Остров семи ветров. Эро-роман, глава 2.3

Пока мама купалась, мы с Зоей поболтали о наших общих знакомых в Ейске. Зоя передала мне от Даши подарок: набор ароматов, который был на нашей первой встрече перед инициацией. И еще свои стихи с поздравлением мне. Это было очень трогательно со стороны Даши. Я спросила Зою про ее второй, вчерашний телефонный разговор с мамой. Зоя сказала, что на самом деле второй разговор был — в отличие от первого — довольно коротким и сводился к приглашению мамы срочно приехать в Москву на Новый год. Был и третий разговор, когда они сообщили о своем согласии. И смски друг другу уже сегодня утром по дороге из аэропорта.

Я спросила Зою, что может быть сегодня после возвращения мужчин. На что Зоя ответила, что может быть только то, чего пожелает наша мама и не может быть того, против чего мама будет против. Так что ничего наперед загадывать не стоит. Мама вышла к нам после ванной в халате, Посмотрела, как мы с Зоей справляемся с приготовлением салатов, продегустировала мимозу. Потом вышла с кухни и вернулась к нам уже без одежды.

— Раз уж мы все такие нестеснительные, тогда переходим на ты, — объявила она Зое.

— Как ты сама понимаешь, я только за.

— На самом деле я не знаю, как мне себя сейчас вести и о чем говорить. И ровно ничего не знаю, что будет дальше.

— А мы как раз с Ритой сейчас этот вопрос и обсуждали.

— И к чему пришли?

— К тому, что все будет так, как будет. Но того, чего ты не хочешь — этого не будет.

— А ты думаешь, я сама знаю, чего сейчас хочу?

— Ты хочешь понятности, надежности и определенности. Хочешь возвращения в вашу семью искренности и доверия. Ты ведь пригласила нас потому, что хотела понять отношения в нашей семье и как бы попробовать их примерить на свою семью. Ведь так?

— Так. Но скорее всего, я так и останусь просто наблюдательницей ваших отношений, не перенимая их в своей семье.

— Пусть даже так. И это уже немало. Потому что уже сейчас ни у кого в вашей семье нет вынужденной необходимостью врать или утаивать важное друг от друга. Прощение провинившихся начинается с понимания себя через понимание провинившихся. Ведь люди не могут измениться к лучшему через осуждение других, более строгое, чем осуждение самого себя. Просто протяни свою душу на раскрытой ладони близкому человеку. Ведь протянутую душу не отбросишь прочь, сделав вид, что не понял, что тебе дали и зачем.

— Тут ты очень и очень права.

— Поэтому мы сейчас здесь и поэтому мы сейчас без одежды друг перед другом, без этого панциря тела и души. Просто будь сама собой. Будь открыта для тех, в ком ощущаешь близость. И будь сильной. Умение прощать дано только сильным — слабые не прощают.

Мама надолго замолчала. Потом спросила:

— Зоя, а ты сама хотела бы меня о чем-то спросить?.

Зоя подумала и сказала:

— А ты когда-нибудь ласкалась с девушкой?

Мама аж поперхнулась от неожиданного вопроса, с отчаянием посмотрела на меня и, собравшись с духом, произнесла:

— Ласкалась. Но это было очень давно. Еще до замужества. Мы шалили с подругой. Признаться, много тогда шалили.

После такого признания мамы я словно посмотрела на нее другими глазами. Ничего себе! Вот уж от кого-кого, а от нее я такого никак уж не ожидала. Помешивая салат, Зоя хохотнула:

— Я так и знала, что в слишком правильном омуте обязательно должны водиться чертята. А можешь рассказать о том, как вы с подругой шалили последний раз?

Мама снова поглядела на меня и замолчала надолго. Зоя тактично перевела разговор на обсуждение нашей новогодней готовки. Однако мама все-таки вернулась к заданному вопросу.

— Подруга у меня была по части секса была довольно вольных взглядов и не особенно стеснительная. Мы жили в комнате общежития вдвоем. Иногда она водила к себе парней, с которыми гуляла. Сначала просила меня просто часок-другой погулять, чтобы они побыли вдвоем без помех. А потом уже совсем перестала стесняться и ее очередной парень оставался у нас комнате ночевать. Они занимались сексом на соседней кровати, обычно даже не слишком закрываясь одеялом. В общем, я почти каждую ночь становилась единственным зрительницей сексуального театра. Ночевавшие у нее парни периодиче

ски менялись — всего их на моей памяти было трое.

— Однако, твоя подруга была озорница.

— Но при этом она всегда оберегала меня от своих парней, жестко пресекая всякие их попытки заигрывать со мной на сексуальные темы. В общем, вела себя как уверенная в себе собственница своих кавалеров. А однажды вечером, поссорившись со своим парнем (он почему-то в тот вечер был грубоват), она в расстроенных чувствах легла ко мне в постель и положила мою руку себе между ножек. Так мы стали любовницами. И продолжалась эта связь, пока я не увлеклась Виктором. Когда Виктор сделал мне предложение и попросил хорошенько подумать три дня, прежде чем дать ответ, я сказала подруге, что не хочу раздваиваться, не хочу изменять Виктору ни с кем. И что нужно подвести жирную черту под нашими лесби-отношениями.

— Подруга согласилась на это?

— Согласилась, но попросила у меня последний вечер для наших ласк. Только она еще попросила, чтобы в этот вечер с нами были все трое ее кавалеров. Чтобы потом, как она сказала, ей было что вспомнить на старости лет. Обещала, что без моего согласия ни один из парней ко мне не прикоснется. В это я поверила — она действительно крутила ими, как хотела. В общем, она предложила мне напоследок поучаствовать в ее групповушке со мной и всеми ее тремя постоянными кавалерами.

— Однако, она девушка с фантазией. Ты согласилась?

— Я подумала, что если я попробую то, что она мне предложила до истечения этих трех дней, данных Виктором мне на раздумье, и после этого опыта подведу черту, то я не изменю Виктору. А мои слова о согласии стать его суженной перевернут эту страницу моей жизни и я начну новую жизнь с чистого листа.

— И ты не изменяла ему после этого случая?

— Нет. Не знаю уж насколько это уникальный случай, но перед тобой верная жена. Хоть в кунсткамере показывай как диковинку. Хотя, признаться, соблазны изменить случались. Но я все эти годы удержала отношения с мужчинами в тех рамках, которые себе поставила.

— А в тот последний раз ты ласкалась с этими парнями?

— Да. Уж слишком меня возбудило зрелище их групповых ласк. Но только ласкалась не одновременно со всеми, как моя подруга, а по очереди с каждым. В общем, постаралась вести себя в той пикантной ситуации максимально высокоморально. Насколько уж позволяли обстоятельства.

— Не жалеешь, что согласилась тогда на предложение подруги?

— Да, в общем-то нет. И вправду есть, что вспомнить о своей молодости. А подруга свое слово сдержала — после этого ласк у нас не было. Она была подружкой невесты на моей свадьбе, а вскоре я была подружкой на ее свадьбе. Она, кстати, вышла замуж за одного из этих троих и у них вполне удачный брак.

По ходу так поразившего меня маминого рассказа я прикинула, кто бы это могла быть из маминых давних подруг, бывавших у нас в доме. Но однозначно не смогла определить героиню этой истории. Но это и к лучшему, наверное. Когда все точки в истории расставлены и не осталось места для догадок, то история уже покажется не такая волнующей.

— Кстати, Рита, - обратилась мама ко мне, - откровенность за откровенность: вот когда я пришла домой раньше и застала тебя с Женей… Скажи, между вами тогда что-то было до моего прихода?

— Было, - смутилась я.

— Я так тогда и продумала. Уж больно вид у вас был растрепанный и провинившийся. Но впрочем, как ты сама видишь, не мне тебя сейчас осуждать за такие эксперименты. У самой рыльце в пушку.

— Никакого рыльца и никакого виноватого пушка. Это жизнь. А жизнь такова, какова она есть и больше никакова. Теперь твоя очередь задавать мне любые вопросы, которые тебя сейчас интересуют, - сказала маме Зоя.

— Да я даже не знаю, что и спросить у тебя. Я могу только сказать, что больше всего сейчас меня смущает. Ну вот сексуальные отношения между взрослыми людьми — это одна тема. И ее кто-то понимает для себя широко, а кто-то — узко. В общем-то, тут каждому свое по его мерке. Но секс со своим ребенком, своей плотью — вот это у меня в голове никак не укладывается...

Я почувствовала, что мое лицо просто загорелось от упоминания запретной темы. Я опустила глаза, стараясь не встречаться с мамой взглядом.