Остров семи ветров. Эро-роман, глава 3.8

Кажется, Лера поняла момент ситуации. Она очень внимательно посмотрела прямо мне в глаза и со значением в голосе сказала:

— Все-таки есть что-то удивительное в том, что мы встретились в этом кафе. Я предлагаю закрепить наше знакомство совместной трапезой. Тем более что нам с Димой, кажется, несут наш ужин. И еще по такому случаю я предлагаю еще взять глинтвейн.

— Конечно. Кто бы я возражал - а лично я не буду!

Подсев к нам, Дима сразу оживился и начал нас расспрашивать:

— А вы петербурженки?

— Нет, москвички.

— Как сказано у Грибоедова: «На все московских есть особый отпечаток, Извольте посмотреть на нашу молодежь…», - с учтивым пафосом продекламировал Дима.

Мы с Женей улыбнулись и переглянулись: похоже, Дима к нам «подкатывал».

— А вы надолго в Питер?

— Женя уезжает сегодня вечером, а я сама еще не знаю. Могу остаться хоть до конца каникул. А могу в любой момент на «Сапсан» и домой. Мне родители подарили поездку в Финляндию за отлично сданную сессию. Ну а сюда уже мы на обратном пути в первопрестольную.

— Северное сияние видели?

— Конечно, я до сих пор просто в душевном трепете от сияния. Чувствовала себя такой малостью в панораме мироздания. Наверное, если бы в тот момент из космоса вдруг прилетели пришельцы, я бы этому ничуть не удивилась.

Мы еще долго болтали с Димой на симпатичные нам темы. Лера в разговор почти не вмешивалась, наблюдая за нами. Когда глинтвейн закончился, она сказала мне:

— Я, кажется, знаю, что мне хотелось бы нарисовать. Если ты согласишься позировать вместе с Димой…

— Позировать тебе вместе с Димой? – удивленно повторила я слова Леры.

— Да. Позировать, изображая из себя влюбленных. Обнаженных влюбленных, чтобы не было ничего лишнего и отвлекающего от пластического образа отношений. Я хочу сделать графический цикл. Пожалуй, ему можно дать пока рабочее название «Круговорот любви». Это будет семь работ об оттенках отношений между девушкой и парнем. Как бы по часовой стрелке, если считать от центра общей композиции. Пять работ в серии или, может быть, четыре работы будут о нарастающей близости. А две или три работы – по убывающей к некоторой отстраненности друг от друга. Потом цикл замыкается по кругу и снова идет нарастание близости. Что скажешь?

— Интересная идея. Мне нравится. Но вот только позировать голой вместе с голым парнем для меня как-то непривычно, - сказала я, глядя со значением в глаза Леры и потом указывая взглядом в направлении Жени.

Лера чуть кивнула. У меня было полное ощущение, что она поняла мою игру. Женя же между тем стала меня уговаривать не смущаться и согласиться позировать. В конце концов я внешне поддалась уговорам. А Леру ее художественный замысел, похоже, всерьез увлек:

— Идея вроде бы и банальная – но только потому, что она вечная. Но мне нужно найти небанальное решение этой идеи. Легкое и силуэтно-лаконичное по восприятию. Тут речь не о портретной детализации. Твой графический портрет классического плана я сделаю отдельно. И может быть, даже с него и начну. А уже потом наброски к циклу. Мне ужасно хочется разобраться, что же в тебе такого необычного.

— А какая техника в цикле будет? – заинтересовался Дима.

— Я думаю - черная и белая тушь на тонированной бумаге разных оттенков. Фон «сближающих» работ цикла - на оттенках теплых цветов, фон «отдаляющих» работ - на оттенках холодных цв

етов.

— А в какой технике ты видишь мой портрет? – спросила я Леру.

— Какую сама захочешь – такая и будет. Или давай так лучше решим: ты хочешь смотреться на этом портрете современно или в стилистике какого-то ушедшего времени?

— Вот только не авангард! А то вдруг ты меня еще изобразишь красным квадратом с четырьмя зелеными ушами, - рассмеялась я.

— Тогда многослойная акварель. Я обожаю акварели Стива Хенка, но сейчас нарисовать тебя примерно в его манере не смогу – нужно лето, пленэр и море солнца. А что если рисовать тебя в образе великосветской дамы? Что-то вроде акварельного портрета жены Пушкина работы Карла Брюллова. Ты наверняка репродукцию видела в учебниках по литературе.

Лера набрала в поисковике смартфона и показала нужное изображение:

— Ну как, нравится образ?

— Ну прямо, хоть сейчас на бал в Зимний дворец! А где же я возьму такое платье? – воскликнула я.

— Зачем тебе платье? Сделаем поплечный портрет с обнаженными плечами. А дальше уж пусть воображение зрителей дорисовывает, есть на тебе платье или нет. Нужна фероньерка, ожерелье и серьги-подвески – ну эти атрибуты я тебе найду. А цвет камней в них на портрете обыграем под твои каре-зеленоватые глаза. Прическу, пожалуй, нарисуем тебе под девятнадцатый век – с длинными локонами на висках и пучком кос на макушке.

— Ты нарисуешь прическу или мне нужно сделать прическу в салоне?

— Ну это как сама решишь. Если тебе твоя реальная прическа важна для ретро-образа, в который ты войдешь при позировании, то лучше ее сделать. Завтра сможешь мне позировать для портрета?

— А это долго?

— Если с перерывом, то часа полтора. Но это только на наброски. Сам портрет я сделаю уже без натуры - по памяти ощущений, полученных на набросках. Просто в многослойной акварели нужно ждать высыхания наложенного слоя краски, а таких слоев может быть иногда до двадцати. Более темный мазок наносится поверх более светлого, и поскольку нижний слой сухой, то краски не смешиваются. И получается, что светлые слои как бы просвечиваются к зрителю сквозь более темные слои. Но за этой воздушностью изображения стоит кропотливая работа – нетренированный натурщик столько времени не выдержит в одной позе. Так что позировать тебе нужно в основном только на набросках.

Потом Лера сделала на память о встрече рисунок Жени, но извинилась сразу что это лишь быстрый портрет. Но Жене он все равно очень понравился.

Мы спросили у ребят, какой бы неспешный маршрут по зимнему Питеру она бы нам посоветовали, такой чтобы можно было время от времени прятаться от мороза в не слишком набитые экскурсантами интересные музеи. Лера посоветовала сделать большой круг по исторической части города, начав с интерьеров расположенного рядом Строгановского дворца и обязательно заглянув в музей художественно-промышленной академии имени Штиглица.

Когда уже совсем поздно вечером я провожала Женю на «Красную стрелу», она вдруг сказала мне:

— У меня почему-то не идет из головы момент, когда вы с Лерой говорили про ладную семью. Это прозвучало как какой-то пароль к тайне, о которой знаете только вы. Хотя вы встретились впервые. Очень странно, прямо масонство какое-то. А можно мне узнать, что это за тайна?

Я с отчаянием посмотрела на Женю. Что-то придумывать и врать мне не хотелось, поэтому я со вздохом сожаления отказала ей:

— Это действительно тайна. Но это не только моя тайна. Поэтому я не могу тебе ее открыть. Прости меня пожалуйста…