Любимые женщины. Часть 5

И вот он уже бережно обнимает ее в танце, его рука – на ее гибкой спине, она легко касается его грудью, ее волосы щекочут его лицо. Он обнял ее плотнее и она прижалась щекой к его щеке. Он ей что – то говорит про музыку, она ему отвечает, ее лицо близко – близко, так близко, что даже взгляд не фокусируется, он видит ее улыбку, улыбается сам. И тут музыкальная пьеса кончилась. Но так не хочется выпускать ее из объятий! И он ей говорит:

– Я тебя приглашаю и на следующий танец!

Она конечно же согласна и тихо стоит в его объятиях. Музыки все нет, объятия затягиваются и в конце концов Серега не выдерживает:

– Танюша...

Она подняла голову, ее глаза закрылись и он ее поцеловал. Как раз в этот момент заиграла музыка, но им было уже не до нее. Он целовал ее глаза, лицо, а она сладостно подставляла себя под его поцелуи. Ее губы раскрылись, он прижался к ним губами и поцелуй казался бесконечным. Он просунул язык, лизнул ее зубы и радостно ощутил слабые и неумелые встречные толчки ее язычка. Сначала он пытался скрыть эрекцию, но потом просто прижался к ней бедрами и, расстегнув пуговицы на ее спине, просунул руку за воротник платья. Она прижималась к нему, ее дыхание прерывалось, глаза закрылись. Медленно он провел рукой под ее платьем по спине, затем по плечам – лифчика на ней не было. Она рукой пролезла под его пиджак, выдернула рубашку на спине и положила свою руку на его голую спину под рубашку. Он положил руку на ее грудь и стал ее легонько массировать сквозь платье, пропуская между пальцев мгновенно набухший сосок. Она с усилием оторвала свои губы от его

– Ты мне все платье помнешь. .

– Давай мы его снимем?

– Ой, ты что...

– Давай, оно нам так мешает!

Не разжимая объятий, она уткнулась полыхающим лицом в его плечо и, наконец, сказала:

– Ладно, только пойдем в мою комнату.

Она взяла его за руку и провела за собой в маленькую комнату, в ней были только кровать, шкаф тумбочка и небольшой письменный столик. Серега присел, взял ее платье за края и аккуратно потянул вверх, ей осталось только поднять руки. Платье он так же аккуратно повесил на спинку стула. Она стояла перед ним в одних узких трусиках, ее маленькая грудь, как оказалось, имела очень красивую форму, а торчащие соски вызвали у него уже каменный стояк. Он быстро разделся сам до трусов, повесил вещи на тот же стул, сверху повесив пиджак, чтобы можно было легко дотянуться до презерватива в кармане. Помня Верочкины уроки, презерватив он теперь постоянно носил с собой.

Только теперь он подошел к ней, прижался к ней всем телом и губами к ее губам. Не отрываясь, он уложил ее на кровать, лег рядом с ней. Целовать стало гораздо удобнее, а руками можно было ласкать ее соски. Когда она опять задышала прерывисто, он взял губами сначала один сосок, а затем другой, высвободившаяся рука медленно, но настойчиво поползла вниз по ее животу. Она разметалась по постели, он провел рукой по ее трусикам, по заветному бугорку, а затем, лаская живот, положил руку на этот бугорок уже под трусиками. Но рука не могла остановиться, ей обязательно нужно было пролезть еще ниже, вот только мешали сомкнутые ноги и те же трусики.

Сделав несколько движений, показывающих, как они ему мешают, он оторвался от ее груди, сел и снял их с нее, она при этом чуть приподняла попку. Его удивило то, что под трусиками было совсем мало волос, и от этого была видна верхняя часть ее припухлых губок. Он снял и куда – то бросил свои трусы, прижался горячим членом к ее бедрам и снова впился губами в ее соски. Особенно она замирала тогда, когда он быстро – быстро втягивал губами сосок и выталкивал его обратно. Но ему очень хотелось заглянуть ей между ног и он начал целовать ниже, ниже – под грудями, живот, вокруг пупка. И вот перед его лицом ее лобок, он стал целовать вокруг него, пытаясь проникнуть ладонью между ее сжатыми ногами, пытаясь понемногу раздвинуть их. Ему понемногу это удавалось, но все время он встречал ее слабое сопротивление.

Вот уже ладонь проходит между ее бедрами и он потихоньку трогает ее губки, проникнуть между ними пока не получается. И вдруг сопротивление прекратилось. Тогда он немного приподнял ее ноги, лег между ними, поднял их повыше и раскинул далеко в стороны. Прямо перед его лицом оказались ее припухлые губки, на которых не было ни одного волоска. От этого они казались невероятно соблазнительными, он наклонился и стал потихоньку целовать их, слегка трогая языком. Он приподнял голову и ласково раздвинул их своими руками как можно шире. Увиденное поразило его: он неожиданно обнаружил, что вход туда узенький и наполовину перегорожен тонкой пленочкой, причем, все было ярко красного, алого цвета, а эта пленочка – белого, слегка розоватого.

Он ранее почему – то даже не думал о том, что его девушка – девственница, и сейчас, когда он это вдруг обнаружил, его сердце переполнилось нежностью. Он поцеловал ее клитор, начал полизывать и посасывать его и внутренние губки, стараясь делать это нежно, ласково. Она ему уже полностью доверилась, не делая никаких попыток сдвинуть ноги, а, наоборот, выгибаясь навстречу его ласкам. Наконец, он понял, что если он сейчас же не возьмет ее, то кончит прямо в постель. Он встал на колени, дотянулся до пиджака, вынул пакетик с презервативом, вскрыл его и раскатал свернутое колечко на свой член. Она следила за ним со слабой улыбкой, он лег на нее, опершись на локти, одной рукой взялся за член и направил

его туда, где уже давно было влажно и жарко.

Легкое усилие – и слабая преграда легко порвалась, Таня вздрогнула, слегка впившись ногтями в его спину, и он начал сладкие движения. Она закрыла глаза и потихоньку поддавала ему навстречу. Он сначала старался не заводиться, но скоро его движения стали все более размашистыми, он уже старался всаживать ей на всю глубину, ощущая своим лобком при соприкосновениях твердость ее лобка. Ее лицо покрыла легкая испарина, она еле слышно постанывала, он изогнулся и впился губами в ее соски. Она все сильнее выгибалась ему навстречу, наконец, он не выдержал возбуждения, с его губ сорвался не то стон, не то рычание, он вошел в нее на всю глубину и стал кончать, все более ослабевая, пока не рухнул на нее плашмя.

Он целовал ее, а его член, уменьшаясь в объеме, постепенно выходил из нее. Ее ноги были все еще разведены в стороны, но уже опущены на постель. Наконец, совсем ослабевший член выскочил, он стянул с него презерватив, не зная, куда его деть.

– Брось на пол. – сказала она.

Под ней было небольшое пятно крови.

– Мы тут наследили... – смущенно улыбнувшись сказал он.

– Ничего, отстираю. Полежи еще со мной.

Он лег рядом с ней, она обняла его и положила голову ему на грудь. Он вдруг подумал, что теперь его жизнь должна пойти совсем по – другому, теперь у него есть эта чудесная девочка и он будет ее любить всю жизнь.

– А хорошо, что Маринка не пришла.

Она взъерошила ему голову:

– Она и не могла придти. Я ее не пригласила. Я так представила: мы попьем – поедим – потанцуем, потом она пойдет домой, а ты, конечно же, вызовешься ее проводить. Доведешь ее до дома, и вы поцелуетесь. И не будет у меня ни тебя, ни Маринки. Нет уж, я тебя никому не отдам!

– Таня, ты у меня – на всю жизнь.

– А ты давно это понял?

– Честно – час назад.

– А я тебя полюбила еще с пятого класса. Все боялась, что ты это поймешь и будешь смеяться. "Белая ворона", "белая ворона"...

Он прижал ее к себе и погладил ее спину, попку. Член немножко вздрогнул, она почувствовала это и сказала:

– Все. Вставай, собирайся, завтра на лекции. Все равно, сегодня больше нельзя.

– А когда?

– Не раньше, чем послезавтра. Поцелуй меня и беги.

На следующий день они пришли на занятия вместе, держась за руку. Маринка посмотрела на них все понимающим взглядом и ничего не сказала. Но с этого момента между ней и ними появилась маленькая отчужденность – раньше она на занятиях сидела все время рядом с ними, а теперь стала иногда пересаживаться к кому – нибудь другому. У Сереги это вызвало некоторое облегчение.

Во вторник, когда они пришли с занятий, у ее подъезда Танюшка шепнула:

– Придешь вечером?

Он, сглотнув, только кивнул.

Вечером он позвонил в ее дверь. Она встретила его в коротеньком домашнем халатике.

– Дай дверь закрою, дурачок! – засмеялась она, когда он с порога прижал ее к себе.

Она закрыла дверь, убежала в свою комнату и с разбега упала в постель. Полы халата разметались, оголив ее ноги. Серега не спеша, демонстративно разделся, аккуратно повесив вещи на спинку стула, и стал перед ней, выпятив вздыбившийся член. Тогда и она медленно расстегнула халатик и тоже демонстративно раскинула полы в стороны – под халатиком ничего не было. Он просунул руку ей под спину, приподнял ее и снял с нее халатик совсем. Она лежала перед ним совершенно голая, ноги немного раскинуты, на лобке – слабый пушок, не скрывающий вожделенных губок. Он лег рядом с ней, положил руки на ее груди и жарко припал губами к ее рту. Ее соски затвердели и когда он пропустил их между пальцами, стал катать их и нежно поддергивать, она задышала тяжело, ее язык не отрывался от его, а ее коготки приятно впивались ему в спину.

Он оторвался от ее рта только для того, чтобы припасть к соскам, у нее прерывалось дыхание, когда он втягивал сосок и языком катал его, прижимая к небу, даже слегка покусывал. Рука его неудержимо тянулась к ее ногам, вот она уже между ними, раздвигает их и слегка приподнимает. Пальцы накрывают губки, средний проваливается между ними, попав в горячее и влажное, и начинает ласково их поддразнивать. Так хочется поцеловать там – и он перемещается между ее ног и широко раздвигает их. Плоды его позавчерашних усилий налицо: вход между внутренними губками уже ничего не перекрывает, они набухли и торчат, далеко высунувшись за внешними.

Он ртом втягивает всю ее вульву, посасывает, лижет, как только что делал с сосками, а за соски берется руками, руки как раз до них достают. Он запускает язык глубоко в дырочку, она выгибается навстречу и прижимает его голову руками. Оторвавшись от нее (она неохотно выпустила его голову), он натянул презерватив, высоко поднял ее ноги, и, глядя на ее щелку, медленно вставил ей на всю глубину. Она ахнула, он положил ее ноги к себе на плечи, накрыл руками ее груди и начал совершать движения ровно и плавно. Она прижала своими пальцами его, лежавшие на ее сосках, причем, так сильно, что он даже испугался, что ей будет очень больно, но она как бы требовала этого, и он поддался. Ее голова металась по подушке и когда она начала стонать уже громко, он лег на нее и стал врываться в нее сильно, властно, входя на всю глубину. Наконец, у нее перехватило дыхание, она впилась пальцами в его спину и ее затрясло, ее влагалище сжалось, отчего он тут же принялся бурно кончать.