Любовь на Богословском кладбище! 1.2

Прошу прощения у читателей за занудство в начале рассказа и всю эту психопатологию. Надеюсь, что окончание всё исправило. Жду откликов, комментариев. Продолжение будет.

Любовь на Богословском кладбище

И, когда она в изнеможении падала здесь же, у стола и дергалась, как в оргазме, я понимал, что, она, возможно, действительно общается со скандинавскими богами. В себе, в своём сознании, в своём больном воображении.

Да, болезнь её проявилась скоро.

Как я писал уже, через двое суток мы сменились, и поехали ко мне на Карельский перешеек.

В электричке «Ласточка», Анька развлекала пассажиров пением. Пела она хорошо, громко, даже слишком громко, что, в конце концов, не понравилось другим пассажирам. На замечания она, неожиданно отреагировала неадекватно, проявила агрессию, обзвала чуть ли не матом, а потом замкнулась в себе. Я почувствовал это и приобняв, поцеловал в шейку.

– Спасибо, Лапушка.

Но, самое интересное произошло, когда мы приехали домой. К моему удивлению, в моей квартире объявилась «бывшая» и встретила Аньку вопросом, типа:

– Какого хуя тебе здесь надо, «пучеглазка»?

Анька вспыхнула, резко развернулась и бросилась к выходу из подъезда.

Я полагал, что она ждет меня на улице и перешел «на французский»!

— - Вообще-то это моя квартира, мы с тобой уже три года как развелись. В конце-концов это моё право, приводить к себе кого хочу. Скажи спасибо, что я не выгоняю из твоей комнаты. Я сейчас приведу Аню, и только посмей что-нибудь сказать ей. И, вообще, какого хера ты не уехала в свою Тьмутаракань?

— - Ну, во-первых ты сам ватное мудило! Когда звонил мне, не отключил телефон, я всё ваши разговоры слышала. Я на зло никуда не поехала. Меня зацепило, как ты с этой ебанушкой миловались:

— - Лапушка, хочешь это? Лапушка, хочешь то?

— - Тебе-то что? Уёбывай, чтобы ноги твоей здесь больше не было.

— - А вот хуй тебе! Я двадцать лет тебя терпела! Теперь ты меня терпи.

Не найдя общего языка с «бывшей» я вышел на улицу, и увидел, как Анька бежала на станцию выставив вперед раскрытый паспорт и истошно вопила:

– Помогите, спасите, меня хотят убить! Будьте свидетелями, Анна Шаповал, 15.05.76.

– Анька, остановись, что ты несешь? Кто хочет тебя убить?

Увидев меня, она нырнула под стоящий на соседних путях товарняк и пропала. Я быстро поднялся н а железнодорожный мост, всматриваясь в окрестности станции, но она будто сквозь землю провалилась. Я прошел по ожидающей электричке, но её не заметил. Как я узнал потом, она просто залезла под кресла и там притаилась, поэтому я её и не увидел.

Подошла проходная электричка, и мне показалось, что кто-то вскочила в третий вагон. Я запрыгнул в последний и побежал по составу, пробежал весь состав, но Аньки нигде не было.

– Неужели спрыгнула перед отправлением?

Убедившись, что в этом поезде её нет, я вышел на следующей станции и вернулся назад.

На площади перед станцией лениво общались таксисты. Они мне рассказали, что была ебанутая девушка, которая размахивая паспортом назыввала имя и фамилию и кричала, что её хотят убить.

Да, это была Анка.

– И куда же она ушла?

– Да, кажется, уехала на электричке в сторону Питера. А кто она тебе?

— - Дочь!

Я вернулся к себе, устроил полный разнос бывшей, потребовал, чтобы она сейчас же убиралась.

– Ничего, найдешь свою «пучеглазку»!

Ночью, конечно, я не спал, всё размышлял, как она и где её искать.

— - А что тут думать, -- меня озарило, -- конечно, надо завтра ехать на Богословское, к могиле Цоя.

С этой мыслью я и уснул, а утром поехал в Питер, не рано, а так, чтобы попасть туда к вечеру, когда их честная компания будет собираться спать.

На могиле Цоя людей было немного, один парень лениво бренчал на гитаре, другой спал тут же на скамейке. В уголке, рядом с могилой примостилась крупная девица с тупым выражением на лице. Не знаю, может она перед этим ширнулась, но была какой-то заторможеной.

– Не видела сегодня здесь этой девушки, – я открыл галерею в телефоне и показал фотографии Аньки.

– Минут пять назад была, – ответила она, и в тот момент я готов был её на радостях облобызать, – вон туда пошла, по это дорожке.

– Спасибо!

– Эээй! На пиво то дай!

Я бросил ей двусотенную и бросился бегом в указанном направлении.

– Егор, беги за пивом в Ленту, услышал позади восторженный клич дебилки.

Выскочил на подъездные пути со станции Пискаревка, я увидел её. Она стояла как побитая собака, и смотрела в мою сторону.

– Анька, почему ты это сделала, зачем убежала? Неужели после всего того, что между нами было, ты могла надумать такую херню? Зачем мне тебя убивать? Я ебать тебя хочу!

Она стояла оглушенная, растерянная, даже не пытаясь от меня убегать.

– Милая, – я обнял её, стал целовать лицо, печальные, как у богородицы глаза!

– Не знаю, лапушка, она заплакала, – что на меня нашло.

– Ну, всё, теперь я тебя никуда не отпущу. Поедем ко мне!

– Нет, я туда больше не поеду, я не хочу с нею встречаться. У неё плохая энергетика, она тоже ведьма!

– Не волнуйся, мы её переведьмили. Сегодня она уехала к себе.

Эту ночь мы провели с ней вместе, на широкой двуспальной кровати, ебались, конечно в своё удовольствие.

По пути мы зашли в аптеку и купили грушу для клизмы, она тщательно промыла свою попку, как она выразилась «до чистой воды» и стеснительно так прошептала:

– Теперь моя попка готова стать для тебя вагинкой, но, прежде чем ты туда войдешь, я хочу поласкать твой хуй и смазать кремом. У меня давно не было в попку, поэтому ты поаккуратнее!

Она взяла в руки мой уже во всю сочащийся от желания хуй, обильно смазала головку и ствол кремом.

– Обрати внимание, Лапушка, – захихикала она, – крем «детский», так что осторожно с ребенком, не торопись. Когда я привыкну и колечко расслабится, тогда можешь ебать на всю длину, а пока вводи медленно.

Я и сам понимал, что в её маленькую попочку мой красавец так сразу не вставить, поэтому, вначале помассировал шоколадное колечко ануса, поцеловал, проникнул туда языком, аккуратно вставил вначале указательный палец.

Анечка расслабила колечно, слегка потужилась и он свободно вошел на всю длину. Сделав несколько фрикций, я добавил ещё и средний, стал ебать её попочку уже двумя пальцами. Когда она успокоилась и расслабила колечко, я приставил к нему обильно смазанную головку, надавил, и она легко проскользнула в попку.

– Аааа, завопила она!

– Что, больно, – я приостановил погружение члена в прямую кишку.

– Нет, Лапушка, продолжай. Самую малость больно, но это приятная боль. Еби аккуратно, не торопись, дай привыкнуть.

Одновременно с этим она пропустила ладошку между ног и стала пальчиками теребить свой уже покрасневший, набухший и налившийся кровью клитор.

– Сиськи, потискай сиськи, – взмолилась она, и давай, вставляй на полную.

– Я стал оттягивать её небольшие, но уже возбужденные соски, стиснул эти божественные холмики и натянул её на свой хуй по самые яйца.

– Да, да, Лапушка, еби, еби милый! У меня искры в глазах, щас, ещё чуть чуть... Какой же он хороший, я прямо чувствую все эти вздувшиеся вены на твоем хую! Вставь мне пальчики в пизду и дави на член. Охуительные ощущения, когда хуй трется о пальцы. Дамай, милый, еби, еб....

Не договорив она затряслась, ноги разъехались и она рухнула животом на матрас. Хуй выскочил из попки, но я тут же заправил его обратно, лег на ней сверху и продолжал долбить! Она выла как сучка и дергалась подо мной, как будто её били электрическим током. Я понял, что её накрыл мощный оргазм, да и я был уже на взводе. Сделав несколько последних фрикци, я рухнул на неё и стал стрелять спермой, наполняя доверху её попку. Такой финал при анале я испытал впервые.