Летние каникулы в деревне. Глава 4

Спустившись с сеновала, я взял велосипед, выехал на улицу и поехал по дороге. Мысли в голове по-прежнему не могли прийти к единому знаменателю по поводу того, правильно ли я поступаю. Однако, решив, что бессмысленно что-то менять, я решил довести свой замысел до конца.

Для начала, чтобы успокоиться, я долго колесил по улицам. Что было удивительным для меня – так это отсутствие чувства голода, хотя, по сути, я не ел весь день. Но видимо из-за всех этих переживаний аппетит пропал надолго. Однако проезжая мимо одного магазина, я уловил запах свежего хлеба, и желудок тут же заурчал. В карманах у меня ничего не было, но на мое счастье в бардачке велосипеда нашлась старая мелкая купюра и несколько монеток, видимо оставшиеся с каких-то давних времен. Этого хватило, чтобы купить пару булочек и с удовольствием съесть их, сидя на скамеечке в тени деревьев.

Когда я попил воды из водонапорной колонки, то почувствовал себя еще лучше. Настроение, тем не менее, было все таким же поганым. Такую злость ко мне со стороны Ксюши я никак не мог объяснить, и единственное, что мог предположить – так это то, что она ревновала меня к Ане. Учитывая, что ранее она четко дала мне понять, что между нами не может быть ничего, то это все выглядело нелогично. Хотя, тут вся ситуация, когда мои намеки о возможной близости между двоюродными братом и сестрой, выглядела нелогичной и несерьезной. Однако то, как Ксюша отреагировала, было удивительным для меня. Неужели она все-таки заревновала?

Решив, что надо будет обязательно с этим разобраться, я решил довести Ксюшу до такого состояния, когда она сама выложит мне все, что ждет от меня. Обдумывая все это, я проездил на велосипеде до позднего вечера. Может, я покатался бы еще, но начал накрапывать мелкий дождик, поэтому мне пришлось покатить домой. Уже начинало темнеть, когда я заехал во двор. В окнах горел свет, и я решил дальше играть роль обиженного брата. Зайдя в дом, я демонстративно молча прошел на кухню, и, не обращая внимание на суп, который сварила Ксюша, пожарил себе яичницу. Я знал, что сестренка сидит в зале, и буквально чувствовал ее напряженное ожидание. Однако, поужинав, я убрал со стола, помыл посуду, и ушел спать в пристрой. Я слышал как Ксюша ходила по дому, однажды она даже вышла во двор, видимо надеясь, что я все-таки уделю ей внимание. Сладкое ощущение моей наивной мести наполняло меня, и я, весь такой довольный, уснул.

На следующий день, встав раньше Ксюши, я плотно позавтракал, собрал с собой еду в сумку, и опять укатил на велосипеде. Даже в детстве я не проводил на нем столько времени, как сейчас. Я объездил всю деревню, побывав буквально везде. На обед я выехал к небольшому пруду, где и покушал, устроив себе небольшой пикничок за высокими кустами, где меня не мог бы никто увидеть с дороги. Подремав часок, я поехал дальше и увидел двух мужиков, которые на лугу косили траву. Я тут же вспомнил по сеновал, где мы поругались с Ксюшей, и про сено, которое нужно убрать. Решив, что все-таки должен это сделать, я поехал домой.

На нашей улице я встретил Аню, которая шла с сумкой видимо из магазина. Легкое светлое платье великолепно сидело на ней, подчеркивая стройность, и вызывая желание стянуть его с Ани, а потом зацеловать все аппетитные места ее тела.

— Мое почтение, барышня, - поприветствовал я ее.

— Здоровки-коровки, - улыбнулась она в ответ.

— Куда ходила, что вкусненького несешь? – спросил я, остановившись.

— Так, по мелочи прикупила… Хлеб, молоко… С мамой обедать собираемся.

— Приятного аппетита.

— Спасибо… А ты не хочешь с нами пообедать?

— Не знаю, - я пожал плечами. – Могу и дома у себя.

— Пойдем-пойдем, - Аня взяла рукой за раму велосипеда и потянула в сторону их дома. - Мама давно тебя не видела, спрашивала у меня…

— Ого, даже так, - удивился я. - Ну пойдем тогда…

Я заехал к ним во двор, поставил велосипед у ворот, зашел с Аней в дом.

— Ма-а-ам, у нас гость! – позвала Аня.

— Кого там нелегкая принесла еще? – раздался недовольный женский голос.

В коридор вышла невысокая полноватая женщина средних лет, которую я не сразу и узнал. Со времени нашей последней встречи мама Ани заметно прибавила в весе.

— Мам, это же Максим, - укоризненно сказала Аня.

— Здравствуйте, тетя Ирина, - поприветствовал я ее, немного смущенной ее предыдущей репликой.

— А-а-а, Максимушка! – засмеялась мать Ани. – Вот я дура, уж извини меня старую! Думала опять эти цыгане ходят, барахло всякое предлагают!

Она, продолжая смеяться, подошла ко мне и крепко обняла. Я сразу ощутил теплоту ее грудей, когда она прижалась ко мне. К счастью, вся прибавка в весе ушла не только на живот и бока, но и добавила объем и пышность сиськам и жопе. Я в ответ неловко руками похлопал по спине тетю Ирину. На ней были простые штаны и футболка, что делало контраст с ее стройной и элегантной дочкой еще более сильным.

— Да ничего страшного, - ответил я, - бывает. К нам они тоже заходили? А то меня дома не было еще с утра.

— Руки помой, и за стол садись, - ответила тетя Ирина. – К вам стучались, но вроде так и не зашли. Что-то там орали, но твоя сестренка даже из дома не вышла.

— Испугалась наверно Ксюшка, - усмехнулась Аня.

— Скорее всего, - предположил я, помыв руки и вытирая их полотенцем.

— А тебя где носило? – спросила Аня, ставя на стол тарелки с супом.

— Э-э-э… - я замялся, не зная, стоит ли рассказывать о своей ссоре с Ксюшей, - так, по делам ездил… Думал, может какая-нибудь подработка есть на лето…

— Садись, ешь, - сказала мать Ани. – А про подработку и не думай! Отдыхай, у тебя каникулы! Наслаждайся, пока время есть! Ничего нет в этой дыре, уж поверь мне! Почти десять лет тут прожили, зачем только переехали… Не хотела ведь я сюда… Ай, да что уж сейчас говорить…

— Ма-а-ам, - протянула Аня, выразительно глядя на мать. - Перестань уже. Максиму это неинтересно.

Тетя Ирина замерла, посмотрела то на меня, то на Аню.

— Да, кому я, старая карга, могу быть интересной, - вздохнула она.

— Вы не старая, и не карга! – заметил я.

— Ма-а-ам, я вообще не об этом! – одновременно со мной сказала Аня.

Ирина вздохнула и пробормотала:

— Эх, Анечка, ты же знаешь как я из-за всего этого переживаю, ты же знаешь…

Они опять начали спорить, причем Аня явно давала понять матери, что не стоит все обсуждать при мне, хотя я ничего особо и не понял. Видимо, у них были какие-то внутрисемейные конфликты и переживания, про которые мне знать было совершенно необязательно. Наконец, поддавшись уговорам дочери, тетя Ирина замолчала, и мы начали кушать. Хоть я еще и не особо проголодался, но все равно съел свою тарелку супа, чтобы не огорчить мать Ани, которая и так была без настроения.

— Большое спасибо, - сказал я, когда я все доел. – Мне пора, надо по хозяйству поработать…

— Какой ты молодец, - улыбнулась тетя Ирина. – Давай, работай… Ты молодой, сильный… А ты, Анечка, посуду помой, хорошо? Я что-то устала, пойду полежу, отдохну…

Она встала из-за стола и ушла в свою комнату. Когда я помогал Ане убирать посуду со стола, она с улыбкой спросила:

— Ты чего там собрался по хозяйству делать-то?

— Сеновал надо почистить, в огород все вытащить… - ответил я. – Есть уж работенка.

— А-а-а, ну понятно, - усмехнулась Аня. – Давай, иди работай.

— Мы еще сегодня увидимся?

— Иди-иди, - подмигнула она мне. - Будь на своем сеновале, работай, не торопясь.

Меня заинтриговало ее поведение, и я пошел к себе во двор, размышляя о том, что Аня имела в виду. Не став заходить в дом к злой Ксюше, я взял в сарае вилы, и залез на сеновал. Открыв маленькую дверцу в другой стороне, выходящей на огород, я начал сгребать туда сено. Там его было немного, но зато противоположная сторона была навалена до верха. Начав разгребать ее вилами, я вдруг увидел на зубьях вил что-то узкое и извивающееся. Дернув резко вилы и охнув от испуга, я подумал, что это змея, однако только через несколько секунд осознал, что это просто толстый канат, который был привязан к верхней балке, до этого лежал в сене, а теперь повис до самого пола.

— Твою ж мать… - пробормотал я, тяжело дыша.

Покачав головой, и потихоньку придя в себя, я начал снова разгребать сено, предварительно потыкав в него вилами и на всякий случай немного пошумев, чтобы шугануть змей или мышей. Однако, на мое счастье, это старое сено оказалось никому не нужным, и я смог спокойно сгребать сено дальше.

— Смотри-ка, действительно работаешь, не сачкуешь, - вдруг раздался голос сзади.

От неожиданности я подпрыгнул на месте и выронил вилы.

— Ты чего? – удивилась Аня, залезая на сеновал.

— Твою ж мать… Я так скоро заикой стану…

— Чего ты про мою мать? – строго, но улыбаясь, спросила Аня.

— Уф-ф-ф… - выдохнул я, взяв с пола вилы и приставив их к стене. - Да это я так… И так тут весь на нервах, а еще ты меня пугаешь…

— Я такая страшная? – жалобно спросила Аня.

— Не-не, я не про то… Уф-ф-ф… Сердце колотится как бешеное…

Я приложил руку к груди и ощутил учащенный стук.

— Ну-ка, дай мне проверить, - сказала Аня, убрала мою руку и приложила свою. – Да, бьется. Большое и пламенное сердце.

— У меня все большое и пламенное, - заметил я, и, решив, что Аня не просто так ко мне сюда заглянула, сам дотронулся до ее груди рукой.

— Так-так, - Аня приподняла одну бровь. - Не совсем уверена насчет пламенного, и уж тем более сомневаюсь насчет большого.

— Уже забыла что ли? – я начал трогать ее груди уже обеими руками.

— Необходимо вспомнить и удостовериться, - усмехнулась она, начиная стягивать с меня штаны.

Начав целоваться, мы гладили и тискали друг друга, медленно раздеваясь. Потом Аня встала на колени и взяла член рукой. Глядя мне прямо в глаза, она начала облизывать головку. От ее жгучего взгляда я возбудился еще больше, и она, словно почувствовав это, заглотила член целиком. Я охнул от удовольствия и с трудом устоял на ногах. Аня еще больше усилила напор, засасывая и облизывая член, придерживая его одной рукой. Другой рукой она сперва сжимала свои груди, а потом опустила ниже и начала быстро натирать киску. С трудом удерживая равновесие, я наслаждался ее глубоким минетом и зрелищем, как она ласкает себя и сдержанно постанывает.

— Ох, Ань… - прошептал я. - Кажется сейчас кончу…

— Подожди, - она тут же прервала свой страстный минет. - Я хочу кое-что попробовать.

— Что? – не понял я.

Аня встала и оглядела сеновал.

— Ложись под этим канатом, - сказала она.

— А почему под ним? – удивился я.

— Сейчас увидишь, - ответила Аня своим обволакивающим голосом.

Я лег на сено голой спиной прямо под канатом, задницей чувствуя не очень приятные ощущения сухой травы. Аня залезла на меня сверху, придерживая канат рукой. Я заметил, что из ее киски тянулась тоненькая ниточка ее выделений. Взяв член рукой, она приставила его к влагалищу, и медленно опустилась на него на всю длину, стоя на корточках. Я протянул руки и обхватил руками ее задницу, попытавшись прижать ее к себе.

— Нет-нет, - Аня замотала головой. - Не торопись.

— Ох-х-х, - я вздохнул. - Ну давай уже…

— Потерпи чуть-чуть, - строго сказала она, пристраиваясь поудобнее. – Сейчас увидишь…

Она, не вставая с меня и с членом в истекающем соками влагалище, держась обеими руками за канат, начала медленно крутится на месте, перешагивая через меня.

— Ого, - выдохнул я, чувствуя очень необычные ощущения от ее влагалища, крутящегося вокруг члена.

— Ага, - усмехнулась Аня, с полузакрытыми глазами.

Она сделала несколько оборотов, закручивая канат сильнее, а я все не мог понять, что должно произойти дальше.

— Ты готов? – спросила Аня, глядя на меня и сжимая канат обеими руками.

— Э-э-э… к чему? – не понял я, желая только одного – наконец уже кончить.

Она послала мне воздушный поцелуй и резко подняла ноги, согнув их в коленях. То, что произошло потом, превзошло все мои ожидания. Канат начал быстро раскручиваться, и Аня закрутилась на члене как юла на ножке. Это абсолютно неземное наслаждение, вспыхнувшее кратким мигом, вызвало непрерывные сладкие стоны и у меня, и у Ани. У меня было такое чувство, что с члена очень быстро откручивали пробку, как с бутылки, которая взорвалось фонтаном спермы.

На мое счастье, в самом конце этого короткой, но безумной карусели, Аня соскочила с члена и, не в силах удержаться за канат, свалилась на бок, дергаясь в конвульсиях оргазма. Какое-то время мы лежали молча, тяжело дыша и пытаясь прийти в себя.

— Ты такая затейница, - пробормотал я, придвигаясь к Ане.

— Так же интересней, - улыбнулась она и чмокнула меня в губы. – Я вижу – тебе нравится со мной время проводить…

— Очень, - я в ответ чмокнул ее. - Ни с кем так интересно не было.

– Мне тоже, но ты не обольщайся… Кстати, я же забыла тебе две новости сказать.

— Какие еще новости? – я насторожился. – Ну давай, начни с хорошей.

— С чего ты взял, что там есть хорошая?

— Не понял…. ты это к чему?

— К тому, - вздохнула Аня, вставая и начиная одеваться. - Я сегодня вечером уеду.

— Куда?

— К отцу в город надо съездить. Они же с мамой имущество сейчас делят, а в той квартире и моя доля есть. Надо ехать и завтра с утра к нотариусу идти, и документы всякие подписывать… Долго объяснять…

— Хм… ну ладно, это понятно… - озадаченно сказал я, поднимаясь и собирая свою одежду. - Надеюсь ненадолго… А вторая новость какая?

— Вот именно, что надолго. А еще мама собирается этот дом продавать и переезжать вместе со мной – я уже не буду в квартире дяди жить, мы будем искать какое-нибудь жилье в городе. Она пойдет завтра писать заявление на увольнение, а потом подаст объявление на продажу и будет вещи к переезду собирать.

— Вот ничего себе… - озадаченно сказал я. – Это что значит – мы с тобой уже не увидимся?

— Может и увидимся, но точно не здесь.

— М-м-м… как-то легко ты это все так говоришь…

— А я проще ко всему отношусь. И тебе того же советую.

— Да я не могу так… Мне казалось, что между нами может быть что-то…

Аня вздохнула и посмотрела на меня.

— Макс… я просто хотела хорошо провести с тобой время. Ты классный, не сомневайся, просто я пока не хочу… Не говори, что влюбился в меня, хорошо?

— М-м-м… тогда я промолчу…

— Не обижайся и не огорчайся, хорошо?

— Ладно…

Аня чмокнула меня в губы, и подошла к лестнице. Когда она начала спускаться вниз, я невесело помахал ей вслед рукой. Постояв еще пару минут в каком-то оцепенении, я глубоко вздохнул, взял вилы, и решил все-таки закончить работу, чтобы хоть как-то отвлечься от грустных мыслей. Было, конечно, очень жаль, что Аня уезжала, но я все-таки смог заставить себя поверить в то, что на этом жизнь не заканчивается, и не стоит сильно огорчаться из-за этого.