Падальщик. Главы 6—7, эпилог

6

Мои девочки не любят света. Они избегают появляться на публике, будь то театр, ресторан или ночной клуб. Они любят безопасное уединение, подальше от уличной суеты и огней рампы.

Как мохнатые мотыльки, мы порхали с Юленькой по тёмным тихим улицам Минска, выискивая самые уединённые места. Потом бежали перед закрытием в уютную кафешку и занимали столик в углу. Юленька шла в туалет, пока я делал заказ. Потом возвращалась и садилась спиной к залу, укутывая лицо-маску в волосах.

После нашей первой близости я начал всё меньше проявлять к ней интерес. Это была часть одного большого плана.

Поначалу звонил только я, предлагал встретиться. Потом звонки с моей стороны становились всё реже, и Юленька, переполошившись, начала всё чаще брать инициативу на себя. Я всё так же рад был её слышать, когда она звонила, первым предлагал ей встретиться, но с каждым разом и это право тоже становилось частью её обязанностей. Я приучал её к мысли, что всё это нужно только ей одной.

Я приручал её.

Она уже чувствовала холодное дыхание расставания и всеми силами держалась, чтобы не упасть. Она пыталась вернуть всё на прежние места. Я притворялся, перенимал инициативу, усыплял её бдительность, она расслаблялась, снова была счастлива, радостно смеялась, но вскоре мои звонки опять становились всё реже, и каждый день без общения раскалённой иголкой вонзался ей в сердце. Она с новыми силами бросалась спасать положение.

Когда наступает этот период отношений, мне уже не нужно беспокоиться о чём-либо. Это медовый месяц, ради которого я так долго работал. Нет ничего прекраснее женских ухаживаний. Моя девочка боится любого неправильного жеста или взгляда со своей стороны. Постоянно копается в себе, ищет проблему. И видит её. Вот же она — она сама. Это так мило.

В сексуальном плане Юля тоже перестала меня интересовать, и ей приходилось всё делать самой. Я называю это пассивным сексом: ты лежишь неподвижно на спине с закрытыми глазами, полностью отдавшись партнёру. Она может возбудить меня, попрыгать сверху, сделать минет, довести до оргазма. Вот, собственно, и всё. Если хорошенько постараться, то оргазм не получится. И даже эрекции не будет. Я старался, как мог: перед каждой нашей встречей мастурбировал по три-четыре раза, выжимая из себя все соки. Кроме того, бегал в ванную перед самым сексом, чтобы скинуть напряжение.

Юленька тоже старалась, как могла, но у неё ничего не получалось. Член слабел, на глазах превращаясь в жалкий отросток. Юля боялась вызвать у меня минетом ещё большее отвращение. Примерно в это же время она начала винить себя в моей импотенции. Я не успокаивал её, и однажды намекнул, что меня возбуждают некоторые вещи, о которых она не знает.

— Какие? — мы лежали голые в обнимку после очередной неудачной попытки заняться сексом.

Я сонливо потягиваюсь в томной неге. Кажется, мы, наконец, пришли.

— Ты всё равно не поймёшь.

— Почему? Думаешь, я такая невинная?

— Думаю, это будет слишком тяжело для тебя.

— Ну расскажи мне. Я ведь имею право знать, — Юля жадно хватается за эту возможность. В её голосе слышны нотки злости. Она как будто говорит мне: «Почему ты молчал всё это время?»

Я действительно долго молчу, изображая внутреннюю борьбу, невероятное стеснение.

— Меня возбуждает смотреть, — наконец, тихо выдавливаю я из себя.

Она долго переваривает, прежде чем неуверенно спросить:

— И как ты себе это представляешь?

— Ладно, забудь, что я сказал. Это всё равно не про нас.

— Нет уж, расскажи мне! — в её голосе слышен азарт. Её глаза блестят из-под маски.

Я опять долго молчу, нервно сглатываю слюну.

— А что тут рассказывать? Мне бы понравилось видеть тебя с другим мужчиной, — поворачиваюсь на спину и закрываю глаза.

Она молчит подозрительно долго.

— С каким мужчиной? — наконец, испуганно спрашивает она.

Я долго молчу.

— С каким мужчиной, котик? Ну скажи мне, — она включает ласку, которая ей так нравится.

Я отвечаю медленно, задумчиво, постепенно раздражаясь:

— С мужчиной в маске, и ты тоже должна быть в маске. Всё? Ты довольна? — я зло отворачиваюсь к стенке, подложив руки под голову.

Мы лежим молча около минуты. Она тяжело принимает мои условия.

— И часто тебе это нужно?

— А как часто ты хочешь чтобы я возбуждался?

— Понятно...

На этом наш разговор закончился, и Юля продолжила дуть на погасшие угольки наших отношений, мять мой член в надежде на то, что отношения снова разгорятся, а член отвердеет. Но с каждым днём она всё больше утверждалась в мысли, что есть только один способ заставить пламя вспыхнуть. И однажды она решилась. Я воспринял спокойно её согласие. Я знал, что она согласится. Если бы она была против, она бы сразу объявила об этом, обвинила бы меня в отсутствии любви к ней. Но на это у неё уже не было права. На тот момент у неё уже не осталось совсем никаких прав.

***

У Юли было много вопросов, у меня на всё были ответы. Да, она будет в маске, да, он тоже. Мне в маске быть не обязательно, ведь я буду подготавливать мужчину. Нет специально для .оrg, поцелуев не будет, только ласки руками и секс в презервативе. Нет, мужчина пальцы никуда совать не будет. Нет, говорить нельзя, можно только стонать. Всё будет проходить под музыку, которую я выберу сам. После оргазма мужчина оденется и уйдёт. Да, я буду руководить процессом. Да, буду всё время рядом. Да, буду в одежде. Да, когда мужчина уйдёт, я займусь с ней любовью.

Всё это крайне пугало её, но я успокаивал её тем, что я постоянно буду рядом, буду держать её за руку, если надо. Я тщательно скрывал свои эмоции. А она с трудом сдерживалась, чтобы не расплакаться. Я запретил ей плакать.

Она сама выбрала день, в который ей было удобно. Я не торопил её, ей нужно было хорошенько всё обдумать. Я загнал её в угол, поставил перед тяжёлым выбором — или я и моя фантазия или одиночество. И каждый день отсрочки удалял меня от неё.

Найти мужчину не было особой проблемой. На сайте знакомств я создал анкету с Юлиными фотографиями, на которых не видно лица. Формы у неё аппетитные. Желающих трахнуть жену при муже нашлось выше крыши. Против масок тоже никто не возражал.

В назначенный день я заставил Юлю надеть красивое нижнее бельё, и мы сели ждать. В лакированных туфельках на шпильке, чёрных чулочках со стрелкой, чёрных трусиках-стрингах и бюстике с ажурным узорчиком она выглядела шикарно. Не считая лица, конечно. Оставалась ещё одна проблема — страх. Юля боялась так, что её ладошки стали холодными, а сама она начала дрожать. Я успокаивал её как мог, ласкал нежными поцелуями, начал подготавливать её пальчиком. Давно я не проявлял к ней столько внимания, и она постепенно оттаивала. Она долго не могла возбудиться, и мне пришлось хорошенько постараться, прежде чем её киска налилась соком.

Когда в дверь позвонили, Юля вздрогнула. Её холодная рука нашла мою, её дрожь передалась мне. Я достал маску и натянул её на Юлину головку. Это была чёрная балаклава из тонкого спандекса с аккуратными прорезями для глаз. Я проделал прорезь ещё и сверху, чтобы выпустить Юлины волосы наружу. Теперь ничто не указывало на Юлин изъян. Из-под маски видны были только её красивые чёрные глаза. Шикарная копна густых волос пшеничного цвета, спадавшая вокруг головы, напоминала о том, какая Юленька красавица.

— Сиди здесь и ничего не трогай, — нервно сказал я ей и побежал открывать дверь.

Это был молодой человек лет двадцати пяти. Высокий, широкоплечий, со взъерошенными тёмными волосами. Здоровяк с большими губами, носом, скулами. Детина, который ещё не вырос для серьёзных отношений, вчерашний студент, по-прежнему ищущий халявы. Я встретился с ним до этого один раз, чтобы не было проколов.

Мотивация у него была простая: бесплатно и относительно безопасно потрахаться без обязательств. Он до конца думал, что это развод. Что сейчас из зала выскочит толпа пьяных студентов, его бывших одногруппников, и начнут ржать с него. Поэтому раздеваться он упорно не хотел. Только снял куртку и разулся.

Я дал ему балаклаву. Он в нерешительности напялил её. Мы вошли в зал, Юленька сидела всё так же на диване, понурив голову, сложив ручки одна в одну. Её глаза блестели, но она почти не смотрела на нас. Я быстренько выключил свет, оставив включённым только торшер. Адель — любимая певица Юли — настраивала нас на любовный лад.

Наш мальчик стоял в растерянности, переминаясь с ноги на ногу. Рассматривал фигурку и волосы Юли, приходил к выводу, что я не соврал, что личико у неё тоже обалденно красивое, ведь сама она по моим описаниям была бывшая моделька, страдающая нимфоманией. Очень стеснительная, но страстно мечтающая, чтобы её оттрахал абсолютно незнакомый мужчина.

Я взял мою девочку за руку и подтащил к парню.

— Раздевай его, — приказал я.

Она начала механически снимать с него одежду, пока он не остался в одних трусах.

— И трусы.

Юленька медленно потянула за резинку вниз, и трусы упали к ногам. Мальчик всё ещё стоял офигевший в нерешительности. Его член был похож на сардельку — с таким же хвостиком и такой же вялой формы. Я схватил Юлю за руку и заставил её взять член в руку.

— Начинай.

Она стала мять его член в руке, водить вперёд-назад. Движения у неё были такие неловкие, а ручка такая влажная от волнения, что парень быстро возбудился. Юля смотрела вниз на член, который быстро набирал размер и поднимался вверх. Она по инерции продолжала водить рукой.

Парень оживился: его руки нашли груди Юленьки и начали легонько пощипывать её соски. У неё шикарные упругие грудки, стройные ножки и животик, мягкие изгибы талии. Есть такой закон компенсации: мои будут искать красоту в том, что они ещё могут исправить.

Парень начал лапать Юлю за попу, и я понял — пора.

Быстро стянул с Юли стринги и повёл за собой на диван. Положил там на спину, сам сел за ней. Её голова удобно легла мне на колени так, что мой член упёрся через штаны ей в щёку. Я заставил её задрать ноги, а сам уцепился двумя руками за шпильки. Она лежала с широко разведёнными в стороны ногами, открытая для активного действия.

Её гладко выбритая киска с тонкой полоской иглицы гостеприимно открылась навстречу, предоставив на обозрение внутренние и внешние розовые губки.

Парень уже напялил чёрный презерватив — под цвет нижнего белья, моя задумка. Потом залез на диван, откинулся назад на пятки, прицелился — его сарделька стала похожей на небольшую палку сервелата — и вогнал в Юленьку всё своё мясо. Его яйца, похожие на два каштана в мохнатой кожуре, неровно подвешенные один над другим, воткнулись в Юленьку.

Она вздохнула и крепче схватила меня за руку. Парень начал трахать её, постепенно ускоряясь, тогда я отпустил шпильки, предоставив горячему жеребчику самому следить за ногами. Сам я занялся нежными сосочками Юленьки. Теребил их для поднятия настроения.

— Вот так, милая. Какая ты у меня красавица, — возбуждённо шептал я ей.

Собственно, ничего больше и не требовалось. Парень не хотел ударить в грязь лицом, боялся отстреляться слишком быстро. Поэтому делал небольшие паузы, растягивал удовольствие. Простора для манёвра у него не было: эта поза — всё, что я обещал ему на первых порах. В очередной раз ускорившись после небольшой паузы, он откинулся назад, вцепился в Юлины бёдра и, мощно орудуя руками и торсом, со стоном кончил, вогнав в неё свою колбасу до конца. Юля стискивала мою руку ещё сильнее, пока он кончал.

Потом парень ушёл, и я вернулся к Юленьке. Стянул с неё балаклаву. Она была вся зарёванная, лежала на диване, свернувшись в калачик.

Я целовал её лицо весь вечер, клялся в любви, снова приглашал на танец деву в красном платье, заигрывал с мандаринкой. Юля не сразу оттаяла. Только через пару дней она начала нормально реагировать на мои шутки.

***

Через неделю всё повтори

лось с той лишь разницей, что мне не нужно было больше говорить, что кому делать. Я уже не теребил сосочки, как в прошлый раз, и парень, не стесняясь, трахал Юленьку так, как ему нравится. Мы поменяли позу, и он взял её сзади. Так и кончил: вцепившись в её бёдра, подстёгивая Юлю звонкими шлепками, от которых она, по моим заверениям, была без ума.

Юленька оттаяла к концу вечера. Она научилась забывать. Ещё один важный навык в приручении. Но пока она не знала, что ей предстоит.

Поначалу наши встречи проходили раз в неделю. Но постепенно я добавил ещё одного жеребчика-любовника (про себя я называл их клиентами). Я уже не обсуждал с Юлей, хочет она этого или нет. Просто поставил её перед фактом: завтра у нас встреча в восемь.

И всё повторилось с другим мужчиной, только Юленька уже не стеснялась и делала всё то, чему научилась: раздевала мужчину, брала его за член, активно работала ручкой, пока член не становился каменным, параллельно мяла яички, потом вела мужчину за собой на диван, раздвигала перед ним ноги.

Стеснялся мужчина. Для него трахать чужую жену в балаклавах при муже было в диковинку. Но Юля отлично возбуждала своей внешностью, биографией фотомодели и странным фетишем — трахаться с незнакомцами в балаклавах.

Я поменял её образ, чтобы первый номер не заскучал. Теперь она была пушистым зайчиком в белом белье, белой балаклаве и меховыми браслетами на запястьях, щиколотках и шее. Второй номер только начинал знакомиться с чёрным лебедем.

Я уже не держал Юлину голову у себя на коленях и давал возможность клиенту самому решать, как он хочет трахать неудовлетворённую фотомодельку. Я только следил за чётким соблюдением правил, регламента и незаметно мастурбировал.

Со временем я добавил ещё одного клиента. И ещё двух. Только Юленька уже не различала их. С момента первого контакта прошло четыре месяца и не меньше тридцати встреч.

Временами Юленька противилась.

— Всё хватит, я устала, — говорила она в слезах.

— Да, конечно. Давай прекратим это, — и я уходил с концами. На звонки не отвечал. Через четыре дня она присылала мне слёзную смс-ку:

«Я хочу опять».

Мы возвращались к прежним играм. Иногда мы пропускали по два клиента за вечер. Иногда делали два-три дня отдых. Теперь периодически даже я уставал и только следил за временем. Когда Юля освобождалась, я вызывал следующего любовника. Они подходили к определённому времени и ждали моего звонка где-нибудь во дворе.

Это были здоровые накачанные молодые ребята, не обременённые отношениями, готовые прийти на помощь мужу-импотенту. Лентяи по женской части, мечтающие отведать фотомодельной любви. Они быстро учились. Уже со второго раза ничего не стеснялись. Кроме того, я начал делать заказы: «моя жена хочет сегодня пожёстче», или: «она хочет попробовать связанной на полу». Гормоны у них так и хлестали, они трахались как кони. Юля едва успевала перевести дыхание и попить водички между сеансами. Она не очень-то возбуждалась, и я заставил её начать использовать смазку.

Клиент требовал анала. Снова истерика. Снова «давай — до свидания». Снова неделя отпуска. Но потом опять заветная смс-ка.

И вот она: нежная дырочка готова к эксплуатации. Я сам её разрабатывал: сначала кончиком фломастера, потом маркером, потом свечкой, закончили большим зелёным огурцом. Перед запуском в производство я трахнул Юленьку в попку, и она совсем не испытала боли. С течением времени, она вообще перестала чувствовать боль, не вздрагивала как раньше от шлепков. Делала всё молча, на автомате так, что клиент даже начал жаловаться: «Лежит, как полено!»

Но что я мог поделать? Она стала менее чувствительной даже со мной. Её уже не возбуждали приглашения потанцевать с девой в красном. Кончала она вяло или совсем не кончала, постоянно жаловалась на боли в спине, головные боли.

Для клиентов мы добавили новое правило: менять презерватив при переходе с анала на классику. Плюс смазка. И всё снова закрутилось, завертелось...

Наш первый клиент уже так привык к Юленьке, что трахнул её в попу без всяких прелюдий. Сам скинул штаны, обнажив накачанные ноги и торчащий член.

— Она хочет сегодня жёстко, — сказал я ему перед встречей. — Терпела целую неделю. Злая, как собака.

И он трахал её в хорошо смазанный зад так, что Юленька, которая всегда молчит, странно повизгивала.

Встречи с Юленькой стали единственной сексуальной разрядкой для многих наших клиентов.

Как-то раз другой клиент изъявил желание перезарядиться и прийти через два часа снова, и тогда у меня родилась гениальная идея.

В следующую субботу у Юли было десять сеансов подряд. Это был настоящий секс-марафон. Я специально разработал новый образ для Юли — фам фаталь в красном. Красные чулочки, туфельки, корсет из искусственного шёлка с кружевом и застёжками, красная балаклава...

Ребята были в восторге. Все очень опытные с Юленькой, они даже не подозревали о существовании друг друга и старались два раза удовлетворить модельку в её день рождения. Под конец им требовалось гораздо больше времени, чтобы кончить.

Юля была вымотана, как мочалка. Они затрахали её до полусмерти по одному и тому же сценарию: брали сзади, начинали с киски, кончали исключительно в жопу. Смазкой были заляпаны все бёдра. Я водил её подмываться после каждого сеанса, но клиенты всё равно начали что-то подозревать под конец. Так что я стал побаиваться разоблачения и подумывать о том, чтобы сбавить обороты для узенькой дырочки.

Но всему хорошему когда-нибудь приходит конец. В воскресенье, на следующий день после секс-марафона, через восемь месяцев после первого контакта с незнакомым мужчиной, Юля Бондаренко, 1981 г. р., приняла смертельную дозу снотворного. Её едва откачали в больнице.

Я стёр всю информацию, связанную с ней, из телефона, интернета, поменял сим-карту, переехал жить на другую квартиру, нашёл новую работу.

Больше я её никогда не видел.

7

Время — мой лучший союзник. Говорят, время лечит. Мои девочки узнают о существовании времени только когда влюбляются. Тогда же они и начинают лечиться.

До сих пор они бесцельно блуждали в потёмках, тайно надеясь, что однажды им повезёт и прекрасный принц предложит им руку и сердце в обмен на любовь. Во время влюблённости их жизнь круто меняется: теперь они боятся не успеть, упустить, потерять. Они начинают жить.

Катя пасёт меня каждый день. Встреча с её родственниками охладила мой пыл. Если с ней что-то случится, вся ответственность сразу ляжет на меня. Кроме того, её щупленькое тело вряд ли выдержит больше двух-трёх сеансов в неделю. Придётся подбирать ей клиентов под стать. Совсем не то, о чём я мечтал.

Катя чувствует, что я стал не так активно проявлять к ней интерес и всеми силами старается поощрять меня каждый раз, когда я делаю вид, что ухаживаю. Она таинственно улыбается, намекает на большее при следующей встрече, даёт ни к чему не обязывающие обещания. Мои, как и все женщины, так устроены: они хотят руководить процессом ухаживания. Они — крепость, которую нужно разобрать по камешку, аккуратно снимая кирпичики сверху и складывая их штабельками где-нибудь рядом.

В таких случаях лучший способ разрушить всю крепость целиком — это отойти от неё подальше и дать времени сделать свою работу. Я подыгрываю, поддерживаю слабый огонь наших отношений, но не предпринимаю активных попыток что-то изменить. Она должна сама на это решиться. Тогда всё будет намного проще.

Время — мой лучший союзник.

Алекс пришёл сегодня на работу какой-то взбалмошный: нервный, молчаливый. Ближе к обеду я узнаю, что он расстался с Лерой. Вернее, это она с ним рассталась. Замутила с финансовым директором компании, в которой она работает. Никакая она не фотомодель, конечно, обычный менеджер по маркетингу. Фотографии — это так, дешёвые понты для таких, как Алекс. Он как-то давал мне смотреть эти фотографии на компьютере. От Лерки там зрачки и брови. Остальное: фотошоп, глянец, гламур. Но кому-то нравится.

После обеда Алекс совсем слетает с катушек: присылает мне ссылку на личный порноархив. Лерка голая, Лерка ползёт, как кошка, её целка, похожая на две большие дольки апельсина, гладко выбрита и блестит. Под целкой кучерявится тёмный кустик. Лерка с членом во рту, язык вывалился на два километра, облизывает головку.

Отсылаю ему смайлик.

Кроме нас в комнате сидят ещё два кадра: ворчун Рокки, которому за сорок, и тихоня Шурик, убеждённый холостяк, тридцать пять ему, кажется.

Рокки обычно сидит тихо. Он похож на крысу из мультика «Чип и Дейл спешат на помощь» — такой же пузатый, с рыжими усами, харя огромная, только вместо сыра любит жрать водку и рассматривать женскую грудь. Ни один повод не пропустит, чтобы выпить. Ни одной бабы с большой грудью, чтобы откомментировать её формы. Календарик у него есть специальный для праздников-попоек. С бабами топлесс.

— Сиськи! — неожиданно кричит он.

Понятно. Фотка, где Лерка ползёт. Лерку все знают в нашей комнате, она часто к нам заходила до сегодняшнего дня.

— Где? — просыпается Шурик и бежит смотреть. — М-да! — Внимательно рассматривает, затем возвращается на место.

Шурик — самый стрёмный чувак, который мне попадался. Самооценка у него ниже плинтуса. При том, что он всегда делает всю самую сложную и грязную работу. Делает быстро и качественно. Можно сказать, начальство на нём воду возит. Есть у него одна фишечка смешная: руки кремом мажет, чтобы кожа не сохла. Поэтому когда он рядом, чувствуется приятный женских запах кремов. Выглядит Шурик, как типичный маньяк: очки, тонкие губы, острый нос, подбородок, добрые глаза. Не удивлюсь, если завтра Лерку найдут в подворотне задушенную, измазанную кремом.

С Алексом всё ясно. Его унизили, гордыня мешает ему смириться с тяжёлой утратой.

«Теперь я понимаю, почему ты встречаешься с уродинами, — Алекс продолжает плакаться в чате. И через минуту: — Как ты их только трахаешь?»

Я коварно улыбаюсь, прежде чем написать:

«Я их не трахаю».

«?»

«Только в начале».

«?»

«Потом нахожу им любовника».

«И что, много желающих? :)«

«В маске всё равно лица не видно».

«?»

Я в общих чертах рисую ему картинку, Алексу нужны все подробности.

«Ну ты псих! — наконец, пишет он. И немного погодя: — А девочка как, не против?»

Он уже пользуется моей терминологией.

«Поначалу боится. Потом кайфует».

Алекс выглядывает из-за монитора, мы сидим напротив. Наши взгляды встречаются. Его глаза возбуждённо блестят, на лице застыло выражение похоти. Снова что-то вбивает.

«Дашь как-нибудь попробовать?»

«Катю?»

«У тебя что, другие есть?»

«Нет».

«Давай Катю».

«Не боишься стать падальщиком?»

Он долго молчит, наконец, отвечает моими же словами:

«В маске лица не видно».
__________________________________________________________________

Эпилог

На этом записи обрываются. Когда во время обыска в квартире подозреваемого был обнаружен этот дневник, следователи следственного управления долго не могли поверить своей удаче.

Собранные ими доказательства виновности Дмитрия К. в нескольких эпизодах доведении до самоубийства (ст. 110 УК РБ) признаны судом достаточными. Приговором Верховного суда за содеянное ему назначено наказание в виде 11-ти лет лишения свободы в исправительной колонии строго режима.

В ходе следствия установлено, что Дмитрий К. в течение десяти лет знакомился с девушками для склонения их к занятию сексом с незнакомыми мужчинами.

Статья, озаглавленная «Сутенёр дьявола», появилась в «Советской Беларуси» и вызвала общественный резонанс.

Екатерина Л., решившая свести счёты с жизнью, стала последней жертвой маньяка-садиста.

Алексей М. был осуждён за соучастие на пять лет и выпущен по амнистии через два года.

О дальнейшей судьбе Дмитрия К. ничего не известно.