой город? Город, в котором живёт – вопреки гопоте и попу на джипе – обалденный парень с именем Никита...

– Хуй его знает! Ты, бля, как только сегодня город мой не называл! – отозвался Никита, глядя на Андрея смеющимися глазами.

– Никита, не матерись! А то я, когда мы встанем, не дам тебе завтрак...

– Я не матерюсь – я так разговариваю, – рассмеялся Никита.

– И дома ты так разговариваешь?

– Хуля, бля, дома! С друзьями я так разговариваю – с пацанами, – отозвался Никита, удивляясь, как Андрей может не понимать, где материться можно, а где нельзя

– С друзьями – с пацанами, – повторил Андрей, словно желая этим повторением впечатать в сознание Никиты слова, им же сказанные. – Если с друзьями, то ладно... это может служить тебе оправданием, Никита... Никита из города Обалденска...

Андрей, медленно наклонившись – приблизив лицо к лицу Никиты, снова обхватил губами губы Никиты, жарко и жадно вобрал их в рот, до сладостной боли всосал губы Никиты в губы свои – и тут же, выпустив их изо рта, скользнул губами по Никитиному подбородку, по шее, по ключицам... приподнимаясь – пятясь задом, Андрей поочерёдно тронул губами набухшие Никитины соски... и медленно, с нескрываемым наслаждением заскользил губами по плоскому мальчишескому животу, устремляясь дальше – ниже... ниже... да и как могло быть иначе? Хотя... как знать! Всё ведь могло бы быть и иначе, если б Никитины представления о сексе оказались бы извращенными, замутнёнными агрессивным невежеством – если б Никитины представления о сексе оказались бы перевёрнутыми с ног на голову... не оказались!

... Телефон зазвонил, пропел мелодией совершенно неожиданно, и они оба – и Андрей, и Никита – невольно вздрогнули, напрочь забыв, что за пределами комнаты, гд

е они были, есть совершенно другой мир, – телефон Андрея зазвонил в тот момент, когда Андрей, только – только сев на лежащего на спине Никиту – до основания вобрав в себя, поглотив анусом Никитин член, начал, приноравливаясь к сладостной боли, делать плавные качки вверх – вниз...

Они уже кончили друг другу в рот, сделав это почти одновременно – лёжа валетом, лаская друг другу возбуждающе сочные попки; они уже кончили, поочерёдно разрядившись, друг другу в зад, или, как прокомментировал довольный Никита, "поебались нехило в попец"; они уже побывали в ванной, где Андрей под струями тёплой воды со смехом показывал Никите, как пьяный Никита за него, за Андрея, держался, чтоб не упасть, и Никита, смеясь в ответ, искренне удивлялся степени своего вчерашнего опьянения, при этом они снова, как ночью, стоя под струями воды, сосались в губы и, поочерёдно опускаясь на корточки, поочерёдно сосали один у другого члены; они уже, сидя на кухне в накрученных на бёдра полотенцах, наскоро перекусили – жадно и весело съели по несколько бутербродов, запивая их душистым, обжигающе горячим чаем, потому что Никита от пива, предложенного Андреем, категорически отказался, а Андрей пить пиво не стал, планируя после обеда поездить по магазинам – купить себе джинсы...

Cловом, они уже сделали всё, что можно было сделать для первого раза, будучи в здравом уме и при ясной памяти, – Никита "ночной" и Никита "дневной" слились в одного Никиту, классного шестнадцатилетнего парня, и вот они снова были в постели, и снова были возбуждены, как бывают возбуждены молодые любовники, чья страсть, возникая вновь и вновь, никак не может достичь своего утоления – дна, и Андрей, оседлав опрокинутого на спину Никиту, плавно и медленно, преодолевая боль, сел растянувшимся анусом на колом торчащий Никитин член, и уже, глядя Никите в глаза, стал плавно и медленно раскачиваться, такой комбинацией – конфигурацией практически напрочь уничтожив понимание, кто "активный", а кто "пассивный" – кто кого трахает, тем самым и себя, и Никиту приближая к ощущению андрогинности, и... в этот момент зазвонил телефон, – вздрогнув от неожиданности – глядя Никите в глаза, в которых мгновенно вспыхнуло недоумение, Андрей потянулся за телефоном; телефон лежал там, где всегда лежал у Андрея ночью – в головах, в небольшой расщелине за матрасом.

– Игорь звонит... – проговорил Андрей, глядя на монитор телефона – не слезая с Никитиного члена.

– Не надо! – шепотом выдохнул растерявшийся Никита, напрочь позабывший с Андреем, что где – то есть Игорь, старший брат, и что Игорь может в любой момент позвонить Андрею или ему, Никите.

– Да, Игорёк! – Андрей поднёс телефон к щеке, одновременно приложив к губам Никиты палец – показывая Никите, чтоб тот молчал. – Привет... да, всё нормально!. . я сам только встал... ну – да, только проснулся... ага... а с чего она будет болеть у меня?. . ну, правильно, я же не пил... Никита?. . нет, спит ещё... нет, – Андрей, глядя на Никиту, засмеялся в микрофон, – нет, Игорь, всё нормально... с чего бы он буйствовал?. . да... нет, мы, как пришли, я постелил ему сразу... да... да, и сразу он спать завалился – спит до сих пор... ага... после обеда я думаю... да, думаю после обеда, где – то часика в три... да, по магазинам – надо джинсы себе купить... ну, со мной он поедет, если захочет... да... не захочет – к тебе его привезу... не надо?

– Андрей, глядя на Никиту, вновь засмеялся. – Ну, Игорёк, ты вошел в фавор... да... да, я о том же!. . понял, всё понял!. . я думаю, он не откажется... куртку?. . ну, пусть покупает... ага... заедем к тебе – дашь ему деньги... ага... не знаю, почему телефон его молчит... ну, может... да, скорее всего батарейка села... ага... ладно... а сколько мать ему денег оставила?. . ага... да, я понял!. . я думаю, Игорь, что мы... думаю, что мы можем к вам не заезжать – я ему деньги дам... да... да, у меня есть такая сумма – я одолжу... ага... ну, правильно: пусть покупает себе куртку, а ты мне потом отдашь... да, хорошо... ладно, я прослежу... да нет, нисколько не в тягость... да, нормально... говорю: нормально!. . так, понял... во "Фламинго"?. . ага, понял... с Маринкой?. .

Нет... когда бы я с ней мирился – во сне?. . да... ладно, блин, не учи учёного!. . вот так – то лучше!. . так... понял... понял, что все свои... столик вы заказали?. . ну, и отлично... ага, к семи... хорошо, будем... ладно... всё, Игорь, понял тебя, давай... ага... до встречи! – Андрей, глядя на монитор, нажал кнопку отключения вызова.

– Ты что – сказал Игорю, что я ещё сплю? – засмеялся Никита, едва Андрей вышел из режима связи.

– А ты что – хотел бы, чтоб я сказал Игорю, что ты сексуально бодрствуешь? Что ты, ученик из города Обалденска, в действительности не спишь, а лежишь, кайфуя, со вставленным в меня членом... ты что – хотел бы, чтоб я э т о сказал? – Андрей рассмеялся вслед за Никитой, вновь убирая телефон за матрас. – Я, блин, ещё не такой крутой, чтоб так говорить, ничего не скрывая... короче, ты понял, Никита: после обеда мы где – нибудь перекусим в кафе, потом едем покупать тебе куртку, а мне – джинсы... деньги на куртку я тебе дам – одолжу... потом, к семи вечера, подруливаем во "Фламинго" – там посидим, поужинаем... ну, а потом...

– Это классно, что куртку мы купим без Игоря! – проговорил Никита, не скрывая удовольствия. – А то, бля, он стал бы нудить: это тебе не подходит, эта, бля, не такая... мать сказала мне: что хочешь, то и покупай! Сказала: что купишь, то и носить будешь... классно, короче, что я сам, без Игоря, куртку буду покупать – куплю, какую хочу! С тобой, бля, купим... классно, Андрюха, ты меня выручил! – Никита, лежа под Андреем, смотрел на Андрея взглядом неизъяснимой благодарности. – Андрюха... а кто это – Маринка? Ты сказал сейчас: с Маринкой...

– Маринка? – Андрей на секунду запнулся, глядя Никите в глаза – словно решая, как ответить. – Маринка – это... это – моя девчонка... – "моё прикрытие" – мысленно усмехнулся Андрей, но говорить вслух этого не стал... Андрей был парнем умным и вместе с тем каким – то удивительно солнечным, улыбчивым, искренне щедрым, всегда готовым протянуть руку, подставить плечо, за что Андрея все и всегда любили, и особенно любили его девчонки – любили его в школе, любили в институте, но никто из его одноклассников и одноклассниц, а теперь из сокурсников и сокурсниц, никто из его знакомых и прочих друзей – приятелей не только не знал, а даже не догадывался, что сам Андрей втайне предпочитает парней, и душа его – вопреки аналитическому складу ума – по – детски ждёт того единственного, рядом с которым жизнь могла бы обрести недостающую ей полноту...

Андрею было двадцать два года, сексуальных партнёров мужского пола у него – по причине его, Андреевой, осторожности – скрытности на этот счёт – было не очень много, а из партнёров пола женского была одна Маринка, студентка второго курса, которая в общем и целом не отличалась повышенной сексуальностью, что Андрея втайне очень даже устраивало; как и все, Маринка понятия не имела о подлинном Андреевом пристрастии. – Я с ней поссорился неделю назад – вот Игорь и спрашивает, помирился я или нет... когда б я успел помириться? – Андрей рассмеялся, проводя пальцем по губам Никиты.

Никита сморщился, как морщатся, когда бывает щекотно... щекотно и приятно.

– И что – ты с ней сегодня помиришься?

– С какого бодуна? – хмыкнул Андрей, медленно перемещая палец с Никитиных губ на Никитин подбородок, ещё ни разу не соприкасавшемуся с лезвием бритвы, что, в общем – то, было удивительно: выглядел шестнадцатилетний Никита почти по – взрослому, и аппарат между ног у него был очень и даже очень не маленький, и сексуальность из него, из Никиты, пёрла как на дрожжах, а бриться он ни разу ещё не брился... бывает же так! – Пусть Маринка помаринуется малость... "чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей", как прозорливо сказал незабываемый Александр Сергеевич...

Никита раскрыл было рот – хотел спросить, кто такой Александр Сергеевич, но, сообразив – вспомнив сам, рассмеялся.

– Андрюха, ты говорил... ну, когда мы только проснулись, ты сказал, что я могу у тебя пожить – вместо общаги я могу у тебя перекантоваться...

– Говорил, – с улыбкой кивнул Андрей, уже догадываясь, что Никита ему сейчас скажет!

– Ну, вот... сегодня у нас воскресенье, билет у меня на четверг – на утро... я, если только тебе это будет не в лом, могу пожить у тебя... ну, то есть, всего три дня, не считая сегодня... хуля мне делать в общаге? Если можно, конечно...

– В лом? Ты сказал: в лом?! Никита... ты о чём, Никита?! Мне это будет в кайф... только в кайф, Никита! Нам обоим – и мне, и тебе – это будет в кайф! – с жаром проговорил Андрей... и, наклонившись над улыбающимся Никитой – чувствуя, как грудь его распирает жар ликования, а анус распирает жар Никитиного члена, Андрей благодарно поцеловал Никиту в губы...

Pavel Beloglinsky: ПРОСНИСЬ И ПОЙ! – Final edition, 2011 – 01 – 07