Позорный столб. Часть 4

– Это мои сиськи тебя так завели? – осторожно и тихо спросила Вейта. С трудом вытащила одну руку, стиснутую коленками, и попыталась закрыть хотя бы один сосок. Тяжелые набрякшие, горячие груди не держались в ее сильных пальцах, выскальзывали, заставляя все ее изящное тело вздрагивать.

– Давай, беги в кусты: – насмешливо посоветовал Леннарт: – только не намочи одежду по дороге. Потому что дружок у меня теперь на свободе. И когда вернешься, я буду сухой, и готовый терпеть еще хоть целый день. Ведь парень может поссать стоя, и руки ему для этого дела тоже не требуются, главное чтоб помогли раздеться. Ты мне, считай, помогла

Вейта невольно шагнула в сторону, словно собиралась выполнить приказ своего пленника. Но тут же остановилась, и медленно с усилием выпрямилась. Крепко сжав ноги, уперла руки в боки, и решительно покачнула титьками.

– Нет уж, милый мой, – сказала она: – не такая уж я дура чтобы тебе помогать не опозориться. Сейчас я тебе напомню, кто тут что умеет. Сначала тебе будет немножко хорошо, а потом очень стыдно. И главное, что ты сам этого хочешь, правда милый?

Она стремительно подошла к позорному столбу и прежде всего сильно поцеловала Леннарта в губы. И еще пока она шарила языком между его зубами, он снова почувствовал сильный хват ее железных пальчиков. И на этот раз она не давила ему на яйца, а – понятное дело – обхватив напружиненный, твердый и горячий столб, стала водить рукой туда – сюда, движение понятное и мужчинам и женщинам без слов. Оба сразу тяжело задышали, веревка заскрипела.

– Ты... меня... задрочить решила что ли? – едва переводя дыхание от наслаждения успел спросить Леннарт.

– Умница мальчик, – так же прерывисто ответила Вейта, уже без всякого стыда прижимаясь к нему грудью. – кончай. Кончай скорее. Кончишь, будешь мокрый, терпеть уже сил не будет. Ну кончай, сделай мне приятное. Приятное... приятное...

Свободную руку она просто не знала куда деть, то совала себе между ног, то начинала теребить собственные соски. Яйца не мяла, зато так резко дергала мужчину за его достоинство, что "обратным ходом" немного ударяла прямо туда, где очень больно. Леннарт сдавленно стонал, а потом взмолился.

– Я так не смогу! Мне тебя потрогать надо!

Не говоря ни слова, Вейта вытащила из за пояса нож, и нанесла удар, прежде чем варвар даже успел испугаться, а вдруг не туда? Веревка, стягивающая руки ослабла и он тут же впился обеими пятернями ей в титьки. Вейта так и взвыла:

– А – а! Я сейчас сама обоссусь! Не дави так вниз! О – ой! Только не за соски... Только не. .

Но Леннарт уже поставил ее на колени перед столбом, и хмельная амазонка, без лишних объяснений поняла, чего он хочет, рукой притянула к себе напружиненное достоинство мужчины, и, коснувшись губами, стремительно до самой глотки взяла его себе в рот.

– Что здесь происходит? – послышался плавный женский голос.

Площадь между шатрами осветили факелы. В их колеблющемся свете у позорного столба стали видны две фигуры: здоровенный мужчина, широко расставив ноги насаживал прямо себе на член ртом молодую женщину с очень красивой грудью. Женщина, стоя на коленях крепко стискивала себя между ног обеими руками. Они не смогли остановиться сразу, даже когда их обступили вооруженные женщины. Впрочем и те подходили не так, чтобы очень быстро, словно боялись что зрелище окажется слишком заразительным. Почти у половины амазонок сразу подозрительно припухли соски.

– Что же ты наделала, моя верная Вейта? – с болью в голосе спросила Верховная.

Две молодые девушки, в одной из которых Леннарт узнал наглую девицу, дразнившую его вечером, не без труда оттащили Вейту от мужчины.

– Прости меня, Верховная, – стонала бедная амазонка, все еще стоя на коленях, согнувшись в три погибели и безжалостно стискивая себя между ног. – Я так хотела... Я так хотела... Я не утерпела... И я все еще хочу очень сильно...

Не слушая ее, Верховная воительница подошла прямо к Леннарту и остановилась только когда идти дальше было уже невозможно. Они были почти одного роста, и глаза предводительницы степных женщин ни на секунду не затуманились, когда она с маху взялась за обнаженный член Леннарта.

– По нашему закону, варвар, – сказала она нараспев, натягивая кожу мужчины до предела: – насильник пробравшийся в частокол

наказывается ударом меча, и жертва определяет дальнейшую судьбу своего обидчика, назначив удар голым клинком или клинком в ножнах. Знаешь ли ты это, варвар?

– Я знаю, – это было уже слишком, и Леннарт говорил почти неслышно.

– Что же ты не хватаешь меня за титьки? Или не смеешь?

– Я могу, верховная, – так же тихо пробормотал Леннарт, потом подмигнул и добавил: – только тогда уж точно кончу сразу прямо тебе в ладонь, и пивом придется отмываться.

Верховная воительница изволила улыбнуться. И, отпустив ему член и яйца, небрежным, хотя и дружеским жестом запихала обратно под набедренную повязку.

– Этот презренный мужчина был нашим пленником! – сказала она громко, на всю площадь, снова заполнившуюся народом. – А моя верная Вейта воспылав к нему страстью, освободила его, и проявила сочувствие непозволительным для моей близкой подруги образом. По нашему закону...

– Нет! – Вейта заплакала, просто заревела. Она, видно сама уже подумала об этой страшной возможности, подумала еще когда отсасывала у Леннарта, просто не смогла остановиться. И вот теперь кошмар становился явью. Словно в тумане Вейта увидела, как амазонки из свиты Верховной перерезают веревки, удерживавшие ноги Леннарта, сам он отходит в сторону от позорного столба, словно освобождая место. И вот уже саму Вейту подтащили туда, и вот уже сжимать себе самое важное она не может, руки за спиной.

Стискивая пока еще свободные ноги, она заплясала на месте и, брызгая слезами с ресниц закричала: – Меня нельзя к столбу. Только не сразу к столбу! Пять минут подождите! Я отойду в сторонку! Я сразу вернусь! Девчонки, я ссать очень хочу, я до краев полная, у меня мочевой пузырь в клочки разрывается, я через минуту вся мокрая буду! О – о – о!

Ей развели в сторону ноги, и привязали за лодыжки к двум вбитым в землю колышкам.

– Она тебе отсасывала, когда ты был беспомощен, – сказала Верховная снова подойдя к Леннарту. – так что выбор за тобой. Меч тебе вернут. Но послушай просьбы воительницы, не калечь мою бедную Вейту.

– Это в смысле: в ножнах или без? – переспросил варвар, принимая из рук присмиревшей юной девицы все, что отобрали у него, когда брали в плен у пивного шатра. Вытащил наполовину клинок из ножен, поймал взгляд побледневшей Вейты, инстинктивно пытающейся свести коленки: – Знаешь, Верховная, будь мой выбор, я бы врезал этой насильнице голым клинком, но плашмя. Но только я не буду ее бить вообще. Ведь женщина не может изнасиловать мужчину, ты согласна?

И пошел прочь, туда где у самого частокола огни факелов не в силах были разогнать мрак. При этом, словно невзначай задел плечом воительницу. И та, невольно потирая сосок левой груди, поглядела ему вслед, а потом на окружающих амазонок, не заметили ли они. Взгляды девчонок и женщин ей видимо не совсем понравились, потому что уже не певучим, а хорошо всем известным тоном, не терпящим возражений она приказала.

– А ну – ка с площади все до одной! Хватит с вас развлечений на сегодня. Расходитесь по шатрам. И чтоб не вздумали рассказывать эту историю на ночь своим мужьям, а то чего доброго они с вами сегодня ночью сделают то же, что этот варвар с моей любимицей.

Площадь опустела. Только бедная Вейта, привязанная к позорному столбу топталась на месте, пытаясь то ли оглянуться, то ли поставить ноги поудобнее.

– Леннарт, – прошептала она сквозь слезы. – ну Леннарт, пожалуйста. Я тебя освободила, Леннарт, а ты меня перехитрил и опозорил. Я тебе отсосала. И я сейчас обоссусь. Я тебя об одном прошу, Леннарт, вернись и сделай так, чтобы я кончила. Я не смогла тебя трахнуть, потому что женщина не может изнасиловать мужчину, но ты – то сможешь сделать это со мной. Или просто затискай, защупай меня руками. Ударь меня по титькам, или между ног. Ну сделай что – нибудь, чтобы я обоссалась не сама, а от боли или от удовольствия... Я ведь все равно не вытерплю до утра. Все, Леннарт, я уже не вытерпела. Я просто обоссалась.

Она заплакала и расслабилась, прислонившись спиной к позорному столбу, и чувствуя, как под ее железной юбкой зажурчал, растекаясь по ногам бесстрашной амазонки горячий ручей. И словно в ответ ей от скрытого мраком частокола послышался шум другого ручья.

А потом из темноты послышались шаги. Варвар возвращался к покорно ждущей его, мокрой и плачущей амазонке.